Дары данайца

Учеба стала мне откровенно мешать, хоть я и занимался в классе лицея своими делами, слушая преподавателей в пол-уха, но все же потерянного времени было жалко. Да и одноклассники тоже доставали не по-детски своими выходками, нет, здесь никто не пытался махать кулаками, такой номер со мной не пройдет, но иногда приходилось серьезно огрызаться на всякие домыслы. Так уж устроен мир, никому не нравится непонятное, а непонятно им было то, что я не желал с ними общаться, и не интересовался их компашками, и хотя они уже привыкли к тому, что я всегда предпочитал одиночество их обществу, но иногда все же пытались снова вовлечь молчуна в свой круг. Пф... нафиг, нафиг.

Мое затворничество не осталось без внимания, кое-кто решил, что это связано с подростковым периодом сексуального развития и решил расшевелить подростка. Какой-то зачуханный прыщавый паренек, постоянно озираясь и дергаясь, подкатил ко мне на перемене:

— Есть интересные картинки, — быстро в полголоса проговорил он мне, — всего за пять франков.

Дабы подогреть мой интерес, он как фокусник извлек откуда-то из-под полы плохого качества фотографии полуголых девиц и развернул их веером. Меня тут же пробило на хи-хи, подумать только, мне, пожившему в двадцать первом веке, предлагают фото девиц в одеянии куда более пристойном, чем на рекламных плакатах моего времени. Ну да, для этой Франции это уже сродни порнографии, здесь еще только начинается прелюдия к моде 'мини бикини', а пока юбка чуть выше колен, это уже серьезный вызов общественному мнению. На обещание подростка в следующий раз подкатить мне вообще что-то убойное, спокойно послал его лесом и предупредил, в следующий раз он без люлей от меня не уйдет.

Однако лицей не бросишь, Жюль потом всю плешь проест, поэтому приходилось скрипеть зубами, но терпеть. Последний учебный год, однако, и поступать в Лионский университет я не планировал, но месье Дюпона этим заранее 'радовать' не стал, пусть пока живет спокойно.

К середине октября, переговоры, которые вел по нашему поручению месье Бернар с советским ДИП. представительством, наконец-то успешно закончились, было заключено соглашение на поставку кристаллов транзисторов, видимо корпуссировка в СССР тоже была узким местом электронной промышленности. Насчет предложений о совместном производстве, как мы и планировали, последовал отказ. Цена на кристаллы нас тоже устроила, при этом нам поставлялась не россыпь из печи, а стопроцентно годные изделия, страна сильно нуждалась в притоке валюты первой категории, закономерно пришлось резко расширять производственный участок корпуссировки, однако проблемой то не стало, желающих приобрести транзисторы по дешёвке нашлось достаточно. В конечном итоге готовые транзисторы нам обходились всего по двадцать центов за штуку, ну вот, теперь уже можно говорить и о большой партии приемников в экспортном исполнении в Турцию и в Тихоокеанский регион, вотчину японцев.

Однако этот наш успех сильно кому-то испортил настроение, к нам зачастили многочисленные проверки, не то, чтобы это было опасно, ведь и помещение и оборудование было арендовано, однако нервные клетки не восстанавливаются. Месье Дюпон терпел выходки проверяющих долго, но когда чиновники стали выдумывать несуществующие нарушения в организации производства, не выдержал, собрался и демонстративно уехал в Париж. Вернулся он через три дня в приподнятом настроении, а на следующей неделе все госслужащие в Лионе и Клермон-Ферран забегали как наскипидаренные, как мне удалось узнать позднее, плюшка им прилетела от сотрудников Управления Военной Безопасности. Вот такие пироги. Теперь понятно, почему месье Дюпон до сих пор наплаву и тонуть не собирается.

— Представляешь, — поделился он со мной в конце ноября, — оказывается, тот чиновничий бардак был устроен по заказу американцев, они обиделись на то, что мы заключили соглашение с Советами. А теперь самое интересное, под общую неразбериху к нам пожаловал самый настоящий их агент, пытался выяснить, откуда нам стали известны технологии 'Texas Instruments'.

— Вранье, — тут же подпрыгнул я, — никакие такие технологии нам неизвестны, помяните мое слово, в скором времени все, что они подсмотрели у нас будет использоваться там. Этот агент только прикрывается обстоятельствами расследования, на самом деле у него была другая цель — узнать в какой степени мы можем угрожать их благополучию.

— Это понимают все, — отмахнулся Жюль, — но я не для того рассказываю все это, ты должен теперь учитывать, что в конкурентную борьбу могут вмешаться государственные структуры. Пора тебе привыкать к работе охранников.

— О, нет! — Снова вскинулся я. — Терпеть их постоянное сопение за спиной выше моих сил, к тому же, как они будут сопровождать меня в лицее? Учебе сразу придет конец. Конечно, это меня не огорчит, но вам настроение испортит.

— Ты по-прежнему не хочешь ходить в лицей, — покачал головой бизнесмен, — но это важно для твоего будущего.

Ну вот, опять одно по одному, и ведь не объяснишь, что я там просто теряю время.

— Ходить не хочу, ничему хорошему там не учат, но приходится терпеть, — успокоил я его, — лицей в следующем году я окончу. — И тут же переключаю неприятный разговор на другую тему. — А что с этим шпионом стало? Неужели отпустили?

— А что мы ему можем сделать? — Махнул рукой месье. — Он же не выведывал секреты государства, да и формально Франция и Америка союзники. Так что выдворили без огласки, да на этом все и закончилось. А вот местным ревнителям придется ответить за то, что устроили. Сейчас самый разгар борьбы с коррупцией, а американца не просто так отпустили, сдал он их, не стал скрывать, кому и сколько заплатил.

— Что-то верится с трудом, — не стал я скрывать своего недоверия, — в суде требуется свидетель, а агенты секретных служб не станут давать показания.

— Верно, — согласился месье Дюпон, — но если они не признают факт коррупции, будут осуждены как государственные изменники, уж этих доказательств для суда будет достаточно. Конечно, это не гуманно, но если мы не будем так действовать, наша страна опять рухнет в бездну.

Я слушал старого человека и думал о том, что он даже не подозревает, насколько пророческими могут стать его слова, французы еще не раз проклянут свою толерантность, но будет поздно, страну наводнят выходцы из Азии и Африки и именно они станут определять лицо общества. Можно ли все это изменить? В данной ситуации нет, войны могут быть не только горячими и холодными, они еще бывают и культурными, это когда иммигранты не растворяются в массе жителей, а создают внутри страны анклавы со своим языком и своей культурой. Так они и существуют отдельно, накапливая противоречия, а потом, в один прекрасный момент, начинают чувствовать свою силу и начинают бороться за свои, якобы ущемленные, права. В итоге всем становится плохо, война начинает быстро разогревать общество и выплескивается на улицы городов, меняя плюс на минус.

* * *

После очередного заседания правительства по вопросам космической программы, на котором присутствовал Никита Сергеевич Хрущев, Калмыков собрал документы и двинулся вместе с остальными к выходу из зала, честно говоря, он считал что пользы от таких заседаний нет, просто потеря времени, так как все рабочие моменты разрешались только в составе рабочих групп. А здесь ничего решить не могли, многие только многозначительно кивали докладчику, да что-то отмечали в своих блокнотах. Цирк. И Хрущев тоже хорош, сидит и хитро на всех поглядывает, он-то в курсе большинства проблем ракетчиков, так как постоянно занимается ими, а вот для остальных это филькина грамота.

— Валерий Дмитриевич! — Раздался голос Хрущева. — Подойдите на минуточку, у нас к вам есть вопросы.

Председатель Государственного комитета Совета Министров СССР по радиоэлектронике, тут же повернул назад, у него уже много накопилось предложений по развитию своей отрасли, а добраться до Хрущева последнее время не получается, не факт что сейчас разговор повернется так, как надо, но пытаться никто не мешает.

— Тут вот какое дело, Валерий Дмитриевич, — Хрущев знаком предложил министру присесть, — на днях к нашим дипломатам обратились французы, они хотят приобрести электронные компоненты, выпуск которых наладили на Пульсаре. Можем мы пойти им навстречу?

— Никита Сергеевич, — встрепенулся Калмыков, — вы же знаете, что производственные мощности Пульсара мизерные, у нас свои в очереди стоят, нужно ли нам еще и за кордон отправлять?

— Да понимаю я это, — махнул рукой первый секретарь, — но сам видишь, политика. Только представь себе, весь мир покупает электронику в Америке, а тут раз, и станут покупать у нас. Причем платить будут не встречными поставками, а полноценной валютой.

Сориентировался Калмыков мгновенно, если в дело вмешался престиж страны, то Хрущев не отступит, а раз так, то под это дело можно выпросить и два завода, потребность в которых велика, нечего им у танкистов делать. Но сначала надо узнать, насколько велики аппетиты этих французов.

— А что конкретно они просят?

— Конкретно? — Никита Сергеевич повернулся к своему секретарю, который тут же протянул ему лист бумаги с отпечатанной номенклатурой. — А вот список, — передал он бумагу председателю комитета, — можешь хотя бы приблизительно сейчас прикинуть?

Калмыков взглянул на список и облегченно выдохнул, ничего невозможного, почти все перечисленное можно было отгрузить в течение месяца, главное, что французы не претендовали на конечный продукт, их вполне устраивал полуфабрикат. Однако он продолжал держать выражение озабоченности и даже еще нахмурил брови.

— В принципе можно попытаться удовлетворить их просьбу, — наконец, согласился он, — но для нас это даром не пройдет, потребность в производстве кремниевых триодов уже давно назрела. Электронной промышленности срочно нужны новые мощности.

— Ну, за этим дело не станет, — отозвался Хрущев, радуясь, что проблема оказалась решаемой, — готовьте предложение, рассмотрим на следующем заседании совета министров. И к слову, от французов поступило еще предложение о создании совместного предприятия, но там пока думать будем, так с капиталистами мы еще не работали.

— Совместное предприятие? Тоже что-то по электронным компонентам?

— Не только, — прищурился Никита Сергеевич, — переговоры ведутся о цветных телевизорах. Но сам понимаешь, мы еще только чёрно-белое телевидение начали в областных городах монтировать, а тут массовое производство цветных телевизоров. Да и видел я эти цветные передачи, помнишь эксперименты на студии, глаза от мельтешения болеть начинают.

— Насколько мне известно, — взял слово Калмыков, — во Франции дела с телевидением обстоят не лучше. Но направление это очень перспективное, смотреть передачи в цвете все же лучше чем в черно белых тонах, если оно качественное.

— Вот именно, если оно качественное, — сделал акцент на слове Хрущев, — нам до этого качества еще далеко, главное сейчас народ хотя бы нормальными черно белыми телевизорами обеспечить.

Отправляясь к себе, Калмыков уже был далек от мыслей сотрудничества с французами, у него было полно своих проблем, список он наметил передать своему заместителю Александру Ивановичу Шокину, именно он будет разбираться с зарубежными поставками.

Гл. 12

Бесплатный сыр

Мы с Сильви сидим на открытой террасе бистро, ласковый ветерок и не слишком назойливый солнечный свет, хорошо. Девушка потягивает кофе, ну а я довольствуюсь апельсиновым соком — кофе мне, честно говоря, надоело до чертиков, так и не смог к нему привыкнуть за столько времени. Наши посиделки сегодня вполне обоснованы, я, наконец, закончил учебу и отправляюсь в Париж на стажировку в одну из финансовых групп, это благодаря связям месье Дюпона, буду учиться работать с банками и биржей, а проще говоря, учиться спекулировать ценными бумагами. Клуб биржевиков достаточно закрытый, случайные люди там скорее исключение, чем правило, и то долго они не держатся, хоть удача и важна в такой деятельности, но без определенного багажа знаний и главное связей, делать там нечего.

Отправляя меня туда, мой благодетель надеялся, что столкнувшись с суровой действительностью его протеже наконец-то поймет, что финансовый мир вовсе не так хорош, как ему представлялось в мечтах. А столкнувшись с подлостью и предательством изменит свои планы и снова вернется в бизнес, в котором достиг значимых успехов. Наивный, вот уж у кого не было розовых очков, так это у меня, и мои амбиции простирались куда дальше банального зарабатывания денег, надеюсь, кое-кому в будущем станет действительно плохо от моих задумок.

Сильви тоже через некоторое время покидает дом и отправляется в Лилль, именно там она будет под присмотром опытного наставника руководить филиалом фирмы Дюпон, специализирующимся на производстве женского белья.

Тот проект, который я делал под девушку, не пропал даром, его внимательно изучили финансисты и признали годным. Конечно же, никто после этого не кинулся сломя голову заключать договора как мы с Бернаром в свое время, сначала договорились на пробный запуск оборудования, а потом, если все получится, переговоры будут продолжены. К удивлению всех, запуск изделий на новом сырье удалось осуществить без особых дополнительных затрат, хотя должен признаться, пришлось понервничать, договор аренды был подписан и уже в ближайшее время начнет разворачиваться рекламная компания. Особенно в этой рекламе будет обращаться внимание на марку производителя, и то, что этот Дюпон никакого отношения не имеет к тому Дюпону, естественно никто говорить не станет. А еще, в соответствии с проектом, наша безнесвумен станет лицом филиала компании, символом успеха, это тоже один из рекламных трюков, кто бы чего не говорил, а сказки о девушке из обычной семьи, которая благодаря своей целеустремленности добилась успеха, по-прежнему востребованы в народе.

Подозреваю, что Сильви Матье, в скором времени станет желанной невестой для многих семей бизнес круга, счастье это ей принесет вряд ли, но за свое будущее она может не беспокоиться.

— Закончилось мое беззаботное существование, — грустно улыбнулась девушка, — как оно там будет?

— Нормально будет, — оторвался я от смакования сока, — просто ты еще не привыкла к постоянно изменяющимся условиям существования, а основная масса бизнесменов так и живут. Вникнешь, привыкнешь, и станешь это считать, своим нормальным образом жизни.

— Удивительно Серж, как легко ты готов бросить все чего достиг, и начать заново. Не жалко?

— Наслаждаться плодами победы можно лишь тогда, когда будешь уверен, что ее у тебя не отберут, — пришлось мне объяснять Сильви свою позицию, — а такой уверенности, как ты можешь видеть, у меня нет. Стоит на время сбавить ход, закиснуть, как конкуренты сожрут с потрохами, те знания, которые я получу, позволят мне выстоять даже тогда, когда вокруг рухнет все. Подумай сама, когда вдруг начинается кризис, кто имеет самый большой доход?

Девушка кивнула:

— Это понятно, что биржевые спекулянты, но я тебя знаю, ты не станешь разорять владельцев бизнеса, а значит, и такого дохода как у спекулянтов не получишь.