| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Елизавета стреляла, пушка делала восемь выстрелов в минуту, убойным снарядом.
Девушка прочирикала:
— О Боже мой... Будь господь всегда со мной...
И опять как лупанет метким выстрелом. Разбрасывает целые сотни японцев. Осколочно-фугасный снаряд — это вещь убойная. И раскромсает противников, словно мухобойка клопов.
Екатерина девушка-наводчица замечает:
— Японцы посмели победить Россию! Как это подло с их стороны!
Елизавета решительно произнесла, сжимая крепче кулаки, да так, что даже выступили костяшки:
— Никогда им нас не победить!
Елена, ведя с помощью электрического управления огонь из восьми пулеметов, взяла и агрессивно пропела:
— Говори по-русски или умирай!
Девушки смотрелись весьма весело. Они такие классные и выдающие. И выбивают японцев тысячами. В самом деле, зачем они победили тогда Россию? Толку от этого Японии не было. Все равно через сорок лет заставили вернуться самураев в прежние границы. Так что, какой был смысл победы Японии? Вернуться с большим уроном обратно.
Вот так судьба-злодейка, или капризная Фортуна, или Бог, если Он есть. Ну, зачем ты нарушил привычный уклад России и привел к краху царизма. Почему, самый добрый, человечный, интеллигентный царь Николай Второй оказался таким неудачником? Царя расстреляли. Хотя, это был монарх с большой буквы. Вернее стал бы царем великим, будь у него хотя бы средняя для русских царей удачливость.
Но бывает еще и хуже. Вот, например, в пленного партизана двенадцатилетнего измученного пытками и допросами Андрейку доставили в Бобруйск. Там его бросили в камеру, где находилось несколько пленных мальчиков. Подростков, каждый день водили на допросы и там зверски избивали.
Андрейку хлестали по спине проволокой, а затем прижигали босые пятки зажигалкой. Мальчишка обессилел после пытки и лежал на животе. Деревянные нары очень уж жесткие.
Петю тоже пытали, кололи иглами в нервные окончания. Бледный, бритый наголо мальчишка сидел, упустив исхудавшее лицо себе на руки. Более бодрым выглядит Коля, хотя у этого мальчика тоже исполосована спина. Пацан произносит:
— Держитесь! Рано или поздно им надоест и это кончится.
Петя тяжело вздыхает и произносит:
— Расстрелом!
Андрейка бормочет, сквозь слезы:
— Я им ничего не скажу.
Тем не менее двери камеры открываются вламываются полицаю. Швыряют истерзанного Вовку, пацана высекли колючей проволокой, затем гасили сигареты о грудь и хватают Андрейку под мышки.
Мальчишку старается сам вступить, хотя босые подошвы и обожжены. У немцев против него ничего нет, кроме показаний полицая Романа, который и сам ничего толком не знает. Но у гитлеровцев тактика — если не хватает информации просто истязать.
А если даже и ошибка, то, что за беда? Одним недочеловеком меньше. Кроме того фон Краузе чувствует светловолосый мальчишка с голубыми глазами что-то не договаривает. А значит нужно усилить пытку.
Кабинет для допросов у гитлеровцев оборудован, словно камера у инквизиторов. Одно из древних приспособлений дыба.
Андрейке связывают сзади руки и вздергивают. Мальчик скрипит зубами и нагибается. Опытный палач дергает Андрейку, и в плечах прокручивается, хрустят кости. Мальчик охает.
Фон Краузе шипит:
— Говори, каких ты знаешь партизан!
Андрейка шепчет, слова с трудом срываются с побледневших губ:
— Я никаких не знаю...
Краузе задумывается. Проволокой мальчишку секли не раз. Вот как спина и бока исполосованы. Огнем пяточки тоже жарили. Не помогло. А сигареты о грудь он уже тушил другому мальчику Владимир Вольфовичу. Нет определенно, эти русские пионеры очень упрямы. Они терпят любые пытки, и не говорят.
Фрау Кидман, женщина-палач, видя затруднение Краузе, предложила:
— Может быть, попробовать ток?
Штунбанфюрер СС согласно кивнул:
— Ток мы с этим сорванцом не пробовали!
Андрейка вспомнил, как его как-то ударило разрядом и, затрясся.
Весьма неприятное воспоминание. Кидман жадно смотрела на избитого мальчика. Хорошо его отделали. На личике синяки, а босые подошвы покрыты волдырями. Вот сейчас она закрепляет датчики с проводами на самых чувствительных местах.
Андрейке придется напрячь все свое мужество, чтобы не выдать. Фон Краузе смотрит взглядом плотоядной пираньи, ему доставляет удовольствие пытать мальчишек. Правда русские какие-то слишком уж упрямые, и ломаются редко. Причем, дети часто более стойкие, чем взрослые.
Фрау Кидман кончила закреплять и пробурчала:
— Говори паршивец, каких ты знаешь партизан?
Андрейка, испытывая неподдельный страх, проскули:
— Я никого не знаю, пощадите!
Кидман неторопливо подошла к переключателю и повернула на пару делений. Электрические разряды пробежались по теле мальчишки. Андрейка вскрикнул.
Фон Краузе проревел:
— Говори паршивец, а то хуже будет!
Андрейка простонал:
— Я никого не знаю...
Кидман повернула ток еще на пару делений. Мальчишка заорал и забился в судорогах. Женщина-палач довольно усмехнулась. Как это приятно приносить чужому человеку боль. Вот сейчас этот мальчик все им расскажет или будет, истязаем, до полусмерти. Тут главное не перестараться, чтобы электрический разряд не парализовал сердце.
Андрейка тяжело дышал и трясся. Ему очень хотелось, чтобы боль ушла и прекратилась, чтобы не мчались по жилам галопом электрические заряды. И кончилась эта адская геенна. Но признаться, мальчишка просто не мог.
Да он служил связным у партизан, и действительно у него есть пара подстреленных немцев. Только фрицам лучше этого не знать. Как больно когда по тебе проходят разряды.
Андрейка представил себе баню, и будто его бьют там веником. Стало чуть-чуть полегче...
Кидман повернула еще на одно деление и остановилась. Беспомощный, нагой мальчишка с перекошенным лицом, дергался, его ноги зажаты в специальную колодку. Женщина-палач подскочила к камину и достала оттуда раскаленную кочергу. Подошла к дыбе, и сунула раскаленное железо к босой и так обожженной пятке мальчишки. Андрейка дернулся, но на фоне электричества раскаленный металл уже не так страшен. Хотя волдыри на волдыри это и очень больно.
Мальчишка стонал и кричал, но ничего не говорил. Фрау Кидман орала на него и хлестнула плетью. Потом приложила кочергу и к груди.
Пионер мужественно пропел:
Душу сердце, отдадим,
Мы своей святой Отчизне...
Выстоим и победим,
И не пожалеем жизни!
После чего мальчишка потерял сознание, погрузившись в спасительный мрак.
Фрау Кидман спросила у фон Краузе:
— А ты думаешь, мальчишка виновен?
Немец, майор СС уверенно ответил:
— Да! И он выдал себя, прочитав большевистские стихи! Теперь я точно знаю что он партизан!
Фрау Кидман тяжело вздохнула:
— Трудно будет его расколоть. Это твердый орешек.
Фон Краузе прорычал:
— На каждый твердый орешек найдется свой молот! А мы еще попробуем, на нем...
Женщина-палач покачала головой и заметила:
— Надо дать ему отдохнуть... Иначе убьешь мальчика пытками!
Фон Краузе прошипел, словно спущенная шина:
— Тогда допросим другого!
Андрейку сняли с дыбы и отправили снова в камеру. Полицаи вынесли измученного ребенка.
А перед Краузе предстал Мишка. Мальчик был арестован недавно и еще довольно свеж. Свирепый майор СС просипел:
— Если ты все расскажешь, мы тебе дадим шоколадных конфет и отпустим домой. А если нет, то посмотри на стену, эти орудия пыток пройдутся по коже.
Мишка обычный мальчишка еще пионер, опустил глаза. Его страшили пытки, но не было желания стать предателем.
Фрау Кидман с улыбкой произнесла:
-Вы русские проигрываете войну. Так что твое будущее в любом случае будет только под нашим правлением. Мы отправим тебя в хорошую школу и станешь служить хозяевам!
Мишка побледнел, но все-таки пробурчал:
— Нет!
Кидман оскалилась словно пантера:
— Что нет?
Мальчик отважно ответил:
— Я вам ничего не скажу!
Женщина-палач приказала:
— На дыбу его! И подвесить к ногам груз.
Когда мальчика вздернули, он застонал. Босые ноги зажали в колодки и подвесили гири. Проклятые гитлеровцы ни с чем ни считались, чтобы добыть информацию. Вес увеличивался, и руки вырывались из плече. По голому, загорелому телу пионера тек пот, пацан стонал и охал. Кидман пожирала мальчишку взглядом. Ей он казался таким беспомощным и мучимым. Но Михаил не говорил, а только издавал жалобные, стонущие звуки.
Кидман осторожно смазала мальчику пятки маслом и приказала:
— Жаровню!
Когда огнь заполыхал и лизнул пионеру подошву, Мишка не выдержал и проскулил:
— Не надо, все скажу!
Фон Краузе приказал машинистке:
— Записывай, и не пропускай ни слова!
Мишка с мукой в голосе понес какие-то небылицы, называя фамилии, кого попало. Он не хотел быть предателем, а просто желал избавиться от мук.
А фашисты все это записывали, и многих невинных людей похватают.
Сталин-Путин все-таки позволил себе, как следует расслабиться. Не все время быть аскетом. Не надо быть словно баптист, будь как царь. А царь и должен загуляться.
Новый год уже отпраздновали и первое заседание уже в 1943. Председатель совета народных комиссаров( главная должность вождя), спросил Берию:
— Как ты думаешь, Лаврентий, какие мысли в голове у фюрера!
Нарком внутренних дел заплетающимся языком ответил:
— Он явно хочет захватить весь мир! Весь мир! И нас, скорее всего не минует чаша сия?
Сталин-Путин, скривил физиономию и спросил, с похмелья не самым твердым языком:
— А что скажет Зюков?
Жуков воскликнул:
— Ударить! Да мы только и ждем приказа по этому поводу. Вот возьмем и всадим!
Вождь ткнул пальцев с министра:
— Ты говори!
Тимошенко набычился:
— Это мы в самый раз! Только прикажите и войска перейдут в наступление. Хотя конечно с несколькими дивизиями КВ-14 и КВ-15 мы чувствовали бы себя куда увереннее!
Сталин-Путин прервал крикунов:
— Э нет! Какие вы быстрые, вот что выскажет маршал Шапошников. Наш величайший из стратегов. ( Голосе вождя чувствовалась ирония. Председатель совета народных комиссаров и Государственного совета обороны, похоже, разочаровался в Шапошникове.)
Впрочем, маршал ничуть не смутился:
— Доблестные правоохранительные органы, как всегда перестарались. Они настолько засекретили в минувшем и роковом для нас сорок первом новейшие танки Т-34, КВ и Т-50, что даже не выдали на них документацию командирам частей. Вот поэтому наши танкисты тогда еще не готовы были к походу, хотя вроде бы и снарядов и горючего довольно. А сейчас? Нам понадобиться еще месяца три, чтобы танкисты переварили новые образцы.
Сталин-Путин, иронически свернув пожелтевшими от табака зубами, зловеще ухмыльнулся:
— Три месяца... Целых три месяца... Что скажет Судоплатов?
Глава внешней разведки без обидняков ответил:
— А что можно сказать? Конечно у меня стопроцентно достоверных данных о силе вермахта, но число таковых дивизий у нацистов растет и сейчас их не менее сорока четырех, а может и более шестидесяти. Плюс еще в пехотные дивизии поступают танки. Короче говоря, выпуск вооружений в Германии все возрастает, танки штампуют на все большем количестве заводов. Сила врага растет, как снежный ком. Еще через три месяца и у нас станет шансов еще меньше.
Шапочников возразил:
— Немцы увеличивают свои силы, но при этом они их и распыляют. Например, и в Бразилии и Аргентине созданы нацистские базы. В Африку перебрасывают новые контингенты, для борьбы с повстанцами. А если начнется война с США, у нас снова будут шансы.
Жуков тут пропел:
— Если так абы, а во рту росли грибы! Вот это и есть наше русское — авось пронесет, моя хата с краю, отсидимся на печке. А ударили бы в июне сорокового, проблема Гитлера была решена — раз и навсегда!
Сталин-Путин погрозил пальцем, усатому полководцу:
— Вот я предупреждал! Не надо касаться больной, темы упущенных возможностей. Да мы лопухнулись, промедли, раз, затем два. Но всегда фюрер нас удивлял. Вот и США могут за неделю капитулировать, а мы снова окажемся в дураках!
Шапочников логично заметил:
— С Америкой это не пройдет! Там куда большие расстояния, чем с Британией, да и население тоже! Янки могу элементарно задавить нас танками. То есть извините не нас, а Германию и не танками. А авиацией! Если фюрер сунется, то его растерзают!
Сталин-Путин был настроен куда более скептически:
— А почему это США до сих пор Японию не растерзали, а терпят поражение за поражением? — Вождь обратился к Берии. — Насколько мне известно, у немцев есть самолеты, которые носятся на очень высокой скорости, используя принцип реактивной тяги. Так ведь нарком!
Берия неохотно подтвердил:
— Да товарищ Сталин. Это реактивные истребители и бомбардировщики. Возможно, скоро у них появятся и штурмовики!
Сталину-Путина стало интересно:
— Сколько таких машин у Люфтваффе?
Берия замялся и вместо него ответил Судоплатов:
— Несколько тысяч на прикид товарищ Сталин. А точной цифры мы добыть пока не сумели.
Вождь всех времен и народов присвистнул:
— Однако! А ведь если мы перейдем в наступление, то гитлеровцы сразу же захватят господство в воздухе. А значит, нам придется наступать, подвергаясь авиаударам.
Шапочников как специалист возразил:
— Никто не доказал, на практике эффективность реактивной авиации. Да у этих машин огромная скорость, они маневренны, очень быстро взлетают с аэродрома и могут сами выбирать место боя. Но при этом могут возникнуть проблемы из-за больших скоростей, когда истребитель сможет выпустить всего несколько снарядов. Правда я знаю, у немцев есть разработки и реактивных зарядов. Вот так в принципе у нас есть шанс... Кто касается реактивных бомбардировщиков, то их высокая скорость позволит наносить бомбовые удары практически безнаказанно по нашим коммуникациям. Это тоже будет проблемой... Штурмовики? Не знаю, не имею понятия какие у Третьего Рейха штурмовики. Но наверное при ударах по войскам и пикировании, слишком большая скорость станет для них минусом из-за сложности попадания... Хотя и нашим зенитным пулеметам или скорострельным пушкам от этого станет сложнее.
Сталин-Путин оборвал стратега:
— Это все демагогия. Было бы лучше самим разработать реактивную авиацию. Почему конструктора только усики крутят. Так что давайте ребята, вкалывайте!
Жуков хотел ясности:
— Так что нам сейчас делать?
Сталин-Путин строго произнес:
— Готовиться! Готовиться! И еще раз готовиться! А конкретный приказ мы, конечно же, отдадим. Но вот когда и какими силами будем думать. У нас еще слишком мало дивизий укомплектованными новейшими танками. Кроме того как я уже приказал. Нужен СМК-150 с лобовой броней в 300 миллиметров и пушкой 107— миллиметров.... Кстати, этот танк мог бы иметь и бронирование, более мощное кормы, бортов и гусениц. Ну и, конечно же ИС-1 заказанный мною восьмибашенный красавец с семью пушками одиннадцатью пулеметами и реактивной пусковой установкой в стиле "катюши". Вот последний танк нужно быстрее в массовое производство запускать.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
