Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Браслет-1


Опубликован:
25.12.2013 — 25.12.2013
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

Пейзаж вообще был ночной и только над изломанным стихией горизонтом занималась тревожная багровая заря.

Вся эта экзотическая группа расположилась в левой части картины, в правой же я изобразил огромное лицо колдуна в чалме, с окладистой бородой, концы которой, развеваемые ветром, сливались с заревом на горизонте. Сквозь его полупрозрачное лицо тоже виднелись звёзды. Перед собой колдун держал раскрытые ладони, на которых, широко расставив для устойчивости задние ноги, стоял кентавр, целящийся из лука в преследующего дамочку чёрта. Вся фигура кентавра была напряжена, под кожей играли мускулы, взгляд суров и сосредоточен на одном: "Попасть в цель!" Момент схвачен за долю секунды до того, как зло будет повержено и невинная жертва будет спасена от жестокого мучителя!

В верхней части картины, прямо над колдуном, надпись на английском гласила: "Uriah Heep". Внизу, придавая картине основательность и органично вписываясь в композицию, уходили в перспективу высеченные из камня буквы, образовывая собою название картины: "Innocent Victim". Буквы как бы обнимали собою всю группу, придавая картине завершённость и очерчивая место события. Источник света был единственным — пролом в земной поверхности, отчего вся композиция, подсвеченная снизу, несла в себе некий инфернальный заряд, волнуя и бередя душу. Во всяком случае — мою.

Я больше чем уверен — Uriah Heep даже и близко не пели ни о чём подобном. Но меня это ничуть не волновало. Для создания своего очередного творения я всегда использовал заумные названия групп и их песен или альбомов, не говоря уже о музыке. Весь этот комплекс был для меня тем толчком, трамплином, от которого отталкивалось моё вдохновение, отправляясь в свой непредсказуемый полёт.

Иногда это была мгновенная вспышка, иногда — мучительное выдавливание идеи по капле. Но всегда этот процесс доставлял мне ни с чем не сравнимое удовольствие. И обязательным условием являлось звучание музыки во время работы. Это, по сути и было одной из главных причин, из-за которой росла моя фонотека. Ну сами посудите, что бы я мог сотворить, если бы магнитофон каждый день натирал мне уши одними и теми же двумя-тремя кассетами? Сотворить-то я, конечно, сотворил бы, но качество и результат такого творчества оставлял бы желать много лучшего. А так я имел широкий выбор, и, соответственно настроению, мог выбрать музыку по душе. Когда требовалось что-то мелодичное, расслабляющее, а когда и что пожёстче. Честно говоря, второй вариант звучал намного чаще, позволяя получать от жёстких ритмов постоянную энергетическую подпитку. Этой энергии мне хватало, чтобы долго не чувствовать усталости.

Кстати сказать, я не мог слушать такую музыку в присутствии посторонних, будь они даже моими друзьями. Исключение составляли, может быть, Санька, да ещё Пашка, тоже фрукт наподобие меня. Но о них разговор особый. А для других, которым больше подошло бы название "приятели", я держал музычку попроще и помелодичнее. Эти самые "приятели", пользуясь моей неспособностью выгнать их когда мне это было нужно, попросту терроризировали меня своим повышенным вниманием. Каждый понемногу, все вместе они составляли сильно утомлявшую меня толпу якобы поклонников модных хитов, прослушивать которые требовалось именно в моём присутствии.

Я вообще не могу терпеть никаких посторонних звуков, когда звучит музыка, какой бы шумной она сама ни была, а в этот момент кого-нибудь буквально раздирает показать свою эрудицию в околомузыкальной области: кто? кому? когда? и куда? А меня эта тема абсолютно не волновала. Пусть там музыканты хоть наизнанку выворачиваются во время своих концертов, лишь бы ими соблюдались законы гармонии и мой слух от этого не страдал.

Итак, как вы уже поняли, музыка занимала в моей жизни далеко не последнее место, являясь одной из её граней.

Вот и сейчас, едва зазвучав, она сразу захватила меня и руки сами потянулись к кистям...

Не могу сказать, сколько времени это продолжалось. Наверное, долго. Я понял это по тому, что Настя успела сотворить с моей берлогой, пока я, так сказать, отсутствовал.

Очнулся я, когда закончилась очередная кассета, и я подошёл к магнитофону с намерением поставить следующую. Вот тут я и почувствовал, что за мной наблюдают.

Я обернулся. В кресле позади моего рабочего места сидела Настя.

— Ты уже разделалась с посудой?

— Уморил! — прыснула она в кулачок. — Я уж и постирать успела, и полы помыть, и поесть сготовила! Я только здесь не крутилась, чтоб тебе не мешать. — Да?.. — рассеянно произнёс я и отчего-то почувствовал неловкость. — А здесь ты давно сидишь?

— Порядком.

— А сколько сейчас времени?

— За окно посмотри, — улыбнулась она. — Ночь на дворе!

Настя снова была ласковой и приветливой. Я ощутил прилив нежности. Бросив кисть, я подошёл к ней и присел возле её ног. Она потрепала меня по остаткам шевелюры и спросила:

— Ням-ням? Буль-буль?

Я радостно встрепенулся и ответил в том же ключе:

— Буль!

— Тогда пошли! — Она взяла меня за руку и повела на кухню.

Честно говоря, я её не узнал. Посуда блестела, стол имел самый праздничный вид, сервированный с особым вкусом и выдумкой, но что поразило меня больше всего — это новые занавески, что висели теперь на окне и о существовании которых я уж давно позабыл. Даже панели на кухне были выдраены, не говоря уже о полах.

— Долго же я отсутствовал...

Я поджал под себя ноги, сидя на чисто вымытом табурете, боясь лишний раз ступить на пахнущую свежестью поверхность давно так не мытых полов.

— Ты и окна покрасила? — обратил я своё поражённое внимание на необычный цвет рам и кажущееся отсутствие стёкол.

Она хихикнула:

— Я их помыла!

— Н-да... — Я в смущении почесал в затылке. — Ну и свинтус же я! Грязью зарос...

— Да что с тебя с пьяного спрашивать? — Она подвинула ко мне тарелку. — Давай, наяривай!

Я с удовольствием последовал её совету. Отведав незнакомое мне блюдо, я удивлённо промычал:

— Хм! Готовить ты, конечно, того...

Она удивлённо приподняла брови. Я пояснил:

— Ну... Мастерица!

— Скажешь тоже! — зарделась она. — Тут у тебя особо не размахнёшься!

— А что? — Я покосился на холодильник. — Чего-то не хватает?

Она рассмеялась:

— "Не хватает"! Скажи уж: "Разве что-нибудь есть?"

— Тогда откуда вот это чудо?

— Ну... — хитро прищурилась она. — Не ты один умеешь чудеса творить... А вообще — не мешало бы и запасы пополнить. А то ведь и тараканы с голодухи разбежаться могут...

Я слегка покраснел, а она, как бы и не замечая моего смущения, стала перечислять необходимый минимум для приготовления "сносного ужина". Я внимательно прислушивался к незнакомым названиям, пытаясь представить хотя бы их внешний вид, не говоря уж о внутреннем содержании. Когда список был оглашён, я кивнул в сторону холодильника:

— Ладно. А теперь посмотри.

Она погрозила пальчиком:

— Опять твои штучки-дрючки?

Холодильник она открывала, как сапёр — медленно и осторожно, будто остерегаясь, что оттуда может выпрыгнуть что-нибудь экзотическое. Но увидев битком забитое нутро его, она расплылась в довольной улыбке: — Ну вот теперь можно и... А это что?

Она развернула какой-то неряшливый пакет и с недоверием принюхалась:

— Пахнет колбасой... А на вид вроде как... масло. Что это?

И она ткнула мне под нос неизвестный науке продукт. Я понюхал:

— Не узнаю...

Настя покатилась:

— Умора! Знаешь, кто ты? Волшебник-недоучка! Слышал такую песню?

— Знаю, — сказал я и кулинарное недоразумение испарилось без следа. — Тогда лучше не рисковать. А как насчёт остального?

Настя продолжила ревизию с пристрастием, причём с лица её не сходило выражение крайнего недоверия, если не сказать ещё хуже. Наконец был вынесен приговор:

— Ты только не обижайся, но твои познания в этой области не так обширны, как того хотелось бы мне. А посему, чтоб потом не гадать, от какого из твоих чудес мы станем чаще посещать ватерклозет, совершим-ка набег на супермаркет. У меня есть на примете парочка, где мы можем славно поживиться. Идёт?

Я хмыкнул:

— Словени-то всё какие: "Клозет"! "Супермаркет"! — И прикинувшись Ванькой, спросил: — Эт' по-русски чаво будет-то?

Она слегка порозовела и подыграла в том же ключе:

— "Ватерклозет" — эт' будет туилет по-мириканськи, а "Супермаркетами" анбары ихние прозываются, где много разных съестных припасов обретаетси. Вот мы туды и завернём, дабы с голодухи не помереть в одночасье. Ага?

Я с уважением посмотрел на неё:

— Понятно... А ещё можно? — И протянул ей пустую тарелку.

Она просияла:

— Ешьте-ешьте, гости дорогие! Всё равно выбрасывать!

Я поморщился: это был излюбленный афоризм Игоря.

— Как думаешь, чем он сейчас занят?

— Пьёт! — ни секунды не раздумывая, ответила она. — Миллион оплакивает. — Она испытующе посмотрела мне в глаза: — Надеюсь, ты не собираешься повторять эксперимент?

— Боже упаси!

— Вот именно. — Она деловито смахнула со стола нахального таракана и, припечатав его ногой, сообщила: — А против этих тварей есть вернейшее средство: такая вот электрофиговинка, — она руками показала её размер. — Втыкаешь в розетку и через сутки квартира от них чиста: разбегаются в панике.

— На радость соседям? — усмехнулся я, чувствуя неловкость оттого, что превратил жилище в заповедник стасиков.

— А вот это уже, как говорится, их проблемы, — она поставила передо мной тарелку со своим очередным изобретением: — Ты ешь, ешь!

Мы немного помолчали. Говорят, когда в разговоре неожиданно возникает пауза, значит, где-то дурак родился. Многовато будет дураков на свете.

Наконец я в изнеможении отвалился от стола:

— Ну-с, какие будут указания?

Она улыбнулась:

— Да что с тебя сейчас можно взять? Какие уж там указания?

— Ну не скажи! — Я встал, играючи, на цыпочках подкрался к ней и подхватил на руки.

— Вовка! — взвизгнула она. — Уронишь!

— А кормила для чего? — Я понёс её в комнату и бережно положил на диван. — Теперь-то уж точно не уроню...


* * *

**

Чудная ночь пролетела незаметно. Мир был восстановлен полностью, все "трещины" заделаны, все недоразумения сгладились сами собой. Медовый месяц продолжался.

Однако нас никак не хотели оставлять в покое. С постели меня поднял продолжительный и настойчивый звонок в дверь. Я подскочил, как ужаленный, и стал торопливо одеваться.

Мне захотелось с размаху открыть дверь, чтобы придурковатый "звонарь" получил ею по лбу. Звонок сам по себе был резким, как воронье карканье, да ещё и звонивший был уверен в моей глухоте.

Я, как мог спросонья, спешно натянул трико и выскочил в прихожую. Настя, спрятавшись под одеяло, одними глазами следила за моими телодвижениями. По идее я мог бы и не открывать: нет меня и всё тут! Но уж очень мне зачесалось накостылять возмутителю утреннего спокойствия.

Я с силой распахнул дверь и... слова обличения замерли на моих устах, а лицо само собою расплылось в улыбке: из-за косяка двери выглянула плутоватая физиономия Пашки.

— Слесаря визивали?

Я радостно закивал и ответил в том же ключе:

— Визивали-визивали!

Не умею толком объяснить, но этого "фруктозу" я рад видеть в любое время дня и ночи. Даже сейчас, когда это было совсем уж некстати. При его появлении я испытывал ощущение если не праздника, то, во всяком случае, сильного эмоционального подъёма, этакой подзарядки в самом хорошем смысле.

Мы познакомились ещё в школе, когда три параллельных класса объединили в девятые "А" и "Б". Пашка оказался на одной парте со мной и с тех пор мы не расставались. Случилось это как-то сразу, когда вдруг выяснилось, что нам есть о чём поговорить. Он, так же, как и я, был увлечён астрономией, и мы взахлёб спешили поделиться друг с другом всем, что успели почерпнуть из книг, и слушателями друг у друга мы были самыми благодарными.

Потом уже, после школы, когда мне за прилично выдержанные экзамены мать купила вожделенный магнитофон, вдруг обнаружилась ещё одна ниточка, связавшая наши души. Он тоже оказался неравнодушен к музыке того же направления, что сводила с ума и меня.

Наши рабочие будни пошли у каждого по своей дорожке, а вечера мы коротали вместе за шахматной доской под непременный аккомпанемент "хипов", "пёплов" и "зеппелинов".

Но была в его увлечениях область, не вызывавшая в моей душе никакого отклика, — спорт. Я и до сих пор абсолютно равнодушен к этой грани человеческого бытия. Рос я тихоней, одиночкой, книжным червем. Хоккейные баталии, в которые попервой не раз пытался втянуть меня Пашка, раздражали и даже пугали меня своей жестокостью. Он это скоро понял и оставил попытки обратить меня в свою веру.

С возрастом его спортивные интересы трансформировались исключительно в переживания болельщика. Этому способствовал, по всей видимости, ещё и природный дефект: у него была высохшей одна нога в области бедра и он сильно на неё прихрамывал. Кстати сказать, я на это никогда не обращал на это внимания и принимал Пашку таким, как есть. Скорее всего, из всех одноклассников, не раз потешавшихся над его хромотой, я оказался самым лояльным и это стало ещё одной из причин нашего "притяжения" друг к другу.

Пока я валял дурака в армии, Пашка пристрастился к бутылке. В его семье этот сосуд отнюдь не обходили вниманием, но в первые два года нашего с ним знакомства я как-то не замечал у него подобного интереса. И для меня оказалось неприятным открытием, когда имидж Пашки в моём сознании пополнился столь неприглядными чертами. Естественно, он подвёл под это идеологическую базу не хуже Игоревой и мне не оставалось ничего другого, как проглотить всё это целиком.

"Пристрастился к бутылке" — для того периода, конечно, сильно сказано, однако запои стали повторяться с завидным постоянством. К его чести надо сказать, что он старался не попадаться мне на глаза в таком виде. На то время он находил себе другое окружение. Но бывали и исключения из этого правила. И тогда я имел "удовольствие" наблюдать Пашку совершенно в другом "исполнении". В поведении его тогда проявлялись подозрительность, мелочность и вздорность.

В любом слове ему чудилась насмешка, и приходилось прилагать титанические усилия, дабы разуверить его в этом. Видимо, здесь находил выход тщательно скрываемый в трезвом состоянии комплекс физической неполноценности. Прямо об этом он не говорил, но обида на судьбу чувствовалась чуть ли не в каждом слове.

Короче говоря, пьяный Пашка был просто невыносим. Тем более, что сам я не пил.

Удивительная, всё-таки штука — астрология! (Я опять в свою дуду). Пашка старше меня всего лишь на шестнадцать дней, но скопление планет в его гороскопе, поражение которого дало ему хромоту, в момент моего рождения выразилось, как Искра Божия, подарившая мне художественные способности! Правда, за шестнадцать дней оно, это скопление, испытало некоторую трансформацию, поскольку ничто во Вселенной не стоит на месте, но это уже чисто теоретический вопрос.

Пашка тоже не был лишён чувства прекрасного и даже пытался тоже что-то сделать в этом плане, "заражаясь" от меня, но, как выражался один наш общий знакомый, доводить начатое до конца у него "тяму" не хватало. Но это вовсе не значило, что руки у него были приставлены не туда, куда надо. Отнюдь. Работал он на том же заводе, что и я, был по специальности фрезеровщиком и дело своё знал и любил. Каждая железяка чувствовала себя его роднёй.

123 ... 2324252627 ... 606162
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх