— Я так и знала, что ты — жадина, — притворно вздохнула совсем не расстроившаяся девушка. — А если я...
— Не гони волну, Дохлая, — Криво усмехнулся Пью. — Если попадемся упырям или волколакам, то автомата и пулемета нам вполне хватит. А если нарвемся на серокожих или чудище покрупнее, то с ними поговорит моя Труви... — Ладонь стрелка нежно коснулась приклада винтовки.
— Жалко, что под турельный пулемет патронов не осталось, — тяжело вздохнул Райк.
— А кто бы его потащил, сладенький? — Елейным голоском поинтересовалась Ллойс. — Ты или, может быть, она? — Тряхнула наемница ирокезом в сторону медленно обводящей стволом окружающее пространство Куклы.
— Ну... — замялся скриптор.
— Я поняла, милый, — широко улыбнулась Элеум. — И знаешь, мне совершенно не нравится ход твоих мыслей, а чтобы тебя от них избавить... вот. — Сбросив со спины рюкзак и скатку с одеялами, девушка ловко швырнула их подростку. — До обеда это твое. Заодно и потренируешься бицепс подкачаешь.
— Злая ты, Нежить, — осуждающе цокнул языком стрелок. — А бицепс-то на руке.
— Ты, что, против? — Скрестила на груди руки девушка.
— Ну... — задумчиво протянул снайпер, парню действительно надо подтянуть форму, но ты могла бы это сделать в менее грубой манере. Ты эгоцентрична, а это вредно для здоровья.
— Вредно для здоровья то, что мы здесь оказались. — Раздраженно хмыкнув, Элеум пригладила задорно торчащую щетку ирокеза и поправила готовую сползти с плеча перевязь с припасами. — Если, конечно, хоть, половина того, что про эти места брешут, правдой окажется.
— Если, ыть, то, что мне мамка про Свечение и местных чудищь на ночь рассказывала — правда, то мы и обосраться не успеем. — Меланхолично пожав плечами, Ыть с кряхтением подтянул лямки своего безразмерного рюкзака.
— Добрая у тебя мамаша. — Задумчиво склонила набок голову девушка.
— Добрая. И хорошая. Была. — Серьезно кивнул толстяк, и снова поправил пенсне. — Только я, все равно, дерьмом вырос.
— Ладно вам, хорош лясы точить. Надеюсь, мы никогда не узнаем, правда все эти байки или нет. Во всяком случае, про радиацию все оказалось враньем. Держимся вместе, и все будет хорошо. Наверное. — Насмешливо прищурившись, хохотнул стрелок.
— Твоей бы пастью, да водку бы жрать, — с сомнением покачала головой Элеум.
Неожиданно отпустив пулемет, Кукла шагнула вперед и обхватила наемницу за талию. Рот киборга приоткрылся:
— Вместе. Хорошо. Бе-зо-пас-но. — Тщательно артикулируя слог, произнес андроид.
— Вот дерьмо, — громко выдохнула осторожно освобождающаяся из объятий Куклы наемница. — Ыть, ты, хоть, предупредил бы, что речь ей восстановил.
— Я не восстанавливал, — после долгой паузы заявил толстяк. — Я вообще в ее настройки уже больше недели не лазил.
— Буря? — Запоздало подхватывая автомат, поинтересовался Райк.
— Не должно, у нее очень хороший экран стоит. — Покачал головой толстяк. — Не хуже, чем на боевых дронах.
— Добро пожаловать в "Свечение" — край невиданных мутантов, серокожих, и свихнувшихся роботов! — Громко провозгласил стрелок. — Ну что, пошли?
* * *
— Странно, — пнув носком ботинка торчащую из сухой, жесткой травы кочку, подняв при этом целую тучу пыли, произнесла Ллойс. — Болото, ведь, рядом совсем. Как гейгер, Ыть?
— В пределах, — цыкнул зубом толстяк и принялся вытирать с лица пот вытащенным из безразмерного кармана рабочего комбинезона огромным, будто простыня платком. — По токсинам тоже.
— Как до Сити дойдем, минимум, неделя в клинике обеспечена, — покачал головой Пью и сплюнул в траву сгусток вязкой и темной, будто смола, слюны.
— Все равно, это неправильно, — покачала головой и Ллойс, — если верить байкам тех, кто сюда забирался, здесь трижды смертельная радиация, а в воздухе столько дряни, что без защитного снаряжения и пяти минут не продержаться.
— Может, ыть, просто пояс заражения? — Отдышливо прохрипел толстяк.
— И мы идем в его сторону, — опять сплюнул под ноги стрелок. — Долго в больничке валяться будем. Если выживем. Дерьмо. Ну, почему так жарко?
— Жар костей не ломит, милый. — Сделав небольшой глоток из плоской, обтянутой тканью фляги, Элеум зачем-то побултыхала ею над ухом идущего у нее по правую руку скриптора, аккуратно повесила ее обратно на пояс и поправила расстегнутый почти до пупка клапан комбинезона.
— А ты сиськам не свети, без тебя тошно, — окрысился было Пью, но тему развивать не стал.
Было действительно жарко. Будто насмехаясь над больше недели простучавшими зубами в замерзших болотах путешественниками солнце, превратившееся в огромный висящий, казалось, прямо над головой раскаленный шар, видимо, решило зажарить их заживо. Термометр многофункциональных часов, висящих на запястье торговца, показывал сорок шесть градусов. Местность тоже разительно изменилась. Стоило путешественникам пересечь рощу и отойти от болота километров на тридцать, как казавшиеся бескрайними, заросшие буйно зеленеющей крапивой и тысячелистником поля сменились драным ковром жесткого ковыля и типчака, перемежающимися редкими зарослями чертополоха и еще более редкими, высохшими, казалось, еще при рождении деревцами. Ветер стал жестким, колючим как наждак и нес с собой целые пригоршни пыли.
— Это все из-за пробоя в озоновом слое. Саванна... — тяжело выдохнул, уперев руки в колени Райк. — Пить охота.
— Только немного. Рот прополощи и все. Пить будешь на привале, — покачал головой Пью. — Сейчас бесполезно. Всё с потом выйдет. И в кусты захочется.
— А что это за саванна? — Подозрительно прищурилась наемница. — Что это — ругательство такое?
— Так тип местности называли, — слабо улыбнулся скриптор. — В жарких странах. До войны еще. Высокая трава, редкие кусты и деревья, как здесь. Стада антилоп, львы...
— Ничего не поняла, — рассмеялась, протягивая подростку флягу девушка. — Какие, на фиг, стада?
— Антилопы — это типа оленей, только пасутся стадами, а львы — это такие хищники, как большие кошки килограмм по триста.
— Один раз на меня напал лесной кот, — задумчиво почесала нос девушка и потащила из кобуры обрез. — Потом сказали — крупный, килограмм двадцать пять в нем было. Если бы меня тогда не подобрали... Свалился на загривок и порвал, как пес тряпку. Я потом неделю пластом лежала. — Неожиданно вскинув винтовку к плечу, наемница прищурившись выцелила что-то в высокой траве и выбрала спуск. Звонко ударил по ушам неожиданно громкий выстрел. — А еще я один раз атомного кота видела. Издали. Надеюсь, мы не встретим здесь твоего, этого... льва.
— А вот, ыть, и обед. — Обрадовано выдохнул Ыть.
— По-моему, у него две головы было, — с сомнением протянул Пью. — И вообще, эта штука была похожа на огромную разжиревшую крысу.
— Мясо есть мясо, — пожала плечами Ллойс. — И всяко лучше, чем драные армейские пайки. Которые у нас, кстати, тоже почти закончились.
— Рациональный подход, да? — Одобрительно кивнул снайпер, и поправив ремень винтовки, скрылся в зарослях. — Сейчас принесу...
— Тогда, ыть, привал. — Облегченно выдохнул толстяк, сбросив огромный раздутый, чем-то напоминающий хозяина рюкзак, грузно опустился на землю. — Если эта штука действительно жирная и не ядовитая, я вам такое мясо приготовлю...
— Только не в шкурке. — Тяжело вздохнула Элеум.
— Чего, ыть?
— Занесло меня один раз к Сломанным холмам, — пояснила, скидывая с плеча перевязь с сумками, девушка. — Наняли меня поохотиться на одну мерзкую тварь. Гадина резала местный скот, ну и охотников, конечно, иначе хрен бы эти степняки раскошелились. Хитрая оказалась, сука, пришлось гоняться за ней по всей долине. В результате прожила на границе солончаков почти три месяца. И один местный научил меня готовить кротов. Они в тех краях от радиации повырастали сильно, размером стали с крупную крысу. Ну, или мелкую псину. Уж как поглядеть. — Расстегнув клапан одной из сумок, наемница достала из нее хитро выгнутый кусок алюминия и длинный пенал с таблетками сухого топлива. — Костер лучше не жечь. Дым на такой местности издалека виден, да и сухостоя полно, пал пустить можно. — Пояснила она вопросительно посмотревшего на нее подростку. — Так вот. Там все просто. Отрезаешь кроту голову. Вытаскиваешь требуху. Затыкаешь деревянными пробками все его дырки, обмазываешь грязью и суешь в костер. Потом достаешь и обтряхиваешь. Шкура сама вместе с грязью слазит, а мясо остается чистым и сочным. И весь вытопленный жир остается внутри, чтобы лепешки макать в него, значит.
— И как? — Заинтересовался толстяк.
— С голодухи жрать, конечно, можно, — улыбнулась Элеум, — но мне потом неделю снился запах паленой шерсти и кротовьего дерьма. Так что, я надеюсь, твой план готовки включает в себя сковородку или котелок.
— Я про холмы, вообще-то, имел ввиду, — слегка обиделся торговец.
— Необычно, — после некоторого раздумья ответила наемница. — За холмами соленая пустыня до горизонта. Степняки в нее не ходят, говорят, там живут духи. Пылевые бури, жара. Местные живут кланами, кочуют с места на место на грузовиках. Постоянно воюют за колодцы и старые хранилища. У них, ведь, кроме бензина почти ничего и нет, даже огнестрельное оружие — большая редкость. С луками да копьями воюют.
— Дикари... — брезгливо поморщился скриптор.
— Эти дикари считают себя настоящими людьми, сладенький, — покачала головой девушка. — А нас северными варварами — ошибкой Великого Духа. Они считают, что это мы виноваты в Черных днях. И это от нас к ним может перейти проклятье. Поэтому следят за чистотой крови, как могут. Женщин у них мало, и они покупают себе рабынь у нас, но если в семье рождается мутант — его прилюдно бросают в общинный костер. А еще они умеют выживать. Да, они дерутся камнями и палками, но не стоит их недооценивать. Рагу из потрохов северянина — любимое блюдо их воинов.
— Ну и умеешь ты, ыть, аппетит испортить, — покачал головой торговец. — Я как раз рагу сделать хотел. Острое. По жаре — острое в самый раз. Так, как я, никто в Некрополе не умеет. У меня тут, как раз, ыть, овощи консервированные, лук, помидорчики вяленые, перчик острый... — Доставая из своего рюкзака котелок и банку консервированной фасоли, пояснил толстяк.
— Ну, так делай, — удивилась Элеум. — Тебе кто-то мешает? Кстати, Райк, сколько воды осталось?
— Литров десять, не считая того, что во флягах. — Вздохнул сосредоточенно копающийся за пазухой, скриптор. — Может, попробуем росу собрать? У меня полиэтилен есть. В рюкзаке..
— Вряд ли то, что мы соберем, можно будет пить, — с сомнением покачала головой наемница. — И вряд ли этого будет достаточно. Придется экономить.
— Не придется, — улыбаясь от уха до уха, подошедший к импровизированному лагерю стрелок, — бросил к ногам наемницы безголовую тушку какого-то невероятно жирного коротколапого, действительно немного смахивающего на огромную, непомерно разожравшуюся крысу зверька, и расстегнув оттопыренный на груди плащ, вывалил на землю несколько крупных полосатых плодов. — Этот засранец их трескал, — пояснил снайпер. — Там еще много. Думаю, что хорошо ему и для нас сойдет.
— Арбуз, — прокомментировал скриптор, — дикий. Источник чистой воды, и простых сахаров. Действию радиации почти не подвержен. Тяжелые металлы и их соединения не абсорбирует. Рекомендован к питанию при отсутствии штатного рациона...
— Опять непонятными словами ругается. — Вздохнула девушка.
— Ты не знаешь, что такое арбуз?
— Представь себе, не знаю, — надулась наемница. — Слышала, конечно. Но думала... он как-то по другому выглядит. Более... солидно что ли?
— В Сити их только жители крыш едят. Дорогие они.. — пояснил растерявшемуся подростку Пью.
— Понятно... Вот, держи. — Глубоко вздохнув, Райк надорвал подкладку форменной куртки и, выудив из нее свернутую в тонкую трубку полупрозрачную пластиковую пластину, протянул ее Ллойс. — Только осторожно. И руки вытри.
— Что это? — Недоуменно нахмурилась наемница.
— Планшет, — пояснил подросток. — Никогда не видела?
— Таких — нет, — осторожно развернув кусок пластика, Ллойс с интересом посмотрела ее на просвет. — И на кой ляд ты мне его даришь?
— Не дарю, а даю на время. — Прикусил губу подросток. — Да не тряси, просто подожди, он от солнца работает. Минут через пять включится. Там у меня книги. Много. Про саванну тоже есть. И про арбузы.
— Книги? С картинками? — Моментально потеряв к прибору всякий интерес Ллойс задумчиво почесала переносицу и с голодным видом принялась наблюдать, как уверенно оттеснившая от котелка торговца, Кукла, ловко разделав добычу, бросает в уже начавшее закипать варево из смеси консервов аккуратно порезанные кубиками и слегка обжаренные на с успехом заменившей сковородку саперной лопатке кусочки мяса.
— Ну, да... Некоторые... — Неуверенно протянул Райк.
— Тогда, потом мне все покажешь, сладенький. — Вернув планшет скриптору, Элеум, усмехнувшись, растянулась на траве, заложив руки за голову. — Особенно, если они неприличные. Люблю я скабрезные картинки, знаешь ли. Помню, в Рино пристал ко мне один. Предлагал работу. На вопрос, что надо делать, отвечал, что покажет мне такое, чего я никогда не видела. Оказалось, он печатал и продавал журналы с разной пахабщиной. Не видел их, а, Ыть? "Лапка-царапка" называется.
— Дык, ыть, — покраснел, как вареный рак, торговец. Их, ыть, вся пустошь видела.
— Вот и я так думаю, — кивнула Ллойс. — А я, дура, чуть не попала на обложку. "Будни рейдеров" тля... Зря, наверное, отказалась... не захотела рожу сажей мазать... стала бы на пару тысяч богаче. С другой стороны, меня бы половина пустошей в лицо знали. Хотя, те кто такие журнальчики покупает, на лица не смотрит, правда, Райк?..
— Да... я... да я, ведь, к тебе... да иди ты... — видимо, не на шутку обидевшись, поджал губы скриптор. — Да из-за тебя... Можешь валить на все четыре стороны, никто тебя не держит! — Раздраженно хрюкнув забитым носом, нахохлившийся как воробей, подросток постарался отодвинуться подальше от девушки.
— Слова не мальчика, а мужчины. С большим удовольствием, милый, — сладко потянувшись, наемница вытащила из нагрудного кармана очередную сигарету. Покрутила ее в пальцах, понюхала и с сожалением убрала обратно. — Но не могу. Во-первых, по одиночке нам, скорее всего, не выжить, во-вторых... ты, ведь, сам меня нанял, помнишь? В-третьих, оплати мне неустойку, и я сразу свалю в туман. А не можешь — терпи.
Райк нахмурился и раздраженно засопел. Судя по покрывшемуся пятнами лицу, он уже готов был сказать какую-нибудь гадость, но ему помешал снайпер.
— Не бери в голову. Все бабы стервы. И чем больше ты им нравишься, тем капризней и нелогичней они себя ведут. — Хлопнул подростка по плечу Пью. — А наша добрая подруга, как я погляжу, к тебе далеко не равнодушна.
— Тебя это напрягает, сладенький? — Оскалилась Элеум. — Хочешь об этом поговорить.
— Немного, но я это переживу, — вернул девушке усмешку снайпер.
— Ленч готов и подан, господа! Прошу к столу, а то, ыть, с голодухи скоро друг другу в глотки вцепитесь. Чая и какао нет, столового серебра тоже не завезли, но думаю, и так сойдет. До вечера, ыть, дожили и ладно. — Тяжело вздохнув, торговец почесал заросший густой щетиной подбородок и повернулся Кукле. — Иногда мне кажется, что из нас ты — самая нормальная.
