В нужный момент он отшатнулся назад, невидимый клинок, которому надлежало проколоть его шею прошёл мимо, а руки молниеносно схватили его и переломили пополам. Враг тут же стал видимым. Тот самый рыжий негр, стоял с обломком шпаги в руках и ошарашенным видом.

Через мгновение он пришёл в себя и попытался изготовиться к бою, пусть и безнадёжному, но такой возможности ему не дали. Святые братья тоже кое-что могли. Боевой цеп с короткого замаха ударил в затылок, а слуга колдуна с тихим стоном упал вниз лицом, едва не угодив в костёр. Брат Иеремия тяжело вздохнул и стал заводить руки бесчувственного врага за спину, а Иаков подал ему лиану для связывания.

Рыжий Эванс пришёл в себя через два часа, со стоном открыв глаза, он попытался пошевелиться, но безуспешно. Тело его было туго перетянуто лианами, не оставляя возможности пошевелить чем-либо, за исключением языка. Именно его язык интересовал тех, кто сидел рядом и с интересом смотрел на него.

— Чего ты хочешь, убийца? — спросил он с вызовом, глядя на Морта.

— Ты знаешь, — равнодушным тоном сказал охотник, — ты всё знаешь. Знаешь, кто я. Знаешь, зачем я здесь. Знаешь, что мне нужно. Отвечай на мои вопросы.

— Размечтался, — Эванс хотел плюнуть в охотника, но слюны в пересохшем рту не нашлось, — ты ничего от меня не узнаешь, мой хозяин...

— Бросил тебя на погибель, — напомнил Морт, — он дал тебе поручение, которое ты выполнить ни за что бы не смог, ты бы просто погиб ради него, вот и всё.

— Я не боюсь смерти, — прошипел сквозь зубы пленник, — мне плевать, что...

— Не смеши, — Морт широко улыбнулся, — ты и такие, как ты, как раз больше всего боитесь смерти, ваш хозяин может пообещать вам бесконечную жизнь, может дать удовольствия земного бытия, но он не бог, и жизнь вечную подарить не в силах. Ты это знаешь, знаешь, что, кроме адского пекла, тебя впереди ничто не ждёт.

— Плевать, — окрысился Эванс, — мне всё равно, моя жизнь и так ничего не стоила, можешь убить меня, а пыток я не боюсь. Хозяин избавил меня от боли.

— С чего ты взял, что я буду тебя пытать? — с насмешкой спросил Морт, — ты плохо меня знаешь.

— А на что вы ещё способны? Святоши, заляпанные кровью по самую макушку, вы можете только пытать людей и сжигать на кострах...

Морт не дал ему договорить. Пленник был прав отчасти, разговорить его с помощью дыбы, испанского сапога и прочих прелестей допроса, было невозможно. Его хозяин об этом позаботился. Адская печать, закрывающая его уста, была сильнее любой боли и даже сильнее слова божьего. А снять её мог только тот, кто её наложил. Или же тот, кто сильнее.

Схватив пленника за голову, он притянул его к себе и пристально посмотрел в глаза. Его демоническая сущность, взяла в клещи пропащую душу моряка и стиснула её, не давая вырваться. От этих мучений хозяин его бы не защитил, зрачки пленника расширились, крик боли замер в горле, а из глаз потекли слёзы.

— Отвечай, — прорычал Морт, голос его был настолько страшен, что братья сочли за лучшее отсесть подальше, — что здесь делал твой хозяин?

— Камень... — трясущимися губами пролепетал Эванс, — краеугольный камень, в нём сила Сатаны, он разбит...

— Сколько частей осталось? — Морт усилил нажим, хотя жертва и не сопротивлялась.

— Эта... и ещё одна... — он говорил сдавленно, словно его душили удавкой. Так оно и было, вот только удавка была не материальной, щупальца Тьмы, исходившие из Морта душили его изнутри.

— Где она? — Морт чуть ослабил нажим, поскольку жертва уже готова была умереть.

— Не знаюууу... — завыл Эванс, — правда, не знаю. Где-то там, в Старом Свете, на севере, он не сказал мне точно, где-то очень далеко, куда трудно добраться.

— Что он тебе пообещал? — спросил Морт, снова наваливаясь.

— Вечную жизнь, богатство, власть, силу, а ещё...

Пленник на секунду замолчал.

— Что? — поторопил его Морт.

— Мщение, он знал всё. Всю мою жизнь, всех тех, кто унижал меня, грабил и обзывал, считал меня хуже скотины. Он знал это, знал их поимённо, знал каждую обиду, каждый шрам на моём теле, каждое проглоченное оскорбление. Он обещал, что я расплачусь со всеми. Кое-кого он уже отдал мне в руки, и они получили своё сполна. Мне теперь не страшно умирать...

— Что ещё ты знаешь? Говори, или станет ещё хуже.

Приободрившийся, было, Эванс снова выгнулся в приступе боли и залепетал жалобно:

— Я скажу... всё скажу... камень, он у него с собой, он всегда его носит, он почти собран.

— Как он выглядит?

— Как алмаз, только желтоватого цвета, но иногда его цвет меняется, он размером с ягнёнка, он переливается, а если заглянуть внутрь, то можно увидеть ад. Не хватает одного маленького куска, но он его найдёт. Это его повинность, его хозяин заставил его делать это.

— Что делает этот камень?

— Не знаю точно, но он придаст ему силу, которой не владеет никто, кроме самого Сатаны, а ещё он говорил, что нужно убить тебя, только ты представляешь угрозу, только тебя он боится. Боится, что ты...

Эванс замялся, подбирая нужное слово.

— Станешь сильнее его, станешь более сильным колдуном, будешь в милости у его хозяина.

— Это бред, — спокойно сказал Морт, отпуская пленника, — я не просил этой силы, он может забрать всё себе. А я просто выпущу ему кишки, если, конечно, мне не удастся определить его на костёр.

Пленник лежал, тихо подвывая от внутренней боли. Хозяин запер его разум большими замками, что не позволили бы рассказать известные ему тайны, но пришёл некто, кого эти замки не остановили, он просто выломал их, вырвал с мясом, не заботясь о сохранности самого разума. Что теперь с ним будет, известно только богу.

Охотник погрузился в раздумья. Колдун ушёл. Они вернутся в Сан-Аугустин, устроят ещё одну облаву, да только всё без толку, в Испанию уйдёт ещё одно судно, где он спрячется в трюме. Привык путешествовать с комфортом, но теперь придётся этим поступиться, он уже понял, что оставляет слишком много следов. Теперь он ляжет на дно, высовываясь только по большой необходимости. А таковая необходимость у него только одна. Камень. Сложно сказать, что это такое, какая-то тайна мироздания. Эти руины, где они сейчас сидят, — ровесники мира, камень был создан во времена противоборства двух начал, Творец сокрушил Врага, запер его в преисподней, а силу его, заключённую в этом камне, спрятал во множестве мест. Теперь Адепт Сатаны скитается по миру, обращает в свою веру людей, изучает науки, но основная его цель в этом. Что будет, когда он соберёт камень? Сатана наделит его силой, но это не всё. Будет ли Антихрист столь силён, что бросит вызов Господу? Он помотал головой. Всё это его мысли и более ничто. Возможно, всё не так, он многого ещё не знает.

Из оцепенения его вывел голос брата Иеремии:

— Что делать с ним? — брат указал на связанного пленника, который после допроса пребывал в прострации.

— Не знаю, — честно сказал Морт.

— Может, аутодафе? — злобно оскалившись, предложил Иаков, — без пролития крови?

— Нет, — охотник хотел согласиться, но тут из-под оболочки закоренелого убийцы постучались остатки человечности, не до конца заглушенные жестоким ремеслом, — не наше это дело, возьмём его с собой, он предстанет перед судом, суд решит его судьбу. Не мы.

Глава двадцать третья

Резиденция Святой Инквизиции

Австрийские Альпы 20.03.1699г.

— Больше мы от него ничего не добьёмся, — сказал брат Доминик, присаживаясь на стул в доме Морта, — он сломан, душа его, словно умерла. Но он понимает, где находится, проблески сознания помогают ему осознать содеянное и покаяться. Мы дадим ему эту возможность, дадим много времени для покаяния. Он останется здесь, будет вымаливать свою душу до конца дней.

— Справедливо, — заметил охотник, наливая вино в две больших глиняных кружки, с некоторых пор он стал хозяином собственного дома, находившегося неподалёку от резиденции, где его поселили вместе с любящей женой. Там он сейчас и принимал гостя. — А что с колдуном?

— Нам уже известно, что в порту Лиссабона причалил корабль из Флориды, как обычно, на борту никого, в трюме нашли несколько сморщенных трупов, которых словно высосали досуха. Колдуна не нашли, но это ничего не значит, он в Европе, и отследить его передвижения мы не можем.

— Значит, нужно найти место, куда он стремится попасть, — предложил Морт.

— Тут всё сложнее, — брат Доминик нахмурился и пригубил вино, — мы разослали весть во все отделения, ему нужен будет корабль, чтобы отправиться добывать последний кусок камня. Мы не знаем точно где он собирается отплыть.

— Где-то на севере, в ледяных землях, — напомнил Морт, — туда редко ходят корабли, нужно просто обыскивать каждое судно.

— Он может нас обмануть, — развёл руками Доминик, — сила его велика, не уверен, что мы сможем его перехватить. Но меры уже принимаем. Можно представить себе, что это за северные земли. Это может быть, например, Гренландия, где когда-то жили христиане, а теперь почти все вымерли, разорвав связь с внешним миром. Её заселяют снова, но медленно, датский король не особо ценит эти владения. Возможно, оставшийся камень находится там.

— А на востоке? — спросил Морт.

— Этот вариант мы тоже рассматриваем, — согласился инквизитор, — морской путь в Московское Царство, торговля эта очень прибыльна и год от года всё больше кораблей идёт по опасным северным морям в гавань Архангельска, другой путь, менее опасный и длинный, через Балтику, прочно удерживают шведы, а северный делят между собой Англия и Дания.

— Московский царь так богат, что христиане встали в очередь, чтобы торговать с ним, — заметил с улыбкой Морт.

— Я не знаю, насколько он богат, — пожал плечами инквизитор, — но могу сказать точно, что некоторые товары, вывозимые оттуда, больше негде достать, поэтому тот, кто наладит их бесперебойную доставку, быстро озолотится. Но это, впрочем, неважно, нас интересует другое, поток кораблей велик, а колдун умеет прятаться и вербовать себе сторонников. Сомневаюсь, что мы сможем его поймать.

— А если сможем, то не успеем среагировать, — подлил охотник масла в огонь, — пока придёт доклад из местного отделения, пока мы его прочтём, пока отправим погоню. Он всё успеет сделать.

— Это так, но не стоит терять надежды, — в задумчивости проговорил Доминик, — кроме того, меня интересует другое.

— Что? — с интересом спросил охотник.

— Ты, — спокойно ответил инквизитор, глядя ему в глаза, — я боюсь потерять тебя, Петер.

— Он меня не убьёт, — равнодушно отмахнулся Морт, — если бы он мог, то давно бы это сделал, но пока что он предпочитает убегать от меня и прятаться.

— Убить можно не только физически, ты это прекрасно знаешь, — напомнил инквизитор, — ты не задумывался, кем был Шамаэль до того, как стал слугой Сатаны. По нашим подсчётам, это случилось давно, лет пятьсот назад, по крайней мере, мы располагаем сведениями, что он был в одном из Крестовых походов. Ведь когда-то он был обычным человеком, как ты считаешь?

— Наверное, был, — задумчиво проговорил Морт, — а к чему ты это вспомнил?

— К тому, что он не первый и не последний, что ты можешь точно так же попасть под власть Тьмы, она всё больше овладевает тобой...

— Это я овладеваю ей... — возразил охотник, но Доминик его перебил.

— Это одно и то же. Тебе ли не знать, что Дьявол знает разные подходы к человеческой душе? Ты ведь знаешь, что дьявольское искушение доброго христианина зачастую начиналось с благих поручений, он мог приказать христианину совершить паломничество, или сделать пожертвование, или заказать молитву. Потом поручения становились всё сложнее, а христианин до последнего не понимал, кому он служит, только потом, когда уже становилось поздно.

— Меня ему точно не обмануть, — настроение у Морта испортилось окончательно.

— Да, конечно — с горькой усмешкой напомнил Доминик, — Князь Тьмы, сокрушивший тысячи человеческих душ, не совладает с душой одного молодого охотника.

— Я его одолею, — упрямо произнёс охотник.

— А кем ты будешь, когда одолеешь его? — резко спросил Доминик, после чего допил вино и встал, — береги себя, Петер, останься пока здесь и не думай о работе, деньги у тебя есть, побудь с женой, она отвлечёт тебя о мрачных мыслей. Пока мы справимся без тебя.

Доминик ушёл, оставив Морта в тяжких раздумьях. Доля правды в его словах была. Сила его растёт, это радует, она позволит победить Зло. Вот только какая это сила? Он становится всё более похож на того, за кем давно и безуспешно охотился. Он вспомнил схватку на корабле, адские сущности, почти непобедимые, подчинились ему, как самому Князю Тьмы. А бой с индейцами? Он ведь действовал сознательно, даже тогда, когда вырезал сердце поверженному врагу. Зачем? Раньше он оправдывался тем, что в эти моменты Тьма управляет его телом, а он только даёт ей свободу. Но теперь он понял, что всё не так, Тьма не подчиняет его, она служит ему. Брат Доминик сказал, что это одно и то же. Может быть. Но как иначе повергнуть Зло?

От мыслей начинала болеть голова. Нужно отдохнуть, тут Доминик прав, нужны светлые мысли, которые выгонят из головы мысли о пролитой крови и щупальцах Тьмы, пробивающихся из его нутра.

— А почему брат Доминик такой хмурый? — спросила Мария, входя в дом, — что-то случилось?

— Иди ко мне, — позвал Морт, хватая жену за руку.

Он ухватил её маленькую ладонь и потянул к себе, усаживая на колени, так и есть, Доминик был прав, только она и держит его на стороне добра, только ей он обязан всем светлым, что ещё осталось в его душе. Он крепко обнял её и прижал к себе. Даже, пожалуй, слишком крепко, она ойкнула и попыталась отстраниться.

— Осторожнее, — напомнила она, прикрывая живот руками, — меня нельзя так мять. Доктор говорил, что ребёнок будет в августе. Я думаю, что будет мальчик. Ты не думал, как его назвать?

— Есть одно имя, но я пока придержу его, вдруг родится девочка, — он улыбнулся и поцеловал её в губы, — что там с ужином?

— Готово, я сварила суп и испекла хлеб, а вино вы уже сами открыли.

— Ставь на стол, будем ужинать и спать.

— Спать? — она игриво улыбнулась.

— Да, а потом спать, — путано ответил он, девушка, что стала его женой, способна была вызывать в нём дикую страсть даже сейчас, когда живот уже начал выпирать. Как и прежде они ублажали друг друга до поздней ночи, зная, что скоро им опять расставаться. Как скоро? Долг толкал его на продолжение работы, но Доминик советовал отвлечься, пока ситуация позволяет. А Доминик, как это ни печально порой, всегда оказывается прав. Да и сам он хотел, чтобы эти мгновения длились как можно дольше.

Не переставая целовать свою женщину, он переместился в сторону кровати, удерживая её на руках, она, впрочем, по дороге вывернулась, едва не упав на пол, и напомнила, что сперва следует поужинать. Трапеза не затянулась, отличный мясной суп с клёцками охотник проглотил за полминуты, после чего закинул в рот кусочек хлеба и снова повернулся к жене. Теперь уже препятствий не было, она легко поддалась, и он спокойно положил её на кровать, не переставая целовать. Постепенно летели в сторону детали одежды, а потом начало раздаваться довольное постанывание. Она потянулась, чтобы затушить светильник, но длины руки ей не хватило, впрочем, это и не требовалось. Природная скромность девушки из крестьянской семьи постепенно уходила, муж приучил её к наслаждениям, внушил мысль, что стеснение перед супругом не есть большая добродетель, он научил её получать удовольствие разными способами, она была счастлива и просто таяла в его объятиях. Запоздалый стыд по окончании любовных занятий ничего не менял.