"Станция-2"

С Земли периодически приходили разные короткие запросы, на которые приходилось отвечать или комментировать свои действия. Они докладывали поодиночке или сразу вдвоём, полёт до челнока прошёл относительно быстро.

— Хватило бы топлива в наших с тобой ховерах. Во время транспортировки расход увеличится — произнёс Стэндфорд, не прекращая тяжело дышать в микрофон.

— Не переживай, Джо, ты ведь прекрасно знаешь, что запаса там предостаточно. В крайнем случае, двери на станцию открыты. Надеюсь, ты оставил герметичным свой отсек? Всегда можно пополнить запасы.

— Да, это я просто становлюсь старым и ворчливым — ответил астронавт, — переживаю по каждому поводу.

— Да брось, Джо! Неужели, когда я достигну твоего возраста неполных сорока лет, то стану таким же брюзгой?

— Не промахнись мимо челнока, Серж. Смотри, мы уже подплываем. Включаем торможение — сопение Стэндфорда сделалось более интенсивным, а затем американец неожиданно добавил — Вся эта затея с бомбами... неужели нельзя было просто эвакуировать нас, а подорвать станцию, запустив по ней ракетами?

Ответ с Земли не заставил себя долго ждать.

— Всё дело в координатах, Джо. Ты прав, можно было запустить зарядами издалека, но тогда, ввиду возможного неточного попадания по узловым отсекам не было бы гарантии, что станция разрушится полностью. В этом случае мощность заряда пришлось бы значительно увеличить, а слишком крупный радиоактивный выброс нанёс бы больший ущерб Земле. Угроза риска заражения от этих неизвестных и опасных существ необычайно велика, чтобы пренебрегать малейшей возможностью падения на землю их остатков. Мы точно рассчитали — если вы идеально справитесь с задачей, тогда на сто процентов аннигилирует вся станция целиком.

Ерохин снова выпустил струю двигателя вперёд и аккуратно затормозил, вовремя схватившись за выступ челнока. Стэндфорд немного замешкался и прицепился рядом, но не с первого раза, а проскользнул немного вправо, затем ухватился за широкий поручень чуть в стороне. Скорректировав вращение своего неповоротливого тела, американец, как большая бледная муха, пополз по корпусу корабля, направляясь к люку.

— Мы на месте.

— Отлично, парни. Даём команду на открытие грузового отсека.

Корпус челнока слегка дрогнул, сработала крышка трюма. Неслышно отошли в сторону створки, освобождая содержимое люка. Груз был на месте.

— Тебе которая из двух, Джо? — спросил Сергей, указывая на пару абсолютно одинаковых сферические штуковины, которые изящно поблёскивали своими боками, выглядывая из отсека.

— Мне ту, что мощней, пожалуйста — проговорил Стэндфорд без особого настроения — хочу поскорей отправить нашу незваную гостью на тот свет и забыть это страшное приключение, как кошмарный сон.

— Осторожней там, ребята — прозвучала очередная команда из Центра управления. — На ядерных минах вы найдёте несколько крючьев с карабинами. Желательно закрепить эти игрушки сразу несколькими из них — так будет надёжней, а то мало ли что. Как только дело будет сделано, возвращайтесь в челнок и делайте оттуда ноги. Подрыв произведётся дистанционно, когда вы уже окажетесь на Земле.

Бомба оказалась значительно большей массы, чем предполагал Сергей. Пришлось хватать её сверху, и с помощью тяги ховера выуживать из люка, будто бильярдный шар из лунки — иначе никак.

Дождавшись, пока Стэндфорд проделает то же самое, Ерохин развернулся и медленно поплыл со своим грузом в сторону станции, которая даже отсюда казалась невообразимо гигантским сооружением.

— Мы с тобой, как два жука скарабея, Джо. Ого! Ты видел показатели дозиметра?

— Заметил. И мне как-то не по себе. Интересно, сколько сотен килотонн под корпусами у этих малышек?

— Мы зарядили туда всего по тридцать килотонн — пришёл комментарий с Земли — этого будет более чем достаточно, чтобы уже наверняка ничего не осталось. Знатный будет фейерверк! Более того, принимая во внимание электромагнитные свойства 'кляксы', мы соорудили что-то вроде защитного кокона, чтобы уберечь электронику бомб от возможных помех извне. Эти игрушки сработают даже в условиях мощного электромагнитного воздействия, так что подрыв гарантированно произойдёт. Вам нужно будет лишь выставить и синхронизировать механические таймеры и убраться оттуда. Пять или даже десять часов будет более чем достаточно.

— Мне кажется, вполне хватило бы и десяти килотонн на всю станцию — воскликнул Стэндфорд. Надеюсь нас не облучит до полного облысения, пока мы дотащим эти бомбы до места?

— Не волнуйся, Джо, в оболочках этих 'шариков' достаточно защиты, к тому же ваши скафандры отлично блокируют многие виды излучений. Дозиметры не дадут соврать.

Они уже подплывали к ближайшему отсеку 'Станции-2' и начали торможение, готовые направиться каждый к своей цели. Справа по курсу медленно вращалось центральное колесо, внутри которого была беговая дорожка и спортзал, в котором погиб Мохандес.

Сергей в последний раз взглянул на величественную громадину с расстояния, будто прощаясь с ней. Как нелепо всё вышло, подумалось ему. Теперь этот большой орбитальный дом, который верой и правдой служил людям многие годы, вот так ни за что должен сгореть в облаке раскалённых газов. И произойти это должно лишь по той причине, что некое чуждое и опасное существо пробралось внутрь, и устроило там свой кошмарный пир.

Далее предстояло разделиться. Стэндфорд полетел влево, Ерохин вверх и вправо, мимо огромных солнечных панелей, где располагался модуль В11.

К счастью, всё шло без происшествий, через десять минут пришёл сигнал:

— Стэндфорд на связи, докладываю, я на месте, веду монтаж. Тут есть куда закрепить все крюки, сделаю в лучшем виде.

Сергей только подплывал к назначенному месту. Теперь нужно включить торможение, развернуться, и не дать этой тяжёлой штуке в его руках завертеться, а то потом не остановить её.

Краем глаза космонавт взглянул в иллюминатор, который оказался в поле его зрения. Там горело освещение, но никакого движения не было видно. Это хорошо, потому что мысленно Серегей уже находился на Земле, и ему вовсе не хотелось вновь — пускай даже мысленно — возвращаться в тот ад, который творился на станции последнюю неделю.

Он уже приступил к монтажу бомбы, размышляя над тем, куда прикрепить очередной крюк, когда в иллюминаторе, который всё ещё едва находился в поле его зрения, внезапно погас свет...

* * *

Серегей даже не успел высказать что-то в эфир, потому что к его горлу подступил комок, и волосы внутри шлема предательски зашевелились. Он с ужасом увидел, как один за другим, погасли ещё несколько иллюминаторов. В один миг около десятка отсеков оказались обесточены, а в центре всего этого как раз находился тот станционный модуль, возле которого завис космонавт. Сергей отпрянул, но не столько от неожиданности, сколько для того, чтобы было лучше видно всю картину. В остальной части станции свет ещё горел, но веер темноты расходился во все стороны, медленно погружая огромный космический корабль в мрачную темноту.

— Это ещё что за чертовщина...

В следующую секунду по борту станции прошла волна дрожи. Сергей почувствовал это очень отчётливо, потому что трос, который он держал в одной руке, был перекинут к корпусу отсека, и завибрировал.

Отлетев ещё дальше, Ерохин посмотрел в сторону секции М5, где сейчас должен был находиться Стэндфорд. Сдавленный крик вырвался у него из груди.

— Что с...трясл...ось? — первыми среагировали на Земле, требуя объяснений. Сергей услышал передачу сквозь помехи и сразу же понял, что произошла какая-то непредвиденная беда.

Будто не услышав вопроса, космонавт отлетел ещё немного от станции и завис в воздухе, наблюдая за монументальной картиной: От того места, где располагалась секция М5, точно так же, как и у него из под носа, во все стороны расходилась волна темноты, поглощая освещение в отсеках 'Станции-2'.

— Стэндфорд, ты видишь это? — тихо произнёс он, всё ещё не веря тому, что видит. Чёрт побери! Эта наша 'клякса' способна на какие-то странные сюрпризы!

Мысли в голове Сергея лихорадочно забегали. Невзирая на то, что космонавт чувствовал себя почти в полной безопасности, безотчётное ощущение тревоги заполнило его с ног до головы, заставив вновь почувствовать себя жертвой, а не сторонним наблюдателем.

'Эта штука что, разделилась? — возникла внезапная мысль в его голове. — Но, это ведь немыслимо! Она до сих пор ничем не показывала, что умеет так делать... Чего ещё мы знаем об этом пришельце?'

— Сапсан-2, что у в...ас там пр...оисходит? — голос из Центра управления сделался более встревоженным. Помехи не ослабевали.

Молчание Джозефа начинало беспокоить, и теперь Ерохин почти кричал в эфир, вызывая его. Что стряслось у американца? Не умер ведь тот в своём чертовом скафандре!

— Я з...десь, пробую разобраться с показаниями приборов. Приём, у меня... кажется, до...зиметр перестал работать — голос Стэндфорда был на удивление спокойным — Ни черта не понимаю...

— Дозиметр? Да ты посмотри, что творится на станции? Что? Но как такое возможно...

Сергей чуть не поперхнулся, когда снова посмотрел вокруг. К его величайшему удивлению, все огни на станции вновь исправно работали, будто и не было этого странного веерообразного отключения электроники, произошедшего меньше минуты назад.

Неужели это всё ему привиделось — и этот всплеск, и гаснущие иллюминаторы, и дрожь по корпусу станции?

Он подплыл к бомбе, чтобы поскорее закрепить последний болтавшийся карабин. Хотелось поскорей закончить со всем этим и убраться отсюда.

И в этот момент взгляд его упал на миниатюрный экран, встроенный в углу шлема скафандра. Почему горят нули там, где ещё несколько минут назад бешено прыгали цифры с показателями микрорентген?

Сам не зная зачем, Ерохин поднял руку и стукнул кулаком по корпусу шлема. Цифры даже не шевельнулись.

'Что за дьявольщина?' — подумал он и почему-то немного запаниковал.

Неужели у него тоже поломался счётчик радиоактивного излучения? Но разве такое возможно?

— У тебя нули на приборе, Джо?

— У меня — да. Похоже, что электроника накрылась — ответ от Стэндфорда пришёл на удивление чистым, без искажений эфира — кажется, 'клякса' внезапно перестала дурить с электроникой.

— Не говори ерунды. Это не в приборах дело.

— А в чём же?

— Просто у меня... тоже нули на дозиметре. Мне кажется, эта тварь как-то воздействует не только на аппаратуру, но... и на радиацию.

— Что! Ты в своём уме, Серж?

— Послушай, Джозеф, я не понимаю, как ты мог пропустить это шоу, но у меня пока что всё в порядке с головой. Минуту назад я увидел, как на несколько секунд...

— Да что ты там ещё успел заметить? Быстрее делаем своё дело и валим отсюда!

— Подожди, Джо, тут что-то не так. Она что-то сделала с нашими бомбами.

Ерохин подробно поделился в эфире своими наблюдениями про странную аномалию, связанную с веерным отключением света на станции, описав всё, что видел.

— Если бы такое же точно отключение не случилось в районе секции М5, где ты ведёшь монтаж, то я и вправду бы посчитал, что это мне лишь привиделось — с волнением в голосе добавил Сергей — Но я видел это! Видел, Джо! Ты, наверное, просто в этот момент был занят дозиметром и не смотрел на иллюминаторы.

— Даже не знаю, что сказать. Это ведь мог быть просто какой-нибудь... зрительный обман, усталость и всё такое — попробовал предположить Стэндфорд. — Я ни за что не поверю, что эта гадкая тварь в один момент способна нейтрализовать излучение плутония. Это же просто смешно!

— Послушай, Джо, о том, что эта штука способна разделяться, мы тоже не знали. Но эти всплески с гаснущими лампами случились одновременно в противоположных частях станции, и я не вижу разумного объяснения тому, что произошло. Мой счётчик излучения ничего не показывает, точно так же, как и твой. Это единственная аномалия в наших с тобой приборах, потому что остальная электроника скафандра исправна, а вероятность одновременного выхода из строя сразу двух дозиметров равна нулю.

— Да брось, приборы могли быть выведены из строя излучением от бомб. Могла произойти и какая-нибудь поломка внутри самих зарядов.

— Вряд ли! — отмёл такое предположение Ерохин.

— Почему нет?

— Ты... ты просто упрямая башка, Джо! Наши бомбы — они самые лучшие бомбы в мире! Они ещё никогда не подводили!

В эфире повисла зловещая тишина. Вмиг замолчали как Ерохин и Стэндфорд, так и на Земле никак не стали комментировать происходившую на орбите словесную перепалку двух людей.

— Ты хоть сам-то понял, что только что сказал? — голос Джозефа был усталый и грустный.

— Я... прости, Джо, что сорвался, я не хотел, я не это хотел сказать...

— Да что уж там, слово не воробей — так у вас в России говорят, кажется? Да, верно, ваши бомбы самые лучшие. Вам есть чем гордиться. Пускай весь мир боится — так ведь?

— Да брось, Джо...

— Нет уж, послушай меня, Серж. Это верно, что когда-то Америка бряцала оружием по всему миру. Мы причинили много горя миру, развязав множество войн. Но однажды нам пришлось прекратить всё это, потому что иначе привело бы мир к коллапсу. Были годы, когда наша экономика была самой сильной и люди в стране жили счастливо. Но сейчас наша сила уже не та. Теперь сила русского оружия гремит по миру. Вы теперь самые главные на планете. Ты это имел в виду?

— Нет, не это, Джо! — голос Сергея был взволнован, но твёрд и решителен — мы всегда были против вооружений, в том числе и ядерных. И сапог русских завоевателей никогда не топтал ни вашей далёкой Америки, ни Европы, за исключением лишь тех случаев, когда нам приходилось освобождать население других стран от мировой заразы в виде Гитлера и Наполеона! Не смей обвинять мой народ в воинственности, потому что в этом нет ни на грош правды!

— Парни! Парни, бросьте препираться! В ваших скафандрах осталось не так уж много кислорода! Доложите обстановку спокойно, без шума и криков — слова третьего участника диалога, казалось, отрезвили двух спорщиков. — Если эта тварь действительно может дистанционно воздействовать на атомные заряды, нам всем придётся переписывать учебники по ядерной физике. Возможно, Сергей прав, здесь исключать ничего нельзя, раз мы имеем дело с инопланетным организмом. Свойства этой 'кляксы' у нас просто нет возможности изучить, без риска подвергнуть опасности население всей планеты, поэтому её нужно уничтожить любой ценой.

— Но как быть с бомбами, если они теперь не работают? Как мы уничтожим станцию без них? — с досадой воскликнул Ерохин.

— Так, без паники, ребята. Для начала проверим ещё кое-что. Попробуем поступить вот как: в каждую мину встроен индивидуальный датчик рентгеновского излучения. Но просто так до него не добраться. Там есть пульт, нужно открыть крышку, чтобы увидеть шкалу прибора. Сейчас поздно говорить о секретности, поэтому не прошу Стэндфорда затыкать уши, а наоборот, диктую в прямой эфир код. Открывайте обе бомбы, будем смотреть, что там.

Прозвучал рад букв и цифр, которые Ерохин вводил по мере диктовки. Нажимать кнопки было неудобно, но он всё-таки сделал это. Стэндфорд справился почти одновременно с ним.