Всякий интерес и вовсе пропал, когда я улыбнулся и подмигнул собравшимся оборванцам. Красивая улыбка в Южных визитная карточка высокого положения в иерархии, и здоровые зубы могут позволить как минимум нерядовые гангста-мэны из банд. Чтобы вякнуть на такого надо обладать смелостью и бесстрашием перед смертью, которыми собравшиеся у горящей бочки оборванцы не обладали.
Когда конвертоплан проходил сверху, я скрючился как интеграл и даже дыхание задержал, изображая из себя вдетого наркомана. Внимания на меня не обратили — высветив прожектором нашу компанию, машина прошла дальше.
Да, по моей антропометрии скорее всего даже не ищут, на предмет Анжелы улицы сканируют. Все же худощавых подростков в Южных пруд-пруди, а таких вот эффектных девушек найти здесь проблематично.
Уходя от горящей бочки, я бросил оборванцам под ноги пустой магазин от Глока. И расщедрился как проезжающий мимо дальних выселков боярин, и в кармане штанов магазин мешался. Места и так не хватает, как все из старой куртки переложил. Совместил приятное с полезным — хмыкнул я, слушая шепелявые слова благодарности вслед.
Добравшись до цели, я довольно долго прятался в окрестностях площади. Серьезного движения видно не было, но я терпеливо выжидал, смотрел и слушал. И размышлял, еще раз обдумывая недавний свой, возникший еще в Елисаветграде план. В котором по моему замыслу должны были участвовать Халид и Аверьянов, решая проблемы с грузом веществ, которые после отзыва Мустафы оставались как-никак в зоне моей ответственности. И от которых надо избавиться как можно скорее, чтобы не приобрести себе проблем.
Изначально планировал сделать так, чтобы Халид отправил курьера в Елисаветград и забрал весь товар обратно. Бесплатно, как оплату за проделанную работу по Шиманской, на которую он наверняка потратил немало времени и средств — все же подготовка "убийства" полицейского с последующим ее укрытием мероприятие недешевое и энергозатратное.
Причем обратно забирал бы вещества курьер Халида у Аверьянова, который товар должен был передавать, выполняя мою просьбу-приказ помочь другу. И все это дело я планировал накрыть фотовидеофиксацией, посадив изгнанного из клана Аверьянова на вечный крючок — потому что приторговывающий наркотой одаренный это репутационный приговор. Если даже не виселица, но я в законодательстве Конфедерации пока не настолько разбираюсь — вдруг для одаренных там другие нормы.
В общую схему моей недавней задумки входило и устранение Мюллера — в его сейфе я планировал получить нужные улики на Уэлча. Устранением высокопоставленного полицейского я рассчитывал больше привязать к себе Халида. На перспективу, для того чтобы в будущем, после прохождения инициации и первого совершеннолетия, у меня была возможность хоть какого-то лавирования в большом и взрослом мире.
Улики были мне нужны. Потому что знание уже было: Эдгар Уэлч, начальник отдела кадров патрульной полиции Высокого Града занимался помимо своей основной работы еще и более интересной подработкой. Кулинарный клуб, как завуалированно называли это дело в высоких коридорах администрации протектората. Элитная служба доставки блюд национальной кухни славянских стран Восточной Европы. Кнедлики, пирожки с рисом и яйцом, клецки, сало со сливой, пельмени, копрова полевка, даже белый борщ — чего только не было в ассортименте любителей восточноевропейской кулинарии.
Все чинно благородно, если не знать, что именно кроется под названиями. К примеру, пирожок с вишней — несовершеннолетняя девственница, ватрушка с вишней — совершеннолетняя. Девочки и мальчики, мужчины и женщины, в рабство или на один раз, с возвратом или без — все, что душе угодно, и что позволит кошелек. И, конечно же, для заказа доставок из кулинарного клуба был необходим социальный статус, позволяющий получить доступ к этому необыкновенному магазину для избранных.
У меня эта информация осталась благодаря опекуну Войцеху. Неожиданная встреча с которым заставила меня в некоторых моментах пересмотреть планы. Потому что, если Войцех устраняя Анжелу действовал по указке Уэлча, это одно, а если он работал под эгидой ФСБ, это совсем другое.
Никуда не торопясь, прячась в развалинах бомжатника на окраине площади, я осмысливал ситуацию. И понемногу приходил к выводу, что без участия ФСБ здесь не обошлось. Но при этом маловероятно, что интересант устранения Шиманской — сама русская спецслужба как организация. Скорее всего кто-то из работающих по Высокому Граду или даже по протекторату чинов делает здесь понемногу свой маленький гешефт. Ведь пирожки, как обобщенно называли покупки, наверняка двигались как на Запад, так и на Восток. Причем не только в европейскую часть России, но вероятно и дальше. Вплоть до самой Азии, не только российской, но и в тот же Китай — восточноевропейская кухня по всему миру занимает нишу популярности. А это значит, что в деле очень хорошие деньги. Там же, где очень хорошие деньги, всегда в наличии интересы высокопоставленных людей.
Петербургского чиновника прибили яйцами к стене за казнокрадство — вспомнил я банан и сопутствующую ему историю. Наказание за нелегальную торговлю людьми может быть куда строже, поэтому неудивительно, что Шиманская получила смертный приговор. Если, конечно, я прав в своих догадках, и она во всем этом как-то участвовала, а после утечек о приготовлениях Халида ее на всякий случай решили зачистить.
Теперь главный вопрос. Есть ли для меня сейчас серьезная опасность, если я решу посетить лавку Халида? Ответ очевиден: если в деле устранения Шиманской замешано ФСБ, вернее его местные агенты, значит большая вероятность того, что местная лавка давным-давно под плотным наблюдением. Не думаю, что в прошлый визит в протекторат наблюдатели не отследили мой маршрут по Южным, когда я к сирийцу в гости заходил.
Значит надо держать в уме вариант, что если я со спасением Шиманской перешел дорогу серьезным людям, им окажется дешевле устранить меня прямо сейчас. И в этом случае даже слепок души не поможет. Да, сохранение жизни в случае физической смерти это конечно хорошо... но где большие деньги, там и серьезная ответственность. Одержимого может окончательно убить другой одержимый, а учитывая, что именно ФСБ курирует российских адептов темных искусств... Также быстро, как юрист Фридман превратился в депутата Вольного, так и местные замазанные в криминальных схемах серьезные парни могут найти умелого исполнителя для моего устранения.
Но я сейчас как Ваня Уфимцев из Дворца Пионеров, так что для всех возможных серьезных парней у меня подготовлен ответ. А именно звонок другу, которым я сейчас и намереваюсь воспользоваться. Потому что, если грязные делишки агентов ФСБ имеют шанс всплыть наружу, куда надо обращаться? Правильно, сор из избы никто старается не выносить, и мне даже спасибо скажут если именно в ФСБ я и сообщу о предполагаемой связи местных агентов с кулинарией Уэлча.
— Скажите, как его зовут?! — с фальшивой бодростью пропел я едва слышно себе под нос, и сам же ответил уже не в ритме песни: — Мустафа его зовут, пара-рам-пам-пам.
Посидел немного, еще подумал. Мелькнула разумная мысль, что можно ведь вызвать Фридмана и просто умыть руки и пойти спать, дождавшись пока наемники-профессионалы выполнят свою работу по Миллеру. Черт с ним с Аверьяновым, с Шиманской, Халидом и прочими Уэлчами. Зачем мне сейчас лишний риск? К тому же, несмотря на внутреннюю уверенность, явственно чувствую, как потрескивает под ногами тонкий лед. Под которым меня ждет даже не человек, а архидемон — который в случае моей преждевременной смерти спросит о неисполненном контракте.
Разумная мысль как пришла, так и ушла ни с чем. В самый собачий час, между четырьмя и пятью утра я выбрался из облюбованного укрытия и двинулся в сторону торца дома, в котором располагался вход в лавку Халида. Несмотря на глухое время, площадка перед лавкой была заполнена людьми. Многие ловили кайф прямо здесь, далеко не отходя после покупки — то тут, то там виднелись фигурно разложенные тела.
Три довольно крупных компании и десяток одиночек кучковалось вокруг крыльца, как римские граждане на форуме — авось что произойдет. Дневной свет не подходит для жизни асоциального элемента, ночь для таких темна и полна возможностей, вот и выползают.
Мое приближение дворовая знать наблюдала с некоторым энтузиазмом. Я по комплекции издалека ведь "еще же ребенок". Но по мере того, как входил в поле зрения шакальих взглядов, энтузиазм из них постепенно исчезал. Беспрепятственно пройдя через площадку перед освещенным крыльцом, я остановился в нескольких метров ступеней.
— Я к Халиду. Кто последний? — соблюдая нормы вежливости, поинтересовался я у собравшегося общества.
Несколько секунд молчания. Две компании сделали вид, что вопроса не слышали, одиночки под моим вопросительным взглядом опускали глаза. Но перед этим как правило зыркали на соседей, и я по чужим взглядам наконец перепрыгнул на того, у кого авторитета перед обществом откосить от ответа не хватало.
— Вы первый, ясновельможный пан, — ответил приткнувшийся у подножия лестницы оборванец.
Хмыкнув от неожиданного ответа, я в сердцах покачал головой. И не удержался, вновь исполнил щедрого боярича — достал серебряный рубль и щелчком запустил его оборванцу. Закрутившаяся монета была ловко поймана и сразу исчезла.
— Благодарствую, ясновельможный пан, — даже из полулежащего положения сумел изобразить глубокий поклон оборванец.
Не обращая на него больше внимания, я поднялся по лестнице и вежливо постучался. Выждав несколько секунд паузы, за которые мне никто не удосужился ответить, смачно двинул ногой по видавшей виды жестяной обивке двери.
— Zamknięte! — прокричал изнутри знакомый скрипучий голос.
— Открывай сова, медведь пришел! — проглотив просящуюся на язык фразу, произнес я совсем не то, что хотел сказать сначала. О том, что я Олег Ковальский, умолчал в самый последний момент. Учитывая, под знаком чьего имени должно состоятся устранение Мюллера, это будет совсем ненужная информация сейчас. Совсем о судьбах мира задумался — ФСБ, маршруты "восточноевропейской кухни", хорошие деньги — и чуть на такой мелочи не погорел.
Звучно щелкнула задвижка, и створка отворилась с противным скрипом. Привратник или узнал мой голос, или просто действовал по инструкции — открывая дверь не сразу, проследив перед этим за реакцией незнакомца.
— Здорово, дружище! — глядя прямо в забегавшие глаза привратника, произнес я.
— Оружие есть? — избегая моего взгляда поинтересовался мерзкий тип.
— Конечно, — кивнул я. — Кто ж ночью по Южным без оружия ходит!
— Оружие сдать надо, — скрипучим голосом произнес привратник.
— Слушай, ты мазохист или просто необучаем? — поинтересовался я у него. — Веди уже к хозяину, Харон недоделанный.
На удивление, возражений не последовало. Распахнулась решетка и мне просто показали направление куда двигаться. Дюжие охранники в массивной устаревшей броне при этом в мою сторону даже не глянули. Как есть срисовали меня по камерам, идентифицировав, а сейчас просто состоялась проверка голосом.
Халид нашелся в знакомом полуподвале-кальянной. Широкий стол, в отличие от прошлого посещения почти пуст, лишь по центру расположились одинокая тарелка с восточными сладостями и небольшой кальян. Сам молодой лев расслаблен, глаза маслянисто поблескивают. Жестом радушного хозяина Халид показал мне место напротив.
— Ассалам алейкум, — присел я на мягкий низкий диван.
Халид в ответ только кивнул. Ему сейчас было легко и хорошо, а тело словно плавало в воде Мертвого моря. Это я по эмоциям чувствовал, которые читались безо всякого труда.
— Разговор серьезный, Халид.
Сириец нехотя кивнул. Волевым усилием он потянулся, выныривая из мягких объятий расслабленной неги и сбрасывая невидимые оковы. Достав из кармана авторучку, Халид отвинтил колпачок и высыпал себе на подушечку большого пальца немного порошка. Уверенным жестом молодой сириец прислонил большой палец к носу так, что закрыл одну ноздрю, а высыпанный порошок оказался напротив второй. Резкий вдох, характерные звуки шмыгающего носа и через полминуты сириец, очистившийся "слезой" от всех эффектов, посмотрел на меня ясным взглядом.
— Аллейкум ассалам, — ответил на приветствие Халид ровным голосом. — Я слушаю.
— Шиманскую я забрал.
Помолчали немного.
— Операция у меня была почти готова, — после раздумий ответил Халид. — Я потратил на подготовку много времени и сил.
— Я понимаю, и все оплачу.
— Сегодня?
— Как сам сможешь забрать.
— Забрать что?
— Через Планшета ты поставил в Елисаветград уже две партии слезы и райской пыли, — полуутвердительно произнес я.
"Так" — молчаливо кивнул Халид.
— Отправишь курьера, и заберешь себе обратно всю райскую пыль. Это моя плата.
Сириец немного подумал, а после произнес фразу, которую ему наверняка не очень хотелось произносить:
— Я потратил меньше.
— Остальное пойдет в счет оплаты одной небольшой услуги.
— Какой услуги? — взметнулись брови Халида, а взгляд его черных глаз стал цепким.
— Мне нужно срочно переговорить с Планшетом, через которого ты передавал мне вещества. У тебя есть канал связи с ним?
— Да.
— Свяжись с ним пожалуйста. Это очень срочно.
— Срочно... — протянул Халид, показательно удобнее устраиваясь в кресле, и всем своим видом показывая, что никакой срочности мне от него сейчас ждать не следует.
Правильно, конечно, с его стороны — пришел я неожиданно и без предупреждения, и практически сразу раскомандовался. Совсем берега потерял, на первый взгляд — воспитанные люди в чужом доме так себя не ведут. Вот только я с собой и аргументов принес железобетонных.
— Шиманскую только что пыталось убить ФСБ. Возможно из-за того, что стало известно о твоих приготовлениях.
Упоминания интереса ФСБ подействовало на Халида не очень хорошо. Только извращенец-самоубийца рискнет самовольно входить в перекрестье зоны интересов этой русской спецслужбы. И я хорошо почувствовал, что лишь желание более подробно узнать в чем дело удержало Халида от резко-агрессивный слов или действий.
— Сильно можешь не переживать, больших проблем для тебя это не несет. Потому что я все могу сейчас решить, мне необходимо лишь увидится с Планшетом.
Во взгляде и эмоциях Халида слишком явно читалось все, что он думает о ситуации и возможных путях решения. Впрочем, его я никак не осуждал — думаю, в подобной ситуации мыслил бы схоже.
— Я могу это решить, потому что работаю на...
Слова, это все слова — мелькнула подсказкой мысль. Сейчас Халид полностью под шоком впечатления от трех страшных букв "ФСБ". И думаю, стоит мне упомянуть еще и императорскую канцелярию, морок мгновенного испуга может сойти, и он просто сообщит мне, что я сказочник. И цинично его, так скажем, обманываю.
"Я работаю на Тайную канцелярию русского царя" — не вслух, а мысленно произнес я, глядя собеседнику в глаза. Халид дернулся от удивления, а кожа его даже приобрела серый оттенок.
— ...на очень серьезную организацию, — добавил уже вслух.
