Джо напрягся, и это не укрылось от цепкого взгляда графа.
— Да-да, служили. Прошлою весной вы были охранником торговца. За один жалкий год успели взлететь до личного воина герцогини Альмера, побывать в осажденном дворце, принять участие в триумфе мятежников, а затем — пережить такое нечто, после чего графы и герцоги стали вам малоинтересны. Я делаю из этого два вывода. Первый: если мне потребуются тайны леди Аланис — их стоит искать у вас. И второй: видимо, вы — незаурядный человек.
— Благодарю за урок, милорд. Я буду внимательней к людям.
Граф рассмеялся:
— Положительно, вы переигрываете! Увидели, что меня впечатляет ваше хладнокровие, вот и бравируете им. Или перед самим собой похваляетесь: мол, все вам нипочем. Но я открою вам еще один урок моего отца: люди не меняются. По крайней мере, не за год. Вы знали о Светлой Сфере, но не убили Хармона и не отняли ее, а, напротив, вытащили торгаша изо всех передряг. Вы добились службы у леди Аланис и служили ей даже тогда, когда много выгодней было ее продать. Вы отличный воин? Да, в это я поверю. Вы умеете быть преданным, как старый пес? И это я готов принять. Вы изменились и сделались циником, ко всему на свете безучастным? Нет, так не бывает.
Джо и не подумал спорить:
— Возможно, вы правы, милорд.
— Я хочу знать, что вы за человек. Леди Иону интересовали ваши знания, она избавилась от вас, едва их заполучила. Меня же интересуете лично вы.
Джо вздохнул:
— Чем могу служить, милорд?
Граф Виттор Шейланд сделал долгую паузу. Джоакин успел подумать: станет выпытывать про Аланис, посмеется над любовью, потребует деталей, поверит, отпустит. Знаем, проходили. Как же надоело!
Граф произнес раздельно и очень веско:
— Скажите, чего вы хотите?
— В каком смысле? — не понял Джо.
— Удивление, — хлопнул в ладоши Виттор. — Наконец что-то живое! В прямом смысле, сударь: чего хотите сейчас?
— Уйти, — признался Джоакин.
— Это сразу было ясно. Чего еще?
— Попасть в Печальный Холм в Южном Пути. Повидать отца и маму.
— Допустим, сударь. Но не о том мой вопрос. Предположим, я могу вынуть из ящика и дать вам что угодно. Просто так, забавы ради. Что бы вы взяли?
Вопрос насторожил Джоакина. Собственно, вся эта беседа не приносила радости, но прежде было просто уныло, а теперь проснулась тревога.
— Чего вы от меня хотите, милорд?
— Я уже сказал: понять, что вы за человек. А чего хотите вы?
— Вернуться к матери.
— Нет.
Джо поднял бровь:
— Виноват, милорд. Не смею спорить, но разве не мне виднее, чего я хочу?
— Вы лжете, сударь. Но я не в обиде, поскольку лжете вы не мне, а себе самому. Вы не хотите к матери, сир Джоакин. То бишь, вы, конечно, скучаете по ней и питаете искреннюю сыновью любовь... Но стремитесь вы не к, а от. В ваши годы лишь тот спешит к матери, кто уходит от кого-то другого. Или от чего-то.
Джоакин собирался сказать: "Возможно, ваша правда, милорд", или что-то еще в том же роде. Но почему-то зубы не разжались и язык не пошевелился во рту.
— Мне думается, сударь, — тише и вкрадчивей заговорил граф, — каждому из ваших прежних хозяев вы дали все, чего они от вас хотели. Спасли шкуру Хармона-торговца и помогли ему сбыть Сферу. Спасли шкуру леди Аланис и помогли ей встретиться с Ориджином. По указке Ориджина берегли леди Аланис в осаде — и сберегли. Вы даже сообщили моей леди-жене все, что она хотела знать. Вы виделись с тремя весьма могущественными людьми и удовлетворили их. Но они не смогли удовлетворить вас.
Граф подался к нему, опершись на стол.
— Итак, я спрошу вас еще раз. Чего вы хотите? Что такое вам нужно, чего не смогли дать три герцога? И если я захочу вас к себе на службу — что мне нужно вынуть из ящика стола?
— Деньги, — сказал Джо. Без смысла, просто чтоб отделаться.
— Чушь, — срезал граф.
— Рыцарское звание.
— Мелко.
— Титул.
— Не то!
— Нет, правда, милорд: я хотел бы имение и дворянский титул. Построить свой замок, повесить герб. Я даже придумал его: сердце, пронзенное мечом...
Джо умолк, когда граф Виттор покачал головой:
— Блеска не вижу. Нет огня в глазах. Речь о титуле, тьма сожри! А вы с прохладцей, будто за старую шлюху торгуетесь. Последний раз, Джоакин Ив Ханна: чего хотите?
— Я не знаю, милорд. Ума не приложу, что нужно сказать, чтобы порадовать вас.
— Так подите вон, — бросил граф. — Вы — огарок. Мне вы более неинтересны.
С чувством безмерной усталости Джо поднялся и покинул кабинет.
* * *
Выйдя за ворота, Джоакин Ив Ханна быстро зашагал прочь. Прошел по скрипучим доскам подъемного моста, мельком глянул в сухой ров, на дне которого буйно разрослась колючка. Ступил на дорогу, машинально отметил: край моста врос в грунт, значит, мост давно не поднимали. Это плохо, механизм мог заржаветь... хотя мне-то какое дело? Джо ускорил шаг — частью от неприязни к замку, частью потому, что дорога шла вниз.
Уже смеркалось, низкое закатное солнце лупило в правое плечо, и длиннющая тень путника скользила по обочине. Впереди лежали кварталы знати — трехэтажные, обросшие балконами да мансардами, глубоко неприятные Джоакину. Он еще ускорился, надеясь дотемна проскочить их и попасть в портовый район.
— Эй, парень, погодь! Куда так припустил?
Джо обернулся на голос и увидел человека, спешащего следом. То был мужчина в мещанских деревянных башмаках, коричневых бриджах и жилетике, надетом поверх белой рубахи. Он шел так быстро, что аж раскраснелся, но ради приличия старался не бежать. Джо не заметил на парне оружия, потому спокойно отвернулся и пошел своей дорогой.
— Да постой же! — крикнул жилет. — Тебе говорю, минуту подожди!
Джоакин замедлил шаг, подпустил его поближе и спросил:
— Хочешь в морду?
— Я-то?.. Нет уж, зачем?
— Тогда иди своей дорогой.
— Так я ж за тобой! Дело есть!
— А у меня к тебе — нет.
Джо свернул в сторону, в переулок, но жилет и тут не отстал. Засеменил рядом, барабаня дробь по мостовой своими деревяшками.
— Хорошее ж дело! Дай хоть сказать — поймешь, что ничего плохого.
— Ты из замка?
— Я-то?.. Ну так да, меня граф послал.
— Вот и проваливай в замок. Мне ничего от вас не надо.
— Даже денег?..
— Их — тем более.
— Что ж мне с ними делать?
Жилет вытянул кошель из внутреннего кармана. Джо намекнул, в какое место жилет может засунуть свои деньги, и снова резко свернул. Жилет споткнулся на повороте, выронил кошель, кинулся подбирать. Тем временем Джо оторвался от него и вышел на пустую улицу. Окинул ее беглым взглядом, заметил боковой переулок, состоящий из одной только лестницы. Джо ринулся туда, сбежал на пролет, свернул, оказался на тропе между задних дворов. Тут не было ни души, шагов за спиной уже не слышалось, и Джо вздохнул свободнее. Он прошел тропу до конца, оказался на мощеной улице, что вела вниз — очевидно, к порту. Туда-то ему было и нужно.
Пройдя сотню ярдов, Джо ощутил жажду — и как раз в этот момент увидел фонтанчик. Крохотный скверик на дюжину деревьев, две лавки да мраморная чаша с журчащей водой. Джо напился, думая о добром знаке: встретить воду как раз тогда, как проявилась жажда. Он оглянулся на вершину холма и заметил еще один добрый знак: замок полностью скрылся из виду, заслоненный домами. На душе стало немного чище. Джо развязал мешок, наполнил водой обе фляги и двинулся дальше, вниз по улице. На развилке его спокойно, без надрыва облаял желтый пес. Джо похвалил пса и повернул направо, но шагов черед двести призадумался. Вроде бы спуск к порту шел на юг, а сейчас Джо движется прямиком на запад. Он воротился к псу — тот залаял еще приветливей — и свернул теперь на левую улицу. Та повела на восток, по кольцу вокруг холма. А нужно — вниз, на юг. Джо снова вернулся, желтый пес гавкнул только раз и с любопытством уставился на путника. Джо выругался.
— А, вот ты где! — раздался рядом знакомый голос. — Заблудился, брат? Давай дорогу покажу.
Джоакин схватил жилета за грудки и приподнял над мостовой.
— Лучше тебе на сей раз понять мои слова. Мне от всех вас ничего не нужно. На все дела ваши мне плевать с высокой башни. Я хочу только одного: поскорей попасть в порт и убраться отсюда. Потому уйди с дороги и больше не появляйся, иначе пожалеешь.
Жилет примирительно поднял ладони.
— Пойми и ты, братец. Меня послал граф, велел сказать тебе кое-что и помочь с дорогой. Я должен сделать, как он велел. Я тебя отлично понимаю. Вижу, все тебя достали. Думаешь, меня не доставали? Еще как, тебе и не снилось! Потому я тебя понимаю, как родного, и рад бы оставить в покое да исчезнуть, но с приказом как быть?
Джо поставил его наземь и спросил:
— Ты из благородных?
Жилет хохотнул:
— Что, сам не видишь? Я тот еще маркиз!
— Воин?
— Цирюльник.
Джо нахмурился:
— То есть как — цирюльник?
— Ну, цирюльник. Бороду вжик-вжик, усишки чик-чик. Заштопаю рану, пущу кровь, поставлю припарку, вправлю сустав. Все, чего надо. Цирюльник я, так-то.
— Что же, граф за мной послал цирюльника?
— Ну, я был под рукой, он меня знает, вот и послал.
Джо почесал затылок. Жилет, вроде, неплохой парень. Он же не виноват, что лордам служит.
— Слушай... как тебя звать?
— Гарри Хог.
— Хок?
— Нет, Хог. Ну, как кабан у закатников.
— Твое прозвище — кабан?..
Джо прошелся взглядом по фигуре парня. Тот был худощав, аккуратен, без тени брюха. Если чем и напоминал кабана, то только чуть вздернутым носом.
— Так вышло, — пожал плечами Гарри и тихонько хрюкнул.
— Не похоже, — сказал Джо.
— Я знаю, — вздохнул Гарри.
— Ладно, идем со мной. Выполнишь свой приказ, а потом уберешься, согласен?
— А то!
Джоакин зашагал по улице — не зная толком дороги, просто надеясь, что рано или поздно придет в порт. Уэймар — портовый город, как-нибудь да выйдешь к берегу. На ходу спросил:
— Что тебе велено сказать?
— Ну, того... велел передать, что он приносит тебе свои извинения. Говорит, он знает, что миледи поступила нехорошо, ему совестно за нее.
Джо скривился:
— Не верю ни слову.
— А мне-то что, — развел руками Гарри. — Велено сказать — я говорю.
— Ладно, сказал. А что за деньги?
— Граф сказал: миледи завезла тебя в Уэймар против твоей воли. Он понимает, что это плохое дело. Велел дать тебе денег на дорогу туда, куда тебе нужно, и посадить в дилижанс.
— Ни к чему мне дилижанс.
— Как хочешь, — не стал спорить Гарри. — Так что, у нас останешься?
— Я иду в порт.
— В порт? Да ладно тебе! Он в другую сторону.
Джо окрысился:
— Мне почем знать? Я второй раз в Уэймаре! Думаешь, все запомнил?
— Ну так и спросил бы. Давай проведу.
Не дожидаясь согласия, Гарри свернул в какую-то дыру. Джо ничего не оставалось, как пойти следом. Они оказались в щели между заборов, темной как гроб и узкой как ножны. Джо подумал, что вот-вот застрянет, но щель внезапно кончилась, выплюнув путников на улицу, ведущую вниз, к Дымной Дали. Над крышами виднелись мачты кораблей.
— Ладно, теперь сам найдусь. Спасибо, Гарри. Ступай.
— Погодь. Тебе зачем в порт? Куда плыть хочешь?
— Тебе что за дело?
— Вот же нервный, боги святые! В порту добрая сотня лодок — как ты правильную найдешь?
Джо поглядел на мачты: и правда, их было много.
— Ну, я приплыл из Короны...
Внезапно он понял, что в Корону ему не нужно. Сидя в плену у Ионы, он не размышлял о будущем, поскольку вовсе не питал уверенности, что выйдет живым. Вот и не продумал наперед, куда податься, но одно ясно: в Корону — смысла нет. Подснежники уже развеяны, Салем, наверное, болтается в петле, а Луиза с детьми и Весельчаком уехали... Куда?.. Он вспомнил, что говорила Луиза о своих планах, и вдруг сообразил: она-то собиралась в Уэймар. День-два — и явится сюда. Хм.
— Сам разберусь, — отрезал Джо. — Скажи вот что: как мне узнать про одну компанию — приплыла она в Уэймар или нет?
— Надежный способ: зайди в портовое управление. Там ведут учет всех, кто сходит на берег. Дашь монетку — получишь сведения.
— Спасибо. Теперь прощай.
— Ну погодь! А с деньгами как?
— Верни графу.
— Он плетей даст — за невыполнение приказа.
— Себе оставь.
— Не могу, тебе назначены.
— В канаву выбрось! Делай что хочешь, не морочь мне голову!
— Давай вместе пропьем, а? И приказ выполню, и твою гордость не нарушим.
Вместо ответа Джо снова — в который уже раз — двинулся прочь. Но вдруг остановился, сообразив, на что это похоже. Цирюльник вроде как преследует его, а Джоакин — убегает. От этого такая злость поднялась на душе, что он вернулся, подошел вплотную к Гарри и процедил:
— Еще раз пойдешь следом — я тебя прибью.
Гарри, наконец, понял. Уныло опустил нос и остался на месте, а Джо ушел вниз по улице, к порту.
Стояли уже глубокие сумерки, лишь краешек Дымной Дали еще отсвечивал закатом, да верхушки мачт розовели в последних лучах. В домах начали загораться огни — заманчиво теплились окна, то тут, то там слышался гомон голосов, бряцанье посуды. Мещане садились ужинать после долгого дня, семьи собирались за столами, делились новостями и шутками. Сапоги Джоакина вдруг будто наполнились свинцом, каждый шаг стал тяжел, на плечи навалилась внезапная усталость. Гнев, наконец, покинул душу Джоакина, уступив место иному чувству — одиночеству.
И странно: уж сколько дорог он проехал в одиночку, сколько городов и деревень прошел, не заведя друзей-приятелей. Конь да меч — вот и все спутники странствующего воина, давным-давно Джо привык к этому и не знал тоски... Но теперь вдруг накрыло. Может потому, что все соки выжала проклятущая Иона, а может, дело в лошади, оставленной по ту сторону Дымной Дали... Джо не умел разбираться в душевных течениях, знал одно: сейчас он одинок, как никогда прежде. Добраться бы скорей в какую-то гостиницу, поесть и уснуть... Но и спать тоскливо: представишь себе пустую пыльную комнатенку, холодную постель, сырое одеяло — сразу уныние берет. Хотелось тепла — и душевного, и такого. Всякого.
Джо прошел еще несколько домов, думая про Луизу. Вот бы здорово узнать, что она уже в Уэймаре. Найти ее, обнять со всей силушкой, покушать теплой стряпни, поболтать с Весельчаком. Послушать, какие гробки-досточки он на сей раз напридумывал, посмеяться до слез. Кобыле почесать гриву, нос погладить... Все равно будет тоскливо — такое море одиночества не вычерпать лошадкой да Луизой, — но все ж как-то полегче. Однако солнце совсем уже зашло, и Джо понял: портовая управа закрыта. А если и открыта, то не скажут там ничего про Луизу с парнями: обоз торговки явно отстал от быстрого эскорта графини. Значит, нет смысла идти в порт. Только то и осталось: найти какой-нибудь трактир, да нахлебаться так, чтоб захрапеть за столом.
Он огляделся в поисках если не трактира, так хотя бы человека, у кого спросить. В сотне шагов позади, на перекрестке, увидел двоих: Гарри Хог болтал с чистильщиком обуви, который собирал свои тряпки да щетки.
