Дети солнца

-Щекотно,— соврал я,— просто слышал краем уха, что это биологический раствор. Вроде гигантской амебы...

-Это может быть. Мирион вообще рассадник генетических инженеров... видел, что они со своими животными вытворяют? Не удивительно, если они смогли вырастить амебу до таких размеров.

-Животных не видел, не знаю,— сознался я,— но при расспрашивании докторов, которые занимались мной, на счет амебы, ничего путного не узнал... Мне мягко намекали, что лучше бы этого не знать. Думаю, что берегли психику...

-Ха!— громко сказал Петрович,— И правильно делали. Я бы тоже нервничал, если бы узнал, что меня месяц грызла какая-то тварь.

Я взял один рисунок со второй пачки.

Рисунок был как бы поделён на двое. С одной стороны -планета, с легко узнаваемым контуром Аграрного Континента. С другой стороны— чернота звездного пространства. И, словно мостик между этими двумя половинками, висит на переднем плане ремонтная станция "Бродяга".

Нагромождение орудий, защитные эмиттеры, полусферы энергопробойников; позади них различаются решетчатые башни ремонтных доков, пузатые контейнеры; разноцветной гирляндой уходит в даль вереница оранжерей, между которыми, через равное расстояние, стоят грибы жилых помещений. Над этим всем возвышается ребро Центрального Ядра. "Отсюда" не видно, что это диск. Кажется , что в середину всех надстроек опустили призму — утыкали всевозможными антеннами, откусили несколько кусков с граней, залатали несколько старых пробоин — и так оставили.

-На Лепро рисовал?— спросил я Петровича.— пока мы чинились?

Петрович снял очки и подошел поближе.

-Да. Мне на Поверхности делать было нечего— своих забот уйма была. А так, "по вечерам", так сказать, сидел на мостике. Рисовал с натуры,— Валера вернулся к своему занятию.

Я стал рассматривать рисунок, стараясь разобрать мелкие детали, как будто передо мной было стерео. Было видно, что некоторые фрагменты ремонтной станции, которые Петрович узнавал по знакомым очертаниям, рисовались с дотошностью педанта. Но то, что Петрович не смог понять (узнать, разглядеть), были на пластмассе смазанными силуэтами-мазками.

Так и не найдя даже тень от своей П М П (кажется, она должна быть по ту сторону Ядра), я положил рисунок на стол, перед собой.

Тогда, полгода назад, на Лепро...

Представители Авроры прибыли на Лепроан, как только им стало известно о моем возвращении. И сразу же по прибытии взяли меня под свою охрану, опасаясь провокаций со стороны представителей Дуктис. Потому что уже были в курсе, что уполномоченные лица от Банка "Государственный Стандарт", Округ Дуктис, не заинтересованы в том, чтобы я смог добраться до тех ячеек памяти, которые хранились на старой пушке звездолета "Хотира". Дело было не в информации, которая была нужна Авроре. Им на это было наплевать. На Дуктисе не хотели моего допуска к П М П в целом. Ведь, если я смогу ввести свои данные в приемник Кибермозга, а потом -в терминал пушки, не встретив препятствий, то этим фактом я доказываю, что я не клон.

Это сразу бросит тень на всю финансовую политику Округа Дуктис. И попутно заденет незыблемость Института Евгеники на этой планете.

Потому что десять лет назад именно Институт, находящийся на Дуктисе, заочно объявили нас куклами и сфальсифицировали присланные с Лепро анализы наших ДНК. На основании этого я и те одиннадцать детей ("звездная дюжина") были объявлены самозванцами и аферистами. И с нами отказались иметь дело и вести всякие переговоры.

А теперь, если все мнемонические процедуры с ячейками памяти Умника, пройдут без осложнений, — с меня должны быть сняты все обвинения десятилетней давности. И тогда Банк "Госстандарт" должен будет выплатить причитающиеся мне "полетные". Мне, как последнему офицеру, не бросивший звездолет и приведший его в порт обитаемой планеты. Ведь даже по старым законам— только оригинал имел право на управление звездным судном. И только оригинал имел право принятия вахты на стратегических судах. И только оригинал имел право назваться капитаном космического корабля.

И если я — не клон, значит,— и другие одиннадцать детей колонистов тоже могут быть Личностями. И им тоже полагается выплата. Компенсация за просроченный полет и страховка за "... аварийную ситуацию не связанную с действием или бездействием команды и технического персонала звездолета... за "остроченный полет колонистов. корабль в порт обитаемой планеты. . лемомстький вшего оператором наводчиком П М П и погибше".

Как нам сказали экономисты одной фирмы, которые помогали нам в этом деле, десять лет назад,— при переводе всех сумм на имперские ватты, это будет эквивалентно работе всех атомных электростанций планеты Дуктис в течение двух часов. Уже тогда, поняв о какой сумме идет речь, я понял, что Дуктис никогда не заплатит. И сделает все, чтобы эта сумма нам никогда не досталась. Это было бы для них унижением... платить такие деньги горстке детишек, пытающийся ввести в заблуждение Республику Лепро. А теперь вот— доверчивую Аврору.

К счастью, это все уже было известно людям с Авроры (спасибо Умнику).

Вместе с ними я сдал биометрику в Императорский Филиал Института Хомо— Евгеники на Лепро. И когда там подтвердилось то, в чем я никогда не сомневался, мы — делегация с Авроры, с Дуктис, с самой Лепроа— отправились на звездолет-колонист.

Дальше все было легко.

Кибермозг потребовал от меня идентификации Личности.

Он специально потребовал от меня удостоверения, чтобы еще раз наглядно подтвердилось моя Оригинальность. Императорский Клирик, специально прибывший ради этого на Лепро, подтвердил мою подлинность. Кибермозг проанализировал полученные команды и дал разрешение на мнемонические операции. Следуя его ссылкам, мы перекинулись на сервер противометеоритной пушки. Та потребовала моего— Льва Бонки— присутствия в операторском кресле.

Повинуясь этому "требованию" мы спустились (относительно палуб с Кибермозгом ) на технические ярусы, оттуда прошли к зарядному отделению П М П. И только оттуда мы смогли подняться в рубку управления пушкой.

Надо отдать должное Клирику и его охране— они молча вынесли этот переход, не высказав никаких замечаний и недовольствий. В то время как мои соотечественники с Дуктис всё норовили заплутать в длинных коридорах, постоянно требовали "квалифицированного проводника", или отдергивали представителей с Авроры нелепыми фразами. Вроде:

-Вы знаете, что этого перехода в поярусном аксонометрическом плане "Хотиры" нет!

Когда я сел в кресло стрелка и подтвердил свою Личность — появилась надпись:

Кормовое орудие ПМП -42— бис вступает на боевое дежурство. Оператор -наводчик Лев Бонки на вахте.

Теперь я мог открыть доступ к блокам памяти П М П. Что я и сделал. И когда началась процедура копирования данных на переносные ячейки, лица у чиновников с Дуктис заметно вытянулись, а у авроранов— расслабились.

Люди "Государственного стандарта", не проронив ни единого слова, тут же покинули "Хотиру" (и как они выбрались через эти закоулки?). А затем сразу же— систему Лепроан.

Больше я их не видел.

А люди с Планетбанка "Аврора" получили необходимую информацию— завеса тайны над судьбой звездолета "Переславль" приоткрылась.

Партия, которую затеял Умник, со всеми нами, была сыграна.

Спустя пару дней сорок тонн единственного не-живого обитателя звездолета "Хотира" , были занесены в реестр Музея Космических Исследований, как уникальный экспонат Эпохи Первой Звездной Экспансии. Теперь Кибермозг находится под опекой Музея. А это значит, что лет десять его никто не побеспокоит. Даже "Вийкаба энго-Л" не имеет права присоединять к нему дополнительное оборудование, не получив разрешение от Министерства Охраны Культурного Наследия Хомо.

Костя стал знаменитостью на весь Лепро. Теперь его и Институт Исторических Исследований воспринимают как одно целое. Его команда получила карт-бланш и теперь агенты И И И переворачивают верх дном все места, где могут осесть артефакты с потерянных звездолетов.

Сам Институт Исторических Исследований, благодаря которому это все и заварилось, получил благодарность от Авроры и заверение во всяческой поддержке во всех начинаниях. Обычные любезности.

Меня хотели наградить орденом "Человеческого Достоинства", но тут вмешался Клирик и я отказался. В принципе, я не сожалею об отказе. Я ведь рассчитывал, что поднятая шумиха, распространится по Империи сенсацией, и может быть, кто-нибудь что-нибудь что-то вспомнит. И прольет свет на судьбу тех сорока— пяти тысяч человек, которые пропали без вести со звездолета "Хотира".

Пока я ждал этого— успел расстаться с Эллой, дать в суде положительные характеристики на стрелка Перси Зефа, погостил у Славки Водомирского на его фазенде.

Но новостей не было.

-И это событие прошло мимо истории,— грустно подытожил Слава, когда мы рассуждали об этом.

Правда, перед тем как "Горномор" начал набор скорости , чтобы уйти с системы Лепро-VII, на мое имя поступило два электрона.

Один был с Округа Дуктис. В нем была выборка из репортажа.

"...Группа негодяев нашла покинутый звездолет Первой Звездной Экспансии, который Округ Дуктис считал потерянным навсегда. Там, на корабле, негодяи собрали остатки ДНК и клонировали в подпольных лабораториях двенадцать детей. Потом они объявили этих кукол— приемниками всех завещанных состояний, оставленных колонистами семьсот лет назад. А тот, кто называет себя Лев Бонки— самый главный преступник. Который год он шантажирует правительство Дуктис, который год он желает очернить светлую память о героях-первопроходцах. И который год он безуспешно требует выкуп за свое молчание!.."

Примерно все в этом контексте. В конце сообщения говориться, что клон— Бонки объявлен персоной нон-грата на планете Дуктис, Октас и Арга.

Перечень этих трех планет меня несказанно удивила.

Ладно— Арга. Мародеры с этой бедной планеты демонтировали с "Хотиры" звездные паруса, тем самым, лишив его возможности пилотируемого полета. Они, на Арге, кровно заинтересованы в том, чтоб скандал с "Хотирой" кончился как можно хуже для всех свидетелей.

Но при чем тут Октас? Я даже не знаю, где находится эта планета.

Прав был Клирик, говоря мне тогда, прощаясь:

— Есть среди нас миры, которые ради денег и власти не чтят заслуги прадедов, не ценят дел сынов своих, отрекающиеся от братьев родных. Они не помнят тех жертв, которые принесли прошлые поколения на алтарь нашего благополучия. Ведь, во истину — не известно точно сколько погибло, пропало без вести, сгинуло в необъятной пустоте Млечного Пути, пытаясь проложить путь к звездам. Чтобы мы сейчас могли называть гордым именем Империей Хомо. А вы, Лев Константинович, как лакмусовая бумажка — показали эти несовершенные миры. Я только боюсь, что их больше, чем хочется верить.

Второй электрон пришел с Авроры через несколько минут после первого.

Там я представлен героем, который не смотря на все беды и невзгоды , несмотря на угрозы со стороны продажных чиновников, под страхом быть признанным клоном, сумел добиться Правды. С большой буквы. И что все население Авроры признательно мне в том, что я, пытаясь выяснить судьбу своих родителей, обнаружил в памяти стареющего Кибермозга сигнал SOS звездолета "Переславль". В конце сообщения— предупреждение. О том, что на планеты Дуктис, Октас и Арга мне лучше не соваться.

И обращение от официальных лиц: если появятся желание стать гражданином Авроры— милости просим (намек ясен?).

И всё.

И опять ничего не известно.

Я только хотел узнать про своих родителей, а в итоге стал преступником на своей Родной Планете. Которая сама отправила меня и моих родителей в Долгий Полет. А какая-то другая планета протянула мне руку дружбы.

Осталась только грусть и обида.

IV.

В каюту зашел Саша, держа под мышкой бигту.

-Валерий Петрович, вы не заняты?

Петрович снял очки и переключил подсветку на зеленый цвет.

-Пришел? Заходи.

-Лева,— кивнул мне Семенов.

-Привет,— Я рывком сел и пододвинулся, освобождая место,— как там Андрей?

-Когда я уходил— пытался объяснить Сильвии, что томатные прививки к пракидорам могут повысить урожайность.

Воронин как всегда, в своем репертуаре...посмотрим— кто кого.

Саша скромно сел на край дивана, примостив бигту с краю.

-Ты давно здесь? -тихо спросил он,— наряд закончил?

-Почти,— я потянулся,— дед Толя отпустил. А ты чего сюда?

-Хочу Маришке подарок на день рождения,— шепотом признался стрелок.— еле-еле уговорил Валерия Петровича написать меня.

Командир машинного отделения громко кашлянул и мы замолчали.

Я подмигнул Сашке, но он сделал вид, что не заметил.

Минуты две мы сидели в полной тишине.

Семенов оглядел каюту и осторожно, словно боясь быть замеченным, почесал нос. Как только его рука вернулась к инструменту, Петрович удовлетворенно кивнул сам себе и вдруг приказал:

-Вот так и замри.

Это команда застала Сашу врасплох. Он было дернулся, но Петрович шикнул на него таким тоном, что ему пришлось опять замереть.

Вот так он и рисует свои пластмасски. Смотрит, наблюдает, выжидает. А потом, как гаркнет: "замри!". И ничего не остается делать, как повиноваться— портрет "от Петровича" все хотят.

Как-то спросил я Славку: как это— рисовать? Тот попытался мне объяснить процесс "создания картин". Но с его слов выходило, рисовать...о, извините— писать... пейзажи далеких планет легко. Тем более таким архаичным способом— акварелью на холсте. Портреты, говорит, тоже — раз, два — готово. А вот вискарями рисовать— это уже экзотика. Это только среди вас — военных— такая блажь встречается. Никто до твоего машиниста (я рассказал про Петровича) до этого не додумался. И если он отточит свое умение— можно и небольшую выставку устроить.

Я оглянулся на стопку листов. Пожалуй, скоро можно выставлять...

Немного жаль, что кроме моего портрета "в растворе" там ничего не будет— меня он как-то один раз поймал. Что-то набросал на планшете. Но дальше не пошло.

Рожа, говорит, у тебя простая. Постная. Как будто никаких эмоций, а мышцы лица только на твою ухмылку развиты.

А видать, Сашка ему понравился как типаж. Ну еще бы— единственный человек, который может играть на бигте, да еще и поёт что-то при этом. Я бы тоже попытался его срисовать, если б умел...

Я закинув руки за затылок, стал наблюдать за Сашкиным терпением, пытаясь понять, каково сейчас ему— позировать.

Сашка сидел в напряженной позе, сжав бигту, всматриваясь в видимую только ему точку. Через десять минут напряжение мышц Семенова стало невыносимым, он начинал дергаться и вертеть головой, разминая шею

Петрович объявил перерыв, чтобы в очередной раз нагреть вискарные стержни. Сашка с шумным вздохом соскочил с дивана.

-Он всегда так долго рисует?— смущенно поинтересовался Семенов, как только Валера скрылся в лаборатории.

-Это тебе не стерео— щелк и готово,— я зевнул.