Вскоре Эрик свернул с главной улицы и пошел ко дворам, а после мы двинулись к совершенно такому же, как и все остальные, дому и добрались до подъезда. Войдя внутрь, поднялись на лифте до последнего этажа и, выйдя, двинулись по открытой площадке к нужной нам квартире.
Необходимая дверь носила гордый номер '100' и, в отличие от других, выглядела не так презентабельно и красиво. Тут видна грязь, следы от ударов чем-то тяжелым и разбитый дверной глазок.
Эрик позвонил в дверь, но нам не спешили открывать.
Звонок повторился, и повторялся снова, пока за дверью не послышалось хоть что-то.
— У-уходите... — прозвучал слабый голос. — М-мы... ничего не покупаем... — голос был женский, с легкой хрипотой и чуток дрожал.
— Мы сотрудники Социальной Службы, мэм, — сказал Эрик. — Прошу открыть дверь.
— Ох... — послышался испуганный вздох, и несколько секунд ничего не происходило, но затем замки начали открываться.
Дверь слегка приоткрылась и была пока лишь на цепочке.
В нос ударила мощная смесь из кучи неприятных запахов: как будто я находился у общественного туалета.
У меня в прошлом городе была такая соседка, что из-за старческого маразма гадила в коридоре и не убирала, от чего эти "ароматы" заполоняли все. Здесь было нечто похожее.
Болтушка, учуяв все это, позеленела, ее волосы встали дыбом и она тут же исчезла, спасаясь от 'аромата'.
В тени за дверью показалось бледное и осунувшееся лицо. На вид было сложно определить, сколько лет этому человеку. Из-за мешков под глазами, болезненной бледности и вообще нулевому уходу за кожей, ей можно сложно было дать лет тридцать, но, возможно, было гораздо меньше. конкретный возраст, но это точно еще девушка, ну мне так кажется. Худая, если не тощая, с бледной кожей, которой недостает витамина D, и уставшие красные глаза.
— В-вы... не похожи... на них... — произнесла дама слегка хриплым голосом.
— Мы из четвертого отдела, мэм, — ответил Эрик, показывая значок. — Нас послали к вам из-за множества жалоб и нам нужно их проверить.
Технически всем этим занимается Пятый отдел, а мы, официально, по более сложным делам, типа инспекций, но никого не удивляет, что нас могут послать на как бы чужую работу. Пятые же работают так: если 'многоуважаемый компьютер' находит что-то, туда отправляются психологи и социологи, и уже само их присутствие доносит до людей, что за ними наблюдают, и не стоит совершать глупостей. Там же оценивают степень проблемы, и если есть возможность, пытаются как-то решить проблему, если это в их силах. Этот способ не уменьшает количество преступности в городе, но вот бытовые происшествия сокращает существенно. Люди с преступными замыслами получают предупреждение, люди с проблемами — возможность выговориться, и как минимум психологическую помощь, а если нужно — и что посерьезнее. Например, если кто-то систематически подвергается насилию и не решается обратиться в соответствующие органы, Слепцы [1] спокойно сделают это за него.
Ну а для нас такая профилактика — отличное оправдание, чтобы посещать чужие квартиры и разговаривать с людьми в поисках мистических проблем.
— К-ко мне уже приходила полиция... — ответила она. — Они все... проверили и... ничего не нашли... уходите, пожалуйста.
— Простите, мэм, но мы не можем, — настоял мой напарник. — Позвольте войти.
С трудом, но женщина кивнула и, закрыв дверь, отворила цепочку и впустила нас в темный коридор. Включив свет, мы наконец-то сумели разглядеть жительницу этого дома.
Невысокая дама, пока непонятного возраста, худая или скорее тощая, с сальными волосами, завязанными в пучок, одетая в простое сероватое платье, которое надо бы постирать. Женщина явно недурна собой — была, когда-то — но что-то в ее жизни не заладилось, и сейчас она будто увядает. Как жена мужа-алкаша, которая живет в кухонном рабстве, терпит пьяные побои и сама прикладывается к бутылке, чтобы заглушить горе.
Она, слегка подрагивая, и явно чувствуя себя неуютно в компании посторонних людей, старалась держать с нами дистанцию, при этом боялась смотреть в глаза, опуская взгляд к полу. Она мялась и слегка покусывала нижнюю губу.
Необычно выглядела и ее квартира. Тут было довольно чисто, что контрастировало с нестиранной одеждой самой хозяйки дома. Окна были закрыты, лишь форточки чуть приоткрыты, впуская свежий воздух, но плотные занавески не давали пробиться закатному солнцу в квартиру.
— Мое имя Эрик Эйбон, это мой напарник — Николай Темных, наш визит лишь небольшая проверка, — представился блондин. — Как вас зовут?
— Эмма... Эмма Браун, — тихо ответила она. Похоже, у нее горло болит. — Послушайте... я знаю, что соседи жалуются, но у меня нет никаких проблем. Я просто живу тут и никому не мешаю, на нас просто наговаривают и недолюбливают... Это не очень хорошие люди, и...
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — послышался крик неподалеку.
— Мама! — испуганно вскрикнула Эмма и тут же бросилась в дальнюю комнату.
Мы рванули за ней и влетели в комнату, в которой тут же включили свет.
Нашему взору предстала картина того, как какое-то черное облако нависло над пожилой женщиной, что лежала в кровати и ворочалась из стороны в сторону.
Эрик тут же метнул в это облако ножи, которые просто прошли сквозь него, но это заставило тьму исчезнуть.
Хозяйка квартиры сбросила оцепенение и кинулась к женщине, стараясь успокоить ее.
— Скорее, лекарство на столике. Воды! — сказала Эмма, роняя слезы.
Эйбон тут же подал таблетки, а я метнулся на кухню за стаканом воды.
Женщину сумели заставить выпить лекарства, после чего она стала успокаиваться и засыпать.
Мы же стояли и хмуро глядели на все это.
— Мама... мамочка... — плакала Эмма, держа женщину за руку. Затем она повернулась к нам и посмотрела на нас со смесью ужасной боли и надежды. — Вы... ведь видели это?! Кха! Ха! — закашляла она. — Я же не сошла с ума?! Скажите мне!
— Мы видели, — кивает Эрик. — И мы поможем вам...
— Кха-а-а-а-а... — расплакалась она и заревела.
Похоже, выходной нам не светит...
1. Слепцы — так называют Пятый отдел все остальные, за знак в виде закрытого глаза.
Глава 29. Странности.
— Итак, расскажите все, что знаете, — сказал Эрик, присаживаясь за стол.
Мы разместились на кухне и сейчас смотрели на Эмму. После того, как она успокоилась, умылась и привела себя в порядок, мы сумели увести ее из комнаты больной матери, которой нужен покой.
Пока она приходила в себя, я слегка похозяйничал на кухне, заварив крепкого чая для Эммы и еще одну чашку Болтушке, которой тоже захотелось.
— Кха! С мамой... ничего не случится... пока мы тут? — волновалась мисс Браун, погладив больное горло.
— Не волнуйтесь, если оно вернется, я почувствую, — кивнул мой напарник.
— Почувствуете? — удивилась она.
В ответ Эрик махнул рукой, и дверь на кухню закрылась сама, да еще и ручка подергалась. Это было весьма неожиданно, и я с трудом сохранил спокойствие. Блин, его способности мне все больше непонятны! То он гоняет меня мячиками, то — бегает с сетью за хомяком и ножи метает руками.
Ничего не понимаю.
После такой демонстрации женщина побледнела, а затем взглянула на меня. Я ничего продемонстрировать не мог, но попросил Болтушку вернуть чашку, которая тут же появилась в моих руках. Эмма не видит мою фею.
Несчастная женщина явно не была готова к подобному. Она взяла крестик в руку и начала молиться. Видать, сильно верующая.
— Господи Боже, Господи Боже...
— Успокойтесь, мисс Браун. Мы пришли помочь вам.
— Помочь? — дрожала она.
— Это наша специализация. Но чтобы поймать духа, нам нужно знать о нем все, что вы можете рассказать. Нам нужно знать о вас и вашей матери как можно больше, и все подробности, которые привели к этому.
— К-конечно... — кивнула женщина и, выпив чая, взяла себя в руки. — Я живу в Найзельберге уже больше семи лет. Мой папа был строителем, и когда компания выделила ему бесплатное жилье, он предложил нам с мамой переехать к нему из Штатов, — она шмыгнула носом. — Пять лет назад на очередной стройке произошел несчастный случай, и папы не стало... — с трудом произнесла она. — А спустя год у мамы случился инсульт, и она оказалась прикована к постели. Компания не стала отнимать у нас квартиру, как я боялась, и даже назначила нам ежемесячные выплаты за вклад отца в развитие города. Это не слишком большие деньги, но для жизни нам хватает. Чтобы заботится о маме, мне пришлось бросить школу, и вот уже четыре года я ухаживаю за ней, но пока нет никаких улучшений...
— Погодите, — нахмурился я. — А сколько вам лет?
— Девятнадцать, — ответила Эмма.
От удивления у меня округлились глаза.
Она никак не выглядит на год старше меня!
Это что с ней такое тут случилось, что она выглядит так ужасно?
Спрашивать что-то еще я не стал, и перебивать... девушку не буду.
— Год назад у нас дома... начали происходить странные вещи, — продолжила Эмма. — Поначалу это было что-то, едва заметное... То тень дернется... то чашка в другом месте окажется, или... мое отражение в зеркале постареет... Кха-ха! — задрожала она. Видно, что рассказ давался ей нелегко, и она часто кашляла. — А затем мама стала кричать и стонать по ночам. Ее будто кто-то мучает, а я порой боюсь пошевелиться и подойти к ней... Мне так страшно одной...
— Вы пытались просить помощи?
— Да, — кивнула она. — Я обращалась в полицию, но там надо мной лишь посмеялись... а когда приходили ко мне, не видели никаких странностей... Соседи часто жаловались, они обливали мою дверь краской, стучали и кричали на меня, а я боялась выйти... Никто не верил мне, и...
— Все хорошо, — спокойным голосом сказал Эрик. — Мы верим вам и мы поможем.
— Правда? — с надеждой прошептала девушка.
— Да. Не волнуйтесь, — кивнул мой напарник. — Нам придется остаться на ночь, и мы понаблюдаем за вашей мамой.
— Хо-хорошо... у меня есть папин матрас, могу постелить вам там, но...
— Этого будет достаточно, — заверил Эйбон.
Девушка слегка улыбнулась, явно обрадовавшись, что кто-то помогает ей.
— Кха... Простите, мне нужно готовить ужин для мамы...
— Мы не будем вам мешать. Если что позовите нас, мы пока осмотрим комнаты.
— Конечно.
Эмма занялась едой, а мы двинулись в комнату больной.
Войдя в комнату, нам пришлось оценить весь спектр запахов, который начинался именно отсюда. Штын стоял такой, что чуть не начали слезиться глаза. Суть в том, что женщина сама в туалет ходить не могла, утка не всегда была под рукой, а подгузники стоят дорого — вот на кровать и была постелена клеенка, которая собирала все отходы, а утром и в течение дня постельное белье менялось, и клеенка тоже.
Сама комната была не слишком большой. Раньше это явно была семейная спальня — кровать рассчитана на двух человек. Тут также был шкаф, тумбочка, на которой находились фотографии членов семьи, парочка пустых ваз, несколько кукол и плюшевых игрушек, украшающих полки с книгами. Напротив нас стояло большое зеркало, которое было закрыто простыней, а на стене на ним висела икона Богоматери.
— А ничего, что мы ей показали наши возможности?
— Она уже тронута феями — таким людям сложно стереть память, да и смысла нет, ведь рано или поздно она будет привлекать внимание.
— Хочешь сказать, она типа Факела?
— Не совсем, просто Посвященная. Не сияет, но уже не невидима для фей. Но идея, примерно, похожа.
Вот, значит, как появляются такие неудачники, как я? Неужели мой предок тоже когда-то с чем-то подобным сталкивался?
Кошмар какой-то! Я спрашивал отца, но о подобных происшествиях с нашими предками он вспомнить не смог, от мамы тоже ничего не узнал. Мне удалось отшутиться, но лучше маму напрямую о таком не спрашивать, она весьма подозрительна и может начать задавать вопросы, на которые я ответить не смогу.
— Что думаешь обо всем этом? — спросил меня Эрик.
— Ты меня спрашиваешь?
— Ты — стажер, и проверять то, как ты думаешь, необходимо. Учись быть самостоятельным. Ну, так что?
Пару секунд я обдумывал все, что мы узнали.
— Все очень странно, — нахмурился я. — Я пока мало знаю, но вся история выглядит подозрительно. Мне не нравится то, что Эмму и ее мать мучали целый год, а наши службы ничего не заметили.
— Верно, — кивнул Эйбон. — У нас подобные слухи стоят на учете, и, если что — каждый проверяется или хотя бы отмечается. Потому тут или чья-то халатность, или...
— Кто-то намерено скрывал это событие, — понял я. — Кто это мог быть? И зачем?
— Есть пара подозрений. И пока не ясна причина, — покачал он головой. — Что еще заметил?
— Мы пришли как-то 'вовремя'. Стоило нам появиться, и дух тут же напал, хотя, по словам Эммы, проявлялся только ночью. Будь он умнее, то постарался бы скрыться и дождаться нашего ухода...
— Тоже верно, но сноходцы умеют чуять неладное, и я сразу ощутил чье-то присутствие, потому скрываться ему не было смысла. Но вот нападать прямо сразу, и правда, не стоило. Скорее, он или не особо умен, или просто тульпа, интеллект которой ограничен. Потому, как только мы явились, он сразу же напал в надежде успеть, пока мы его не изгнали.
Все страннее и страннее, как говорила Алиса из Страны Чудес.
Подозрительная ситуация, очень подозрительная.
— Итак, стажер, — начал Эрик. — Слушай внимательно и учись. Подобные проклятья, одержимости и прочее — обычные вещи для нас, но с этим может справиться не только сноходец, а и обычный человек. Вопрос, как?
— Зная правила фей, — предположил я.
— Правильно, но еще и зная традиции, обряды и историю. Реакция на обряды — часть их правил, написанных столетиями народных верований, поэтому не стоит отметать даже самые нелепые суеверия.
— Приметы, — догадался я.
— Рассыпать соль перед дверью, воскурить трубку, закопать кости на перекрестке — все это знания, что оставили нам предки, и часто для победы над духом нам нужны именно эти знания, а не способности или физическая сила. Этот дух явно бесплотный, а потому ничего мы ему сделать не сможем, пока не разберемся. Итак, что нужно для начала сделать?
— Понять, кто это?
— Неплохо, Ник, ты схватываешь на лету, — усмехнулся он, похвалив меня. Почему-то его тон больше походил на издевку. — Чтобы понять, как с ним бороться, нужно понять, кто он такой есть. Мы используем это.
Он достал из кармана какие-то прямоугольные листки бумаги с нанесенными чернилами письменами на разных языках: есть тут на латыни, иероглифы всех видов, руны и прочее.
— Это печати-пробники. Фактически — слабейшие талисманы различных традиций, воплощенные в бумаге, от строчек из Библии до заклинаний Синто. Они помогут нам понять, какой именно дух обитает здесь. Нужно их расклеить по стенам. Отогнать они не смогут даже барабашку, но как только дух появится, какие-то символы должны среагировать. По тому, что реагирует, а что молчит, можно узнать к какой мифологии принадлежит дух, и даже, при удаче, вычислить регион происхождения.
