23я бригада - 2

18 июля 1940 года Польша вступила в войну с СССР. Начало войны в Европе было встречено в высших сферах США с плохо скрытым ликованием. Влиятельная 'Нью-Йорк Таймс' выпустила статью с заголовком 'Отныне слово из Вашингтона будет играть решающую роль при установлении мира в Европе'. А еще через несколько дней в той же газете Джон Форстер Даллес (в дальнейшем госсекретарь США) выступил со статьей, в которой предрекал, что после окончания войны в Европе руководство миром перейдет в руки США.

Выступая перед конгрессменами, госсекретарь США Уоллес Сэмнер сказал, что 'конечная победа может быть обеспечена только длительной и отчаянной войной, которая приведет Европу к полному экономическому и социальному крушению'. Сенатор-демократ Гарри Трумэн, это тот, кто в реальной истории с 1944 г. являлся вице-президентом США, а с апреля 1945 по январь 1953 г. — был президентом. Так вот, Трумэн на заседании Конгресса США заявил: 'Наше поведение в отношении Европы должно быть прагматичным. Если мы увидим, что выигрывает Польша и её союзники, то нам следует помогать России, а если будет выигрывать Россия, то нам следует помогать странам западной демократии, и, таким образом, пусть они убивают друг друга как можно больше'.

Однако зря радовались банкиры из США, Адольф не был ручной собачкой и не собирался плясать под их дудку, так как в открытую войну с СССР он не вступил. На заседании военного совета Гитлер сказал: 'Германия не должна вести открытую войну с советами, пока в спину нам дышит французская армия. В первое время мы сами будем стоять за спинами поляков и финнов, пока франки и бритты не втянутся в эту бойню по уши, и тогда придем мы, как настоящие спасители старушки Европы от орд азиатских варваров'.

Великобритания с самого начала стала размещать свои войска в Северной Норвегии для обеспечения действий своего флота против Мурманского и Архангельского портов СССР, однако Англия в войну не вступала, а ограничилась лишь выделением военной помощи финскому руководству. Германия сославшись на угрозу полного захвата советами Финляндии и далее Швеции потребовала себе исключительные права на Швецию, после чего начала готовить десантную операцию на шведское побережье. Эта операция была названа 'Свобода Стокгольму'. Несмотря на все протесты британского руководства Германия, заявляла, что если сейчас не предпринять решительных мер, то сталинско-азиатские орды захватив Финляндию ворвутся на территорию независимой Швеции и тогда остановить коммунистическую заразу будет уже невозможно, так как за Швецией неминуемо падет и Норвегия. А если Британия не уберает свои войска с Норвегии, то глупо требовать от Германии того, что бы она не размещала свои войска в Швеции.

Советские войска, как ни странно, но после полного захвата Линии Маннергейма продолжать наступление на финских фронтах не спешило. Задачи войны были выполнены, финская граница была отодвинута на северо-запад, значительная территория не только карельского перешейка, но и центральных районов Карелии перешла под контроль СССР, стратегически важные острова в Финском заливе также были захвачены нашими моряками в ходе нескольких крупных десантных операциях. Советские части начали восстанавливать разрушенные доты и закрепляться на бывшей Линии Маннергейма, приводя части в порядок, строя дороги и пополняя припасы. В этой ситуации, было совершенно непонятно, с какой целью в войну вступает Польша, так как Сталин фактически выполнил требования польского ультиматума и за укрепления Линии Маннергейма вглубь Финляндии советские войска не продвигал.

Советские послы в Лондоне и Париже сообщали, что в 'кругах, близких к правительственным' имеется желание как можно дольше не втягиваться в войну с СССР, по крайней мере, пока в эту войну не втянется Германия. Вместе с тем все великие державы желали продолжения войны в Финляндии. Через северные территории Норвегии британская армия начала поставлять Финляндии вооружение, включая артиллерию и танки, а Германия начала оказывать активную военно-техническую помощь Польше. Финляндия запросила поставку бомбардировщиков для атак на Ленинград, а также для разрушения железной дороги на Мурманск и на этот призыв тут же ответили англичане. Фицрой Маклин выступил в Департаменте Севера палаты лордов Великобритании с пламенной речью и заявил, что помощь финнам в уничтожении советских дорог в Карелии позволит Великобритании избежать проведения той же самой операции позже, самостоятельно и в менее выгодных условиях, так как рано или поздно, но Великобритания обязана будет вступить в вону с советами.

Начальники Маклина, Коллиер и Кадоган, согласились с рассуждениями Маклина и запросили дополнительную поставку самолётов 'Бленхейм' в Финляндию. Правительство Великобритании исходило из того, что основным врагом Британии в дальней перспективе будет не Германия, а СССР. При этом англичане посчитали свои действия как чисто гуманитарную операцию.

Начальник французского генерального штаба Гамелен отдал указание начать подготовку широкомасштабной военной операции против СССР на Кавказском направлении, так как с точки зрения Франции, вести войну с СССР необходимо за пределами французской территории, и бить нужно по самому слабому месту московитов, то есть по их нефтяным месторождениям. Однако Франция также старалась оттянуть вступление в начинающуюся мировую войну. Великобритания предложила французам совместную атаку на нефтяные поля в Баку, при этом в секретном франко-английском договоре было указанно, что при высадке французского десанта в Грузии и начале Кавказской операции, британский флот начнет операцию по захвату портов Архангельск и Мурманск. Однако оба союзника ждали вступления в войну Германии, и решили любым путем втянуть в открытый военный конфликт с СССР хотя бы одну из стран антикоминтерновской группы.

В то время как советские подразделения начали укрепляться на захваченных рубежах 'Линии Маннергейма', польские части приступили к штурму оборонительных сооружений 'Линии Сталина'.

В Советском Союзе эти укрепрайоны официально никогда не называли 'Линией Сталина'. Так их именовала только немецкая пропаганда и западная пресса. Это название впервые возникло в декабре 1936 года, в статье русскоязычной газеты 'Сегодня', издававшейся в Латвии. Общая протяжённость фортификационной линии составляла 1850 км. Первоначально были построены 13 УР: Карельский, Кингисеппский, Псковский, Полоцкий, Минский, Мозырский, Коростенский, Киевский, Новоград-Волынский, Летичевский, Могилёв-Подольский, Рыбницкий, Тираспольский укрепрайоны. Эти укрепрайоны были протяжённостью от 50 до 150 км по фронту, включали передовые позиции и препятствия глубиной до 12 км и основные позиции глубиной около 4 км. По возможности, фланги УРов прикрывались естественными препятствиями, и каждый УР должен был прикрывать важный маршрут.

В 1938 году началось строительство ещё восьми новых УРов между уже существовавшими: Островский, Себежский, Слуцкий, Шепетовский, Изъяславльский, Старо-Константиновский, Остропольский, Каменец-Подольский укрепрайоны.

На этой линии, не считая Карельского УРа было 142 каземата и позиции для полевой артиллерии калибра 76 мм, 248 казематов и бункеров для противотанковых орудий калибра 45 мм и 2572 казематов и пулеметных бункеров.

Больше всего построенных сооружений было в Минском УРе — 33 артиллерийских, 114 противотанковых, 401 пулемётных. Бетонная защита ДОТов на главных направлениях была способна выдержать попадание снаряда 203-мм гаубицы. В УРах имелись также сооружения для пунктов управления, системы связи, склады боеприпасов, убежища для войсковых подразделений и боевой техники, предусматривалась система заграждений, траншей, укрытий. В мирный период предполагалось занять полосу УРа специально созданными стрелковыми дивизиями и корпусной артиллерией. Некоторые УРы еще не были достроены и на них отсутствовали артиллерийские позиции, это Полоцкий, Мозырский, Коростеньский, Летичевский и Рыбницкий УРы. К тому моменту как стало понятно, что готовится большая война на западном направлении, на недостроенные УРы вышли механизированные подразделения РККА, личный состав начал закапывать и маскировать бронетехнику в не достроенных инженерных сооружениях.

Польские войска нанесли свой удар именно на направлениях недостроенных УРов. Поляки ударили по позициям Полоцкого УРа с целью прорвать неподготовленные позиции красных и обойти хорошо укреплённый Минский УР. Кроме того второй массированный удар наносился на направлении Коростеньского УРА с задачей быстро выйти на оперативный простор и повернув на лево окружить и уничтожить наши войска в районе Минска.

Началось польское вторжение с массированного налета польских двухмоторных бомбардировщиков ПЗЛ-37, и артиллерийского удара по участку прорыва. После чего к линии ДОТов и ДЗОТов полезли штурмовые группы, однако поляки не немцы, и так быстро прорвать передовые укрепления "Линии Сталина" им не удалось, несмотря на то, что часть строительных работ на линии укреплений не была завершена, а мощнейшее зенитное воздействие на авиацию противника практически свело на нет дневные налеты вражеской авиации. Попытки ночных налетов вдруг показали абсолютную неподготовленность польских летчиков, в воздухе постоянно велись массированные воздушные бои, а советская авиация нередко совершала налеты на приграничные польские аэродромы. Когда стало совершенно очевидно, что польская авиация не в состоянии противодействовать сталинским соколам, то на третий день боев в небе над Польшей советские пилоты встретили немецкие самолеты Мессершмитт Вf 109 с нанесенной на крылья польской символикой. Возникла ситуация, при которой советские летчики не могли бомбить польские аэродромы из-за прекрасно действующей системы защиты этих аэродромов от ударов с воздуха, а польские самолеты не могли разнести нашу авиацию на советских аэродромах по той же причине. В результате чего польские сухопутные части вынуждены были вступить в бой, не имея подавляющего превосходства в воздухе.

— Стой! Стой курва! — орал польский офицер на бежавших с передовой солдат — стой, пся крев!

Всего пол часа назад штурмовая группа польских солдат прикрывшись дымами, поползла с ящиками взрывчатки в сторону русских ДЗОТов. Потом послышались частые выстрелы, пулемётный огонь, и вот сейчас с поля боя бегут выжившие штурмовики.

— Пан поручик — на плохом польском языке проговорил немецкий военный советник — пан поручик, нужно артиллерию на прямую наводку выкатывать.

— Господин Франц — покачал головой поручик — вы же видели эту местность. Мы не протащим тяжелые пушки, а 37 мм не берут их ДЗОТы.

— Дайте мне одно орудие и 10 человек, а вы вон вдоль того лесочка запустите дымы, что бы прикрыть наш выход на позицию. Я вам расковыряю этот дот за 10 выстрелов.

— Здесь неподалёку находится 14 дивизион конной артиллерии с 75 мм орудиями, я попрошу командира, он даст нам одну пушку — закивал головой поручик.

Примерно через час к позициям штурмовой роты 3 батальона 1 полка легкой кавалерии Йозефа Пилсудского подъехали две конных пары с полевым 75 мм орудием и снарядными ящиками.

— Сюда, пан, сюда — махал молодой худой солдатик — там пан поручик, там.

— Франц, Франц — заорал поручик — сюда Франц, там орудие привезли, командуй.

— Дым поручик, через 15 минут нужен дым — скомандовал немец — эй, зольдайтэн, ком, ком, давай зюда.

С опаской к немцу подошли 10 человек со стрелкового отделения, выделенного поручиком для уничтожения ДЗОТа.

— Зейчас, пойдет дым — начал объяснять немецкий советник-инструктор — мы берем это орудие и на руках тащим, вон к тому кусту. Шнель-шнель, быстрее.

Солдатики осторожно начали пристраиваться к колесам полевого орудия.

— Вы вдвоём — немец указал на двух польских солдат — берете два снарядных ящика и за мной.

На опушке леса, чуть присыпанный землёй и приваленный срубленными от взрыва деревцом стоял танк Т-34 в окопе. Снарядов было мало, но так прекрасно работал пулеметом, задача танкистов была простая, нужно было прикрыть артиллерийский ДЗОТ от проникновения к нему штурмовых групп пехоты. Вот уже трижды польские войска наносили массированный артиллерийский удар, после чего запускали дымы, и штурмовые группы со взрывчаткой нахрапом лезли вперед. Местность перед ДЗОТом была непроходима для танков. Поляки, было, выдвинули на опушку леса пулемётную танкетку, но эту танкетку подбили сразу.

— Товарищ старший лейтенант — прокричал заряжающий, что через щель в броне наблюдал в своем секторе — там опять дым, сейчас полезут.

Старший лейтенант приник к прицелу, так и есть дым, только далековато этот дым. Если поляки хотят прикрыть выдвижение штурмовиков, то зачем пускать дым в 800 метрах от ДЗОТа. Командир танка задумался и взял переговорное устройство, потом нажал тангенту.

— Ель, Ель, я Каток — размеренно проговорил командир — ориентир 5, дальше 500, вижу дымы. Думаю, там пушку катят, дайте пару мин.

— Шшш-пр-ш — послышалось в радиостанции, потом тихий, скрипящий голос — Каток, я Ель даю пристрелочный, наблюдай.

Потянулись минуты.

— Шшш-пр-ш — опять послышалось в радиостанции — Каток, я Ель, ну что там?

— Ель, Ель, я Каток, ваш выстрел не вижу, прошу повторить.

— Что опять ворон бьют? — спросил заряжающий.

— Тихо, не отвлекаться, наблюдать в своих секторах.

— Есть взрыв, вижу — через какое-то время заорал заряжающий — недолет 100, и левее 200.

— Понял тебя Алексей, молодец чертяка глазастый, смотри дальше — обрадовано сказал командир и опять взялся за переговорное устройство — ель, я Каток, ближе 100, левее 200, доработай наводку и давай сразу 5 мин. Я Каток, как понял?

— Понял тебя каток, наблюдай.

Как только пошёл дым, Вольфган Франц, немецкий военный советник при командире штурмовой роты подал команду и сам, взявшись за колесо, подбадривая польских солдат начал толкать 75 мм полевое орудие на позицию прямого выстрела. Это была старая испанская тактика, когда коммунисты сидели за своими баррикадами в тесных городских улочках, то бывало, что взять их штурмом не было никакой возможности. Танки в таких узостях не пройдут, авиация при бомбометании, просто клала бомбы наугад, опасаясь обстрела с земли, вот немецкие добровольцы и придумали тактику выкуривания. Вначале пускали дым, а под прикрытием дыма выкатывали на прямую наводку орудия и начинали в упор расстреливать баррикаду, уже после 2-3 выстрелов испанские коммунисты бросали позиции и бежали.

Однако сегодня Вольфгану не повезло, старший лейтенант Петляков, тоже был на той войне. В Испании он командовал новым одно башенным танком Т-26 с 45 мм пушкой. Ох и врезали же они франкистам под селом Сесеньи, правда там погибли два экипажа наших танков, а танк Петляков потерял гусеницу и остался обездвиженным. Франкисты пытались добить танк советских добровольцев, но получив отпор пулеметными очередями и пушечным огнем, постоянно откатывались назад. Устав воевать с русским недобитым танком, франкисты вызвали немецких танкистов — добровольцев. Когда сидя в башне своего Т-26 Петляков увидел дым, а потом высунулся с люка и услышал звуки подходящих танков немецких добровольцев на ПЗ-1, то долго не думая Петляков нырнул в люк и по дороге в сторону дыма выпустил 5 снарядов. Тогда советскому танкисту повезло, он попал и подбил немецкий легкий танк.