— Как-то не смотрится, если честно.
— При населении страны чуть больше двухсот?
— Ничего себе! Под десять процентов населения. Притом большей частью самого молодого и здорового. Как они это вообще пережили? У нас на те три погибших процента до сих пор сегодняшние проблемы списывают, а у них...
— Крайне плохо они это всё пережили. Сходи как-нибудь в библиотеку, почитай. У меня про падение Империи даже сейчас зла не хватает говорить. Притом, я там никогда не жила, но когда такое государство рухнуло... Зла не хватает, теперь уже от того, какими тупыми люди могут быть.
Рэдрия осторожно касается руки Марины.
— Не злись, это ведь было вовсе не здесь. Я знаю иномировую историю.
— Думаешь, я тебя в библиотеке не видела. Я повторения боюсь. Здесь!
— У нас война. Не как там было.
— У нас рвануть может гораздо хуже. К половине, если не больше пороховых бочек фитили уже подожжены.
Теперь уже Рэдрии страшно становится. Из-за жуткой честности Херктерент. Ведь если скажет 'убью!' не в шутку — вскоре пойдёт убивать на самом деле. Возможно, с особой жестокостью.
Марина трясёт головой, словно прогоняя остатки сна.
— Всё в этом мире повторяется. Мне, как двух миров порождению, особенно чётко всё это видно. Я иногда ненавижу собственную наблюдательность. Мы на горящем пороховом складе живём, Рэда.
Ещё страшнее становится. Эту же фразу Хорт слышала от отца. Человека, не знакомого ни с кем из Еггтов. Отец тогда не шутил. И был абсолютно трезв. Рэдрия никогда не думала, кто-то из легендарных Змей станет её другом. Но таких сейчас двое. Обе говорят о крайне схожих вещах.
Мир меняется, как гигантская личинка насекомого, словно разрывая покров лезет на свет что-то новое. Непривлекательное и страшное. Хитин скоро затвердеет. Вот только люди — из другого материала.
— С тобой всегда так. Всего лишь хотела поговорить про свой меч...
— Одно из другого вытекает. Всё во всех мирах взаимосвязано.
— Только ты этих связей не ищешь.
— Всё верно, — ухмыляться Марина, — я очень многое и многих собираюсь рубить.
'И ведь сможет!' — думает Рэдрия, не зная, она сильно не первая, пришедшая к таким выводам относительно Марины.
— С тобой пообщаешься... Сразу столько разнообразного в голове начинает всплывать.
— Заметь, не я это всё там затопила.
— Сказанёшь ты иногда!
— Ага. Стараюсь. Неплохо получается, вроде. Только мало кто слышит меня.
— Я чем-то не устраиваю? Проблем со слухом, вроде, не имеется.
Так-так! Прогрев моторов пошёл. Если сейчас Марина кинется в драку, то Рэдрии, самое малое, станет очень больно.
Но пока ни к чему тлеющие угли бензином поливать.
Всё оружие и броня Рэдрии неплохого качества и вполне боевое, не дорогостоящие игрушки из лёгких сплавов, годные только для висения на стене.
Меч на фоне всего остального выделяется. Пусть и современный, имеет статус 'особо оберегаемого'. Для недавно изготовленного клинка подобный статус — высшая степень качества, означающая полное соблюдение старинных технологий изготовления. Имя мастера Марине знакомо. Два клинка его работы приобретены для коллекции 'Дворца Грёз'. При всех недостатках Императрицы, глубину познаний в качестве холодного оружия никто и никогда не подвергал сомнению.
Знаменитая узорчатая 'Сталь Дины', 'Еггтовская сталь' также употребляются слова другого мира 'Дамаск' и 'Булат'.
У Рэдрии есть и футляр, и подставка для клинка, и полный набор средств для ухода. Притом, Марина замечает — качеством получше, чем у неё самой. Всё ожидаемо, любые обычаи самым рьяным образом соблюдают недавно принятые в какое-либо сообщество.
— Как твой меч называется?
— 'Алое перо', — Рэда почему-то смущена, хотя сложно представить меч с другим названием в руках человека по имени Рэдрия.
Человек вошла в историю в шлеме с пером, оно даже попало на герб Хорт. Но детей у воительницы не было, и с её смертью стал мёртвым и герб и титул. Иногда отличившимся древние титулы жаловались вновь. Но с 'Алым пером' этого не произошло.
"Глаз Змеи' Младшего Еггта не только национальное сокровище и один из символов страны, но и настоящее боевое оружие, пролившее в своё время немало крови. Клинок и сам по-себе немыслимых денег стоит. Играет роль имя мастера — Чёрная Змея Дина I этим всё сказано. Высочайшее качество изготовления клинка. Немыслимая стоимость украшений рукояти и так всем известна. Правда, украшением рукояти занимались уже при Дине II. Седьмой по размерам брильянт — это не шутки. Марина, правда считает, настоящий камень снят и заменён искусственным, но вслух этого никогда не скажет.
Как-никак слава у камушка весьма кровавая, до Еггтов последним владельцем камня был вселенский патриарх разгромленной Диной II Хратской империи. Сейчас о тех событиях спорят, было ли это величайшее достижение, или величайшее преступление Великих Еггтов. Споры гремят жаркие, где-то там, под центральными районами города и Старой Крепостью, скрыты руины павшей столицы. Судя по археологическим обследованиям, даже постройки Дины II были куда значительнее находящихся под ними.
Брильянт, украшающий клинок Марины (или бывший там раньше) выломан из посоха этого самого патриарха. На сам посох по одной из версий, этот вселенский и был насажен. Наконечники сохранившихся образцов весьма острые. Сами посохи обильно украшены золотом и драгоценными камнями.
Последний патриарх Севера считается мирренами святым великомучеником. По их легендам, для лучшего вхождения посох смазывался жиром пятидесяти праведниц. Впрочем, патологическая любовь мирренов к описанию жестоких пыток и казней всевозможных 'святых', а так же поклонение различным не сгнившим частям тел этих святых, крайне сомнительного происхождения — вещь общеизвестная.
Существуют и грэдские версии версии гибели патриарха. Самая распространённая — ему без затей отрубили голову, возможно сделала это сама Дина II. Этой версии строго придерживается Марина, гордящаяся количество врагов Империи, нашедших смерть от этого клинка. А уж если и патриарх им на голову был укорочен — совсем хорошо. Но маловероятно, Дина II в ту пору владела 'Золотой Змеёй', 'Глаз' был у её дочери. Дина III сама головы вполне рубила. Вот только чести обезглавить одного из главных врагов мать бы ей не уступила. Ладно, предположим в тот день у воительницы хорошее настроение было, решила дочку порадовать.
Принятая у Еггтов и почему-то очень нравящаяся Императору версия — вселенский утоплен восставшими рабами в выгребной яме.
Гравюры тех времён вообще изображали сонм храатских священников повешенными треугольной виселице в несколько ярусов. Патриарх вполне себе с головой и в полном облачении висел на вершине, ниже все располагались по иерархии. Самые значимые личности были подписаны. У ноги нижних повешенных валяется разломанная церковная утварь и отрубленные головы с бородами. На один из столбов задирает ногу собака.
Самая известная в мире грэдская гравюра. 'Праздничное дерево' — так зовут на севере с лёгкой руки дочери своего жестокого века Золоторогой Дины.
'Торжеством красных демонов' — называют южане. Единственное грэдское произведение, репродукцию которого полагается иметь в каждом храме, как напоминание о гневе божьем для тех, кто в вере недостаточно крепок.
Учебный фильм есть, где старинным клинком перерубают ствол пулемёта. Про искусство фехтовальщика это говорит многое. Но если в современном бою с клинком удаётся подобраться к пулемёту — то это будет говорить только о косорукости пулемётчиков. Дина I делала великолепные клинки. Но именно её увлечение огнестрельным оружием послужило началом эпохи, отправившей доспехи и клинки по музеям.
Любимая тема мирренских церковных писателей и художников — нашествие безбожников представляется как трагедия космического масштаба. Карой божьей за раскол. Грэдские армии рисуются толпой чудовищ, уничтоживших великую цивилизацию пусть заблуждающихся, но всё-таки верующих.
То что сохранившиеся образцы материальной культуры не идут ни в какое сравнение с современными им грэдскими — так, деталь малозначимая.
О эпохе великих завоеваний грэдской Империи писали с таким злом и ненавистью, будто они были недавно, и на глазах у авторов жестоко насиловали женщин и приколачивали к дверям малолетних детей. Хотя, описываются события, произошедшие столетия назад. 'Кровь праведников взывает к отмщению!' — лозунг на некоторые современные мирренские знамёна попавший.
Свирепые чудовища с окровавленным оружием, разбивающие головы младенцев о камни, тащащие куда-то женщин, срывающие с мертвецов драгоценности, отчаянно сопротивляющиеся последние воину, 'мученики севера'. Даже день памяти 'всех святых' учреждён в память мучеников и праведников империи, чьи подвиги остались церкви неведомы.
Марина подозревает, некоторые мирренские художники от государственных церквей будучи не в восторге намеренно с излишней жестокостью и натурализмом изображали пытки и казни священников.
Эпоха великих завоеваний и в грэдском искусстве широчайше отражена.
На многих изображениях присутствуют прославленные клинки — 'Глаз Змеи', ныне принадлежащий Марине и 'Золотая Змея' сестрёнки.
Изображения конной Дины почти неизвестны. Почти все сражения Годов крушения она провела сидя на знаменитом складном табурете. Похожая на машину армия с легкостью перемалывала всех, попадающихся на пути.
Только раз воительница поднялась с табурета, возглавив колонну при штурме вражеской столицы.
На площадь перед Старой Крепостью выходит Дорога Дины — главная улица страны. Там Золоторогая ведьма вела свою колонну, там плавились камни от огня молний Чёрной Змеи, чей секрет до сих пор не разгадан.
Оплавленные камни, немые свидетели великих событий и сейчас лежат в стенах старых домов.
Красным гранитом Дорога Дины доведена до ворот Старой Крепости, стоящих на месте 'Сердца мира' — главного храма Храатства Всея Мира.
По этой дороге в старинных доспехах от площади Лагерь до ворот пешком идёт новый Император, впервые, как хозяин входя в Старую Крепость. В парадном кабинете Саргона и сейчас сидят его доспехи. Предшественник для себя заказал облегчённые, годные только для съемок в ещё не существовавшем тогда, кино. У отца были хоть и современной работы, но сделанные по старым правилам настоящие генеральские боевые. Даже вмятина от проверочного выстрела из старинного ружья есть.
Когда договорились с мирренами об открытии посольств, был довольно длительный спор, где участок под здания в столице выделять. Слишком многие сочли пожелание построить здание с фасадом, выходящим на 'Дорогу Дины' откровенным вызовом. В первую очередь, из-за обязательной в каждом мирренском учреждении, церкви. Причём, с видимым издалека куполом.
Спор на несколько лет затянулся. Здание всё-таки построили выходящим фасадом на другую улицу. Без купола, но всё-таки с церковью, размещённою в подвальном этаже и официально освящённой, как пещерная. Якобы в таких сооружениях молились первые истинноверующие, спасаясь от гонений властей Островной Империи.
Подобная постройка тоже, в общем-то оскорбление с дипломатической точки зрения. Но на тот момент обе стороны считали, 'плохой мир лучше хорошей' войны.
Между Великой и Мировой войнами посольство вновь размещалось в том же здании. Его не стали сносить, хотя в первые дни Великой войны такие призывы и раздавались. Ограничились уничтожением герба над входом, вывозом всей церковной утвари и фрески со стен все посбивали. После войны всё имущество было объявлено пропавшим в ходе боевых действий, хотя боевые дирижабли считанные разы долетали до столицы и практически не нанесли урона.
Марина знает — все культовые картины, вещи и принадлежности были сожжены в присутствии ЕИВ, серебро и золото — переплавлено и передано в военное ведомство.
Вторично храм мирренам пришлось отделывать с нуля. Что на этот раз с убранством стало, Марина не знает. Прекрасно известно другое — комплекс зданий переоборудован в тюрьму, где содержатся военнопленные. И сведения об этом доведены до мирренской Ставки.
Бомбы на этот район города падают всё равно, хотя в сами здания попаданий пока нет. Зато статей о нелюдях с севера, использующих пленных в качестве живого щита, гневных статей на Юге написано предостаточно. Причём, писаки не то, что в столице никогда не бывали, но даже карту города поленились посмотреть.
Расширение территории оба государства первоначально вели вдоль морского побережья и поднимаясь по крупным рекам. Центральные равнины крупнейшего материка длительное время не осваивались совершенно. Дешевле было строить линии и держать сильные пограничные части.
Всё изменилось с началом века пара.
Империи всегда знали о существовании друг друга. На расстоянии можно неплохо относится друг к другу.
Дальше портовых городов грэды и миррены выбирались редко. Оба правительства крайне не одобряли путешествий иностранцев по внутренним районам своих стран.
У мирренов оставалась память о десятках церковных округов, уничтоженных столетия назад. Вселенская церковь родилась в Островной Империи. Распространилась по берегам будущего Океана.
И грэды, и миррены считают себя наследниками Островной Империи. Южане особенно любят уже не первую сотню лет рассуждать о сохранённой духовности. Северяне шутят 'из духа рисовый шарик не слепишь'.
Церковь считалась вселенской, но ко временам Войн Верховных фактически разделилась на Церковь Севера и Церковь Юга, слабо контактировавшие друг с другом, но ещё не рассорившиеся окончательно, продолжая считать себя одной Вселенской церковью, а южан (или северян) — искренне заблуждающимися единоверцами.
В разразившейся Гражданской войне Церковь Севера сделала ставку на победу одной стороны. А победила другая.
Распространение истинной веры нисколько не снизило агрессивности соседей Империи. Но единственным оплотом Церкви осталось молодое государство, именовавшее себя на древний манер Империя Храат. Военной силой и божьим словом, как известно, можно добиться куда большего, нежели просто словом.
Покорив всех соседей, государство стало заглядываться на богатую и дряхлеющую Империю, где жили далёкие предки Марины.
В Войнах Верховных взошла звезда первого из Великих Еггтов — Дины I по прозвищу Чёрная Змея.
Осколки церкви севера продолжали существовать в глухих углах, даже разрешённые законом как 'областной народный обычай'. Постепенно всё уменьшаясь в численности, закукливаясь сами в себе, превращаясь в откровенные секты, от дикости которых плевались даже миррены-путешественники, искавшие древнее благочестие, а находившие чуть ли не дикарей. Впрочем, официальные власти их честно предупреждали, что им предстоит увидеть, но разве можно безбожникам верить?
Пытались найти в Столице следы древних святынь, но кроме Дороги Дины не нашли ничего. Да и кто бы их пустил что-то искать на территории воинской части и крепости?
Да на пальцах представителей древних домов блестят перстни с крестами из драгоценных камней — кольца, снятые с мёртвых 'защитников веры'.
