Поужинали они и уснули. Но всю долгую ночь ветер кричал среди утесов, а на утро дождь со снегом заволокли горы. Весь день бушевал ураган, и в краткое мгновение затишья свернули они лагерь и спустились назад, в Сад Дрозда, и там провели девять дней и девять ночей под ветром, дождем и градом.
Только на десятый день закончилась буря, и они опять пересекли ледник и разбили лагерь в каменной пещере у подножия великой Коштра Пиврархи. На рассвете Джусс и Брандох Даха вышли наружу и осмотрели окрестности. Пересекли они устье крутой и забитой снегом долины, которая поднималась к основному кряжу между Ашниланом на западе и Коштра Пиврархой на востоке, обогнули подножье Эйлинона и вскарабкались с запада в снежную седловину высотой в три тысячи футов, откуда можно было увидеть всю гору и наметить путь для подъёма.
— Два дня пути до вершины, — сказал Лорд Брандох Даха. — Ночь на кряже — опасное дело, можно замерзнуть насмерть; других препятствий я не боюсь. Вон то черное ребро, которое поднимается на высоту полмили над нашим лагерем, приведет нас на гребень скалы, нависающей над той большой башней на севере. Если камни там такие же, как и те, на которых мы разбили лагерь — твердые как алмаз и шершавые как губка — они не сломаются под нами, если мы будем аккуратно обращаться с ними. В жизни не видел более пригодных камней для подъема на гору.
— Хорошо, а дальше? — спросил Джусс.
— Вверх, — сказал Брандох Даха. — Я поведу тебя как повозку, пока мы не дойдем до первого большего кармана на кряже. Его нам придется обойти, иначе мы никогда не пойдем дальше, и отсюда все выглядит достаточно скверно, ибо камни торчат наружу. А если они еще и покрыты льдом, то да, это будет работа. Но кроме этого я не в состоянии ничего предсказать, о Джусс, ибо я не вижу больше ничего определенного, кроме того, что на кряже полным полно щелей и шпилей. Как мы сможем преодолеть их — загадка. Слишком высоко и слишком далеко. Но одно ясно: мы всегда проходили там, где хотели пройти. Мы и так пересекли весь мир, и если на это кряж есть хоть какой-нибудь путь, мы найдем его и поднимемся по нему.
На следующий день, как только небеса слегка посерели, они встали, все трое, и пошли на юг по скрипящему снегу. Потом они связались веревкой у подножия ледника, спускавшего с седловины, находившей в пяти тысяч футах над ними, оттуда, где основной кряж понижался между Ашниланом и Коштра Пиврархой. Свет утра еще не поглотил блестящие звезды, а они уже шли через лабиринт башен и трещин ледопада. Вскоре свет нового дня заплескался на снежных полях великого ледника Темарм, окрасив его зелёными, шафрановыми и бледно розовыми тонами. Снега Исларгина сверкали далеко на севере, по правую руку от белого купола Эмшира. Эла Мантиссера закрывала вид на северо-восток. Огромный утес, закрывавший их долину с востока, отбрасывал тень, синюю, как летнее море. По другую сторону вверх поднимались пики-близнецы Эйлинон и Эшнилан, теплые лучи прогнали замерзшую ночную тишину и, временами, раздавался рокот лавин и рев камнепадов.
На ледопаде впереди шел Джусс, осторожно ведя их среди высоких торосов, по каждую сторону от которых лежали бездонные трещины, иногда по самому краю пропастей, иногда вдоль подножия ледовых башен. Эти башни, в пять ростов человека, некоторые квадратные, некоторые пирамидальные, некоторые разрушенные или громоздящие друг на друга, нависали над дорогой, в любой момент готовые упасть на отважных восходителей и навсегда забросить их кости в сине-зеленые тайники из мороза и тишины, туда, где ледяные корабли звенели пустотой под рукой Джусса, пробивавшегося вперед и резавшего ступеньки топором Миварша. Наконец подъём стал более пологий и они вышли на гладкую поверхность ледника, по ледяному мосту перешли огромную щель между ледником и склоном горы, и за два часа до полудня вступили на каменное ребро, которое видели из Эйлинона.
Теперь впереди пошел Брандох Даха. Они поднимались лицом к утесу, медленно и без остановок, ибо прочными, хотя и маленькими были немногочисленные полки, прилепившиеся к крутому обрыву. Время от времени попадались расщелины, уходившие наверх, но в основном приходилось подниматься по открытому обрыву, путь, требовавший большой силы и выносливости, и мало кто мог бы выдержать его даже непродолжительное время, а перед ними была стена в три тысячи футов. И, тем не менее, к полудню достигли они гребня и упали на камень, слишком слабые, чтобы говорить, и поглядели на покрытое следами лавин лицо Коштра Пиврархи, окруженное карнизом, заканчивавшимся напротив западных пропастей Коштра Белорн.
Кряж, на который они поднялись, был достаточно широк и довольно ровен. Потом он, очень резко, суживался до ширины спины лошади, и прыгал вверх на две тысячи футов или больше. Брандох Даха вышел вперед и взобрался по откосу на несколько футов. Откос выпятился над ним, гладкий, без малейших зацепок. Он попробовал еще раз, и еще, а потом соскользнул вниз со словами: — Только с крыльями.
Тогда он пошел влево. Здесь над утесом нависал ледник, и, пока он смотрел, вниз, с ревом, сорвалась ледяная лавина. Тогда пошел он направо, и здесь скользкие каменные полки были забиты битым гнилым камнем, скользким от снега и льда. Пройдя несколько футов, он вернулся обратно. — О Джусс, — сказал он, — если мы пойдем вперед, то нам придется летать, ибо на стене не за что схватиться; либо пойдем влево, с риском попасть под лавину; либо на запад, где все сгнило, а руки и ноги так скользят, что легко упасть в пропасть. Куда?
Какое-то время они совещались, и в конце концов решили идти на восток. Первый же шаг вокруг выступающего угла башни оказался очень опасен, ибо только маленькая полка была там, и не было под ней ничего, кроме воздуха, так что если камень либо человек упал бы с нее, пролетел бы он три или четыре тысячи футов до ледника Коштра и там разбился бы на куски. Зато дальше находились широкие выступы, по которым можно было пройти вдоль стены каменной башни, изогнутой внутрь и смотревшей на юг. Далеко наверху из голубого льда обломанного конца ледника выступали трещины, ослепительно белые в свете солнца, а сосульки, больше головы человека, свисали с каждой полки: божественно прекрасное зрелище, которое, однако, мало радовало их, и они поспешили как можно скорее выйти из под этого покрытого снегом опасного лица утеса.
Внезапно высоко над ними раздался треск, как если бы ударил огромный бич, и, взглянув наверх, они увидели темную массу, раскрывшуюся как цветок на фоне ясного неба, и расколовшуюся на сотни частей. Демоны и Миварш прижались к утесам, но это почти не защитило их. воздух наполнился свистом падающих камней, которые бросались вниз как дьяволы, возвращавшиеся в ад, с треском они ударялись об утесы и разбивались на куски. Эхо запрыгало от утеса к утесу, отражаясь и возвращаясь, и, казалось, сами корни гор содрогнулись под ударами бича. Когда все кончилось, Миварш застонал от боли в левом запястье, пораненном камнем. Остальные остались невредимы.
— Назад, — сказал Джусс Лорду Брандох Даха. — Хотя я знаю, что тебе это не по душе.
Вернулись они обратно, и немедленно сошла лавина, которая должна была уничтожить их, если бы они пошли дальше. — Ты неправильно судишь обо мне, — сказал Брандох Даха, улыбаясь. — Поставь меня в положение, в котором моя жизнь зависит от силы моей руки; тогда опасность — еда и питье для меня, и ничто не заставит меня повернуть. Но здесь, на этом проклятом утесе, на полках, где нас может покалечить в любое мгновение, мы игрушки других сил. И откровенно глупо оставаться здесь лишнее мгновение.
— Нам осталось два пути, — сказал Джусс. — Повернуть обратно, и навсегда покрыть свое имя позором; либо попытаться пойти на запад.
— И это будет гибелью для любого, за исключением меня и тебя, — сказал Брандох Даха. — Ну, а если мы сами погибнем, что ж, тогда, наконец, крепко заснем.
— Миварш, — сказал Джусс, — это не твое приключение. Ты храбро поддержал нас и стал нашим другом. Тем не менее сейчас я не знаю, что безопаснее: остаться тебе здесь одному, либо идти с нами по этому очень опасному проходу.
Но Миварш только сурово поглядел на него. Не произнеся ни слова он кивнул головой, как если бы хотел сказать: "Вперед".
— Тогда, в первую очередь, я должен тебя вылечить, — сказал Джусс и перевязал запястье Миварша. И поскольку день уже клонился к вечеру, заночевали они под большой башней, надеясь завтра достичь вершины Коштра Пиврархи, которая, невидимая, стояла в шести тысячах футах над ними.
На следующее утро, когда стало достаточно светло, они опять начали подниматься. Два часа занял переход, и не было ни одного мгновения, когда их жизнь не была бы в опасности. На этот раз они не связались веревкой, ибо поскользнувшись на этих мокрых камнях один человек мог увлечь за собой в пропасть дюжину. Края кряжа были скошены наружу и усеяны битым камнем и липкой грязью, мягкий красноватый камень ломался, едва его касалась рука человека и летел на ледник внизу. Вверх, вниз, шаг вперед, вниз, вниз, вверх, вперед, вот так они шли, шаг за шагом, вокруг подножия огромной башни, и, наконец, вышли к гниющей трещине, которая вела наверх, достаточно безопасно.
Пока они поднимались, белые тонкие облака, утром окружавшие высокие зубцы Эйлинона, собрались в огромную черную массу, которая заволокла все горы на западе. Огромные полосы облаков взлетали из бездны под ними, объединялись и колыхались, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз, как море, волнуемое прибоем. И вот, наконец, они поднялись на высокий кряж, где стояли Демоны, и окутали их в туманным плащом, в холодных складках которого гулял ветер, и темнота поглотила полдень. И остановились они, ибо не видели камня перед собой. Ветер неистовствовал, крича между расколотыми башнями. Пошел снег, и засыпал кряж. Облако поднималось и опять опускалось, как большая птица, накрывшая их могучими крылами. Из его недр ударила молния, осветив мир над и под собой. За молнией последовал гром, послав раскатистое эхо кружиться между далекими утесами. Их оружие, лежавшее на снегу, внезапно охватило голубое пламя; Лорд Джусс посоветовал отложить его в сторону, чтобы не пораниться. Скорчившись в снежной яме между камней на высоком кряже Коштра Пиврархи, Лорд Джусс, Лорд Брандох Даха и Миварш Фаз провели там ночь ужаса. Но даже о приходе ночи не узнали они, ибо шторм принес тьму задолго до захода солнца. Ослепляющий снег, дождь, гром, молния и дикий ветер, ревевший среди расселин с такой силой, что, казалось, сотрясал саму гору, не давали им заснуть. Они почти замерзли, и уже не желали ничего другого, кроме смерти, которая прекратит этот дьявольский хоровод.
День принес блеклый серый свет, и буря прекратилась. Джусс встал на ноги, слабый, не способный сказать ни слова. Зато Миварш Фаз заговорил и сказал: — Вы-то дьяволы, но я поражаюсь сам себе. Ибо всю мою жизнь прожил я в снежных горах, и знал многих из тех, кто ночевал на снегу во время непогоды. И не было ни одного из них, кто не погиб бы от холода. Конечно, я говорю о тех, кого нашли. Очень многих вообще не нашли, ибо духи сожрали их.
Но громко засмеялся Лорд Брандох Даха и сказал: — О Миварш, боюсь я, что нашел в тебе отчаянного парня. Джусс, посмотри на него, на его смелость и выносливость, посмотри, насколько он привычен к морозу или жаре, и насколько он превосходит в этом меня, как я превосхожу тебя. И все-таки он самый усталый среди нас троих. Хочешь знать почему? Я скажу тебе: всю ночь он сражался с холодом, согревая не только себя, но и меня и тебя, спасая нас от укусов мороза. Будь уверен, только он, и никто другой, спас твое худое тело.
Постепенно туман поредел, и они смогли увидеть простиравшийся перед ними кряж на сотню шагов вперед, и каждая остроконечная башня казалась призрачной и нереальной, а следующая еще призрачнее. И через туман казались эти башни гигантскими, похожими на величественные горные пики.
Связались они веревкой и пошли дальше, взбираясь на башни или обходя их, то с одной стороны, то с другой; иногда стояли они на каменных зубах, торчавших из моря тумана, которые, казалось, прорезывали всю землю; иногда спускались в глубокие трещины, на дальней стороне которых вздымались белые стены, а слева и справа зиял пустой воздух. И камни были твердыми и хорошими, как те, по которым они впервые начали взбираться от ледника. Но медленно они шли и с трудом, ибо опасно-скользким был новый снег, налипший на утесы.
Наступил день, тихий и безветренный и они, наконец, дошли до стены из твердого льда, отвесно вставшей перед ними как край меча. Насколько можно было видеть, ее восточная сторона, почти отвесная, заканчивалась белой пропастью без единого черного каменного пятна. Западный склон, однако, оказался менее крутым, язык белого замерзшего снега уходил вверх и пропадал в облаках.
Брандох Даха встал на последний каменный зуб, находивший у подножия ледяного кряжа. — Остальное твое, — крикнул он Лорду Джуссу. — Я не хочу ничего другого, как идти за тобой, ибо это твоя гора.
— Без тебя я бы никогда не поднялся сюда, — ответил Джусс, — и не пристало мне лишать тебя чести встать первым на вершину, ибо этот подъем — главным образом твоя заслуга. Иди впереди.
— Я не пойду, — сказал Лорд Брандох Даха, — ибо эта честь пристала только тебе.
И пошел Лорд Джусс впереди, вырубая топором большие ступеньки на спинном хребте западной стороны кряжа, а Лорд Брандох Даха и Миварш Фаз шли за ним по этим ступенькам.
Постепенно в невидимых пространствах неба поднялся ветер, и разорвал прогнивший занавес тумана. Копья солнечного света ударили по расщелинам. Далекие солнечные земли замерцали в невообразимых глубинах юга, видные через гребень огромной стены, стоявшей за пропастью: экран из черных каменных столпов, изборожденный тысячами сверкающих снежных впадин и увенчанный, как башнями, рядами пиков, диких и жестоких, заставлявших глаза слезиться от своего блеска — изящные шпили верхнего кряжа Коштра Пиврархи. Вершины, которые Демоны так долго видели высоко в небе, ныне лежали у их ног. Только тот пик, на который они взбирались сейчас, еще поднимался над ними с северо-востока: ясно видимый в свете дня, с обнаженными нависавшими утесами и снежным карнизом. Заметив его положение, Джусс продолжил вырезать ступеньки, и через полчаса, пробившись через облака, встал на вершине остроконечной башни, глядя сверху вниз на всю землю.
Они спустились вниз на несколько футов по южной стороне и уселись на камни. Усеянное островами прекрасное озеро лежало далеко внизу, спрятанное между лесистыми и каменистыми холмами у подножия глубоко прорезавшей горы долины, бежавшей вниз от Врат Зимиамвии. Эйлинон и Эшнилан поднимались недалеко на западе, между ними был виден изящный белый Акра Гарш. За ними шли горы, одна за другой, бесконечные, как море.
Джусс взглянул на юг, где голубая туманная земля волна за волной убегала вдаль, пока не сливалась с небом. — Ты и я, — сказал он, — первые из сынов человеческих, глаза которых видят легендарную Зимиамвию. Как ты думаешь, правда ли то, что говорят об этой счастливой стране философы: никакая нога смертного не может ступить на нее, но живут там только благословленные души, унесенные смертью, души тех великих людей которые при жизни свершали великие подвиги, не призирали землю, удовольствия и славу, всегда поступали справедливо и не были ни трусами, ни угнетателями?
