2. На пороге иных миров

— Не ты, а мы и не сейчас, а несколько месяцев назад и то, что с тобой случилось, это было местью со стороны некого Грегори Минза в прошлом сотрудника Ин Ти Компании, а ныне диспетчера Аквиона — организации, следящей за нормальным функционированием городских искусственных водотоков. Лишение источника дохода, поражение в правах и привилегиях, лишение земного гражданства, угроза судебного разбирательства, которого едва-едва удалось избежать, да и то только потому, что лидранское законодательство гораздо либеральнее земного — всё это не лучшим образом сказалось на нём. И тут он видит в зоне своего контроля тебя, можно сказать, главную виновницу своих несчастий. Сам Минз утверждает, что в этот момент на него словно затмение нашло, желчь взыграла, и я склонен этому верить, потому как никаких продуманных путей сокрытия преступления и отхода у него не было. Итак, он взламывает коды управления городским автоматическим транспортом, что, учитывая его прошлое место службы, не представляло особой сложности, меняет траекторию движения почтовика и одновременно включает систему аварийного сброса шестнадцатого канала на отрезке YZ. И всё у него отлично получилось: ты исчезаешь в водовороте сбросовой системы, правда, следом за тобой туда же летит молодой дракон, но его можно будет списать на несчастный случай. И тут до Минза, как до жирафа, начинает доходить, что сейчас за все эти художества придётся отвечать и надо по этому поводу что-то срочно предпринимать. В общем, господин Грегори Минз был задержан при попытке покинуть планету.

Я потрясла головой — как-то это всё в ней не укладывалось. И хотя нас ещё на станции предупреждали, что здесь, на Лидре, у нас с Миком могут обнаружиться недоброжелатели, я всё равно не ожидала оказаться в центре детективной истории.

В комнату бодрой рысью влетели Йёрик с Нордом:

— Сидите, беседуете и нас не зовёте!

— Как это не зовём, — возмутилась я. — Ни за что не поверю, что Юкои не сообщила вам, что я уже проснулась и жажду общения. Между прочим, нам завтра улетать, а я ещё даже не знаю, чем дело кончилось.

— Дело не кончилось. Можно сказать, именно сейчас, оно только начинается, — Йёрик одарил меня обворожительной, сияющей улыбкой. — Особенно если ты поделишься подробностями своего визита к наядам и мы будем знать от чего отталкиваться в переговорах с ними, которые должны начаться, — он кинул долгий взгляд в окно, но, видимо в отсутствие солнца на небе не смог определить время, а воспользоваться техническим хронометром поленился, — через несколько часов.

— Если ты думаешь, что я скажу вам, о чём там должна пойти речь, то зря. Я без понятия. Меня просто расспрашивали понемногу обо всём, а потом выразили желание пообщаться ещё и с вами, с теми людьми, которым они более-менее доверяют. Кстати, вы должны оценить: до сих пор вас, всех вас, а не только Сааша-Ши, принимали за драконов.

— Это объясняет, почему нам всё-таки позволили обосноваться на побережье, — рассудительно заметил Норд. — И почему нам всё-таки позволяли вмешиваться в их конфликты с людьми.

— С поселенцами второй волны, по версии русалок, — поправила я, и это послужило отправной точкой для настоящего допроса. Я не сопротивлялась, понимая, что не для собственного удовольствия они это делают, но бог мой, как же это было занудно, по десять раз отвечать на одни и те же вопросы, задаваемые каждый раз в чуть-чуть иной манере. И прервать это издевательство не было ни малейшей возможности вплоть до того, пока дело не дошло до описания сцены выкупа.

— Драконий мох? — на лице Йёрика отразилось недоумение. — Это ещё что такое?

— Просто ягодка, когда-то автоматически сорванная в спальне у Ненни-Ро и с тех пор кочевавшая из одних карманов и сумочек в другие. Кстати, — я, задрав вверх голову, уткнулась затылком в грудь Сааша-Ши, — этим я ничего такого не натворила? Ничего не нарушила?

— Определённый риск, когда вносишь инородный организм в экосистему, всегда имеется...

— Я не это имела в виду. Я подумала, что может этим своим поступком, нарушила какие-то ваши неписанные правила или что-то в этом роде. Я же не спросясь взяла, просто автоматически в карман сунула, — мне отчего-то стало стыдно. Клептоманка начинающая.

— Нет. С чего бы? — дракон развернул голову под отчётливо-вопросительным углом. — Это же просто примитивный симбионт, который мы расселяем в своих жилищах. У него есть кое-какие полезные свойства, как и у других аналогичных созданий. Но никакой личностной информации эти организмы не содержат. Всё равно как подобрать кусочек отлетевшей диванной обивки.

— Какие свойства? — тут же поспешила уточнить я. Нет, правда, любопытно же.

— Разные. Запах того, ягодку которого ты обменяла на себя, обладает лёгким успокаивающим эффектом. Для нас. А этот, к примеру, — он снова погладил короткую щетинку мха, покрывавшего пол, — имеет заметный дезинфецирующий и антибактериальный эффект. Оттого его и расселяют в помещениях медицинского назначения.

— Хм, — выдохнул Мика и смерил оценивающим взглядом перспективный биоматериал. — А семенами поделишься?

— Спорами, — поправил его Сааша-Ши. — Только лучше кусочек отковырнуть и дальше размножать вегетативно. Слишком уж хлопотное это дело из спорового материала выращивать. Но вообще-то ни технология выращивания, ни сам мох секретом не является, и уже не раз передавалась в разное время и разным человеческим врачам.

— Тогда почему я нигде вот с этим, — Мика легонько постучал костяшками пальцев по полу, — не сталкивался?

— Скорее всего, — вместо дракона ответила я, — Всё дело в инерции мышления и непривычности подхода. Вместо того чтобы стерилизовать всё, до чего дотянешься, удаляя даже посторонние молекулы, здесь предлагается загадить помещение клиники посторонней органикой.

Мика рассмеялся, дракон заухал, а я, прикрыв глаза, лениво размышляла, не будет ли это слишком, если я прямо так, не слезая с Сашика, и засну. Мне было удобно, мне было уютно и это было одно из немногих положений тела, при котором ничего не болело и даже не ныло. И даже не смотря на смутное ощущение, что чего-то я не выспросила и не узнала, под успокаивающее бормотание родных голосов и треск огня в камине, держать глаза открытыми стало совершенно невозможно.

19

Космокатер постепенно набирал скорость и Мика, закинув руки за голову, откинулся на мягкое сиденье. А чем там особенно управлять? Вне атмосферы не так много природных и искусственных тел, с которыми можно столкнуться, так что вести машину сможет даже автоматика на порядок проще самого примитивного искина. А я, дождавшись этого момента, задала давно тревоживший меня вопрос:

— Слушай, а ты не слишком там распекал Сашика, за то, что за мной не уследил?

— Я ему вообще ничего такого не говорил, — он чуть развернулся ко мне и приоткрыл один глаз. — Нет, в первые моменты, после того как узнал, вполне мог бы и наорать, и обвинить во всём, но тогда он был далеко, а потом у меня появилась возможность и записи просмотреть, где он ныряет в водоворот следом за тобой (между прочим, смертельный номер), и вообще в ситуации разобраться. А что такое?

— Да выглядел он всё это время каким-то пришибленным, и смотри, что он на прощание мне подарил, — я разжала кулак, в котором матово поблескивала небольшая ромбическая пластинка. Аналог той, что Сааша-Ши выдавал мне для защиты в прошлый раз, только настроенная конкретно на человека.

— Ах, это, — Мика снова искоса глянул на мою раскрытую ладонь, — не бери в голову, он всем ребятам такие предлагал, не только тебе, да они отказались. Точнее приняли, поблагодарили, но постоянно носить не стали, решив, что избыток защиты расхолаживает. К тому же, она непонятно как функционирует и неизвестно в какой момент может разрядиться. А у нашего солеранского приятеля это просто боком выходит избыток ответственности за доверенных ему людей.

— Да? А Сашик не сказал мне ни о каких ограничениях, предложил носить постоянно.

— Для тебя их и нет. А ребята — профессионалы, у них свои заморочки. Носи — не беспокойся, — Мика, взяв пластинку с моей ладони, небрежно налепил её мне в середину лба.

Я преобразовала часть обзорного экрана в зеркало и полюбовалась своим отражением. Небрежно-то небрежно, но попал точно-симметрично по центру. Зеленоватый ромбик мигнул, стал глянцево-прозрачным, а потом и вовсе телесным, не отличишь от кожи. Красотка. Если бы ещё не прибинтованная к туловищу конечность, вообще бы всё было замечательно. Но это только пока не доберёмся до клиники на станции, а там, либо пару часов в стационаре, либо полдня ношения мобильного Рекама и связки восстановятся. Мика мне обещал, а он спец в таком деле, недаром в течение нескольких лет следил за регенерацией нижней половины туловища и конечностей начальника на прежнем нашем месте работы. Успешно. И к моменту нашего перевода Кей Гордон бодро бегал по всей станции лично, не ограничиваясь больше дистанционным изведением сотрудников.

— О чём размечталась? О том, что теперь сможешь побеждать армии монстров и негодяев?

— О том, что скоро снова буду здоровой, — я неловко двинула перебинтованным плечом, которое уже неохотно, но всё же начало подчиняться.

— Это ты ещё фантастически легко отделалась. Просто нереально, — он дотянулся до моей руки и сжал мою ладонь в своей.

— Судьба, — меня с чего-то потянуло пофилософствовать.

— При чём здесь судьба? Просто везение, — Мика досадливо поморщился.

— Да? Вот смотри, — я начала излагать свою теорию, по мере повествования начиная всё больше в неё верить. Нас пригласили, для того, чтобы мы помогли ребятам разобраться с местными аборигенами. Так? Но всё, чем мы смогли помочь — это небольшая консультация и участие в общем "мозговом штурме". Не слишком много и без непосредственного контакта с аборигенами большего нам добиться бы не удалось. И вот чтобы это устроить, судьбе пришлось извернуться, потому как после неоднократных предупреждений я сама и без охраны в воду бы не полезла. Думаю, ты — тоже.

— Не сходится, — он покачал головой. — Попала ты в воду совсем не в том месте и с громадным риском для жизни.

— С минимальными повреждениями, — возразила я. — И у меня было при себе средство, чтобы добраться куда нужно. Кстати, а ребята знали, что прямо в прибрежных скалах и на ближайших островках расположено крупное поселение наяд?

— А как же. Местоположение их дома-базы было выбрано не случайно, им же с самого начала предполагалось заниматься проблемами контакта с местной первобытно-агрессивной цивилизацией.

— Почему же тогда им не удалось наладить диалог, если их даже за людей не принимали?

— А вот этот вопрос отправляет нас к самому началу истории, почти на пятьсот лет назад.

— Да, точно! А я всё думала, что это я забыла?! Так что вам удалось извлечь из архивов Департамента Чистоты Гена?

— Много интересного. Геноформа "русалки" действительно была создана специально для проведения сложных подводных работ, и они неплохо справлялись со своей задачей. Только вот уже второе поколение постепенно переставало понимать, почему они должны служить интересам сухопутных, зачастую во вред собственной среде обитания. Доходило даже до довольно крупных конфликтов.

— Каждый человек блюдёт свою выгоду — это естественно и нормально. И только мера цивилизованности помогает индивидам находить баланс между личным и общественным.

— До предков эта простая истина доходила не всегда и, в конце концов, они спохватились, что сами создали, выделили из общего человечества, новый вид, конкурирующий за ресурсы и с этим что-то надо срочно делать. Терпеть и искать компромиссы — можно, конечно, но слишком уж много проблем эти "русалки" создают, истребить — и незаконно и негуманно (свои же сограждане не поймут), да и солеране, с которыми только-только начал налаживаться контакт могли (если бы узнали) принять такой исход весьма негативно. Сейчас бы это даже проблемой не стало, а тогда ... Какому умнику и в какой момент пришла в голову идея переселить русалок на недавно открытую планету, история умалчивает. Известно только, что было оно не совсем добровольным. Где угрозами, где посулами, а где и просто отловом, но их удалось изолировать и вывезти в Лидранский первобытный океан.

— Подожди, как отловить? Всех? Как это возможно, если у них в распоряжении для пряток и прочего непослушания было две третьих поверхности планеты?

— Меньше. Много меньше. Это ведь здесь океаны пресноводные, а на Земле "русалки" могли жить только в крупных реках и озёрах, а это, согласись, намного сужает возможности для манёвра. А местные деятели потом постарались постепенно затереть все упоминания о том, что такая геноформа людей вообще существовала. Нет, упоминания в кое-какой специальной литературе о них сохранилось, но без животрепещущих подробностей.

— Значит, пинком под зад, чтоб не мешались. Неудивительно, что потомки этих людей до сих пор с недоверием относятся к сухопутному человечеству.

— Более того, их не просто выселили сюда, это был ещё и масштабный эксперимент по акклиматизации геномодифицированного человечества на иных планетах. С программой экспериментов и группой учёных-наблюдателей.

— И они это стерпели?

— На первых порах — да. А куда им было деваться? Без навыков выживания в здешних водах, в отрыве от материнской цивилизации. Потом им посчастливилось найти и наладить контакт с местными разумными, что немаловажно на первых порах. И утаить это от сухопутных надзирателей-экспериментаторов. А затем активно и довольно агрессивно выпереть их с планеты. Но вот спустя двести лет после этих событий, когда на Лидру начали высаживаться не отдельные группы исследователей, а переселенцы, избавиться от них уже не удалось. Тогда, насколько мы поняли, "русалки" начали проводить по отношению к остальным людям политику изоляции, и даже старались не попадаться им на глаза, выставляя для силовых акций и прочих контактов наяд.

— Знаешь, — я постаралась выразить свои впечатления в словесной форме, — мне действительно показалось, что люди, в местном подводном обществе играют роль чего-то вроде интеллектуальной элиты, а наяды оказывают силовую поддержку. Только вот слишком уж легко и относительно доброжелательно меня там приняли. Как-то не вяжется это с твоим рассказом.

— За это можешь поблагодарить вот его, — он указал на лежащий на моих коленях хвост, который я автоматически поглаживала, — за то, что тебя выделили из всего остального встречавшегося им человечества. В те времена, о которых русалам могли поведать их предки, на Земле геномодификации вовсе не являлись признаком привилегированного класса, скорее наоборот. Известно, что элита отличается наибольшим консерватизмом по сравнению с другими классами общества.

— Да уж. Вряд ли они могли догадаться, что сейчас дела обстоят ровно наоборот. Кто богаче, тот имеет возможность заказать для своих потомков эксклюзивные и предоставляющие дополнительные возможности геноформы. Вот Дэна, Йёрика, Норда и Юкои вообще за людей не признали, за драконов приняли, и это нас возвращает к самому началу: почему с ними не решились вступить в полноценный контакт.