"Если мне повезло, то эта маленькая тварь здорово обиделась и не обратит внимание, что меня тут нет!" — Санти, задом, отступила в тень дерева обошла ствол и, развернувшись, со всех лап понеслась по едва заметной тропке, моля покровителя стаи, что бы "трескучка" отправилась поискать себе другого хозяина. Желательно — на другом конце планеты. Точнее — противоположном!
"Мой человек обходится мне слишком дорого!" — Саахт Сантар-Тен-Тенсая серо-черной тенью скользила по оживающему лесу, меняющемуся каждый день, подстраивающемуся под лишнюю луну, дополнительное светило и многообразие видов, который просыпались один за другим, оглашая небеса приветственными рыками, воздетым оружием или расправленными крыльями...
Глава 15
" ... Молодой парень-азиат, с легким поклоном, протянул мне пиалу тонкого фарфора, на дне которой плескалась странная сине-желтая, отливающая пятнами мазута, но приятно пахнущая, жидкость.
— Мистер Онега, мы рады видеть Вас в нашем лечебном центре "Взлетающий гриф". — Парень расплывался в широкой улыбке, демонстрируя, как они мне рады. Точнее — моим деньгам. Вот только, не любил я обращения "господин". И "сударь", и "товарищ", и "мистер" — никем из "этих", я — точно не был, оставаясь гражданином страны, которую стерли с карт погодные аномалии. — Название "Взлетающий гриф"...
— Второе имя Юэ Фэя — "Пын-цзюй". — Я сделал глоток и отставил пиалу на низкий столик, недостаточно низкий, чтобы перед ним сидеть на коленях, но и на полноразмерном табурете — тоже неудобно.
— Мистер Онега — знаток эпохи Сун? — Парень и вовсе расцвел. — Это было великое и смутное время, наполненное героями, битвами...
— Продажными чиновниками, предателями и даосскими монахами, летающими на облаках. — Я не удержался от столь же легкой улыбки, давая понять, что с историей можно заканчивать и переходить прямо к делу.
— С чиновниками всегда было плохо... — Парень вздохнул. — Но без них — еще хуже. Плохой порядок — лучше хорошего беспорядка...
Пришлось хрустнуть пальцами, напоминая, что меня ожидают процедуры, за которые заплатило туристическое бюро, в качестве благодарности за маленькую услугу в деле их информационной безопасности и цифровых технологий.
— Мистер Онега... — Парень перестал улыбаться и, слава халве, перешел к делу. — Ваш купон принимается нашей лечебницей в полном объеме, просто... Мы не совсем уверены в эффективности наших средств и методов, в вашем случае. Если вы не возражаете, нам бы хотелось провести чуть более расширенные...
Парень замялся, подыскивая нужное слово.
— Исследования? — Подсказал я, готовясь к новому витку осложнений.
Первый виток был в моем гражданстве, почившей в бозе, страны. Отчего-то, оставив на дне внезапно возникшего моря свою родню, дом... И что-то еще, чему нет названия, кроме примитивно-убогого "душа", я все никак не могу заставить себя пойти и сменить документы, оставаясь, по сути, никем. Отчего-то, кажется мне, что... Сменив документы, перестану быть уже я сам... Вот и проявляю сугубо ослиное упрямство, мотаясь, как тот самый цветок в проруби...
— Да, исследовании. — Молодой человек просто расцвел на глазах, видимо чувствуя, что я иду на контакт и облапошить меня можно будет без особого труда. — Это займет несколько лишних часов, два, может быть — три. Это за счет нашей лечебницы, не беспокойтесь!
Видимо, в глазах у меня что-то мелькнуло, если он так быстро просек, о чем болит моя голова.
Точнее, подумал, что просек.
На самом деле, эти лишние пара часов для меня были словно манна небесная — сосед по комнате снял двух девиц... Так что, пусть развлекается спокойно.
Пришлось кивнуть и растянуть губы в улыбке, принимая столь вовремя пришедший, подарок.
— Замечательно! Я очень рад, что мы нашли общий язык. Вы же понимаете, как это важно, для врача понимать своего пациента... — Пару минут Лин Юэ разливался соловьем, а затем, вызвав миловидную медсестру, с облегчением сдал меня ей.
Девушка, с такой же приклеенной улыбкой, только, на мой взгляд — более естественной, провела меня по широкому коридору, уставленному живой зеленью вдоль стен, парой окон от пола до потолка и десятком дверей, с табличками, на двух языках.
Под ногами мягко пружинил дорогой ковер, темно зеленый, с оранжевыми полосами по краям и — ослепительно красной — по центру.
Двигаясь чуть слева и сзади от меня, словно конвоируя, китаянка... Хотя, может и не китаянка — какая-то она, для китаянки, слишком... Европеоидная, что-ли?!
Из озорства, да и просто проверить свои наблюдения, обратился к ней на одном, теперь уже из мертвых, азиатских языков.
Оказалось — угадал!
Что поделать, климат всем устроил проблем. Перетасовал народы, как карты в новой колоде и выбросил тех... Кого выбросил.
— Мистер Онега. — Моя соседка по континенту перешла на быстрый и правильный английский, остановившись рядом с двойными золотистого дерева, дверями. — Мое руководство предлагает вам провести время ожидания в нашей особой рекреационной зоне...
Девушка распахнула двери, и я... Я — пропал!
Вид мне открылся слева-сбоку, так что и габариты помещения и его особенности ансамбля, оказались просто на ладони.
Огромный зал, ступеньками сбегающий к реке, плавной и неторопливой, несущей свои чуть зеленоватые воды в неведомую даль, пропадая за поворотом, растворяясь в перламутровом тумане, и, совершенно в этом уверен — появляясь из него же. Заросшие берега, только кажущиеся дикими и первозданными, на самом деле — демонстрация чудес китайской культуры, в которой верить глазам своим, для европейца, просто противопоказано.
Над головой — хрустальный купол, переливчатый, залитый солнечным светом, несмотря на то, что за ним — минус 24 и серый вечер, залитые выхлопными газами улицы и ослепительно-белые уличные фонари, превращающие лица в бело-синие маски участников хирургического представления.
Силовые поля, энергетические купола... Эх, где вы были каких-то десять лет назад, а?
— Вам плохо? — Девушка встревожилась не на шутку и, что самое для меня поразительное — искренне. — Быть может, Вам лучше присесть? Мне вызвать врача?
— Нет. — Я встряхнул головой, отгоняя наваждение. — Просто... Впечатлительность, не более.
— И все же, давайте я помогу вам выбрать место, а потом принесу чай. Вам зеленый или черный? — Девица, подхватив меня под локоток, технично подвела к первой ступени, помогла сесть, словно я не столько седой, сколько немощный и упорхнула в сторону, пообещав вернуться с напитком.
Пока ее не было, спустился вниз еще на две ступени.
Малахит, яшма — ступени просто притягивали взгляд, восхищая знающего человека качеством полировки, а не знающего полудрагоценных камней — красотой сложившегося рисунка.
— Ваш чай, мистер Онега. — Девушка с поклоном поставила рядом со мной маленький подносик с чашками и чайником. — Если вам что-то понадобится — просто поднимите руку и я тут же к вам подойду. — Предупредила она и оставила меня тет-а-тет с чистой водой, ярким небом и тишиной.
Через пару минут, прислушавшись к своим ощущениям, понял, что сидеть на яшме мне понравилось больше, чем на агате и я вернулся на первую ступеньку. Сделал глоток и лег на спину, любуясь, через полуприкрытые веки, переливами силового поля, вместо обычного, голубого неба, над головой...
Кто бы ни делал этот проект, обошелся он в очень кругленькую сумму — мало того, что "отстроили кусок реки" в черте города, так еще и обнесли его энергополем. А это, как минимум, купленный в соседней стране, "термояд". Сама Поднебесная такими технологиями не банчит, да и использовать "китайскую подделку", почти в центре города — десятимиллионника... В такую свободу и демократию не поверю даже я, проверенный временем космополит и легковер!
А еще... Темно зеленые листья дикого винограда, пущенные по стенам с небрежностью, намекающей на природную. И ветви яблони, словно прорывающиеся через туман.
С одной стороны, хотелось спуститься и потрогать все своими руками... Но... Лень!
Все эти "туманы, дымки, тенечки и веточки" — суть есть ни что иное, как голограмма. Но ведь хочется верить в сказку...
— Мистер Онега... — Девушка-медсестра, замерла надо мной, словно боясь прикоснуться. — Господин Фэй просит сказать, что Ваши результаты готовы и можно начать курс.
Легкий поклон головы, со спрятанными под белый колпачок-шапочку, черными волосами и улыбка. В этот раз, совершенно точно — искренняя.
— Раз можно... Значит нужно. — Небрежно скользнул пальцем, оживляя экран своих "навороченных" часов, со всеми функциями сразу, из которых, по старинке, пользовался только часами, да изредка-изредка — мерял давление. Полтора часа промелькнуло незаметно, словно я действительно провалялся в зачарованном месте, где пара-тройка минут шли за несколько часов. — Ведите.
— Вам надо будет вновь пройти к госпоже Тай Ни. — Девушка вновь склонила голову в полупоклоне, демонстрируя уважение к специалисту.
Госпожа Тай Ни, вызывала у меня смешанные чувства. Для обычной китаянки она была слишком высока, макушка мне вровень с глазами. Учитывая, что рост у меня без трех сантиметров — два метра — очень высокая. При всем своем росте, госпожа Тай еще и выглядела неопрятной грязнулей, от которой попахивало потом, застарелыми ароматами выпитого вчера вечером, алкоголя и морепродуктами, бывшими в качестве закуски. Я долго убеждал себя, что все это мне кажется, что в клиниках подобного уровня таких врачей просто не может быть, что это шутят со мной мои нервы, расстроенные еще тогда, когда миллионы тонн воды, у меня глазах, сорвав с места хрупкую преграду плотины, устремились вперед и вниз, по узкому каньону, к городу. Через несколько секунд, еще один толчок взбесившейся земли отправил меня вниз по склону, собирать камни и терять вещи и собственное здоровье.
На мою удачу, я застрял...
Застрял ровно в метре, от блестящего и пенящегося потока, пришедшего на смену прорвавшего плотину ГЭС. Боясь пошевелиться. Теряя сознание от боли в переломанных конечностях и громко крича от ненависти к спасенной жизни.
Судьба любит метить тех, кто перешел ей дорогу. Кого-то — сединой, кого-то богатством, а у кого-то просто отнимая все и давая понять, что жизнь продолжается вне зависимости от твоего желания, молитв или криков.
— У вас поднялось давление и зашкаливает пульс... — Убрав руку от моего запястья, женщина развернулась на крутящимся стуле, достала из шкафчика слева от себя маленький пакетик, положила его в очередную фарфоровую чашку, залила кипятком из стоящего рядом, металлического чайника, стоящего на дровяной горелке, под широким навесом вытяжки, протянула мне. — Выпейте это не торопясь.
Едва поднёс чашку к губам, как меня словно что-то под ребра стукнуло, предупреждая о готовящихся неприятностях. Принюхался и вернул чашку обратно, совершенно опешившей от моего вида, госпоже Тай.
— У меня аллергия на мяту. Да и чабрец здесь лучше поменять на душицу. А зверобой здесь не нужен вовсе... Так же, как и порошок рогов марала. Если только, вы не убить меня хотите... — Что-то из сказанного мной, испугало врача настолько, что она не просто откатилась от меня на своем офисном стуле, а словно отлетела, получив добрый пинок. Не забыв при этом, активировать "тревожную кнопку", встроенную в логотип клиники, вышитый на левом, нагрудном кармане. — Вы же не хотите меня убить, госпожа Тай Ни Синь Лин? Вы уже начали путать семейные рецепты... Или это не путаница, а злой умысел?
Я оставался на своем месте, наблюдая, как высокая женщина сжимается на моих глазах, теряет внешний лоск, а за профессиональной улыбкой видны острые кончики клыков.
— Мистер Онега? — В кабинет вломился Лин Юэ и замер, пытаясь разобраться в происходящем. — Госпожа Тай Ни?
— Мистер Онега отказывается принять успокоительное, изготовленное по рецепту моего дедушки...
— Вы снова врете... — Я пожал плечами. — Рецепт вы подсмотрели в одном из европейских журналов. Вчера вы употребляли алкоголь и играли в бильярд. От ваших рук пахнет специальным, ароматизированным мелком, изготавливаемым специально для игры...
— Госпожа Тай Ни — один из лучших специалистов-диагностов нашего центра! — Возмущенно вспыхнул праведным гневом, молодой человек. — Ее терапевтические практики, лечебные отвары и травяные сборы...
— Почерпнуты из большой, серой тетради, недописанной на девять листов... Когда вы ее нашли? Девять лет назад, после... — Горло перехватил спазм, и я заткнулся, давая самому себе легкий шанс на передышку. — Ложь крепко вошла в вашу жизнь, взяв из души свет и заменив его на блеск...
— Обвинения во лжи... — Лин Юэ набрал полную грудь воздуха, понимая, что вот сейчас решается очень многое.
Очень умный мальчик!
Что же... Никогда не скрывал, что в душе я еще тот позер...
— Коли правду говоришь — замри, не шевелись! Коли врешь... Волчком закрутись! — Выпалил я, не однажды слышанную от деда, фразу.
Сидящая на стуле китаянка замерла, боясь произнести хоть слово. Стул под ней, тяжело скрипнул и сделал первый оборот.
Все, как и деда...
На третьем обороте я встал со своего места, прошел мимо истошно визжащей женщины, крутящейся на стуле, мимо замершего в ступоре, наблюдающего за творящимся с отвиснувшей челюстью, Лин Юэ и вышел в коридор, под яркий свет электрических ламп. Мир всегда отмечает... Только его отметки иногда так тяжелы, что, видя их хочется скинуть страшный груз знания на чужие плечи.
Пройдя по коридору, оглянулся по сторонам: никого! Ни единой живой души, спешащей на помощь госпоже Тай Ни. Ни суматохи, ни охранников, озабоченных и торопливых. Никого!
Проходя мимо дверей кабинетов, услышал обрывок фразы: "Отвар, принимаемый три недели подряд, поможет зачать ребенка. Только принимать его должны оба родителя..."
Толкнув не запертую дверь, спокойно вошел в просторный кабинет, в котором, спиной ко мне сидел что-то пишущий доктор, в салатно-зеленом халате и молодая женщина-европейка в бордовой юбке чуть выше колена, застегивающая белоснежную блузку, из-под которой светился всему миру не менее белоснежный бюстгальтер.
Увидев меня, кареглазая шатенка открыла было рот, чтобы крикнуть, но... Замерла, отреагировав на международную просьбу молчания — поднесенный к губам указательный палец.
— Возможно, курс придется повторить дважды, а то и трижды. — Доктор развернулся, увидел меня и...
Сделав шаг навстречу женщине, я положил ладонь на ее подтянутый животик, загорелый, ровный.
— Вам надо менять партнера. — Я чувствовал, как подрагивают мышцы, предупреждая о зарождающемся крике.
— Я люблю своего мужа. — Женщина опустила глаза вниз, словно пытаясь рассмотреть на белом напольном покрытии решение загадки. — И очень хочу от него ребенка!
И, что ей сказать?
Спросить, а любит ли ее муж? Нужен ли ему ребенок от этой женщины? Или от той, с которой он проводит три вечера из семи, задерживаясь на "переговорах"?
Повернув ладонь по часовой стрелке, пальцами вниз, нажал на одну-единственную точку... Знаю, шарлатанство, но...
