Сейчас Кота стоял в мастерской. И чистил оружие. А если быть точнее, тот самый дробовик. Ая тихой мышкой сидела рядом. Элис была в комнате наверху, с ней Сидзука занималась.
— Кота, — спросила Ая. — А если... Кто-нибудь ещё... Кота, а если я?
Парень хмуро посмотрел на неё.
— Для этого есть я, — сказал он. — Чтобы с тобой такого не случилось.
— А если ты, Кота? — в глазах девушки блеснули слезы. — Ты же...
Парень со вздохом отложил оружие. Выдохнул.
— То, что случилось с Такаси, — сказал он. — Это просто тупая случайность. Вспомни, мы из школы свалили. Все убежали, никого не покусали. Потом Такаси Элис вытащил. И вообще...
Кота посмотрел в сторону открытых дверей бокса.
— Это всё ещё не точно, — сказал он. — Он ещё может явиться.
— С какой-нибудь бабой опять! — раздался уверенный голос Саи.
Девушка как раз зашла в бокс. Выглядела она уверенной, глаза сверкали превосходством. В общем перед Котой и Аей предстала прежняя Такаги Сая.
— Это когда он так делал? — удивился Кота.
— А Элис? — напомнила Сая.
— А, ну да, — кивнул Кота.
Сая подошла к ним. Уперла руки в бока.
— Значит, чистим? — сузила она глаза. — Это правильно. Хоть кто-то делом занимается!
Кота промолчал.
— Ая, следи чтобы твой... парень! Не филонил! — скомандовала Сая. — И потом... Тебе тоже найдем дело!
И зыркнув начальственным взглядом, ушла. Ая посмотрела ей вслед.
— А Такаси прямо герой, — сказала тихо девушка. — Как он её выдерживает?
Кота тоже покосился в сторону ушедшей Такаги.
— Он её постоянно подкалывает, — сказал парень. — Так что ещё непонятно, кто кого выдерживает. Такаси он тоже... Тараканов разводит.
Ая на это замечание слабо улыбнулась.
Примечание к части
Вот и новая часть. Написать ее мне сильно помог, вдохновил тот разговор, который велся в комментариях в воскресение. Так что спасибо всем тем, кто участвовал! Автор вообще уважает душевные беседы )) А в следующей части: Особенности межполового общения после длительной разлуки Особенности японского общества и воинского сословия в частности Экшн, напряженные и не очень диалоги. Я уже пишу!
>
10 глава.
Поместье Такаги. Десять часов утра. (Тот день, когда Такаси спал на стоянке).
Риота никак не мог заставить себя расстаться с тесаком, что он подобрал на кухне того ресторана. Уже прошло два дня с тех пор, как они приехали сюда, но мужчина всё равно, несмотря на косые взгляды окружающих, таскал его с собой, в импровизированных ножнах на брючном ремне.
Когда всё это понеслось, Риота возблагодарил богов за то, что он так, к своим тридцати, и не обзавелся семьей. И что родители не дожили до всего этого. Он видел, как окружающие слетают с катушек, когда приходится убивать близких. Как матери не обращают внимания на то, что их ребенок уже перестал быть человеком. Он видел, как молодая девушка сидела с улыбкой, смотря как её младенец кусает её за грудь. А она напевала при этом песню...
Буквально за день мир рухнул. Нет, стояли ещё дома, горел свет. Но над всем этим уже явственно нависла тень мора. Уже ничего нельзя было поправить, откатить назад. Оставалось только выживать. Ломать моральные установки, выковывать из своей души стержень и выгрызать свое право на существование. Те, кто этот стержень выковать так и не смогли, умерли на улицах города или спрятались... отсрочив свою смерть.
Когда всё началось, Риота был дома. Точнее, в той крохотной квартирке, что он снимал. Он в очередной раз потерял работу, в этот раз он нагрубил какой-то фифе, что приперлась на стройку и решила покомандовать рабочими. Стоя прямо у котловины под фундамент. В общем, дамочка не оценила заботы мужчины о её здоровье и на следующий день у бригады сменился бригадир...
... Полдня Риота, со всё возрастающим недоумением, наблюдал жалкие попытки властей хоть что-то предпринять. А потом понял, что им нет дела до того, как будут выживать простые люди. Все меньше холеных лиц мелькало на экране, все больше камеры выхватывали картины локальных армагеддонов. И когда, прямо в эфире, полицейский застрелил какого-то буйного демонстранта, Риота понял, что нужно действовать...
... К группе, что ехала сюда, он пристал случайно. Он искал хоть какой-то транспорт, чтобы выехать из города. В этот момент у него на руках оказались две девочки, которых он вытащил из туалета ресторана. Если бы дело касалось только его одного, он бы никогда не подошёл к той черной машине, что стояла у школы. Возле неё стояли трое мужчин и с досадой смотрели на вакханалию смерти за забором. Мужчины были одеты, как военные, у них было оружие. И Риота попросил их взять девчонок с собой. Явно же эти люди откуда-то приехали, из какого-то защищенного места. Мужчины согласились. Правда, кажется приняли Риоту за отца этих девчонок, раз место нашлось и ему...
... Около девяти по палаткам прошлись военные. Всём взрослым было указано явиться в десять утра к лестнице, ведущей к главному входу в центральное здание. И теперь Риота шёл туда.
Такаги приняли всех, кто не был покусан. Всем выделили место, пусть и в палатке. И всех кормили. По нынешним временам, это было очень широким жестом. Но многие уже начинали роптать. Люди... Очнувшись от безумия постоянного гона, выплыв из бездны ужаса, здесь, где их жизни не угрожала постоянная опасность и не сдерживаемые больше рамками статусов, люди начали строить новые отношения, раскрывая свою сущность. И у многих эта самая сущность была такой, что Риота диву давался, как, например, степенный пожилой человек, начинал орать, как базарная торговка, требуя к себе особого отношения в силу возраста. А тут ещё и главный человек в поместье убыл куда-то с большей частью военных.
И палаточный городок очень быстро разделился на несколько лагерей. Самая меньшая, с десяток человек, даже по сути и не была лагерем. Это были одиночки, по большей части мужчины, да пара семей. Туда входил и Риота. Эти не хватали звёзд с неба и готовы были работать, понимая, что никто им ничего так просто дальше давать не будет.
Еще один лагерь, как их окрестил мужчина, болтуны. Там верховодила парочка, мужчина, явно раньше бывший где-то у руля, но не слишком высоко, судя по его повадкам мелкого тирана. И крикливая бабенка, похоже, из числа тех женщин, которым остро не хватает члена. Причем как внутрь, так и вместо дыры. Завядшее лицо, раньше видимо постоянно наштукатуренное. Заявка на 'а я считаю!', в виде безупречно сидящего делового костюма и стильных очков.
Эти, похоже, собирались работать только ртом. Удивительным было то, что их слушали. Эти бесконечные речи о том, кто им и что должен. О выборах и коллективных решениях. Про достойные человека условия жизни, которые, похоже, должны обеспечивать те, кто их сюда собрал. Собрал? Такаги дал убежище!
Самая большая группа, это те, кому было всё равно. Они покорно собирались и пофиг, кто собирал. Выслушивали любую ересь. И также безмолвно расходились. Смотря на них, Риота в полной мере оценил термин 'стадо'. И ведь все пребывали примерно в одной ситуации, а такие разные реакции...
Еще одна группа, не болтала попусту. Но там собралось как-то слишком много крепких молодых людей. Они пока ничего не делали, но постоянно ходили по поместью. Заглядывали в палатки. О чем-то разговаривали вполголоса...
— Охайоо годзаимас, Имаи-сан! — поздоровалась невысокая миловидная женщина, Тиба Иоко, поравнявшись с задумавшимся Риотой.
— Доброе, Тиба-сан, — ответил мужчина.
— Как думаете, для чего нас собирают? — спросила Иоко.
Риота посмотрел на неё.
— Я видел, что утром военные вернулись, — сказал он. — Думаю, этой паузе настал конец.
Женщина ничего не ответила, смотря прямо перед собой. Вокруг шли остальные люди. Риота поморщился, когда увидел ту горластую бабу. Она шла, как обычно, с видом большой начальницы, с лёгкой снисходительной улыбкой на ярко накрашенных губах. И где только косметику-то нашла... У неё даже свита имелась. Несколько отмороженных бабенок (другого слова не подобрать) с воинственным видом шли следом.
— Как ваши дочери, Имаи-сан? — спросил Иоко.
— Зовите меня Риота, — сказал мужчина. — Не чужие, рядом живем. Нормально. Почти не кричат по ночам.
— А я ещё просыпаюсь, — тихо сказала Иоко. — Мне всё снится, как наш автобус падает с моста.
Риота посмотрел на ушедшую в себя женщину.
— Чем вы занимались, Иоко? — спросил он.
— Я дизайнер ландшафтов, — грустно улыбнулась та. — Совершенно бесполезная сейчас профессия. Вряд ли сейчас кого-то заинтересуют бонсай.
— Ну, руки-ноги у вас есть, — ответил Риота. — Главное, быть полезным.
— Мне нравится с детьми возиться, — сказала Иоко. — Всегда хотела стать учительницей.
— Так почему же не стали? — спросил мужчина.
— О, это совершенно дурацкая история, — чуть улыбнулась Иоко. — И банальная. Я влюбилась в одного юношу. И уехала с ним в Токио. Он учился на дизайнера, ну вот и я тоже... А потом он нашел себе другую... В общем, вот так. А потом уже мне и нравиться начала эта работа.
— Здесь много детей, Иоко, — сказал Риота. — Так что говорите именно это.
— Что? — не поняла женщина.
— Что вы любите детей, — сказал мужчина. — Дизайнеры сейчас и вправду вряд ли понадобятся. А вот воспитатели наверняка.
— Вы думаете? — женщина живо заинтересовалась словами Риоты.
— Конечно, — уверенно ответил мужчина.
— А вы, Риота? — в глазах Иоко проскользнул интерес. — Чем вы занимались?
— Со мной всё ещё проще, — ответил мужчина. — Чинил машины, строил дома. Я обычный работяга. Умею все понемногу.
— И теперь, получается, что вы тот, кто может быть полезен много где, — сказала Иоко.
Они некоторое время шли молча.
— Скажите, — вдруг заговорила Иоко, каким-то хрипловатым голосом. — А ваша жена...
Тут она спохватилась и с испугом посмотрела на Риоту.
— Я не женат, — спокойно ответил тот, не заметив выражения её лица. — И не был никогда.
Он усмехнулся.
— Не нашлось той, кто будет делить со мной мой убогий быт.
— А как же девочки? — тихо спросила Иоко.
— Теперь они мои, — просто ответил Риота.
* * *
Охранники поместья стояли в строю вдоль дорожки, ведущей к лестнице. Как раз напротив неровной разношерстной толпы гражданских. На самой дорожке стоял Такаги Соичиро, глава клана Такаги, хозяин поместья. Рядом с ним стояла красивая женщина в красном платье. Насколько знал Риота, это была Такаги Юрико. Ну или какая-то другая женщина, которой глава позволяет стоять рядом с собой. Чуть в отдалении Риота заметил ещё пожилую женщину, уже совершенно седую.
А перед главой, на коленях, стояли двое мужчин. На них была черная форма охраны, но вся амуниция была снята, они были босые, простоволосые и их руки были связаны за спиной. Один из них выглядел поникшим, его плечи были опущены, глаза смотрели в землю. Второй же, наоборот, сидел с презрительным выражением лица, по его губам играла снисходительная усмешка. Этот явно не собирался каяться в том, что натворил. А то, что эти двое что-то сделали, сомнений не вызывало.
— Ясуда Тэкэо! — громко сказал Такаги.
Поникший вздрогнул и с какой-то мольбой посмотрел на главу.
— Вы стояли на мосту! — заговорил дальше тот. — У вас был приказ, не пропустить ни одного мёртвого к рабочим!
— Их было слишком много! — с надрывом сказал Ясуда.
— Да чего ты оправдываешься! — громко сказал второй арестант. — Ему всё равно! Он бросил нас на убой!
И сплюнув, презрительно добавил, кривясь.
— Сам себя назначил главой! — звенел голос мужчины. — Самурайские традиции, честь, слава! Зачем это всё мёртвому? А? Не скажешь мне, глава?
Последнее слово он произнес с издёвкой.
— Посмотри туда, Тетсуя, — Такаги показал рукой.
Риота и остальные тоже повернулись. И увидели ряд носилок, на которых лежали тела, закрытые с головой. Много тел. Риота досчитал до двух десятков и сбился.
— Многие из этих людей, — заговорил дальше глава. — Могли бы сейчас стоять рядом с нами. Половина из них, это слуги семьи Такаги. Люди, предки которых служили моему роду ещё со времен Тайсё, Мейдзи, а некоторые даже с Эдо. В отличие от вас, они не военные. Но они стояли! Да, многие погибли! Но если бы они дрогнули, если бы они также, как и вы, спасали бы только свою шкуру, погибли бы все! Как погибли те, кто доверил свою спину вам!
Глава подошел ближе к дезертирам. Ясуда отвел взгляд. А вот Тетсуя продолжал смотреть, с усмешкой на губах.
— Вас было семеро! — заговорил глава. — Семь мужчин! Обученных, сильных! Вооруженных!
— А их были сотни! — ответил Тетсуя. — И они всё пёрли на нас! Почему я не видел тебя рядом, Такаги?! Почему ты прятался за нашими спинами, когда мы умирали?!
На лице Такаги отразился гнев. Он склонился, схватил мужчину за волосы.
— А мы в это время, тварь, умирали на дороге через плотину! — прорычал глава прямо в лицо предателю, приподнимая его вверх. — Сотни, говоришь?! А там их были тысячи!!
Он отпустил волосы и кривящийся от боли мужчина рухнул обратно.
— Вы! Вы назвались воинами! — голос Такаги растекался раскатами грома. — Ваш путь — это смерть!! Ваша жизнь — это долг!!
— Сколько пафоса, — проворчал кто-то сзади.
Риота обернулся и увидел какого-то полного мужчину с красным лицом.
— Обязательно нужно нести эту самурайскую чушь? — сказал он.
Риота помнил этого человека. Вчера на ужине он ворчал, что их кормят, как свиней. Сейчас он стоял с выражением скуки на роже.
'А сколько еще таких? Стоит, сытый, здоровый. И судит тех, кто рисковал жизнью'.
Риота посмотрел вокруг. И увидел самые разные выражения на лицах. Та тетка в деловой одежде ожидаемо кривилась. Ей, похоже, не нравится вообще все. Деловые парни, что шныряли по лагерю, стояли с совершенно спокойными лицами. Среди лагеря Риоты и Ко, преобладало мрачное ожидание.
Такаги сделал знак. И к нему подошла та седая женщина. Риоту поразили её глаза. Стылые, но наполненные какой-то внутренней силой.
Ясуда Тэкэо, видимо услышав шаги, поднял взгляд. И вдруг с силой рванулся назад, да так, что конвоирам пришлось его схватить всерьез.
— А-а!!! — заорал он.
А Риота заметил, что женщина не так уж и стара, как казалось. Это седина давала такое впечатление. Медленно подходящей к преступникам женщине было на вид сорок с небольшим. Один из воинов, по знаку главы, подал ей танто. Женщина с той же неподвижной, каменной маской на лице, положила руку на рукоять и вынула оружие из ножен.
— Нет!! — мужчина забился в руках конвоиров.
А те стояли, с каменными лицами, но в глазах тоже сверкал гнев. По толпе простых людей пронесся ропот.
— Да что происходит! — раздался гневный голос.
— Это произвол! — донесся ещё один комментарий.
А женщина тем временем подошла к предателю. Тот затих, смотря на неё глазами полными ужаса.
— Мой Аки умер, — голос женщины был страшен своей безжизненностью. — Мой мальчик, единственный, кто остался у меня. Честный, добрый...
И женщина шагнула к мужчине. Да так резко, что тот даже голову не успел отдернуть. А она схватила мужчину за волосы и дернула к себе.
