Третья ипостась. Часть 2

Апрель осторожно уложил Гварлу на пол у стены, я немедленно присела рядом с ней. Тивиза, все еще в полной прострации, стояла и смотрела расширившимися глазами на дверь, за которой скрылся человек, предавший не только своего принца и Орден, но в первую очередь, ее доверие и любовь. Это тяжкий удар, как же она теперь...

Апрель подошел к ней.

— Тиви... не молчи! Как ты? — он потряс ее за плечи, не очень бережно, но тут не до нежностей. — Тивиза Фарлейм, ты нужна нам! Давай, давай, все потом, мы найдем его, вытрясем душу, но сначала надо закончить дело. Тивиза!

Она дернулась, моргнула, сфокусировала взгляд на его лице, черты ее смялись на мгновенье, будто она сейчас заплачет, но жутким усилием она загнала истерику внутрь. Потом так потом.

Мы услышали топот множества ног по коридору. Наверное, предатель возвращался с подмогой. Апрель с Тивизой переглянулись и бросились к дверям. Закрыли засов, начали подтаскивать к ним неподъемный шкаф. Оставив потерявшую сознание женщину, я ринулась к ним на помощь.

Мы трое с огромным трудом сдвинули этот шкаф с места, а когда он оказался у дверей, я обессилено сползла по его дверце на пол. Происходящие в данный момент вещи просто не укладывались в голове. Уж я-то в каком шоке, а на Тиви вообще посмотреть было страшно — она на глазах осунулась, побледнела до синевы, только глаза ее, ушедшие, казалось, глубоко под брови, горели лихорадочным огнем, и я буквально видела, какую бешеную карусель устроили беспорядочно мечущиеся мысли, все как одна — о нем. Я содрогнулась. Да, у меня тоже были неприятные моменты, но так никто не предавал. Как она справится? Что будет с ней, когда отпадет необходимость концентрироваться на неотложных делах? Да как он мог вообще?!...

Апрель вдруг отвел взгляд и приложил ладонь к левому уху.

— Блай! — проорал он так громко, что я подпрыгнула на месте.

Он или сошел с ума... или у него в ухе переговорное устройство!

— Блай, это Гарс, повторяю, Гарс предатель! Тут у нас заваруха! Но смотри, и в лазе они могут засесть, будь осторожен!

В дверь сильно толкнулись. Шкаф держался молодцом, даже не дрогнул.

Апрель, все еще смотря в никуда, как обычно бывает, когда при разговоре не видишь собеседника, подошел ко мне и протянул руку. Качая головой, я взялась за его ладонь, он рывком поднял меня. В этот момент в дверь толкнулись сильнее, шкаф остался на месте, однако одна из дверец его с треском распахнулась.

— Блай, давай быстрее! — торопил Апрель. — У нас тут еще женщина без сознания!

Он наконец-то посмотрел на меня, и выглядел при этом очень виноватым. Я не облегчила ему объяснение, нахмурившись и сложив на груди руки.

— Это Блай притащил, какие-то странные штуки! — он развел руками. — Четыре всего, у него самого, у меня, Тивизы и Рубиса. Остальные в курсе, но мы привыкли молчать об этом.

Я подошла к нему, схватилась за мочку уха и, притянув к себе, посмотрела внутрь. За таким кругленьким выступом, который вроде зовется козелок, примостилась маленькая штучка размером с половинку горошины, телесного цвета, совсем неприметная, если не приглядываться.

— И давно это у вас?

— Давно! — подтвердил принц. — Как только Блай появился.

Я кивнула. Привыкли, так привыкли, черт с ними! Главное, это поможет привести нам помощь, а все остальное не важно. Вот и открылась тайна их загадочных "весточек": двое паладинов всегда были на связи с магистром и наставником. Но почему же тогда в убежище эти штуки не работали? Тиви даже пришлось самой тащиться на их поиски. Не знаю, может, они вышли из "зоны действия сети"? Вот, блин, приехали, радиосвязь в средневековье!

Гварла зашевелилась и застонала. Я подскочила к ней и помогла подняться.

— Простите меня, опять перепугалась до смерти! — бормотала женщина.

— Ничего, ничего, все нормально, — успокаивая ее, я осторожно поднимала грузное тело, — вставайте потихоньку!

Я отряхнула ее платье и проводила женщину в каморку. Кажется, в этой комнате скоро будет жарко.

Двери сотрясались уже постоянно, шкаф не то чтобы трясся, он ходил ходуном. Апрель и Тивиза стояли напротив, принц крепко сжимал меч, лучница уже зарядила свой арбалет. Кончик стрелы мелко подрагивал — рыжая еще не совсем отошла от потрясения. И не знаю, оправится ли она вообще когда-нибудь.

Я подошла к трупу и осторожно, стараясь не потревожить покойника, вытянула из его ножен саблю. Столь неожиданно было предательство — даже опытные воины не успели достать оружие. Потом встала с другой стороны от Тиви.

Я крепко ухватилась за удобную рукоятку, с одобрением отметив широкую гарду, защищающую пальцы, несколько раз крутанула кистью, разрабатывая сустав, проделала пару финтов, сталь со звоном взрезала воздух.

— Тебе не нужно это делать, — тихо сказал Апрель, — сейчас Блай прибудет с подмогой.

— Вот когда прибудет, тогда и не буду...

Шкаф отлетел от дверей, те с треском распахнулись, в комнату вбежало десятка два стражей и снова Гарс собственной персоной.

— Ого! — насмешливо воскликнул он, углядев мою воинственную фигуру. — Статуэтка вооружилась!

— Закройся, гнида! — ответствовала я высокомерно, немного подумала, и выдала длинную непечатную фразу.

Может, они и не поняли ничего, но прозвучало это солидно.

Гарс кивнул, и стражники ринулись на нас.

Могу сказать только то, что скоро герцог перестал улыбаться. Конечно, никто не удосужился сообщить ему, что Рубис полгода меня тренировал. Другое дело, что я старалась просто вырубить противника, тогда как широкий меч Апреля разил без вариантов, как и стрелы Тивизы. Но я, после того раза, когда, будучи до крайности разъяренной, убила двоих бандитов в Парящем, даже представить не могла, что сделаю это снова.

Вскоре стражей стало гораздо меньше, чем в начале, Гарс и остатки его воинства начали снова отступать к дверям, но мы, распаленные победой, неотступно следовали за ними. Будет неплохо, мельком подумала я, если Гварла хоть в этот раз сумеет спрятаться.

Вот мы уже в коридорах, из некоторых боковых дверей появляются новые стражи, и наши с Апрелем руки продолжают вертеться, как крылья мельницы, сталь оглушающе звенит и скрежещет, высекая снопы мелких искр. Тивиза из-за наших спин без промаха разит самых настырных. До нас доносятся громкие звуки снаружи дворца: оглушительные вопли, удары, треск ломаемых ворот. Да, бой уже идет на городских улицах, по-моему, повстанцы добрались и до его стен, и теперь сражаются с последними защитниками узурпаторов.

А мы неслись по дворцовым покоям, стараясь побыстрее захватить как можно больше помещений и добраться, наконец, до главных виновников творящегося вокруг безумия. Нас давно догнал отряд Блая, тридцать человек гвардии, плюс Сорайя — это мощная сила. Мы уже нигде не встречали сопротивления. Но оружия из рук я еще не выпустила.

В редкие минуты затишья, когда становилось возможным хоть чуть-чуть перевести дух, я узнавала некогда роскошные коридоры, сейчас разрушенные и забрызганные кровью, стены утыканы стрелами, изящная мебель разломана. Картина ужасала, становилось страшно от мысли, что я никогда больше не увижу это место прежним. Того фантомного дворца сказочного короля, ошеломительно роскошного, многолюдного, кипящего жизнью, больше не было. Сейчас здесь будто смерч прокатился, все сломал, разрушил, уничтожил. Но это неправда. Все это совершено руками человека.

Ничего, все наладится, все придет в норму, все... Я успокаивала себя так, когда вдруг в одном из боковых проходов заметила одно лицо. Сказать честно, я мечтала встретить его обладателя. И еще честнее, я с удовольствием убью его. Я распорю ему брюхо и буду смотреть, как он ползет, разматывая метры своих гнилых кишок, его черное сердце будет трепыхаться в моих окровавленных ладонях, и я с наслаждением сожму их, чтобы прекратить всякое движение. Но мечтать легче, чем сделать. Пока я витала в сладких видениях, Сандр Хлед, гадко ухмыльнувшись, скрылся в темноте. Я ринулась за ним, не обращая внимания на вопли Апреля и Блая. Этот гад задолжал мне по-крупному, и я не буду снисходительным кредитором.

Я неслась по коридорам, только интуитивно определяя, куда бежит наемник. И интуиция не подвела, как и потом, когда, почти вбежав в какой-то широкий коридор, я отшатнулась назад, и вовремя, потому что широкое лезвие гильотиной опустилось почти на нос. К счастью, длиной эта часть моего лица никогда не отличалась, поэтому осталась цела. Вот так, потрешься рядом с фантомом, и сама начнешь предугадывать события.

Когда я снова сунулась в коридор, Хлед стоял лицом ко мне и ждал. Усмешка делала черты его еще непригляднее, если это возможно.

— Что, получила своего красавца? — ехидно поинтересовался он.

Я читала, что не стоит говорить с врагом, которого собираешься убить, только вот забыла, почему. Лично я просто отказывала этому существу в праве называться человеком. Его слова звучали для меня бреханьем бешеного пса, уничтожить которого благо, а не преступление. Не знаю, может я искала лазейку в своих принципах, договаривалась со своей совестью, или просто ненавидела его чистой ненавистью, но то, что он говорил дальше, не понимала. А он говорил, я видела шевелящиеся губы, но исходящие звуки слышались немыслимой какофонией. Я немного постояла, успокаивая сбившееся дыхание, а потом пошла на него.

Многого из этой схватки я потом так и не вспомнила. Хлед на самом деле оказался гением оружия, и я на своей шкуре убедилась в этом. Он начал играючи, несколько молниеносных движений, и мой клинок уже летит ему за спину, а его меч приставлен к моей груди. Но он забыл, что однажды уже убил меня. Больше этого не повторится!

Я как можно ниже откинулась назад, почти упала на спину, а потом вытянула руки над головой и сделала переворот, попутно зарядив подъемом ноги по вражескому подбородку. Боль от этого дикая, по себе знаю. Он отшатнулся, шипя совсем по-змеиному, я восстановила равновесие и скользнула к нему, приготовившись атаковать.

Я виртуозно увертывалась, ныряла под проносящимся над головой острым клинком, старалась достать, если он открывался, хоть пальцем, хоть ногтем чиркнуть. Что скрывать, противник оказался сильнейшим, однако я танцевала перед ним совершенно невредимая, и видимо этот факт его и доконал. Он начал злиться. А я и до Рубиса знала, что злость плохой помощник во всем.

Отскок, отскок, с силой блокирую руку с мечом прямо у своей шеи, ухожу в сторону, и совершенно случайно вижу в пределах досягаемости свою саблю, потерянную в самом начале схватки. Да! Да! Наконец-то! Должно же хоть когда-то повезти! А Хлед вдруг яростно зарычал, решив, будто я специально пробиралась к этому месту. Ага, если бы... Конечно, он и безоружную меня достать не смог, а с клинком...

Легче не стало. Какая разница, с саблей или без, если тот факт, что я еще жива, до сих пор приводил в замешательство обе сражающиеся стороны. Не знаю, что именно спасало — неистовое желание сквитаться за Апреля, или безупречное владение техникой фехтования... Не льсти себе, дорогая! Рядом с этим парнем спасует и электромясорубка, куда тебе с твоими вялыми пассами. Чудо, только чудо берегло меня до сего момента, что, однако, не может являться препятствием для осуществления замысла прикончить мерзавца.

Избегая мощной атаки, я низко пригнулась, присев на одно колено и почти потеряла равновесие. Вот и все. Ошибка слишком явная, чтобы опытный рубака не заметил, и такая глупая, что грех не воспользоваться. Тем более наемнику, приемы которого далеки от благородства. Единственное, что я еще смогу — постараться умереть достойно. Сейчас он вырубит меня, потом искромсает на мелкие кусочки, скорее всего, в натуральный фарш (черт меня дернул вспоминать о мясорубке!). Вдруг это сработает? Может, Эллер до такого просто не додумался?

Изо всех сил пытаясь не упасть, я резко выбросила руку с саблей в сторону, перемещая центр тяжести, и почувствовала сопротивление. Молниеносного удара не последовало, и я не стала дожидаться пригласительного на гербовой бумаге, поспешно откатилась, подивившись неплотному блоку противника. А когда обернулась — увидела, что это вовсе не блок.

Видимо, его подвела сила собственного удара — просто не успел закрыться. Хлед стоял, замерев, одна ладонь все еще держала рукоятку меча, другая прижималась к животу, а сквозь пальцы уже обильно струилась кровь, клинок со звоном упал на плиты пола, и вторая рука тоже пыталась теперь остановить неизбежное. Он упал сначала на колени, от толчка ручейки превратились в потоки, темные струи полностью окрасили пальцы. Потом начал неудержимо крениться набок, локоть уперся в пол, подогнулся...

Теперь он лежал на боку, кровь собралась в большую лужу рядом с корчившимся телом. Что ж, мои мечты оказались пророческими, ведь он всеми угасающими силами стремился удержать на месте внутренности, не понимая еще, что попытки эти бесполезны.

Я, все еще тяжело дыша, неотрывно смотрела на человека, только что обреченного мной на жуткую смерть. Не очень разбираясь в медицине, все же была в курсе, что ранения живота чрезвычайно опасны. Они более всего подвержены воспалению и загниванию, ведь там, в кишечнике, обитают просто кошмарные бактерии. Они же в большинстве своем остались обычными людьми, и перитонита еще никто не отменял, а вот как здесь насчет пенициллина? Скорее всего он тихо умрет от потери крови, или в страшных муках, рассматривая свою заживо гниющую плоть.

Уж кто-кто, а Хлед знал все это получше, чем я, явно не раз видел такое. Он вскинул обезумевшие от страха глаза. Видимо, мгновенное осознание неотвратимого конца заглушило даже нестерпимую боль открытой и глубокой раны на животе. Да это же почти вскрытие!

— Убей! — прохрипел он.

— Я не захватила милосердие! — ответ прозвучал жестко, я развернулась и пошла к выходу.

Я слышала его хрипы, шевеление агонизирующего тела. Но не это остановило меня. Снова воспоминания... Еще давно, когда училась в школе, я прочитала одну занимательную статью. Автор утверждал, что все те, кого неотвязно преследовали лютые враги, сами и спровоцировали эту одержимость. Поступком ли своим, бездействием ли, уже не важно. Что-то происходило в прошлом, что-то, повлекшее нынешние проблемы. И я не собиралась оставлять незаконченное дело. Это воспоминание замедлило шаги, я задумалась, а потом и засомневалась.

Горячка боя схлынула, накатили усталость и вина. Какая разница, кто он и что сделал, я снова сорвалась. Да, он бы убил меня, не колеблясь, ну, если бы смог. А вот я...

Я вернулась, присела рядом с раненым, не понимая, что тут можно сделать. Здесь нет высококвалифицированных хирургов, нельзя вызвать неотложку. Этот человек уже мертв, хотя еще движется и пребывает в сознании, последние крупицы жизни вытекают из него на загаженный пол оскверненного Королевского дворца.

Я совсем не удивилась бы, вытащи он откуда-то кинжал и пырни меня под ребро. Просто он прекрасно знал, что ничего из этого не выйдет. А лишняя суета не присуща воину, пусть даже пошедшему по темной дорожке.