Свинцом и фосфором: Страж империи

— Конечно же, это не может считаться убийством! — воскликнул Потоцкий и повернулся к королю: — герр Линдеманн утверждает, что неуязвим для струны. Соответственно, попытка испытать на нем его защиту не может считаться убийством, потому что если он прав, то останется невредимым, а если погибнет — сам виноват!

Король огляделся налево и направо и спросил:

— Дамы и господа, тут все разделяют точку зрения графа Потоцкого?

Послышались одобряющие реплики.

Король пожал плечами и резюмировал:

— Похоже, подавляющее большинство 'за'. Мне это совершенно не импонирует, но... Слушайте, Александер... Вы нас не разыгрываете? Вы действительно перенимаете способности одержимых?

— Спросите у министра Сабурова, как у него по кабинету летали печеньки, если не верите.

— Ну что ж... Герр Линдеманн, вы согласны на это эксперимент?

— Разумеется, — кивнул германец. — Я только 'за'.

И тут поднялся сидящий неподалеку от короля молодой дворянин.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, и заранее прошу прощения за свое предположение, если оно несправедливо, но не может ли быть так, что оба экспериментатора в сговоре? Александер, вы махнете рукой, герр Линдеманн не пострадает — так была ли эфирная струна, если ее не видит никто, кроме вас?

— Очень справедливое подозрение, многоуважаемый, — сказал я. — Скарлетт, дай лом этому господину. А вы, будьте так любезны, убедитесь, что лом целый, прочный и железный. Заодно можете передать его всем скептикам, пусть любой желающий убедится, что это обычный лом.

Зал оживленно загудел, пока группа зрителей собралась в центре, осматривая лом. Затем Потоцкий его взял, одним концом упер в подиум, вторым в пол и как следует налег на него ногой. Лом, разумеется, выдержал.

— Бесспорно, это обычный лом, — заключил он.

— Отлично, возьмите его за один конец, пожалуйста, и поднимите вверх, чтобы весь зал хорошо видел.

Как только Потоцкий это сделал, я шагнул на край сцены, вытянул руку, выпустил из указательного пальца эфирный 'коготь' и провел им поперек лома, а затем ткнул пальцем. Отсеченная треть лома со стуком упала на пол.

— Ну вот, сами видите. Прошу дам и впечатлительных покинуть зал, когда человека рассекает надвое — это зрелище сильное, даже для моей закаленной психики.

Некоторые присутствующие начали покидать свои места, а я повернулся к Линдеманну, который уже немного побледнел.

— Герр Линдеманн, если вы думали, что я пытаюсь взять вас на испуг — вы ошиблись. И если вы мошенник — это будет сейчас стоить вам жизни, уж не взыщите.

И я экспрессивно замахнулся, словно намерен расколоть его надвое ребром ладони.

Линдеманн взвизгнул, попытался закрыться руками, отшатнулся от меня, потерял равновесие и опрокинулся, гремя цепями и гирями.

Я повернулся к залу и сказал:

— Ну вот, дамы и господа. Вы сами все видели: нет у него никакой защиты, и он это знает.

Зал не то чтоб взорвался аплодисментами, но рукоплескали мне гораздо громче, чем до этого — Линдеманну.

Король вздохнул и сделал знак двум крепким молодцам:

— Выкиньте жулика вон. Из дворца и из Сиберии.

Я поклонился королю и залу, словно актер, исполнивший свой номер, и спрыгнул со сцены.

— Александер, да вы же гений! — восторженно воскликнул Ян.

— Присоединяюсь, — ввернул министр Сабуров и добавил: — только не исчезайте, у нас тут куча вопросов появилась...

— Вы про струну? — я поднял брови в наигранном удивлении. — Если что — увы, но не было никакой струны.

— А как же лом?! — воскликнули сразу несколько человек, и среди них сам король.

— В бытность мою беспризорником я зарабатывал на жизнь подмастерьем бродячего фокусника, господа, вот и все объяснение, — солгал я.

Увы, без лицемерия еще обходиться можно, а без лжи — никак.

— Но я уверен, что лом был целый! — возразил Потоцкий. — Как вам это удалось?!!

— Не скажу. Фокусник, беря меня в подмастерья, заставил поклясться на Священном Писании, что я не расскажу ни один его секрет никому, кроме как своему ученику, когда сам стану фокусником, и не раньше, чем умрет мой учитель, а он сейчас, я полагаю, жив-здоров. Я вообще-то атеист, но клятва есть клятва, — сказал я и повернулся к Сабурову: — кстати, господин министр, у меня к вам тоже есть небольшая просьба... Ну это потом, когда тут все закончится.

— Тут уже все закончилось вашими стараниями, — хохотнул Потоцкий. — Создательница мой свидетель: я нутром чуял, что не все ладно с этим капустником. Но вот так красиво разоблачить мерзавца — просто нечто. Мастерская актерская игра... Кстати, о мастерстве... Одну секунду.

Он вынул телефон, позвонил и сказал коротко:

— Неси сюда.

Секунд через двадцать рядом нарисовался неприметный молодой человек с дипломатом и без лишних слов поднял его и открыл перед нами. В дипломате я увидел ряды лежащих в своих ячейках странные патроны и еще несколько картонных коробок.

— В общем, мы тоже не лаптем щи хлебаем, — сказал Потоцкий, — но по своему профилю, так сказать. Вы хотели аналог картечи — получите и распишитесь. 'Гидра'.

— Что это? — спросил я.

— Фактически, пустотелая пластиковая пуля со стальным поддоном, заполненная текучим гелем с удельной массой чуть ниже свинца. 'Гидра' — потому что передает кинетическую энергию через гидроудар. Первоначально мы экспериментировали с ртутью — по старой нашей традиции эпохи капсюльных пистолетов...

— По какой? — я приподнял бровь.

— В качестве мести порой использовался пистолет, в который между двух плотных пыжей заряжалась ртуть. Жертва получала чудовищные очаговые поражения, но зачастую выживала достаточно долго, чтобы осознать факт свершившегося возмездия, а затем неотвратимо скончаться в ужасным муках — от травм либо от отравления, смотря что убьет раньше. Разумеется, такой выстрел нес в себе смертельную опасность и для стрелка: он мог быть как поражен отраженными брызгами, так и получить смертельное отравление парами ртути... В общем, у нас появилась идея упаковать немного ртути в пластиковую оболочку — и мы получили потрясающие результаты. Тяжелая жидкость равномерно распространяет разрушения во все стороны, и вдобавок при ударе с энергетикой крупнокалиберной винтовки ртуть закипает внутри тела, производя эффект похуже разрывной пули. Как итог — моментальная смерть для любого зверя, кроме слона, носорога и бегемота, а эти трое если не издохнут на месте — скончаются несколькими секундами позже. Шансы не околеть на месте есть только у слона — но и он умрет, либо от травм, либо от отравления ртутью. Короче говоря, ни одно живое существо нашего мира не способно пережить прямое попадание в туловище. Звери с панцирем, вроде крокодила или того шестиногого ящера из Свартальвсхейма тоже погибнут, так как ртуть пробьет панцирь, верней — проломит.

— Вот это уже охренеть, — я даже присвистнул, представив себе, как стреляю такой пулей в одержимого.

— Ну... Есть проблема. Существует очень малая вероятность, что при выстреле в тонкое тело типа человеческого отдельные капельки пройдут насквозь и могут попасть в окружающих, проникновение ртути под кожу куда смертоносней картечи. Плюс — пары ртути, опасные для самого стрелка. Плюс — обязательная демеркуризация места зачистки. Плюс — сложности в производстве ртутных патронов, да и разрешение на них придется продавливать с боем... Короче говоря, мы отказались от этой затеи и сделали сверхтяжелый гель. Назвали его 'Кровь Гидры'. Он обеспечивает почти такие же механические повреждения, как и ртуть, но не токсичен. Что хуже — не закипает, как ртуть, но это уже без надобности.

— Вы думаете, будет работать не хуже картечи?

Потоцкий ухмыльнулся:

— Я не думаю — я это гарантирую. Стопроцентная моментальная смертность для почти любого организма массой менее двухсот килограммов. Вот, гляньте снимки баллистических кубов... А пальнули мы в тушу барана — входное отверстие полтора сантиметра, выходного нет, а внутри просто месиво. Насчет одержимых — живучие, твари, но я клянусь: все то, что вы убивали картечью из 'кишкодера', от 'гидры' сдохнет тем более. 'Гидра' даже лучше, если перед вами окажется один из древних, которые порой встречаются в старых доспехах. Картечь кирасу не пробьет, если не в упор, а 'гидра' — продавит.

— Звучит, словно сказка... — я взял в руку одну коробочку и рассмотрел патроны в ней. — По идее, 'гидра' проста в изготовлении?

— Да, довольно проста... Чего нельзя сказать о самой смеси. Мы были крайне ограничены в ингредиентах — только нетоксичное... В общем, производство наполнителя пока что проблематично в больших объемах, потому что мы смешали несмешиваемое и растворили нерастворяемое — почти в буквальном смысле. А сейчас ведем кое-какие эксперименты, наполняя пластиковые пули всяким добром вроде вольфрамовой пыли... Только есть один минус у 'гидры'. Из-за жидкого наполнителя пуля в полете не хочет вращаться, так что она подкалиберная, в нарезы не врезается. Ну, как из гладкоствола летит, и очень неточно. Десять метров — гарантированное попадание в грудную мишень. Пятнадцать — уже как Создательница положит. Кувыркаться начинает. Но убойность сохраняется безотносительно того, каким боком пуля попадает в цель, проверено. Забирайте, только впустую не тратьте. Следующая партия будет только через пару недель — и такая же маленькая. Чтобы производить наполнитель в больших объемах, надо сложную установку-смеситель строить, мы пока кустарными методами пытаемся...

Я поблагодарил его и взял чемоданчик. Теперь бы опробовать новую игрушку...

В этот момент министр Сабуров отделился от свиты короля, я воспользовался этим и подошел к нему.

— В общем, такое дело, нужна ваша помощь в одном деликатном деле. — Я достал из кармана коробочку с серьгами и листок бумаги. — Вот это надо доставить адресату, но она осталась в Аркадии, в Варне. Можно было бы через дипломатические каналы — но дипотношений нет.

— Да легко, — сказал Сабуров, — просто через дипломатов нейтральной страны организую. Мне многие должны услугу.

— И желательно снять момент вручения скрытой камерой. Чтобы я по выражению лица увидел, поняла она, от кого, или нет.

— А к чему такие сложности?

— К тому, что формально в Аркадии я числюсь в покойниках, к тому же обещал кронпринцу Георгу больше не воскресать. Так что мое имя нигде и никак не должно фигурировать. Но я уверен, что по виду сережек она догадается.

— Хорошо, на днях организую, — пообещал министр.

— Спасибо.

— Было бы за что... Вам спасибо. Спасли Яну проект, и не только ему, да еще и как красиво.

Я хмыкнул.

— Ну я же не мог позволить жулику воровать деньги у проектов, имеющих огромное значение для С.И.О. Кстати, с Яна — бронемашина с двиглом, работающим в Зоне. И чем быстрее, тем лучше.

— Как только — так сразу, — сказал тот. — В ближайшее время надо бы сходить в Зону с моим передатчиком, тогда у меня не будет серьезных проблем с финансированием.

Я вздохнул:

— Патронов бы к 'кишкодеру' — и я готов. А то 'потрошитель' пока не опробован в деле.

На выходе из зала меня перехватила Роксана, минуты две я слушал дифирамбы своему актерскому таланту. Приятно, конечно, но... черт, а где вкусняшки?

— А что, в этот раз фуршета не организовали? — сказал я, когда собеседница попыталась перевести дух.

— Ну, видимо, нет. Вас это очень огорчает, Александер?

Я вздохнул:

— Жизнь — боль, если вкусняшек ноль. А вчера я из-за курсантов остался без штруделя вдобавок...

Глаза Роксаны внезапно стали хитрыми-хитрыми:

— Ну вообще-то, повара во дворце вне конкуренции, но я знаю места, где готовят не хуже...

— Хм... Звучит заманчиво, — сказал я, — но это наверняка очень респектабельные рестораны, а я даже не в парадной форме.

На лице Роксаны появились признаки внутренней борьбы, но она очень быстро закончилась.

— Ну, строго говоря, чтобы отведать кухню хорошего ресторана, совсем не обязательно его посещать. Можно же и доставку заказать... Куда-нибудь в спокойное тихое место. Заодно вы дадите мне интервью...

Чего-то такого я и ожидал.

* * *

Хорошему утру — хорошее продолжение, да.

Роксана не стала изобретать велосипед и в качестве спокойного тихого места, куда можно заказать доставку и спокойно отведать вкусняшек, выбрала свою квартиру, причем, как оказалось, живет она на той же улице, что и Арлин.

С доставкой, правда, пришлось повременить, потому что первой 'вкусняшкой' в моем меню стала сама Роксана. То ли как-то так само вышло, то ли так и было задумано.

Только-только захлопнув за собой дверь, мы начали поспешно стаскивать одежду, вначале с себя, затем друг с друга. До спальни было слишком далеко, метров шесть, но, к счастью, в прихожей у Роксаны стоит неплохой такой кожаный мини-диванчик.

Роксана во многом оказалась полной противоположностью Арлин — мягкая женственность и крупные округлости вместо спортивной подтянутости и упругости, и секс с ней тоже получился иным. Арлин была активнее, и хоть на роль первой скрипки не претендовала, но задавала определенный темп. Роксана же — воплощение податливости, она сразу дала понять, что темп, позу и все остальное выбираю я.

Чем-то происходящее напомнило мне оставшуюся в Варне Сабрину. Она и Роксана — девушки примерно одного типа. Одинаковый рост, одинаково замечательная грудь, разве что Сабрина в талии была чуток полнее и ягодицы чуть круглее, а в остальном, если не считать разных лиц — чуть ли не сестры. И сценарий поначалу был тот же: я улегся на Роксану и принялся энергично утолять бушующую страсть, одновременно лаская соски и покрывая поцелуями лицо. Прошедшие месяцы на базе дали о себе знать, равно как и облом со 'сладким' по вине курсантов.

Причем то ли Роксана так быстро 'заводится', то ли у нее тоже в личной жизни какая-то накладка вышла, но до точки наивысшего наслаждения она добралась быстрее меня. Мы перевели дыхание, а затем я сел, посадил Роксану на колени и откинулся на спинку диванчика.

— Давай не будем спешить, — предложил я.

И вот тут все пошло не совсем по привычным рельсам. Сабрина была чудо как хороша в позе наездницы, Роксане же малость недостает опыта. Впрочем, в этом внезапно нашелся свой плюс: медленно не значит плохо. Она и тут умудрилась меня опередить, так что в конце мне пришлось 'догонять' Роксану быстрыми энергичными движениями.

Несколько минут мы лежали, обнявшись, в тишине, затем она протянула руку, подцепила лежащий на полу пиджачок и вынула из кармана свой телефон.

— Вкусняшки сами себя не закажут, — вздохнула она, — да и интервью само себе себя не даст...

— Далось тебе это интервью, — сказал я, переходя на 'ты'.

— Ну... я бы с радостью его отложила на потом, но вот мой редактор может этого не понять.

— Далось ему это интервью...

— Ну что поделать... Ты популярен, глянцевые журналы таким материалом и живут. К тому же ты 'универсальный', интересный широкой аудитории. У нас в редакции выпускают глянцевый журнал, аналитическое издание 'обо всем на свете' и газету. Мой материал с прошлого интервью частями растащили по всем трем, а затем еще и перепечатали со ссылкой на нас другие СМИ.