— Мы, скромные служители Богов, пойдем великим походом, неся благую весть в столицу, самому Владыке! Радуйтесь, аггелы! Скоро золотые века вернутся вновь! И вы снова сможете летать, как птицы! Слава Богам!

— Слава!!! — Благоговейно заорала паства и, собирая свои пожитки, заторопилась к своему транспорту.

Ферапонт же вскочил на скутер и, заложив крутой вираж, сорвался по серпантину вниз. Пусты, подтянув веревки на рясах покрепче, встали на машинки по двое и отправились следом.

* * *

Подлетев к гостинице, Ворон рассчитался с водителем и, обернувшись к пассажиркам, попросил:

— Девушки, умоляю, не пытайтесь сбежать. Вы совершенно не знаете наших реалий. У вас нет средств. Пусть вы магически сильны, но сотня магов, если Владыка посчитает, что вы представляете угрозу для общества, вас одолеет. Не делайте глупостей. Хорошо? — Он внимательно посмотрел в Вовкины глаза, сразу определив, кто принимает решения.

— Хорошо. — Немного помедлив, ответил Вовка. — Обещаю!

— Тогда прошу всех на выход!

В сопровождении улыбавшегося неизвестно чему Амирена девушки отправились в гостиницу, а Ворон замешкался у машины.

— Это, — он протянул таксисту монету, — за беспокойство.

Тот обрадовался и благодарно взглянул магу в глаза.

— Забудь! — Негромко сказал тот и хлопнул дверью.

Войдя в холл, Эрхан кивнул сменному администратору, пожилому аггелу с тщательно уложенными волосами и отглаженном костюме.

— Доброй ночи! Ресторан работает? — Дождавшись кивка, он продолжил: — Закажите для нашей компании столик на пятерых и горячий ужин. Если сюда заявятся пусты в балахонах, пусть подождут в холле. Идемте, — позвал он девушек и Амирена.

— Который номер ваш? — Спросил Ворон русалку на втором этаже.

— Вот! — Девушка кивнула на комнату.

— Одноместный? — Ворон подумал, а потом махнул рукой. — Не страшно. В любом случае, вам надо переодеться. Девушки, я точно могу вас оставить, зная, что вы никуда не денетесь?

— Точно. — Сказал Вовка и толкнул запертую дверь. Которая не стала его удерживать, свободно пропустив внутрь.

— Амирен, — Ворон посмотрел, как девушки зашли и захлопнули дверь, — после этого нас тоже убьют.

Тот почесал растрепавшуюся рыжую голову.

— А может, в должности повысят? Когда Владыка их появление не сможет замять...

— Саины! — Перепуганный администратор спешил к ним, крича еще от лестницы. — Там целая толпа! И старец с ними! И его пусты! Перед гостиницей столько народа!

— Идем, Амирен! — Ворон сбежал по лестнице за дежурным. — Будешь прикрывать мой тыл! Ну и спасать... если что.

* * *

— Саины! — Скинувший капюшон с бритой головы Ферапонт походил скорей на некормленого пациента психлечебницы, но никак не на святого старца. — Где наши Владычицы?

— Иди сюда. Садись. — Ворон опустился в кресло, приглашая последовать своему примеру запыленного гостя. Тот посмотрел на чистый чехол и спокойно сел. Сзади тут же встали два сверкающих глазами фигуристых монаха. Амирен, в свою очередь, пристроился за спиной Эрхана.

— Давай поговорим с тобой, как умные, друг друга понимающие и блюдущие каждый свой интерес субъекты. Согласен?

— Да. Только зубы, офицер, не заговаривай. — Спокойно сказал Ферапонт, глядя в черные глаза Ворона своими прозрачными очами.

— Не заговариваю и не собираюсь. Скажи мне, святой, ты понимаешь важность события, которое произошло на твоих глазах?

— Да. Боги простили нас, послав юных дев спасительницами! — Бледные глаза запылали фанатичным огнем.

— От чего нас спасать, Ферапонт? Как считаешь?

— От собственных пороков! В первую очередь: жадности, лени, зависти, злобы... Мы должны возлюбить ближнего своего и объединиться с целью окончательного избавления миров от демонов, внушающих незрячим существам крамольные желания власти, алчности и прелюбодеяния!

— Браво, Тирхен! Ведь так тебя звали в миру? Значит, готов развязать новую войну?

— Чтобы избавить аггелов от пороков и повести их к светлому будущему, нужна объединяющая всех идея, а также ее провозвестник и поводырь. — Фанатичный блеск из глаз исчез, уступив место вполне трезвому взгляду прагматика, желающего заработать на смутных временах.

— В точку. А теперь слушай внимательно: в наш мир вместе с дочерьми Анибель вернулась магия. Поэтому к аггелам, праведным и безгрешным, вернутся прежние способности к полету, работе с материей... Дальше придумай сам, базируя развитие способностей на теме вселенской любви. Надеюсь, ты сам понимаешь, что такую превосходную весть надо разнести как можно шире! Твое предсказание должны услышать столица, Владыка и Совет... Представь, как тебя, Вестника, ликующие толпы несут на руках, под ноги бросая цветы, а в карманы — монеты! Нищие духом — возрадуются. Слепые — прозреют. Моральные калеки — отбросят социальные костыли...

— Да ладно... Все я понял. Но как идти в крестовый поход без девчонок? Как говорить о тех, кого не могу предъявить?

— Чудеса творить умеешь? Ты же маг, все-таки, три курса Академии закончил. Язык подвешен? Вот и проповедуй. А как только приблизишься к столице, подвезу туда девушек. Ты прав: без них не получится.

— Временной интервал?

— Недели две. Я хочу удостовериться, что они действительно дочери Анибель, а не просто свалившиеся нам на головы искательницы приключений.

— А если не выгорит?

— Так у тебя справка есть. Как у пострадавшего от водной стихии. С тяжелыми стрессовыми последствиями. Какой с тебя спрос? Снова монастырь отстроишь. Зато сколько народу к тебе повалит! Не то, что сейчас. Счета, поди, в заморских банках держишь?

— Да понял, не дурак. — Ферапонт встал. — Зря я в вашу политику ввязался. Сидел бы в горах...

— Думать надо было немного раньше. Теперь ты — в игре. Продуешь, побьют и забудут. Если выгорит, куш будет настолько жирным... Соразмеряй аппетит и не подавись, Тирхен!

— И тебе, Ворон, не хворать. Как с тобой связаться, если что?

— Как подойдет время, я тебя найду. Без нас в столицу не суйся. И в любом случае, к войне не призывай. Убьют. Так что лучше о всеобщей любви.

— Увидимся. — Ферапонт встал и, не прощаясь, вышел на улицу.

За окнами радостно взревела толпа.

— Тяжек ты, пророка крест... В лучшем случае — арест. — Проговорил Ворон. — Идем, Амирен. Нам надо привести себя в порядок.

* * *

Девушки, словно нахохлившиеся птички на жердочке, сидели на одной кровати.

— Я ничего не понимаю! — Наконец, не выдержала Арина. — Почему вы стали девушками? Почему старец кричал, что вы — дочери Анибель? И этот противный черный офицер назвал вас странными именами... Вовка, это точно вы?

— Точнее некуда. — Мрачно сказала одна из девушек. — Скажи спасибо своему дедуле. Долбанный портал, дебильная планета! Кто-то накосячил, а мы — снова выгребай!

Вовка вскочил и стянул с себя куртку. Оглянувшись в поисках места, куда бы пристроить грязную вещь, он просто бросил ее на пол.

— Не психуй. — Сказал Вальтер. — Все равно сейчас ничего не изменить. К тому же хочется понять, почему они решили сделать нас звездами своего божественного пантеона? Арина, у тебя есть запасная одежда? А то эти вещи пропылились, немного порвались и... плохо пахнут.

— На фиг переодевания! — Снова завелся Вовка и махнул рукой сначала на Вальтера, потом на себя. Куртки со штанами стали чистыми и целыми. — Пусть воспринимают такими, какие есть. Не нравится — пусть раскошелятся.

— Как здорово! — Захлопала в ладоши пораженная Арина. — У нас бытовой магии отводится целый год обучения!

— Мэтр Вилдбах вбивал ее в меня денно и нощно. — Вовка, наконец, улыбнулся. — Просыпаюсь от того, что все тело чешется. А это он мне в кровать конской шерсти насыпал... Или тараканов. Сразу формулы вспоминаешь! Даже не просыпаясь.

— Пригодилось же! — Философски заметил Вальтер. — А меня учили только азам... Но к почищенной одежде было бы неплохо умыться.

— Тогда я первый! — Вовка на ходу снял рубаху и скрылся за дверью ванной комнаты.

— Так жаль, — улыбнулась Арина, искоса посмотрев на Вальтера, — что вы теперь — девчонки...

— Вовка умеет нравиться. — Вздохнул тот. — Даже в женском облике привлекает не только мужские сердца.

— Еще бы! — Фыркнула Арина. — Теперь от вас глаз оторвать невозможно! Обе такие красавицы! И волосы, как серебро...

Она осторожно, кончиками пальцев, взяла прядь волос Вальтера, и посмотрела сквозь нее на свет.

— Сияют! А я — самая обычная. И замуж меня никто никогда не звал...

— А хочешь? — Заинтересованно повернулся к ней Вальтер.

— Ну-у... все выходят. Кто первой женой, кто — второй...

— Значит, ты просто не встретила свою настоящую пару. Разве можно такую красавицу не заметить?

— У нас женщина не выбирает. Выбирают ее. Понимаешь?

— Это в ваших горах? А в столице?

— Также. Если сможешь себя обеспечить, твой выбор — жить с мужчиной или остаться одной. Если собственных средств нет — надо выйти замуж.

— Но ты же учишься! Значит, у тебя будет специальность и свобода выбора.

— Да, у нас многие дети природы живут в одиночестве. Но во мне, наверно, слишком много аггельского... — Она вздохнула и посмотрела в окно.

— Ерунда. — Вальтер тоже встал и снял куртку, — Просто все маленькие девочки любят своих пап, а образцом для подражания берут матерей. Посмотри вокруг себя. Ты видишь аггелов, детей природы, растения и животных. И каждый из них живет в своем мире, не замечая твоего существования, пока вы не столкнетесь. И то, тебя только увидят. Но твой внутренний мир останется для них загадкой. Впрочем, как их мир — для тебя. Да, есть общепринятые нормы выживания в группе, как, например, обязательное замужество. Ведь в далекие времена мужчина кормил сразу нескольких женщин, вынашивающих его детей. Они же обеспечивали ему теплый дом и удовлетворение физиологических потребностей. Но ты, умная, привлекательная и молодая девушка, зачем лезешь в эту петлю? Пойми, у тебя не будет поездок к дедушке. Ты не сможешь кататься по горам на гвейне. С утра и до вечера за чашку приготовленного тобой же супа ты будешь убираться, стирать, ночами ублажать мужа, взявшего в дом еще одну служанку. Тебе хочется так жить?

— Но у мамы тоже семья, и у отца...

— Если ты встретишь приятную для себя личность, пробуй! — Вальтер рассеянно стукнул костяшками пальцев в дверь ванной комнаты, получив оттуда изысканный отклик с указанием направления движения по известному маршруту. — Дело в том, — продолжил он, — что никто об этом не задумывается. Принято — и все. Кем принято? Когда? Для чего? Знаешь, Арина, проще жить, вообще не думая ни о чем. Просто придерживаясь общепринятых норм и указаний сначала родителей, потом — мужа. Зачем думать и за что-то отвечать, если за тебя подумают, а еще лучше — сделают.

— Но так действительно проще! — Возмутилась девушка. — Если я начну творить что-то свое, меня осудят, и я стану изгоем!

— Если будешь тверда в своих убеждениях, и не станешь колебаться, цепляясь за прошлое, вскоре перед тобой ляжет новая дорога. Да, тебе будет, как первопроходцу, сложно. Но, видя твой успех, за тобой постепенно потянутся последователи. Появятся новые знакомые, думающие также. Друзья... Интерес противоположного пола.

— А вот и я! — Дверь ванной раскрылась, и на ее пороге встала светловолосая красотка с ухмылкой до ушей и полотенцем, навернутом на тело от груди до попы. — Слушай, Вальтер, — он оттопырил полотенце пальцем, — а оно держится!

— Еще бы! — Фыркнул тот. — Такие фиксаторы отрастил! Аринка, иди, мойся.

Девушка кивнула головой и ушла, по дороге пихнув Вовку бедром.

— Сейчас приду спинку тереть! — Крикнул Вовка ей вслед.

Дверь захлопнулась, а внутри повернулась ручка.

— Смущается! — Хохотнул он и без стыда снял полотенчико.

Разложив на кровати трусы, рубаху и носки, он принялся чистить их магией, сразу удаляя пыль и грязь на улицу.

— Бесстыжая ты, Вовка, девица!

— Вот ты сейчас читал Арине лекцию... — Внимательные Вовкины глаза взглянули Вальтеру в лицо. — А сам стесняешься обнаженного тела. Вот скажи мне, что в нем дурного?

Он выпрямился и посмотрел на себя сначала с одного бока, потом — с другого.

— Красивое и пропорциональное женское тело. Я что, вызываю в твоей душе низменные желания поиметь меня прямо на этом грязном коврике?

Вальтер покраснел.

— Нет, конечно. — Продолжил Вовка. — У тебя нет дурных мыслей. Тоже сплошные моральные запреты, впитанные от родителей в детстве. Сравним наши миры. У вас женщина в короткой, по колено, юбке, ассоциируется со шлюхой. Так? В нашем мире это — деловой костюм. У вас вываливают из корсажа грудь и обнаженные плечи. У нас тоже могут так сделать, но в повседневности это — плохой тон, навевающий мысли о доступности. Видишь, насколько нормы этикета отличаются в разных мирах? Так что снимай свои вонючие носки, теплые штаны, труселя и майку. Думаю, Арина визжать не станет, увидев тебя в полотенчике.

— Ты бы все же оделся... Не думаю, что после моей лекции ее отпустят абсолютно все моральные запреты!

— Конечно, оденусь. — Вовка натянул белье и прошелся пальцами по пуговицам. — На самом деле подобные наставления даже полезны. Особенно для воспитания детей. Ведь маленький человечек, чтобы выжить, должен быть приспособлен к миру. Также мораль необходима для некоторых горячих парней, не блещущих интеллектом и додумывающих женские формы за плотной черной чадрой. Так что приходим к выводу... какому, Вальтер?

— Мыслить надо чаще! — Рассмеялся тот.

— Точно, дорогая. А у тебя фигурка тоже ничего. И сиськи упругие... Может, в свой мир вернешься? Выдам тебя замуж за Генриха...

— Перестань. — Неожиданно хрипло сказал Вальтер. — Не вернусь. Не к кому мне туда возвращаться. И Генрих, и Виола... они любят и знают тебя, а не того маленького забитого мальчика. Мое место — в твоем мире! — Он немного помолчал, собирая вычищенные вещи. — Ты-то сам... не хочешь вернуться?

— Нет. У меня там тоже никого не осталось. Бабушка любит тебя. Мягкого, умного, воспитанного и спокойного. У тебя есть отец, новый дед. Друзья... Нет, Вальтер. Боги правильно придумали. Ты и я — теперь мы на своих местах. Только не могу понять одного — зачем мы этому, абсолютно чуждому нам миру?

— Давай сделаем так. Никуда не поедем, пока нам не объяснят, за кого нас принимают, и что от нас хотят. Правильно?

— Да, Вальтер. Иди мойся... Арина! Радость моя! — Вовка расплылся в улыбке. — А ты, сестра, говорила про запреты! Наша русалочка — невероятная красотуля!

Девушка вышла из ванной полностью обнаженной.

* * *

Когда саин Эрхан постучал в номер девушек, те были причесаны и одеты. Первой вышла их маленькая командирша. Красивое лицо выглядело хмурым. Страшная и грязная тряпка с волос исчезла, открыв взору чистое светлое сияние, переплетенное в косу. Второй, озираясь, застыла на пороге русалочка. Но, получив тычок указательным пальцем в спину от Вальтера, выпорхнула в коридор. Увидев Райльера, она сразу спряталась за Вовку. Личико последней девицы лучилось яркой, но совершенно декоративной улыбкой.