Собственность государства

— С языка снял. Так, притормозим. Я выгляну и осмотрюсь.

Я отдал оружие Каю и полез наверх по скобяным ступеням. Добравшись до люка, окутался эфирным коконом: парни не заметят, враг, заметив, не разберет, что я не 'свой'.

Приподнимаю крышку, глазами влево-вправо — ничего, только вдали бело-золотое полотнище виднеется, зацепленное за фонарный столб. Разворачиваюсь — позади тоже ничего. До слуха долетает короткая трескучая очередь — только одна. Надеюсь, это врага отпугнуть стреляли, а не последние выстрелы последнего выжившего... Надо поднажать, я не смогу себе простить, если опоздаю...

Малыш Сашик не простит, и я его не подведу.

Я отодвинул крышку в сторону и осмотрелся поверху. Ничего, включая этажи окружающих домов. В радиусе моего чувства — ни Порчи, ни одержимых. Пожалуй, тут подняться выгоднее.

— Парни, айда наверх, — скомандовал я. — Кай, давай сюда стволы.

Мы выбрались из-под земли и оказались на перекрестке заброшенного города. Пустые глазницы окон, пробивающие сквозь асфальт странные, ни на что не похожие ростки... и тишина. Мертвая, могильная тишина. Ни птиц, ни животных, только ветер завывает в окнах негромко и тоскливо.

Снова треснула очередь.

— Поднажмем. План такой: идем дворами, а дальше сориентируемся. Если враг будет рассредоточен — попытаемся навязать ему бой с прятками. Если вся наволочь сейчас в этом доме... ну, будет весело.

— Мы можем воспользоваться пожарной лестницей в таком случае, — предложил Вацлав.

— Да, но это никак не отменяет того факта, что все 'жильцы' вывалятся из дома скопом, как только поймут, что добыча уже не на крыше, а на земле...

— Растяжку у двери?

— Нет. Если все так и будет — самые тяжеловооруженные занимают огневые позиции напротив дома, затем остальные спускаются. У нас будет преимущество, если мы успешно подавим огнем одержимых.

Мы прошли пару кварталов, ни на что не наткнувшись, и пересекли крупную улицу. Шпили собора — буквально через квартал наискосок.

— Стоим тут, я выгляну на проспект.

С перекрестка мне открылся вид на улицу и останки дирижабля, а также на жуткую картину: вся улица буквально завалена телами.

Я по положению тел и выбоинам в стенах приблизительно понял, как тут развивались события. Командир гвардейцев сразу принял единственно верное решение занять так ненавидимую одержимыми 'многоярусную высоту', большая часть экипажа рванулась в дом, а несколько человек остались в гондоле и встретили набегающий зверинец огнем крупнокалиберных пулеметов: видимо, занесенный ветром дирижабль еще до посадки преследовался по земле. К счастью, при посадке оболочка зацепилась за фонарные столбы, деревья и дома, а не накрыла гондолу, так что кинжальному пулеметному огню ничто не мешало. В конечном итоге пулеметчики погибли, нанеся врагу значительный урон и подорвавшись в кабине, чтобы их плоть не досталась одержимым, а остальные люди благодаря их самопожертвованию успели подняться на крышу. Если так, то все упрощается... для моей команды.

...Но для меня лично это означает осложнения.

В этот момент в поле моего зрения появился скособоченный силуэт, а следом за ним и еще одно создание, приземистое и относительно мелкое для Порчи, размером с тигра. Эта мелочь принялась копаться в куче трупов под присмотром хозяина, и тут до меня дошло, что я наблюдаю воочию процесс наращивания существа Порчи.

У меня основательно зачесались руки: послать оперенный подкалиберный вначале одержимому, потом доконать мелочь... Блин, этим я выдам наше присутствие. Ну ладно, авось не избежит это чучело чаши, что мною ему уготована...

Одно хорошо: противник понес потери в живой силе, раз вынужден отвлекаться от штурма, чтобы слепить себе новую тварь. Если мы используем фактор неожиданности — дело может обернуться легкой победой. Относительно, конечно.

Я вернулся к отряду.

— Ситреп? — коротко спросил Вацлав.

— Жестокие потери обеих сторон. У одержимых не хватает сил для нового штурма, у выживших, видимо, уже нет людей для прорыва, плюс они не знают реального расклада. До здания слишком далеко, чтобы я мог там что-то учуять, но немного ближе я видел одержимого, который пытается слепить себе и з кучи плоти новую зверушку. Уверен, он тут не один.

— План?

— Подходим ближе, пока я не смогу полностью разобраться в расстановке сил. Пока держимся тише воды, но я думаю, что боя нам не избежать. Вопрос лишь в числе одержимых.

Мы прошли по улице дальше и вышли на проспект, ведущий прямо к собору. Собор — за перекрестком, через дорогу — дом, над которым поднимается яркий оранжевый дым. Мы почти у цели, и вокруг, насколько хватает чутья — чуть ли не стерильно.

— Смотрите, — указал я, — вон там через дорогу развалины торгового павильона. Сейчас быстро перебегаем улицу и гуськом вдоль стены прем к нему. Он заслонит нас от взглядом из дома. Чуть дальше арка сквозь дом — мы занимаем там оборону, затем, если собор будет 'чистым' — нам понадобится пулемет на звоннице, скорей всего. Рюиджи, Бела, мы туда пойдем, я осмотрю, если чисто — вы полезете на звонницу и оттуда нас поддержите огнем. То, что вокруг ничего нет, наводит на очень хреновые предчувствия. Я держу пари, что вся мерзость сейчас в дом набилась.

Предчувствие меня не обмануло. Добравшись до разрушенного павильона, я четко и ясно учуял там мерзость везде, практически на всех этажах.

— Сколько ее там? — спросил Юджин. — Пара десятков? Пара сотен?

— Хороший вопрос. Я не умею определять количество, я знаю только, где она есть, а где нет. Так вот, в доме она есть. Везде. Но вы же не хотели легкой прогулки? План такой: я выбегаю на перекресток, и там справа одержимый и его зверушка. Я его отвлекаю, если не получится убить внезапным выстрелом. Вы выбегаете и поддерживаете меня огнем, если нужно, а затем чешете к собору и занимаете оборону у стены, но берегитесь обломков сверху. Затем мы вместе его зачистим, ставим наверху пулемет, а дальше будет видно. Штурмовать дом, судя по всему, дело откровенно дохлое — попрут из всех щелей.

— Займем огневую позицию и выкосим все, что вылезет, пока пара человек поднимется по пожарной лестнице? — уточнил Дэви.

— Этот вариант пока что выглядит самым реальным. Вопрос только в количестве одержимых в самом доме. Если их там штук десять — мы при любых раскладах все тут поляжем. Но это вряд ли. Все, вперед.

Я, двигаясь первым, добрался до перекрестка, и меня при этом вроде бы никто не обнаружил. Взгляд на собор — чисто. На дом — ох, лучше бы не смотрел. Одержимый был вроде бы метрах в сорока правее... Оттягиваю затвор, вынимаю 'слонобой' и заряжаю осколочно-фугасный боеприпас. Сделать минус один на самом начальном этапе боя было бы очень здорово...

Я и выхожу на перекресток. Быстрый взгляд влево — чисто. Вправо — вот он, паскуда, и меня, конечно же, заметил сразу, при его-то куче глаз. Вскидываю 'кишкодер' к плечу, 'отвожу' в сторону летящую в меня бетонную урну — совсем немного, чтобы пролетела в метре от меня — и стреляю. Верхняя часть тела одержимого разлетается в клочья — Создательница, бутылку твоего лучшего нектара тому, кто придумал семидесятый калибр, за мой счет!

Затем я несколько раз выстрелил в бегущую ко мне тварь стрелочными боеприпасами прикончил, не дав до меня добежать. Сменить магазин, передернуть затвор — так, а парни где? Уже бегут через дорогу, отлично.

Я подбежал к ним, осмотрелся и сразу понял, что одержимые приготовили запасной план на случай прорыва.

— Запад, подходят быстро, множественные цели! Собор чист, Рюиджи, Бела — внутрь, мы принимаем бой тут!

Из-за здания в шестидесяти метрах от нас, где я учуял значительное количество мерзости, на земле и, возможно, под поверхностью, выскочила свора мелких существ размером с ротвейлера или чуть побольше. Мы открыли огонь и в одиннадцать стволов скосили кучу их: эти бесформенные твари, слепленные странным образом и функционирующие по потусторонним законам, может быть, не нуждаются в еде, но умирают как положено, оп пары пуль. Затем из окна собора ударил пулемет Белы и шансов у своры уже совсем не осталось. Последние твари распластались на земле в двадцати метрах от нас.

— Саша, где?

— Оглядываюсь вокруг на триста шестьдесят — и больше не чувствую ничего, не считая того, что в доме. Как-то слишком легко все вышло, как-то слишком незначительным оказался враг. Видать, у страха глаза велики: то, что показалось мне значительной массой, оказалось всего лишь жалкой сворой.

И тут откуда-то с другой стороны собора раздался скрежет, грохот и звон стекла. Что-то ворвалось в собор. Что-то громадное. Но... Откуда оно взялось?!!

— В собор! — завопил я. — Кай, подсади!!

Используя его сцепленные в замок руки как ступеньку, я дотянулся руками до края окна с выбитым витражом, подтянулся и забрался наверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рюиджи в прыжке уходит за ряды церковных лавок, спасаясь от свистящего обломка мрамора. Сверху, со второго яруса, застрочил пулемет, но его цель — трехногая и трехрукая фигура с шарообразной головой — стремительно сместилась в сторону, за колонну.

Картина вырисовалась крайне неприятная: мое чувство не обмануло меня, под землей действительно был вот этот одержимый, но пока мы расстреливали свору, он пробежал по канализации под нами. Осмотревшись на триста шестьдесят, я не заметил его, потому что не посмотрел себе под ноги — а он был именно там и теперь выбрался наверх с той стороны собора.

Все это промелькнуло в моей голове, пока я вскидывал 'кишкодер'. Стрелять, стоя в окне, очень сложно, особенно из 'кишкодера': отдача сбросит меня обратно, упереться не во что. Прыгаю вниз и снова вскидываю оружие. Одержимый за колонной, вне прострела Рюиджи и Белы — но зато я его вижу.

В тот миг, когда я выпустил первый заряд картечи, одержимый пригнулся с завидной прытью. От второго выстрела он закрылся поднятой с пола и поставленной набок скамьей. Я с остервенением нажимая на спуск раз за разом, откалывая от скамьи — проклятье, она дубовая! — куски. Одержимый понял, что его защита вот-вот сдаст, и прыгнул в сторону, уходя между колоннами.

Тут начал стрелять Рюиджи, сверху Бела, расстреляв всю ленту, поддержал его огнем из пистолета. Пистолет против одержимого — игрушка, но перезаряжать пулемет времени нет.

В этот момент я выскочил из-за колонны, взял одержимого на прицел, проигнорировал неточно запущенный в меня обломок и последними тремя выстрелами оторвал одержимому голову, руку и проделал дыру в животе. Готов.

И тут — быстрый частый скрежет. Поворачиваю голову и вижу, как через окно прямо за спиной Рюиджи вползает длинная многоножка. Одержимый-то под землей не в одиночку гулял... Рюиджи, пытаясь выбросить из автомата заклинивший патрон, оглянулся и все понял: он в углу, деваться некуда, стрелять не из чего.

Сухо и обреченно щелкнула пружина его автомата, выдвигающая штык в боевое положение.

Еще секунда — и Рюиджи не станет. Мой 'кишкодер' пуст, даже успей я зарядить фугасный — стрелять из него вблизи от союзника нельзя, а картечь такое чудище не остановит.

Полсекунды я колебался — а потом решился: камер тут нет, и меня никто не видит.

Тонкие линии эфира, пронизывающие окружающую среду, неуловимые и невидимые для других, я собрал и скрутил в тугой клубок внутри многоножки, напитал его, как смог, и отпустил в тот самый момент, когда многоножка занесла на Рюиджи хватательные конечности, а он воткнул в ее брюхо штык. Заряженный эфирный клубок моментально распрямился, линии эфира вернулись в свои эфемерные 'русла' — и передняя часть твари буквально лопнула, разорванная изнутри, разбрасывая ошметки и внутренности.

'Твистер' получился у меня как нельзя лучше — и очень вовремя.

Рюиджи уставился на труп чудовища, малость остолбенев, и я даже пожалел, что не вижу его лица. Забавное, должно быть, зрелище.

— Ну вот, дружище, теперь и ты выглядишь не лучше меня, — хохотнул я, чтобы вывести его из ступора.

— Тваюжмать, — выдохнул Рюиджи, стирая с прозрачного лицевого щитка алые и зеленые брызги.

О том, почему тварь лопнула без звуков выстрела и взрыва, он не спросил. Может быть, находясь на грани смерти, Рюиджи просто ничего не понял. Скорей всего, так и есть, ведь он прекрасно знает, как выглядит 'твистер'.

В этот момент в собор ввалились остальные.

— Все чисто, парни, — сказал я и добавил: — Ну, все, кроме Рюиджи. Бела, давай быстро на позицию, осталось только зачистить дом!

На их лицах я вижу мрачную отчаянную решимость: штурм дома, кишащего дрянью — занятие опасное, в живых останутся не все, даже если победа будет за нами. Но это — последний и логичный шаг. Мы все пришли в СТО, в общем-то, именно ради того, чтобы оказаться сейчас тут. Четыре этажа, забитых Порчей и одержимыми, отделяют нас от нашей цели. От нашего джекпота. Последняя решающая битва, в которой решится все.

Ну, точнее, для меня она — последняя. Парням, если они выживут, еще надо будет как-то вернуться назад, а мне — не обязательно.

Более того: я с самого начала знал, что обратно не вернусь. Путь длиной в пять адских лет для меня заканчивается здесь.

И если после этого море поднимется, а небо рухнет — мне уже будет все равно.

Итак, дорогие читатели.

Это не конец книги — концовка не выложена в паблик и выложена не будет. По крайней мере, пока. Получить концовку уже нельзя — раньше было можно, кто хотел — получил.