| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ну да ничего страшного, Маскхалатов у эльфов не было, зато их белые плащи... В такой темноте в двух шагах не различишь.
Я устроилась поудобнее, как это только возможно на камнях. Рядом Эйва, чуть в стороне медитировал Нэб. В этот раз всё было немного сложнее, часть своей второй сущности я должна была оставить в теле, иначе, в случае чего, кулон не даст знать об опасности. Сейчас уже точно не помню, о каких командах мы договорились, тем более, что они не потребовались. Не до того было.
Эльфы быстро спустились вниз, я вслед за ними. Пока они осторожно подкрадывались к вражескому лагерю, бросился со всех ног по дуге вдоль скал, стараясь отбежать как можно дальше. Но сколько по кругу не беги, его середина, где стоял ханский шатёр, ближе не становилась. Грохнул взрыв. Теперь вперёд, в центр стойбища.
Я рванул, что есть мочи, перепрыгивая через костры и сбивая с ног попадавшихся на пути кочевников. Плевать! В этой неразберихе мои "шалости" никто и не заметит. Так оно и вышло.
Вот и шатёр. Из него прямо на меня выскочил полуодетый мужик, натягивающий на плечи кафтан. На ловца и зверь бежит! Клинок Тьмы ему прямо в сердце. Отбрасываю мертвеца назад. Проклятье! С ним двое телохранителей. Сверкают обнажённые мечи. Сначала правый. Светлый клинок срубает лезвие сабли по рукоять, воткнутый в бок тёмный "пьёт" "душу". Опустошённый труп валится на ковёр. Второй нукер отскакивает в сторону. Тяжело драться с противником, которого не видишь. Это тебе не сказка про Синдбада и его золотое путешествие.
В шатёр влетели новые стражники. Пока они озирались вокруг, ища противника, я кинулся в противоположную сторону, туда, где, прижавшись к стене, дурным голосом завывали три голые девицы. Ну и крут же чувак с такой оравой сразу. А, может, они тут были вместо грелок?
К дьяволу глупые мысли. Левая рука сама собой полоснула прочную ткань шатра. Скорее наружу! Не будем геройствовать! Сюда уже со всех сторон сбегались нукеры, а биться в одиночку со всей ордой я не подряжался. Бросился прочь, стараясь затеряться в поднятом хаосе. Ещё пара прыжков и скроюсь между шатров, ищи тогда ветер в поле.
Проклятье! Что-то схватило меня за руки, за ноги и швырнуло назад. Плотные жгуты тьмы, сильные и гибкие, как щупальца осьминога. Ещё летя на землю, я взмахнул свободной правой "рукой", обрубая магическую путы, спеленавшие левую. "Ноги"! Взмах обоими кинжалами и я свободен.
Но подняться не получается. Захлестнувшая "шею" удавка вновь валит меня на снег. Ну всё! Вам кранты! Ох, как я зол! Щупальца... нет, это хлысты... вновь летят в мою сторону. Кручусь вокруг своей оси, кромсая их налету. Но мои противники... два старых хмыря... на этом не останавливаются. Ох, и ловко они машут своими бичами или арканами.
Как потом выяснилось, называлась эта дрянь ычвохр. Специальные жезлы, становящиеся по желанию хозяина рукоятями магических бичей. Тоже мне гаучо нашлись.
Понимая, что старики мне спокойно уйти не дадут, бросился на них.
— Ильмах! — и передо мной, как по мановению волшебной палочки выросла стена из пяти рослых воинов.
Они хотят меня остановить! Ха! Я налетел, как смерч. Кромсая клинками Света и Тьмы, сбивая с ног и втаптывая в грязь. Звон сломанных мечей, хриплые крики умирающих. Несчастным удалось задержать меня лишь на пару мгновений. Но проклятые колдуны получили ту мимолётную передышку, что была им нужна, как воздух. Ещё миг и тёмные жгуты обвили мою "душу", давя её своими зачарованными кольцами.
Хренушки! Оба кинжала вспарывают магическую "плоть", которая тут же тает и развеивается в воздухе. Но шаманы не унимаются, у них в руках новые чёрные сгустки. Кидаюсь на них. Меня опять хотят спеленать, но обе "руки" рвутся вперёд. Светлый и тёмный клинки протыкают правого колдуна почти одновременно. Его будто взорвало изнутри. Фонтан крови изо рта, носа и ушей, и изломанное НЕЧТО кулём падает на снег, корчась в предсмертной агонии. Его напарник на миг застывает, так и не активировав своего заклятия. На его лице маска ужаса. Тут он прав, есть отчего. Разворачивается и опрометью бросается бежать. Поздно, раньше надо было об этом думать! Левой колю в спину, правой срубаю пустую голову. Были бы в ней мозги — со мной бы не сцепился.
Память выхватывает из окружающей действительности кадр. Я в центре, вокруг — стража с обнажёнными мечами, позади них грузный кочевник в доспехах на тачпане в окружении свиты. На мгновение всё застыло. Хан... Проклятье! Это он и есть, тогда кого же я убил там в шатре?.. что-то выкрикивает. Стоящие вокруг воины, словно сорвавшись с цепи, кидаются на меня.
Врёшь! Не возьмёшь! Пи... пипец вам всем! Северный лис! Такой большой, толстый и лохматый, как брэц.
Не-е-ет! Эта была не та схватка, что показывают в кино, где злодеи нападают на главного героя строго по очереди, а он укладывает их одного за другим на потеху публике. Тут же была форменная свалка. Даже обидно как-то — никакой эстетики. Враги налетели разом со всех сторон, мешая друг другу. Я вертелся и крутился, как юла. Кинжалы с бешеной скоростью рассекали воздух, сталь, плоть. Хлещущая без остановки кровь и обрубки тел на снегу. Зачарованные клинки не успевали "пить" чужие души, и они неприкаянные тёмным маревом сочились из ран, вились и метались вокруг. Ещё одна такая схватка и точно можно спятить.
Не знаю, как дерутся берсерки, но очнулся только тогда, когда ни одного из нападавших в живых не осталось. Я стоял посреди вражеского лагеря, а вокруг сгрудились простые кочевники, опасливо следя за висящими в воздухе зачарованными кинжалами, вокруг которых клубились Свет и Тьма.
Хан не стал искушать судьбу. Его нукеры ещё умирали за своего господина, а тот, развернув тачпана, уже давал дёру. Немногочисленная свита метнулась следом. Догонять его было бессмысленно. Следовало подумать о собственном спасении.
Не долго думая, я сиганул через костёр — единственный промежуток в плотных рядах врагов. Кинулся в одну сторону, затем в другую. До окраины стойбища было рукой подать. Я уж собрался обрадоваться, что вырвался. Чёрт! Не тут-то было.
Прямой путь к расщелине перегораживала плотная толпа, не меньше пары сотен. Прикрывшись щитами, кочевники вели перестрелку с засевшими на вершине эльфами. О том, чтобы просочиться к своим, а тем более пробиться с боем, не могло быть и речи.
Чтобы оглядеться вокруг, бросился на небольшой холм, расположенный чуть правее, на самом краю лагеря. Только влетев на его вершину, запоздало заметил, что я не один такой умный. Тут уже находились, о чём-то беседуя, двое военачальников в сопровождении четвёрки телохранителей. Не знаю, почему, но они, как по команде, тут же повернувшись в мою сторону.
А-а-а! Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Двое охранников умерли, не успев обнажить мечи. Того шишкаря, что пониже, я достал, но у этого дяди был зачарованный то ли доспех, то ли амулет. Не успел разглядеть, потому что на меня навалилась оставшаяся пара телохранителей. К ним присоединился и обнаживший меч здоровяк, который умудрился разок ткнуть меня в бок.
Однако численное преимущество им не помогло, потому что очень быстро сошло на нет. Полностью. Я дорезал раненого и оглянулся. Ну что за епическая сила! На холм вприпрыжку спешил ещё какой-то деятель в окружении пяти телохранителей. До него уже было рукой подать.
Нет, что-то у меня стало с головой, или пролитая кровь так действует. Будто пьёшь и не можешь напиться. Не раздумывая ни секунды, кинулся на этот отряд. Странно, почему я не остался на этом проклятом поле, среди "выпитых" досуха тел. Может, правду говорят: "смелого пуля боится, смелого штык не берёт". Всегда считал, что те, кто первыми бросается на врага, первыми и умирает. Да, они становятся героями. О них слагают стихи, сочиняют песни, пишут книги. "Безумству храбрых поём мы песню". И приходит СЛАВА... Посмертно.
Но так я рассуждаю сейчас, глядя на накарябанные мною строчки, на которых ещё не успели засохнуть чернила. А тогда... Тогда я колол, резал и кромсал врагов в бешенном темпе, отдавая себя без остатка вихрю кровавой схватки под пение стали, пока не иссяк запал и последние силы.
Вы считаете, что нет красоты в треске и скрежете, хрипе и бранных выкриках? Во всём том, что вместе и есть музыка боя? Кому как. Наверное, кому-то и грохот автоматных очередей кажется певучей и мелодичней, чем сонаты Бетховена или оперы Вагнера. Сам не знаю, не проверял. Не довелось участвовать в боях там, на Земле.
Но ведь есть что-то такое, что заставляет мужчин срываться с насиженного места и уходить туда, где грохочет шум сражений, клокочет ярость и льётся кровь. Не верю, что всё дело в нищете, безысходности, несчастной любви и желании заработать денег. И что на войну стремиться тот, кому жизнь не дорога. Есть ещё жажда схватки, неясные стремления и чувство опасности, что будоражит кровь. Может, это и есть призывная песня валькирий, которую слышат мужчины и не могут услышать женщины... Ну разве лишь некоторые из них.
Бред и самообман, но ведь для меня она звучала. Непередаваемая музыка... там, на поле... покрытом снегом, а теперь ещё и трупами. Даже когда я, сметя врагов и вырвавшись из схватки, нёсся по заснеженной равнине к скалам. Не к тем, где засели, огрызаясь стрелами, эллиены, а забирая правее, в южном направлении.
Меня заметили. Свисс, другой, третий... Хорошо, что не целый ливень. Но вот уже каменные стены, уходящие вверх почти вертикально. Щель! Какая же она маленькая и узкая. Да сюда и шуга не пролезет! Но я ведь не крыса, я "душа", астральная сущность мира дайхон. Протиснулся между камнями и пополз, как змея, нет, скорее, как сороконожка, помогая себе множеством "лап", попеременно упираясь ими в обледенелые стенки расщелины. Главное побыстрее выбраться наверх. Где там моё бренное тело, до которого ещё топать и топать. Не утащили бы "благодетели" от греха куда подальше.
Вы спросите: "А как же связь? Где та тонкая ниточка, что протянулась к оставшейся в теле частице души". Позор на мою грешную голову! Связь порвалась, я не смог её удержать. Да до того ли мне было? Хорошо, что вообще живым ушёл!
Поднимался я, казалось, целую вечность. Это Джеки Чан может лазить, почти не утруждаясь, по вертикальным стенам, а у меня нет такой сноровки. Несмотря на все ухищрения, когда я, наконец, выбрался, был чуть жив. Долго валялся на снегу и не мог подняться. Может, надо было превратиться в вилью или, скорее, небольшого брэца, чтобы передвигаться не на двух, а сразу на четырёх ногах, но тогда я об это даже не подумал.
С трудом встал на "ноги" и, пошатываясь, заковылял туда, где шёл бой. Что интересно, он не затихал, а, наоборот, разгорался всё сильнее и сильнее. Построившись в "черепаху", кочевники подобрались к самой скале и принялись закидывать эльфов горящими стрелами. Те отвечали. В ход пошли камни. Потом громыхнула пара взрывов. Ох, не хрена себе! Я прибавил шагу. Посмотреть бы поближе на это веселье. Однако, сбыться моим желаниям было не суждено. Только я буквально дополз до своего тела и перетёк в эту скромную обитель, как тут же вырубился.
Очнулась я оттого, что голова резко дёрнулась. Потом долго не могла понять, отчего меня так покачивает. Оказалось, что мы двигались по гряде. Точнее шёл эльф, державший меня на руках. Посмотрела вниз и тут же, ужаснувшись, судорожно вцепилась в один из ремней у него на груди. Эллиен взглянул на меня, будто увидев в первый раз, этак удивлённо-осуждающе. Мне сразу стало стыдно. Ну и что, что под нами разверзлась бездна, а та крохотная часть, что осталась от Олы, готова была умереть от ужаса. Я же героиня, великая и ужасная, поэтому бояться не имею права. Это враги должны трепетать от одного моего имени!
Оп-па! А где кинжалы?! Так, без паники, вроде, когда добралась до своих, были со мной. Поглядела на хмурое лицо эльфа. Этот не скажет, даже если б понимал по-нашему.
— Эйва! Эйва, ты где! — мой хриплый выкрик прозвучал, как воронье карканье.
— Я здесь, Ола! — отозвалась эльфийка.
— Эйва, где кинжалы? — уже спокойней и членораздельнее выдохнула я, настороженно ожидая ответа.
— У меня в мешке, в шкатулках, — откликнулась девушка.
О-о, ну слава Создателю!
На шкатулках, к слову сказать, настоял владыка. На моё удивлённое "Зачем?!", рассудительно заметив, что так ему будет спокойнее. Заодно и Эйвииллиэль нашлась работа — будет теперь моим оруженосцем, то есть оруженосицей. Мысли спутались, и я снова провалилась в полусон-полудрёму.
Только к вечеру мы вернулись в нашу долину. Дороги совсем не помню, знаю только, что весь путь меня пришлось тащить на руках. Тело трясло в лихорадке, а сознание не различало, где сон, а где явь. В таком полуобморочном состоянии я и была доставлена в Золотой лес.
Три дня провалялась в постели. Кто только меня не смотрел: и эллиены, и жёны драдмарцев тёмнокожие и светлокожие, даже старуха-знахарка, что чуть живого Ванва поставила на ноги буквально за пару дней. Но все только качали головами. А старуха так ею мотала, что немного, и оторвалась бы. Посетили меня и Ворхем с Гуром. Мэтр сразу же схватился за голову и едва не лишился чувств, а Гурионолен удивлённо выпучил глаза и впал в ступор. В таком виде его и вывели из комнаты. Наверно со стороны это было смешно, вот только меня почему-то не радовало.
На третьи сутки я, кряхтя, как древняя старуха, поднялась с кровати и выползла-таки на свет божий. Тихое морозное утро, чистое голубое небо, и ярко светящее солнце. Белый искристый снег слепил глаза. Я невольно прищурилась. Благодать! Как будто окружающий мир только народился на свет, а я вместе с ним. Так бы стоять и любоваться. Целую вечность. Зачем куда-то бежать, с кем-то драться. Только красота природы, мир и покой. Вот только пока, как сказал поэт: "Покой нам только снится"!
— О, Ола, ты встала! — послышался звонкий голосок Эйвииллиэль.
Девушка бухнула в снег у крыльца ведро воды, часть её тут же выплеснулась наружу. Эльфийка подлетела ко мне, сгребая в объятья, хорошо, что не так порывисто, как раньше. Сопротивляться магически у меня не было никаких сил.
— О-о, как хорошо, что ты можешь ходить, а то все эти,.. — без умолку тараторила Эйва.
— А я воды хотела нагреть, чтобы тебя помыть, — кивнула она на сиротливо стоящее ведёрко.
— Разве купальня не работает? — удивилась я.
— Да нет, что ты,.. — и она понесла по кочкам всех знахарей и медиков, дающих дурацкие советы.
— Я тоже не слышала, чтобы от горячей ванной кто-то умирал, — поддержала подругу.
Нет, бывают, конечно, случаи: сердце не выдерживает, ещё там какие-то болезни, но не думаю, что мне это грозит.
Я, как была в одной ночной рубашке, закуталась поплотнее в плащ. Эйва прихватила шмотки свои и мои, и мы обе отправились купаться.
Нет, как приятно принять ванну. Такое, ни с чем не сравнимое удовольствие, тело расслабляется и словно заряжается энергией. Неяркий свет масляных ламп, играющие на воде блики, приятный аромат. М-м-м. Прелесть. Неоценимое благо цивилизации.
Не помню, чтобы на Земле вот так плескался. Вот с друзьями в сауну, ещё куда ни шло.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
