Солнце в две трети неба

-Приготовится к посадке— известил голос Кости, ведущего челнок пилота.

Вот стоило полчаса побыть пассажиром, как она замечталась. Хорошо ещё, что не заснула! Саша мысленно отругала себя. Не на прогулку собралась — на Меркурий.

Запаянный в капсулу из амортизирующей пены, пассажир не может никак приготовиться к посадке. Он даже не в силах пошевелиться. Предупреждение пилота не более чем обычная вежливость и дань традиции. Перед тем начать готовиться к полёту, Саша просмотрела сводки наблюдений за солнцем. Найденный на Цербере архив пятидесятилетних солнечных наблюдений существенно помог учёным уточнить свои модели. Точность предсказаний возросла до недостижимых прежде высот. Саша знала, что сегодня солнце спокойно, так же как будет спокойно и завтра и послезавтра, а вот на третий день немного заволнуется, обдувая планету концентрированными потоками скоростных частиц. Люди это время переждут в укрытиях. Потом длительный период спокойствия, когда можно без опаски выходить на поверхность. Хотя "без опаски" сильно сказано. Космос издревле считается зоной повышенной опасности. И если в ближнем внеземелье, обжитом и знакомом, эти правила соблюдаются не слишком строго, то в дальнем космосе следует придерживаться их неукоснительно. То, что можешь погибнуть сам ещё полбеды. Беда если погубишь товарищей или разобьёшь технику.

Ощутимо затрясло. Пилот корректировал траекторию. Атмосфера в привычном понимании у Меркурия отсутствует, но того жидкого киселя, что всё же удерживается в поле тяготения, регулярно сдувается солнечным ветром и столь же регулярно восстанавливается, большей частью из того же самого ветра, достаточно для того чтобы причинить некоторые неприятности в процессе посадки.

-Контакт с поверхностью— предупредил пилот.

Толчок сильный, но мягкий. Саша почувствовала, как невидимый великан приподнял её. Секунд пять подержал на весу и бережно опустил обратно.

-Подготовка пассажирского отсека к разгерметизации— предупредил пилот: -Пассажирам подтвердить исправность систем индивидуального жизнеобеспечения.

Вместе с его словами треснула стенка капсулы. Под действием катализаторов, пеноподобная масса обхватившая Сашу неправдоподобно быстро превращалась в воду. Вот уже можно двигать руками. Остатки амортизирующей пены превратившейся в десяток литров светлозелённой жидкости всосали насосы. Прозрачный колпак пошёл трещинами и осыпался прямо на лежащую в ложементе девушку. Если приглядеться, то можно заметить как осколки уменьшаются в размерах и на глазах исчезают, растворяясь под действием того же катализатора, что превратил пену в жидкость.

-Индивидуальная система жизнеобеспечения в порядке— доложила Саша. Девушка попрыгала, привыкая к силе притяжения. Пусть она меньше, чем на Земле, но после долгого пребывания в пространстве всё же чувствуется. Сколько не тренируйся на тренажёрах, а первая встреча с гравитацией, после долгой разлуки, всегда не слишком приятна.

Над двумя оставшимися капсулами лопнули защитные колпаки. Несколько горстей зелёной жидкости пролились на пол. Выбравшийся из своей капсулы, младший пилот приветственно помахал рукой. Усмехнувшись, Саша послала ему воздушный поцелуй, что выглядело немного нелепо, так как оба были в скафандрах высшей защиты.

Движение в скафандрах требует некоторых навыков, которые не так просто получить даже после длительных тренировок. Чтобы научиться легко чувствовать себя в скафандре нужно носить его месяцы или даже годы. Бывшие пилоты "Прометея", помогли, замешкавшемуся было, третьему пассажиру выбраться из посадочного ложемента.

-Пассажирам подтвердить исправность систем индивидуального жизнеобеспечения— повторил пилот. Парня звали Константином, полёт к Меркурию был его четвёртым дальним полётом. На борту Прометея он проиграл Сергею четыре из пяти сыгранных партий в шахматы. На Земле у него и Светланы, второго пилота в паре, оставался ребёнок, десятилетний мальчуган. Константин мог рассказывать о сыне часами, стоило проявить хоть малейшую заинтересованность. То, что он и Светлана продолжали летать, родив сына, было необычно. Многие "рабочие пары" создавали постоянную семью в гравитационном колодце материнской планеты или какого-то обжитого планетоида, но делали это относительно поздно, завязав с дальними рейсами к удалённым планетам солнечной системы и переходя на обслуживание коротких, типа "орбита-поверхность" и "поверхность-орбита". Из-за того, что они поздно начинали, в семьях пилотов, как правило, было мало детей — двое, реже трое или четверо. Но на любую статистику найдётся исключение. Костя и Светлана продолжали летать, а их сын учился в интернате, встречая родителей раз в полтора — два года.

Они оба были отличными пилотами. Саша без опаски доверила их паре и ещё одной довести загруженный энергнумом Прометей до Луны и вернуться обратно вместе с грузом строительных материалов для растущего первого меркурианского городка, запасом конструктов, взамен вышедшим из строя и новой партией вахтовиков: инженеров-шахтёров и учёных.

-Проверь исправность скафандра— подсказал Сергей новичку: -Сейчас отсек раскроется и если что-то неисправно, то всё, "привет".

-Исправность подтверждаю.

-Разгерметизация— предупредил пилот.

Когда створки люка начали раскрываться, будто лепестки цветка пережившего ночь и приветствующего восход солнца, люди невольно ссутулились. Скафандры высшей защиты монолиты и не имеют прозрачных колпаков. То, что видит человек в таком скафандре он на самом деле не видит, а воспринимает виртуальную реконструкцию окружающей реальности воссозданную интеллектуальной системой скафандра. Поэтому они могли не опасаться ослепнуть, взглянув на ворвавшийся в раскрывшуюся щель огненный вихрь. Но разве подсознанию объяснишь. Оно знает, что наверху солнце и что оно опасно. Створки расходились всё дальше. Не успев испариться, выгорели зелёные кляксы от амортизирующей пены. Не успевшие распасться кусочки прозрачных колпаков постигла та же участь. Пассажиры медленно распрямляли спины и щуря глаза (тоже совершенно не нужная в их ситуации условность) вглядывались в чужой опасный мир.

К севшему челноку уже подъезжала вереница из трёх машин. Две пассажирских модификации "солнечных зайчиков". И одна грузовая, с восседающей в ней массивным конструктом-грузчиком. Грузовая была с закрывающимся верхом, однако сейчас он был открыт, а конструкт-грузчик держал над головой гигантских размеров солнечный зонт с рваными краями. Пусть все конструкты предназначенные для внешних работ на Меркурии снабжены максимальной защитой, но оставлять их длительное время под прямыми солнечными лучами не стоило.

-Привет!— открылся канал связи, когда машины уже притормаживали. Дальняя связь на Меркурии затруднена и требует дополнительного оборудования: -Добро пожаловать!

-Ира?

-А кто ещё? Конечно я! Точнее мы все, за исключением капитана. Антон Романович занят круглые сутки, размещая новоприбывших. Он ждёт вас на базе, вернее в первом меркурианском. На меня Денис злится, когда я говорю "база"— пожаловалась кибернетик.

Свернув зонтик, не смотря на свои размеры, сворачивающийся совсем как обычный, грузовой конструкт спрыгнул на землю подняв небольшое облачко пыли.

-Помогите разгрузиться— попросила Ирина.

Последний рейс Прометей-поверхность привёз всякую мелочь, поэтому разгрузка прошла быстро.

-Пока, Костя— попрощалась Саша с пилотом.

-Передавай привет сыну.

-Можешь не сомневаться— пообещал пилот. Створки начали закрываться, а люди поспешили в машины, торопясь отъехать на безопасное расстояние.

-Магадеев Марат Маликович— представился новичок: -Можно "МММ", специалист в области горнодобывающих работ в особенно сложных условиях.

-Откуда вы к нам?— спросил Денис Кораблёв.

-С Антарктиды.

-Сияние-17?— воскликнул Денис.

-Даже вы слышали о нас— обрадовался Марат: -Лет двадцать назад о сохранённых богатствах в глубине Антарктических льдах говорила вся Земля. Отчасти именно нетронутая природная ледяная кладовая позволила восстановить разрушенную древней войной цивилизацию и с такой скоростью и напором выйти в ближний космос.

-Вы считаете Меркурий "ближним" космосом?— поразилась Ира.

-С того дня как на лунных верфях заложили Зарю и Великий Октябрь, вся солнечная система может считаться близким космосом— усмехнулся Марат: -Вот уже четыре месяца и пять дней. Я веду отчёт. Вся солнечная считает дни!

Ира развеселилась: -Значит мы работаем в дух шагах от дома? От родной Земли?

-По космическим меркам так и есть.

-Кто вы по специальности, Марат?

-Кем только не приходилось трудиться— усмехнулся пожилой татарин. Ещё крепкий мужчина, он был необычно стар для космонавта и, может быть, даже старше Антона Романовича. Если ЦУП прислал его на Меркурий значит этот человек был действительно незаменим: -Моих специальностей не перечесть, но сюда я приехал как инженер горнодобывающих работ. А вы, как я понял, все члены первого экипажа Прометея? Первопроходцы?

-Добро пожаловать на Меркурий.

-От всего сердца спасибо!— поблагодарил МММ.

-Кажется здесь немного жарче, чем в Антарктике?— спросил Денис.

Марат улыбнулся: -Совсем чуть-чуть.

-Дьявол кроется в нюансах?

-В мелочах. Дьявол всегда кроется в мелочах.

Глава12. Тот самый робот

Три-М был смугл, низок, плотен и чрезвычайно усат. Когда скафандр раскрылся, словно раковина, выталкивая Марата Маликовича Магадеева, его усы будто бы потянулись, как человек долгое время находившийся в стеснённом положении. Потянулись и развернулись во всей красе, приковав взгляды членов первого экипажа Прометея, уже успевших освободиться от скафандров.

-Первый раз видите человека с усами?— убирая скафандр в бокс, усмехнулся татарин.

-Зачем они вам?

-Для красоты

-Нежели и правда для красоты?— усомнилась Ира.

-Признаюсь, вы меня разоблачили. На самом деле в усах кроется моя индивидуальность. Мало кто на Земле знает Марата Маликовича, но вот единственного усатого инженера запомнят все. Даже если не захотят — всё равно запомнят. Устав КосмСовПола требует подстричь волосы, чтобы они не забивались в воздушные фильтры, но насчёт усов в нём параграфа нет.

-А ваша партнёрша не высказывает неудовольствия столь необычным украшением?

-Дело в том, что я работаю соло— печально улыбнулся Марат Маликович.

-Как так: соло?

-Вот так. Я единственный человек в дальнем космосе, у которого нет пары. Но знаете, что? Пусть лучше все говорят, что я единственный космонавт носящий усы, чем единственный одинокий инженер в дальнем космосе.

-Так вот в чём дело!— воскликнул Денис: -А я не мог понять, почему к нам прибывает нечётное число человек. Вы и есть то самое исключение!

-Да, исключение— кивнул Три-М: -Единственный усатый инженер на Меркурии. И, пожалуйста, товарищи, давайте закончим на этом.

-Как скажите...

Спустившиеся с небес направились в душевые кабины. Когда они ушли, Ира тиха сказала Денису: -Не думала, что КосмСовПол выпускает кого-то в дальний космос в одиночку.

-Я тоже не слышал— согласился Денис: -Если захочет, то расскажет. Мы не должны лезть в душу человеку в первый же день знакомства.

-Плохо быть одиноким— сказала Аня. Энергетик удивлённо посмотрел на неё. Физик твёрдо продолжила: -Очень плохо.

-Он такой пожилой— протянула Ира: -В смысле для космонавта. Как только пропустила медицинская комиссия? Вы как хотите, а мне кажется, что здесь скрывается какая-то тайна.

Товарищи молчаливо согласились с ней.

До конца условных суток в первом меркурианском городке оставалось ещё шесть часов и сорок две минуты. Бывший капитан Прометея, а нынче полномочный председатель первого меркурианского совета, Антон Романович, радостно встретил спустившихся с неба пилотов. Приятно снова встретится после стольких месяцев, когда приходилось общаться исключительно по видеосвязи.

Но как полагается ответственному лицу, вначале он поприветствовал Марата Маликовича. Услышав фамилию нового инженера, Антон Романович, на миг задумался, а затем азартно предположил: -Сияние-17?

-Вам доводилось работать у нас?— поразился Три-М.

-Недолго и немного— ответил капитан: -Первый город-техносфера во льдах Антарктиды. Макет для поселений на Марсе и на Венере. Да и наш молодой первый меркурианский вобрал многие идеи впервые опробованные у вас, на Сиянии-17. Между прочим, историю его строительства проходят на инженерно-строительном факультете КосмАка.

Три-М усмехнулся тряхнув усами: -Было дело, я этот предмет и вёл.

-Так вы преподавали в КосмАке?— ахнула Ира.

-Всего пару месяцев. Подменял заболевшего преподавателя. Он был большим любителем альпинизма и однажды сорвался с очередной горы. Буквально по кусочкам собрали и ничего — стал лучше чем был. Только после того случая начал подсознательно бояться высоты. А если высоты боишься, то какой из тебя альпинист. Если не ошибаюсь, то после закрытия больничного он сменил своё бурное увлечение на более спокойное коллекционирование значков и марок.

-Чему вы так удивляетесь?— отмахнулся капитан: -Меня тоже как-то попросили прочитать дополнительный курс об особенностях разворачивания стандартных баз в рыхлом "плывущем" грунте.

-Почему вы никогда не говорили, что преподавали в КосмАке, Антон Романович!— возмутился Денис.

-Было бы о чём говорить— хмыкнул капитан: -Устраивайтесь Марат и отдыхайте. Нам сейчас очень пригодятся люди с твоим опытом. Завтра, в четыре, по условному времени, жду на совещании. Все материалы в общем доступе. Тебя зарегистрировали в информационной сети?

Ира подтвердила.

Сергея отправили к физикам, проходить практику по своей второй, после пилотирования, специальности. Саша возглавила гидропонное и рекреационное направления. Ну, как возглавила? Весь штат сотрудников состоял из неё одной. Что гидропонное, что рекреационное отделения состояли из нескольких больших, стерильных и совершенно пустых помещений. Пока база развёртывалась, прорастая из семени, словно диковинный цветок, врастая всё глубже в сухую меркурианскую почву. Ни у кого не было времени, чтобы посадить и вырастить в оранжереях растения. Карликовые берёзы, миниатюрные клёны, не превышающие полутора человеческих ростов. Модифицированные папоротники с широкими листьями — живые фабрики по производству кислорода. Красные и голубые бусинки цветов. С первого взгляда это может показаться не слишком важным, но в дальнем космосе нет ничего опаснее длительной, выматывающей и выпивающей силы усталости. Всё, что может хоть как-то бороться с ней — очень важно.

А гидропонные фермы и котлы с модифицированными бактериями-производителями в лаборатории синтеза биологических материалов позволят колонии хоть как-то обеспечить себя на самый крайний случай.

Из-за близости к Солнцу, на Меркурии не используется воздушный транспорт. Молодой рабочей колонии без надобности пилоты. А вот лишний физик и биолог, специализирующийся в работе с растениями, весьма пригодятся. Запасной врач никогда не окажется лишним. Не так часто пилоты спускаются со своих кораблей, чтобы прожить какое-то время внизу. Саша и Сергей поступили необычно. И кто знает, в чём причина этого решения. В том, что не хотели возвращаться на Луну, где психотехники из КосмСовПола могли решить разбить их пару просто убрав искусственно навязанную любовь, так и не сумевшую в дальнем космосе окрепнуть и превратиться в настоящую? Или ответ в том, что Меркурий это Меркурий, а первый меркурианский — самое большое, на данный момент, постоянное поселение людей в дальнем внеземелье?