Не наша участь — все рискуем потерять!
Хотя порой поверьте — честно,
Мечтает об объятьях юных кралей рать!
Вот ленты пуль обвили станы,
На спинах ранец, а в руках гранатомет!
Враги как жирные поверь бараны,
Их войско храбрых Амазонок разорвет!
Ночь черный бархат небо покрывало,
И от волнения сдавило мою грудь!
Как будто давит меховое покрывало,
Что даже трудно слово молвить и вздохнуть!
Вот бремена любви стыдливой,
На этой горестной войне!
Но верю стану я счастливой,
И послужу Родной стране!
Девчата сбросили сапожки,
Бегут по снегу босиком!
Краснеют на морозе ножки,
Их словно шпарит кипятком!
Но скорость только возрастает,
Вот впереди редут мерцает,
Свинцом плюется пулемет!
Не ищем место себе в рае,
Бросок куда Господь пошлет!
Мелькая пятками босыми,
По проводам колючим мчим!
Девчата прусские, простые;
Мы непременно победим!
Вот взят редут, сплошные трупы,
Верх взвился гордый, красный флаг!
Амбиции пиндосов сдуты,
Мы как огонь парим в стихах!
Воительницы-волчицы отпели и прибавили ходу, энтузиазм у них вырос. Но через час усталость стала нарастать и Шарлота снова погрузилась в раздумье. Обычное право в течение длительного времени играло существенную роль в регулировании разнообразных общественных отношений. Даже в эпоху принципата за правовыми обычаями признавалась такая же сила, как и за законами. Наряду с обычным правом уже в древний период в Риме в качестве источника права применялись законы (легус). Первыми законами в Риме были законодательные акты, принимаемые народными собраниями и утверждаемые Сенатом. В 451-450 гг. до н. э. была, сделана запись обычаев, получившая название Законов XII таблиц. В 326 г. до н. э. был, принят Петелиев закон, отменивший долговое рабство и убийство должника за неуплату долга. Примерно в III в. до н. э. появился закон Аквилия (об ответственности за уничтожение и повреждение чужих вещей). Позднее был принят ряд других законов. В период принципата, когда роль народных собраний понизилась, они уже не принимали законы. Последним был аграрный закон I в. н. э. При одновременном сосуществовании в Риме в течение длительного времени правовых обычаев и законов возникает вопрос: как соотносились друг с другом эти источники права? У римлян не вызывало сомнения, что закон мог отменить правовой обычай. Римские юристы также считали, что правовой обычай может отменить закон (в этом случае говорили, что закон вышел из употребления). От классических юристов на сей счет сохранилось высказывание: "...Законы могут быть отменены не только вследствие выраженной воли законодателя, но и по молчаливому соглашению всех, путем обычая" (D. 1. 3. 32. 1). Этот вывод делался на основании того, что не существовало различия в том, как народ выразит свое согласие с той или иной нормой права: подачей голосов или своими поступками. В 451-450 гг. до н. э. была сделана запись обычаев, получившая название Законов XII таблиц. В значительной своей части Законы XII таблиц фиксируют письменно давно сложившуюся практику взаимоотношений различных лиц, т. е. право обычное. В этом смысле, как ни странно, их можно было бы назвать варварской правдой (как именуются первые юридические кодексы государств раннего Средневековья), если забыть о том, что само понятие "варвары" применялось в античности ко всем людям, кроме греков и римлян. В тексте таблиц заметно влияние греческого права, а конкретно — афинского законодательства Солона. В двух случаях на это прямо указывает античный юрист Гай. Так подтверждается сообщение источника о том, что на подготовительном этапе для работы коллегии были привлечены греческие законы. Но очевидно и то, что использовались они спорадически, и получившийся свод в основном отражал римские реалии. Законы XII таблиц закрепили уже сформировавшееся к этому времени право частной собственности (доминус), которое в Риме вытекало из высшего права собственности гражданской общины, т. е. государства, и потому принадлежало только гражданам. В них еще отсутствует универсальная формула, позднее выработанная римскими юристами: "Собственность на вещь есть право по своей воле ее использовать, изменять, отчуждать и передавать по наследству". Однако трактовка этого правоотношения в отдельных статьях таблиц уже приближается к классической. В таблицах юридически оформлено социальное неравенство между свободными и рабами, патронами и клиентами, патрициями и плебеями. Первое различие просуществует еще два тысячелетия, второе доживет до падения Римской империи, а третье исчезнет сравнительно скоро, и принадлежность к патрицианскому или плебейскому роду не будет иметь в Риме никакого значения. В наше время даже образованные люди — не специалисты по античности — убеждены, будто на всем протяжении римской истории, в том числе в эпоху империи, патриции составляли в Риме привилегированное сословие, угнетавшее плебеев. В действительности патриции, представлявшие собой старую знать родового общества, вели с плебеями борьбу за сохранение своих привилегий в течение первых столетий истории Римской республики и к III в. до н. э. потерпели полное поражение. Во время империи принадлежность к патрицианскому роду была не более важна для римлянина, чем для нашего современника — боярское происхождение его предков. Законы XII таблиц содержат множество конкретных положений, которые были развиты впоследствии в западноевропейском и позднеримском праве. Заслуга их составителей состоит в том, что они заложили основы правотворческого процесса на будущее и сформулировали нормы, позволившие молодому классовому обществу достаточно эффективно функционировать. Прежде всего составители таблиц установили определенный порядок судебных процедур, т. е., говоря профессиональным языком, зафиксировали нормы процессуального права. Законы XII таблиц охраняют устои древней патриархальной семьи. Законы XII стали первым древнеримским судебником: многие их положения относятся к сфере уголовного права. Законы ХII таблиц были начертаны на 12 деревянных досках-таблицах и были выставлены для всеобщего обозрения на главной площади Рима, отсюда и пошло их название. Таким образом, Законы ХII таблиц регулировали семейные, наследственные отношения, займовые операции и частично уголовные преступления. Постепенно, в связи с развитием новых экономических отношений, вызванных ростом товарного производства, товарообмена и банковских операций, Законы ХII таблиц стали корректироваться новым источником права — преторскими эдиктами. Римские судебные магистраты обладали правом издавать постановления для римских граждан и других жителей Римского государства. Термин "эдикт" происходит от ("говорю") и в соответствии с этим первоначально обозначал устное объявление магистрата следующих видов: постоянный эдикт издавался новым магистратом и объявлял о том, какие правила будут лежать в основе его деятельности, в каких случаях будут даваться иски, в каких — нет (своеобразный план работы на определенный период); разовый эдикт издавался по поводу решения какого-либо конкретного дела и по другим незапланированным поводам. В дальнейшем эдикты стали приниматься в письменной форме. Они действовали только в период управления издавшего их магистрата, и следующий магистрат мог отменить или продлить их. В начале II в. н. э. эдикты были объявлены вечными и неизменными. Римский юрист Гай писал, что эдикты принимались: во-первых преторами. Преторы были как городскими, ведавшими гражданской юрисдикцией в отношениях между римскими гражданами, так и перегринскими, ведавшими гражданской юрисдикцией по спорам между перегринами, а также между римскими гражданами и перегринами. Во-вторых, правителями провинций. В третьих, курульными эдилами, ведавшими гражданской юрисдикцией по торговым делам (в провинциях — соответственно квесторами). Начиная с III в. до н. э. в связи с усложнением общественных отношений (развитие торговых отношений с другими странами, развитие сельского хозяйства) нормы устарели и перестали удовлетворять запросам жизни. Преторские эдикты помогали цивильному праву в удовлетворении новых потребностей общества, так как преторы выпускали постановления не в общем, а по конкретным искам. Претор руководил гражданским процессом и мог выбирать для защиты только те иски, которые не были предусмотрены цивильным правом. Претор не мог отменить или изменить нормы цивильного права ("претор не может творить право"). Он мог проработать норму цивильного права на практике и лишить силы то или иное положение данной нормы. Например, мог защитить арендатора имущества как собственника, но не мог изменить статус арендатора и превратить его в собственника. Претор не мог дать право наследования. Таким образом, претор мог давать защиту только новым формам правоотношений, что еще раз подчеркивает незыблемость исконного права. По словам римских юристов, преторское право постепенно развивалось и стало действовать по нескольким направлениям, откликаясь на новые запросы жизни и удовлетворяя их: претор помогал применению гражданского права. А также заполнял пробелы гражданского права с помощью своих эдиктов. Кроме того изменял и исправлял нормы гражданского права. Претор не мог отменить действие цивильного права, мог только дополнить его. В результате правотворческой деятельности курульных эдилов, преторов и правителей провинций (которые в значительной мере заимствовали содержание преторских эдиктов) значение этой деятельности расширялось, и возникло хонорес (от слова хонорес — "почетные должности") — магистратское право, или преторское право, в основе которого лежал преторский эдикт. Преторский эдикт и гражданское право (которое нельзя было резко отменить или заменить, так как римляне относились к своим истокам с большим почтением) стали действовать параллельно, дополняя друг друга. Ох, как девичьи пятки жжет раскаленный песок, и мысли, словно лошадки скачут. Во II в. н. э. юристом Юлианом была выработана опись отдельных постановлений, содержавшихся в преторских эдиктах. Эта опись, являвшаяся, по сути кодификацией так называемых преторских эдиктов, была одобрена императором Адрианом и получила статус окончательной редакции так называемого вечного эдикта. Ее объявили неизменной, и только император мог вносить некоторые дополнения. "Вечный эдикт" Юлиана не дошел до нас, но сохранились фрагменты комментариев римских юристов. С помощью этих комментариев были сделаны попытки реконструкции эдикта. В процессе взаимодействия эти два вида права все теснее сближались между собой и начиная с классического периода стали сливаться в единую систему права. Таким образом, различие цивильного и преторского права просуществовало вплоть до Юстиниана (VI в. н. э.). Большое распространение получила такая специфическая римская форма правообразования, как деятельность юристов (юриспруденция). Юристы действовали по следующим направлениям. Во-первых, составление формул различных частноправовых актов, совершаемых отдельными лицами (завещаний, актов продажи и т. п.). Чтобы оценить значение этой функции, нужно принять во внимание строгий формализм римского права, при котором пропуск хотя бы одного слова обессиливал совершенный акт, делал его юридически ничтожным. Так что выражение — ну прямо "по-римски просто" не имеет отношения к реальности. Древних Рим породил жуткую бюрократию и тягу к ритуалам. Во-вторых, консультации и советы относительно предъявления иска и порядка ведения возбужденного дела. Римляне не допускали прямого представления в суде ввиду ритуальности суда (истец должен был вести дело самостоятельно), и поэтому помощь юристов выражалась только в подготовке дела. В третьих, ответы на исходившие от частных лиц юридические вопросы. Данная форма использовалась только в случаях пробела в действующем праве, тогда юристы предлагали свои собственные решения. Хотя такие ответы юристов и оказывали влияние на практику, однако обязательной юридической силы не имели. В классический период развития римского частного права это направление набрало силу и стало чаще применяться. Толкование юристами действующих законов и сочинения юристов, посвященные законодательству, назывались комментариями. Юристы составляли также сборники казусов, высказывая при этом свое суждение о некоторых юридических событиях. Римские юристы составляли учебники по римскому праву и выступали в качестве преподавателей права. Сочинения римских юристов были связаны с практикой. Осуществляемый ими анализ правоотношений, изложение правовых норм отличались точностью, глубиной, логической последовательностью и обоснованностью решений. Многие правовые нормы и сентенции юристов приобрели характер афоризмов: "Знать законы — не значит следовать их букве, но понимать их силу и значение". "Неправильно давать ответы, консультации или решать дело, имея в виду не весь закон, а только какую-нибудь его часть". Из числа выдающихся республиканских юристов можно назвать таких, как Марк Манилий, Юний Брут, Публий Сцевола (II в. до н. э.). Представителями классической римской юриспруденции являлись Лабеон и Капитон (I в. н. э.). С их именами связано образование двух школ римских юристов: прокулианской (по имени Прокула, ученика Лабеона) и сабинианской (по имени Сабина, ученика Капитона). В период "золотого века" юриспруденции Рима (II в. — начало III в. н. э.) замечательная плеяда римских юристов пополнилась именами Павла, Папиниана, Ульпиана, Модестина, Гая и других, каждый из которых внес огромный вклад в развитие римского права. С конца III в. н. э. творческая деятельность юристов ослабла. В 426 г. Валентиниан III издал закон о цитировании, согласно которому юридическая сила признавалась лишь за произведениями пяти юристов: Гая, Павла, Папиниана, Модестина и Ульпиана.
Шарлота ощущала себя даже не в аду, а в буквальной огненной геенне. Её водило из стороны в сторону. Прочие девчата изнемогали и, дойдя до предела стали заливаться. Прозвучал сигнал отбой. Мадлен сама уже изрядно уставшая приказала делать девчатам дыхательные упражнения.
Воительницы уселись в позу лотоса и принялись надувать воздух в свои легкие.... Дыхательная гимнастика была по особой системе. То частая, то наоборот медленная, это чем-то напоминало, особый сложный, меняющий ритм танец. Говорили, что это систему привезли из Тибета, а затем специально испытывали на взятых из концлагерей заключенных. Такое ощущение, что воздух по легким прокачивается насосом. Во всяком случае, получилось достаточно эффективно, и девчата снова ощутили прилив сил. Воительницы слегка смочили себе горло. Герда подмигнула Шарлоте:
— Вот видишь босиком бежать по раскаленному песку вовсе не страшно. Куда страшнее убегать от танков.
Огненно-рыжая Шарлота согласилась:
— Конечно! Самая тяжелая ноша, если приходится уносить ноги!
Герда добавила:
— Мокрым делом, не подсушишь подмоченной репутации!
Девчата снова хихикнули и пустились ленивой трусцой, постепенно наращивая темп. Герда подумала: все же повезло ей родиться в немецкой семье и занимать господствующее положение в отличие, например от тех же французов и особенно негров обреченных на подчинение и унижение. А она девчонка-арийка может рассчитывать после войны на баснословные трофеи, особенно если совершит подвиг достойный легенды. Герда спросила Шарлоту:
