— После Гражданской,— рассказывал ему свою судьбу боцман-казак, крепкий мужчина "чуть за сорок", Савелий Сизов,— те, кто был на Дальнем Востоке перешли в Китай и были как бы в роли беженцев,— грустно говорил он.— Селились в основном в Харбине, Шанхае, Тяньзине. Жизнь была на выживание. Остававшиеся вещи продали за бесценок.— При этом посмотрел куда-то вдаль, тяжко на сердце у станичника от воспоминаний.— Мысли, тогда у большинства сводились, чтобы не "заболеть от голода".— Грустно, почти обречённо хмыкнул.— Для добычи пропитания многие казаки были вынуждены служить наёмниками у тупанов (китайский губернатор провинции). Там мы участвовали в местных войнах и междоусобицах. Кто погиб, кто как я двинули дальше по белому свету. Одни в Австралию, другие в Британскую Империю, но большинство в Америку. Вот такая судьба — кручинушка.
— Савелий, а жена, дети?
— А никого у меня уже не осталось. Даже куда делись мне не ведомо.
Как бы там ни было, а общий язык нашли, в процессе "работы" "притёрлись" и экипаж был дружный.
Подняли по тревоге.
— Пираты пытаются напасть на город, мы должны его защитить,— такова была формулировка.
Морской переход и вот они уже входят, точнее, влетают на рейд. Два с половиной десятка, по большей части деревянных кораблей, три из которых большие. Начали производить маневрирование. И вдруг один из "больших" стал по ним стрелять. Владимирский, командир катера дал команду "Дым", "Атака". Сначала "пальнули" из "спарок", потом, под прикрытием дымзавесы, выпустил по "обидчику" торпеду. К врагу потянулся "хвост из пузырьков". Цель большая, расстояние как для атаки — небольшое, к ним враг кормой. В общем, он, Коля Кулочкин попал аккурат в середину. Водяной фонтан, как бы подкинул корабль ввысь, от чего тот, подлетев — переломился на две большие части. Сначала — ударная волна встряхнула катер, звук, от мощного взрыва, долетел чуть позже. Все, кто был "на верху" смотрели на произошедшее с восхищением за мощь и ужасом от произошедшего, когда огромный, кажущимся несокрушимым и непобедимым, корабль в миг превращается в ни что.
В скорости они, участвовали, как основное действующее лицо, во втором "морском конфликте".
Возвращавшаяся из налёта на Петропавловск-Камчатский англо-французская эскадра, три фрегата, два парохода, корвет, бриг и три корабля сопровождения. Английской частью командовал контр-адмирал Дэвид Прайс, французской — контр-адмирал Феврье Де Пуант. Двести шестнадцать орудий, 2600 человек. Остановились в Гонконге, там и узнала о новом статусе Сингапура. Так же им стало известно о трагедии постигшей группу кораблей, под командованием коммодора сэра Гордона Стивенса, возглавлявшим экспедицию организованную Ост-Индийской компанией. В связи с изменившейся ситуацией, командование объединённым флотом решило проплыть мимо Сингапура, не заходя в его территориальные воды. Не доходя до островов Риау, вахтенный обнаружил военный корабль, плохая видимость помешала точно установить его государственную принадлежность и "неизвестный" растворился в вечерних сумерках. Потом был замечен летающий объект, некоторое время сопровождавший эскадру. Оба контр-адмирала, "на всякий случай", выслав вперёд, в виде разведчика бриг, беспокойств не проявили и продолжили свой путь. На следующее утро к эскадре приблизился невероятно скоростной катер и с помощью "флажкового сигнала" потребовал указать национальную принадлежность судов. На мачтах флагманов объединённой эскадры, а потом и на остальных кораблях, подняли английские и французские флаги, по мнению обоих командиров эскадр, это должно было остудить горячие головы и исключить какую-либо провокацию со стороны противника. Однако "шустрый катер" потребовал "застопорить ход". На эскадре это сочли как неслыханную наглость и дерзость, в ответ по катеру несколько раз выстрелили, после чего тот отошёл на безопасное расстояние, а через некоторое время в небе появились пять "летающих лодок" и началась бомбардировка и обстрелы.
Количество самолётов обуславливалось не количеством наличия летательных аппаратов, а было ограничено из-за нехватки подготовленных пилотов.
Казалось, ад не закончится никогда. По окончании налёта эскадра представляла из себя жалкое зрелище, с множеством пострадавших и еще большим количеством перепуганных, деморализованных людей. Пока контр-адмиралы соображали, что же делать, сверялись с картами, дабы быть совершенно точно уверенными, что они не в территориальных водах бывшей английской колонии Стрейтс Сетлментс — появился следующий участник. Шесть металлических кораблей, с десяток джонок и быстроходных катеров. К эскадре вновь приблизился быстроходный катер и флажками повторил приказ "застопорить ход". На этот раз желающих перечить не оказалось. После того, как команда была выполнена, к английскому флагману подошла джонка, с которой на борт корабля поднялось десятка три китайцев, лишь один из которых говорил по-английски. Ему то, контр-адмирал Дэвид Прайс и попытался объяснить, что он здесь старший. Китаец, в знак согласия кивнул головой и потребовал выстроить команду вдоль борта. Когда же её выполнили, несколько человек из "джонки" из коротких ружей, со странным диском внизу, дали несколько очередей над головами матросов, наглядно показывая перепуганному экипажу, кто отныне здесь главный и чьи команды нужно выполнять не раздумывая. Шутить никто не намерен, цена ошибки — жизнь.
По прибытию в Сингапур, оба контр-адмирала предстали перед представителем городских властей, который интересовался причиной враждебных действий англо-французской эскадры в отношении их мирного поселения.
— Но нас атаковали вне территориальных вод (12 миль от берега) Сингапура,— в один голос говорили англичанин и француз.
Представитель властей лишь рассмеялся в лицо незадачливым контр-адмиралам.
— Граница территориальных вод проходит там, где укажет господин Борис Ли. Мы же, выражаем решительный протест на грубый акт агрессии, вторжения в наши территориальные воды группы вооружённых кораблей с десантными командами на борту. Разговор об освобождении — исключительно через выкуп, после официальных извинений правительств Англии и Франции. Пока же все арестованные будут направлены на общественные работы в рудники.
В дальнейшем "катерную флотилию" использовали для борьбы с голландскими и английскими империалистами-колониалистами, пытавшихся в крови утопить национально освободительное движение рабочих и крестьян Индонезии. Вначале задачей было, в условиях плохой видимости, догнать корабль буржуев, пока два катера из крупнокалиберных спарок производили обстрел, два других высаживали десант из суматрийских рыбаков-ланунов, которые и брали управление судном под контроль. В дальнейшем, когда был оборудована гавань с пологим, мелким дном — "жертву" стали зажимать в кольцо, не давая маневрировать, при этом постреливая трассерами, указывая, куда нужно плыть. Если капитан по каким-то причинам выполнять указания отказывался, его интенсивным огнём загоняли на мель, там не утонит, где и добивали. Несколько раз участвовали и при захвате огромных контейнеровозов. Они сами, каким то образом заплывали куда нужно. "Нос" начинал "экстренное торможение" о дно мелководной спецгавани, при этом корабль оставался целым. Пока у команды стресс от скоростного торможения — штурм, взятие под контроль, экспертный осмотр, разгрузка.
* * *
91
Лондон, поздняя осень 1854-го.
Череда ужасных, шокирующих, неискушённого обывателя событий прокатилась по Великобритании. Началось в Лондоне, с того, что в доме, зачастую сдаваемом в наём состоятельным гражданам, были обнаружены тела девяти представителей верхней палаты парламента. И всё бы было ничего, но они, при наличии верхней части одежды, были совершенно оголены в нижней, другими словами — без брюк и прочего. Возможно, дело и удалось бы "замять", но вездесущие газетчики... В тот же день, в вечернем выпуске нескольких "бульварных" изданий, в мельчайших подробностях и с невероятно пикантными намёками, данное сенсационное событие было "вывалено" на обывателя. Газеты и "сенсация" разлетались "влёт". Надо сообщить, что тогдашние англичане и прочие европейцы, к сторонникам нетрадиционных "любовных" взглядов относились несколько иначе, к тому же в почёте была церковь, которая содомитов и вовсе подвергала гонениям. После "жёлтой прессы" новость подхватили и более солидные издания. В общем, она "полетела по стране" набирая обороты и как снежный ком, обрастая все более и "совершенно подробными" дополнениями и уточнениями.
На фоне данного события как то даже несколько незаметно прошли уведомления о безвременной кончине, совершенно по разным "бытовым" причинам, еще нескольких представителей верхней и нижней палаты.
Не утихли страсти по "первой сенсации" как появилась вторая, не менее интригующая — ряд дерзких ограблений банков в течении недели, волной прокатившиеся по всей стране. Пострадали в основном банки "Ост-Индийской компании", хотя и другим досталось.
Во всех случаях грабители действовали одинаково. Под закрытие в помещение входила группа вооружённых людей, лицо закрыто платком, на некоторых были "армейские" военные кепи и форма, 7-15 человек, в зависимости от "величины и важности учреждения", вооружённых американскими револьверами. Угрожая оружием всех обитателей, загоняли в одну-две комнаты и держали под прицелом. В это время, их сообщники очищали хранилище и сейфы.
Еще в 10 веке, английский король Эдгар, даровал земельный надел в Лондонском Вестминстерском дворце, королю Шотландии Кеннету, так называемый "Скотланд-Ярд" (Шотландский метр). Вот с того времени та земля, формально считается территорией Шотландии. Позже, для организации Лондонской полиции по улице "Большой Скотланд-Ярд" был выделен комплекс зданий, где и был организован центральный офис (типа Петровка — 38), с одноимённым названием.
В Лондоне же поддерживают порядок "Полиция Лондонского Сити" и "Столичная Полиция" (City of London Police и Metropolitan Police). Нашими аналогами были бы УВД по Центральному Административному округу и ГУ МВД по г. Москве. Всего же в Англии и Уэльсе — 43, в Шотландии — 8 полицейских учреждений, которые, в административном порядке, друг от друга не зависят, всего лишь сотрудничают, но при этом все они подчиняются Главному Полицейскому Управлению. И ещё — серьёзных сил, противодействующих преступности у них просто не было, а в случаи надобности — привлекались армейские подразделения. Так же — основную нагрузку по поддержания правопорядка и охране имущества, выполняли сами граждане. Кроме этого имелось немалое количество частных охранников, сыщиков и прочих "отыскателей воров и преступников", которыми, в прочем, при желании мог стать любой.
Констебль — английский полицейский, привычный нашему взгляду, имел особенное обмундирование, дабы все могли легко отличить его от военного, вооружён же — короткой дубинкой и специальной трещоткой для вызова подмоги.
Были и иные "работники правопорядка" — сержанты, инспекторы, шеф-инспекторы и прочие. Возглавляет же всё это комиссар с помощником и заместителем. Полицейские, занимающиеся уголовным сыском, перед званием имеют приставку "детектив".
Всплеск преступности не на шутку встревожил состоятельных граждан и правителей страны. Сразу же на второй, а возможно и на третий план отошли проблемы "Восточной войны" с Россией. Лондонским комиссарам было дано специальное указание в кратчайший срок, три месяца на исполнение, разработать эффективный план действий, при этом разрешалось рекрутировать или нанять любое, необходимое количество людей. В это же время, во всех газетах, на первой странице публиковалось заявление Королевы и властей, с заверениями, что каждый из злоумышленников-бунтовщиков-мародёров будет непременно пойман и привлечён к ответственности. Заявления были, а вот "привлечённых к ответственности" как то не отыскалось.
Вначале банковские грабители действовали лишь в Лондоне, но, если верить заявлениям полиции, с началом очень эффективных противодействий в столице поутихло. "Эпидемия" перекочевала на Ливерпуль, Манчестер, Бристоль, Бирмингем, Ноттингем и другие крупные города. И уже туда, из Лондона были направлены опытнейшие специалисты-детективы, впрочем, пока получили сигнал, пока отреагировали... к их прибытию все успокоилось само собой. В смысле улеглись банковские грабежи, но каким-то странным образом, по ночам начали гореть кораблестроительные верфи, портовые сооружения, железнодорожные станции и прочие крупные мануфактуры. При проведении расследования выяснили, что перед возгоранием, в небе слышался странный звук, а некоторые, особо глазастые, даже сумели заметить "большую стрекозу"...
Подобная "напасть" постигла и Францию, только без "депутатской составляющей". Бандиты грабили крупные банки, горели корабельные верфи, портовые сооружения и военные арсеналы. Особенно досталось французским "Средиземноморским" городам-портам, снабжавшим войска, сражавшиеся на Восточной войне.
"Проблема" затронула и Берлин. Вначале "прусаки", которым в случаи успеха Восточной войны, англичане пообещали Прибалтику, очень уж явно не афишируя, но косвенными действиями, поддерживали Турцию и её "помощников" в борьбе против России. Когда же произошёл "Одесский отпор", который лично наблюдали находящиеся в тот момент в "Южной Пальмире" прусские "коммерсанты", предоставившие подробнейший отчёт. В частности те отмечали невероятную скорострельность и точность орудий 6 батареи, а так же "запредельную" дальность и умопомрачительную выучку, мастерство остальных орудийных расчётов береговой обороны, умудрявшихся успешно поражать англо-французские суда, находившиеся на рейде. В общем, в Берлине возникли первые, совершенно не робкие подозрения, а вот после получения сообщения о сокрушительном разгроме "Евпаторийского десанта", за которым поползли невероятные слухи о событиях в Англии и Франции, о пожарах на корабельных верфях, военных арсеналах и портовых складах. Вспомнили о "русских самолётах" и сразу же было принято волевое решение — "Прибалтика Пруссии совершенно не нужна". В Петербург же, в срочном порядке был направлен секретный, от кайзера Фридриха Вильгельма IV, посланник с тайным сообщением, в котором тот заверял в своих добрососедских намерениях и поддержке действий Николая I, хотя и сетовал на сильную оппозицию, не позволяющую ему это сделать открыто. Другими словами начал выкручиваться, в тайне надеясь, что с помощью России удастся объединить под своим началом все германские земли. Это, кайзеровским окружением, считалось более вероятным и лучшим, нежели Прибалтийские наделы, которые Россия со временем все равно отберет, да еще, со злости может прихватить и всю Восточную Пруссию до Одера...
Сложнее обстояли дела в Вене. Австрия боялась перспективы появления на Балканах независимых славянских государств, дружественных России. Страшило еще и то, что их существование вызовет рост национально-освободительных движений в многонациональной Австрийской империи. Кроме того, зачарованные "звоном английских монет", австрийские властьдержатели вмиг забыли о "союзническом договоре" и помощи Российской Империи в подавлении венгерского восстания.
