Шелк сжал губы, удерживая полчище остроумных комментариев.
Мара заметила и оскалилась: — Сотри с рожи глупую улыбку!
Дымокур кашлянул и отвел глаза. — Как она? — поинтересовался он у Мары едва слышным голосом.
— Уже лучше. Наверное, это был шок или еще что. Странное дело.
— Ее прошлое... думаю, дело в нем, — вставил Шелк.
Мара скептически взглянула на него и пожала плечами. — Может быть. Кто знает? К счастью, новости о ее чудачествах не вышли наружу. Было бы совсем худо.
— Возможно, ее страх имеет под собой основание, — сказал Шелк почти нетерпеливо.
— Та штука — что это было? — оскалила зубы Мара. — По мне, сотрясение воздуха.
— У Королла есть теория...
— Что кто-то пернул? Не вижу никакого смысла.
Шелк рассердился на ее пренебрежение, но через миг успокоился, сказав нейтральным тоном: — Не надо вот так отбрасывать наше общее мнение.
Мара фыркнула и оглядела его. — Жаль, нет времени побороться в легком весе.
— Может, хватит на сегодня? — почти умоляюще проговорил Дымокур.
Спорщики не уделили ему взгляда. Шелк пристально глядел на Мару. Он ощущал странный подъем при мысли о возможном столкновении, он давно этого ждал, хотя и понимал всю степень риска. Улыбка выползла на губы, он оглядел ее с ног до головы на манер содержателя борделя, пришедшего оценить новую покупку. — Легкий вес, вот как?
— Сам знаешь.
— Не место, — прошипел Дымокур.
Шелк склонил голову, будто озадаченный. — У тебя никогда нет на меня времени. Почему бы?
Она засмеялась. — Ты мне отвратителен, вот почему. Соблазняешь всех. Играешь с чужими чувствами. Хоть раз подумал об разбитых сердцах?
Он кивнул. — О, вижу. Думаешь, я манипулирую страстями. Что ж, скажу: никогда я не касался сердец. Никого не соблазнял. Невинность меня не волнует. Совсем наоборот. Но я удивлен твоей заботой о людях. У тебя же вообще нет сердца.
Гнев сделал лицо Мары совсем черным. Шелк ощутил, как дрогнули камни парапета. Дымокур встал между ними и повернулся к Маре, рявкнув: — Мы не одни!
Плечи женщины чуть опустились. Она сделала шаг назад, словно от края пропасти, тукнула в Дымокура пальцем, зашипев: — Держи этого дерьмеца подальше от меня! — и ушла.
Дымокур сверкнул глазами на Шелка. — Могла тебя убить, конченого дурака.
— Обычная дубина. — Шелк с удивлением понял, что весь дрожит.
— Дубина?
— Бранит меня за игру с чувствами, а сама поклоняется лишь власти и силе. И презирает тех, кто не имеет силы и власти. Перешагивает на улицах через голодающих, даже не глядя вниз.
— Ага, ты их разглядел? — резко сказал Дымокур. — Ну, не узнаю в тебе прежнего Шелка.
Шелк заморгал и нахмурился. "Да. Сам себя не узнаю". Когда горожане были толстыми и довольными, у него не находилось на них времени. Но теперь, повидав страдания и печали, он ощутил в себе странную близость к народу.
Маг кивнул Дымокуру: — Да. Разглядел.
— Хмм. — Дымокур выглянул за край зубца. — В осаде ты словно попадаешь в костер... осады меняют людей.
По какой-то неведомой причине Шелк ощутил обиду. — Я вовсе не изменился, — бросил он упрямо.
Дымокур озадаченно улыбнулся.— Точно, Шелк. Точно.
* * *
Дорин знал, что умеет ходить тихо и незаметно; но мало что можно сделать, если тебя поджидают. Едва он спрыгнул в переулок подле предприятия семьи Уллары, Реена вышла навстречу.
Он вздрогнул и сделал шаг назад. Руки потянулись к поясу за спиной и остались там. Девушка тоже не двигалась, скривив лицо в гримасе неодобрения.
Так они стояли напротив друг друга. Наконец он расслабился и опустил руки. Прошел мимо, обогнув ее. — Да?
Она пошла следом, сложив руки на груди, хмурясь еще сильней. Тихо пробурчала: — Одно предупреждение.
Выйдя на улицу, он обернулся. — То есть?
Она дернула головой, почему-то злясь, и откинула буйную гриву волос. — Хватит тут ходить. Другие уже могли заметить.
Он едва удержался от смеха, когда всё понял. — Ты так ревнива, Реена?
Глаза изумленно раскрылись — или это было замешательство? Лицо стало краснее волос. — Тупой идиот, — прохрипела она. — Я пытаюсь защитить вас обоих!
Он подумал об оставленном наверху свертке с едой, слишком скромном. Какой тут мог быть вред? Взмахнул рукой, отворачиваясь: — Я осторожен.
— Я тебя нашла! — бурчала она, не отставая. Вокруг них, по сторонам улицы цветные полотнища завесили этажи домов, перед дверями и в окнах виднелись горшки со скудными цветами. Все готовились к празднеству в честь Бёрн.
— Что ж, никому не рассказывай.
— Разумеется! Но у других тоже есть глаза.
— Чудесно. Я же сказал, буду осторожнее.
Она мрачно бросила: — Нет, ты беспечен.
Глядя на нее, Дорин припомнил, что в прошлый раз встреча также произошла у дома Уллары; похоже, она знает о них уже давно. И хранит секрет при себе. Он кивнул, отдавая ей должное. — Ну... спасибо за совет.
Девушка всмотрелась в него, как бы ища намек на насмешку. Тихо фыркнула и поправила волосы.
Дорин улыбнулся, вспомнив прежнюю Реену. Пошел медленно, прогулочным шагом. — Так ты теперь вторая после Трена?
— Ага. — Она была не особо впечатлена свалившимися возможностями. — Кто-то должен говорить ему, что делать.
— Ну... тоже будь осторожнее.
Неподалеку женщина в черной шали склонилась пред алтарем с маленькой фигуркой Спящей. Зажгла россыпь поминальных свечей и поникла головой. Из-под кружевного чепца донеслись тихие, безутешные рыдания.
Дорин поманил Реену идти дальше. — Итак, они устраивают это, несмотря на всё творящееся. — Он обвел рукой все полотнища и флажки.
— Конечно. Сейчас как никогда важно быть у Нее в фаворе.
Он искоса поглядел на Реену. — Думаешь, она заметит?
Та вздохнула, уставившись на приделанный к двери букет увядших диких цветов. — Как-то раз, — сказала она необычайно задумчиво, — мать взяла меня в паломничество к Водопадам Идрина. Там, сказала она, сама земля крошится и шевелится от Ее беспокойства...
— И?
Она неуверенно пошевелилась. — Огромная струя воды вылетала из пруда, что ниже водопадов. Мне сказали, это вздох богини.
Дорин снова подавил улыбку. — Может, так и есть.
Она опомнилась и снова скорчила гримасу. — Да. Может.
Он двинулся в переулок. — Пора идти.
Девушка кивнула: — Ага. Увидимся.
— Береги себя.
— Обязательно.
Он чуть помялся, чувствуя себя неловко, потом кивнул и ушел в переулок. Оглянулся, увидев, что она так и стоит, глядя вслед; махнул рукой, но она тут же отвернулась.
Глава 11
Дорин знал — как почти все в землях Квона — что процессия с алтарями и образами в честь Сна Бёрн стала главным религиозным праздником Ли Хенга. Подготовка велась давно, осада ее не прекратила; окончательная дата была оглашена Великим Храмом. Паломники, как обычно, начали собираться задолго до назначенного времени.
Но в этом году все шло криво.
Войско Кана прогоняло любых гостей. Даже плывущих по реке перехватывали и запугивали. И это при том, что Верховный жрец лично посетил ставку Чулалорна к югу от города, умоляя не срывать фестиваль.
На закате назначенного дня любопытство выгнало Дорина на улицы. Громилы лишь молча поглядели вслед. Им самим праздник был совершенно не интересен. Вероятно, не по причине свободомыслия — все на подбор были весьма суеверными — а из-за отсутствия любопытства и воображения. Их жизни были столь ничтожны, что он почти начал их жалеть.
Конечно, карманники и проститутки уже высыпали наружу. Ночь сулила принести самый щедрый урожай за месяц. Кстати о работе. Ему едва не пришлось вонзить ножи в несговорчивых торговцев. К счастью, одно его появление решило дело. Дорин сам не знал, желает ли становиться цепным псом в будке, которого все обходят стороной.
Главный проспект заполнили хенганцы — больше, чем Дорин видел за последние три месяца. Они окружили основные платформы, несущие статуи спящей Бёрн в окружении меньших божеств — там были Чаровница, известная также как Королева Снов, Д"рек Осенняя Змея, Полиэль, богиня Чумы и Гнили, Маури, Повелительница рабов и нищих. На подбор мрачные существа, несущие в себе аспекты рока, тщеты, борьбы за жизнь и против смерти.
Ему думалось, что хенганцы усвоили трезвый и серьезный взгляд на смертную участь людей; не удивительно, учитывая все тяжкие обстоятельства. Толпы мужчин и женщин несли, меняясь, тяжелые помосты, еще больше поклонников шли сзади, ожидая очереди. У многих в руках были лампады и свечи. Дорин прислонился к стене, скрестив руки на груди, и принялся созерцать медленное, великолепное шествие.
В трепещущем янтарном свете он различил последний образ. Его с трудом вынесли на проспект, хотя статуя была меньше прочих: некая тощая, долговязая фигура под капюшоном. Группа приблизилась и Дорин удивился, видя юношу во главе. Тот самый темнокожий дальхонезец из мавзолея. А угрюмо нависшая над ним фигура, вытесанная без всякого изящества... это же сам Худ.
Он приготовился узреть бунт. Но толпа горожан реагировала не так, как он ожидал. Да, многие замирали на месте, столь же удивленные, сверкали глазами и недовольно бормотали; однако кое-кто выходил из толпы и вливался в группу. Большинство же восприняли фигуру как еще одно божество в процессии. Божество, вполне соответствовавшее духу празднества: кто мог бы претендовать на лучшее понимание участи и рока смертных, как не хозяин Запредельных Путей?
Люди падали на колени, принося клятвы и шепча мольбы новому божеству. Повинуясь импульсу, Дорин встал рядом с юнцом, вожаком растущей процессии. Меченосец мрачно взглянул на него, но не стал возражать. Он носил потертый кожаный костюм, двуручный меч качался на поясе, высоко вздымая рукоять. Длинные черные волосы, хотя нечесаные, шли изящными волнами, и Дорин вновь ощутил укол зависти. Тут же вспомнив, что его призвание требует не привлекать чужого внимания.
Он спросил: — Как тебя зовут?
— Дассем, — проговорил юнец натянуто.
— Дорин. Уже не сердишься?
— Да.
— И не прогоняешь меня.
— Ты можешь мне не нравиться, но место твое — под этим образом.
Дорин закатил глаза.
Они обошли весь Внешний Круг и проходили сквозь высокие ворота Внутреннего. Мысль пришла внезапно. — Ты не беспокоишься, оставив храм без защиты?
— Они сняли осаду, — сказал юноша как-то разочарованно. — Все ныне смешалось.
— Могу предложить работу, — произнес сзади знакомый голос. Дорин торопливо оглянулся, увидев невысокого типа в мешковатом плаще с капюшоном. Да, он сразу узнал голос — и манеру. — Что ты тут забыл? — прошипел Дорин. — Нас не должны видеть вместе. Я как бы охочусь за тобой!
Нескладный маг поднес палец к губам. — Тсс! Я переодет.
Дорину захотелось его ударить.
— Какая работа? — поинтересовался Дассем.
— Не слушай его, — воскликнул Дорин. — Изрядный лжец.
— Убийца, — отбрил его дальхонезец.
— Вор.
— Недотепа.
— Не драться в присутствии бога, — сурово сказал Дассем.
Дорин скривился, всматриваясь в негодяя. — Недотепа? Что ты имеешь в виду, а?
Маг простер руки. — Ну, тебя наняли убить меня, верно? — Морщинистое лицо сморщилось еще сильнее, глаза прищурились. — Бестолковый ассасин, скажу я.
Дорин отвел руку для удара, но Дассем встал между ними. — Он носитель смерти, — заверил он мага. — Он идет по пути Худа.
— Кто сказал? — спросил маг, склонив голову набок и продолжая щуриться.
— Мой учитель.
Дальхонезец — Ву, вспомнил Дорин, — поднял брови и закивал как оглашенный. — О! — сказал он протяжно. — Ну, в таком случае сдаюсь неоспоримому авторитету.
— Правильно, — согласился меченосец, то ли не заметив, то ли проигнорировав сарказм.
Они шагали в молчании. Дорин постоянно ощущал на себе взгляд, а сам лишь мельком смотрел на Ву. Тот внимательно всматривался в него. Чувствуя себя неловко под постоянным вниманием, он резко бросил: — Чего?
Юный маг пожал печами. — Итак, ассасин. Но не наемный... — Парень, выглядевший как седой старец, высокомерным жестом воздел скрюченный палец. — Или... Могу ли я сказать "не продажный"?
Дорин отмахнулся от него. Сказав Дассему: — Не слушай. Он безумен как раздавленная крыса.
— Говорят, безумие есть дар богов, — сурово отозвался юноша — священник.
Дорин в отчаянии всплеснул руками.
Они прошли весь Внутренний Круг и приближались к крытым вратам Центрального. — Какого рода работа? — спросил меченосец мага.
Тот повел рукой. — О, можно сказать, телохранителями.
Юноша понимающе кивнул: — Понимаю. Спрошу учителя, если не возражает...
— Твоего учителя? — взвился Дорин. — Того жреца? Он труп.
Юноша воззрился на него. — Да. Именно.
Дорин переводил взгляд с одного на другого. "Сумасшедшие, пара безумцев. Ну, рад был познакомить".
Едва они прошли в сумрак арки, как две алебарды опустились, преграждая путь. Трое во главе, статуя на плечах толпы поклонников и шеренга пристроившихся горожан — все встали, сталкиваясь друг с другом. Капюшон на голове Худа заскрипел, коснувшись свода арки. Взвод хенганской стражи перекрыл проспект. Вперед вышли двое мужчин, и Дорин с беспокойством узнал одного: оборванный грузный маг, напавший на него на крыше.
— Всем поклоняющимся вход свободен, — провозгласил городской маг, — но Худа не ждут в центральных кварталах города.
— Тем не менее он здесь, — ответил Дассем и двинулся вперед, пока не уткнулся в скрещенные алебарды.
— Если только духовно, — сказал второй маг. У него была аккуратно подровненная бородка, волосы заплетались в длинную косу.
— Не устраивайте сцену, — продолжал первый. — Вы исполнили задуманное: затесались в процессию. Теперь идите с миром.
Меченосец поднял руку, обводя панораму города. — Вам его не изгнать.
Городской маг пожал плечами: — Тем не менее — идите прочь.
Дальхонезец Ву пролез мимо Дорина. Указал на косматого мага и громко крикнул: — Если Худ будет изгнан, Шелменат падет!
Дассем обернулся к нему. — Что?
Глаза городского мага расширились, он тоже указал пальцем: — Ты?
Ву торопливо поглядел направо и налево. — Я?
— Арестовать того мага! — заревел здоровяк.
Ву спрятался за спину Дорина, чуть не дрогнувшего от всеобщего внимания. Глаза городского мага ощупали его и раскрылись еще сильнее. — И ты? Арестовать и этого!
— И меченосца! — велел второй маг.
Стражники разом обнажили мечи и приготовили щиты. Дассем поднял руки. — Это религиозная процессия во славу богов. Я не буду творить насилия.
Дорин пробормотал Ву: — А я не сдамся так легко!
— Предсказываю: нам не придется, — сказал Ву. — Чувствую.... — Он указал на небо, крикнув: — Вверх!
Головы поднялись. С ночного неба падала череда черных фигур. Они легко приземлились на мостовую и выпрямились, в руках блестели ножи. — Взять городских магов! — приказал один из них и атаковал.
Полнейшая паника воцарилась на проспекте. Горожане вопили от ужаса и бежали во все стороны, сталкиваясь друг с другом. Маги оказались в мятущемся кольце. Стражники с алебардами расталкивали испуганную толпу, стремясь перехватить Ночных Клинков. Звенели падающие на камни мостовой метательные ножи. Кто-то застонал от боли, ему ответил предсмертный хрип.
