Старый Лодинн по привычке поднялся до рассвета. Быстрые сборы и лодка с первыми лучами солнца отправилась в море. Утренний туман до конца не рассеялся, но зоркие глаза рыбака увидели вдалеке, что-то необычное. Присмотревшись, дан пригнулся и подал знак сыновьям прекратить разговоры. Стараясь не скрипеть веслами, все семейство начало разворачиваться в обратный путь.

Виктор только вышел на работу в порт и был несказанно удивлен столь ранним возвращением старого знакомца, тем более лодка Лодинна оказалась совершенно пустой.

— Что случилось дружище, или живот подвел и некуда сбегать, — рассмеялся приказчик.

— Виктор, быстрее предупреди людей. На подходе враги, я видел до двадцати лодок с незнакомыми воинами. Может, я ошибаюсь, но на одной из них четко блеснул знак племени ютов и их свирепого вождя Харальда, — с лица Виктора мигом слетела улыбка, а Лодинн быстрой рысцой засеменил к дому центуриона.

Север, выслушав старого дана, приобнял его и подтолкнул к порогу,

— Беги к семье и оповещай остальных, чтобы собирались в районе строящейся цитадели. Ты молодец, теперь наступает наша работа.

По знаку центуриона часовой подал условленный сигнал. В гарнизоне городка насчитывалось триста пятьдесят воинов, остальные ушли с сопровождением караванов, и все оставшиеся быстро занимали места по боевому расписанию.

Подоспевший Геронтий, выслушал доклад Севера. Они решили, что градоначальник займется перемещением жителей в цитадель и организует там отряд самообороны, благо, запас оружия там имелся. Север со своими воинами, занимал оборону вдоль стены. Необходимо было установить численность врагов и их намерения. Север улыбался во весь рот, лихо отдавал приказания, без лишней суеты и криков.

'Странный народ, эти вояки. Вчера светило солнышко. Все наслаждались покоем и благополучием, а он рычал как зверь. Сегодня враг у ворот. Неизвестно, что с нами будет, а у него настроение лучше некуда', — недоумевал Геронтий.

Впрочем, раздумья не помешали ему деловито и споро управлять ситуацией по спасению жителей.

Харальд Косматый, вождь ютов, селения которых располагались на острове Зеланд напротив Бургундхольма ( Прим. автора, далее остров Зеландия) давно планировал напасть на пришельцев. Мешало отсутствие достоверной информации. И вот в начале лета в гости к родне приплыл один из бургундов, проживающий в новой колонии. Новоиспеченный римлянин, женатый на местной жительнице, отличался неимоверной болтливостью и хвастовством. Люди вождя быстро представили его к правителю.

— И что там интересного? — грозный вид, действительно заросшего сверх всякой меры, Харальда, заметно испугал бургунда.

С перепугу, он наболтал такого, что вождь и его дружина решили не тянуть с набегом к богатым соседям.

Более шестисот воинов собрал по своим деревням Харальд. В случае неудачи, в его владениях остались бы только старики, да женщины с детьми. Но Косматый и не предполагал провала экспедиции. А вот в случае успеха, он становился самым сильным вождем в округе, да и крепость на острове ему бы не помешала. Лодки высадились с обратной стороны острова. ( Прим. автора современный город Некс). Воины начали движение в сторону поселения римлян.

Самоуверенность подвела вождя ютов. Во-первых, местные жители не поддержали его, и попросту разбежались кто куда. Таким образом, он не увеличил численность своей армии как планировал. Во-вторых, был утрачен фактор внезапности. Харальд Косматый знал о примерной численности воинов, но не предполагал, что вокруг города будет приличная стена и самое главное, он не знал о выучке воинов и об опыте центурионов.

Когда на следующий день войско ютов подошло к городу, спесь вождя и дружины значительно уменьшилась. Стена прилично возвышалась над землей, между зубцами стен сверкали шлемы легионеров. Харальд заметил недостроенный участок стены.

'Вот тут-то мы и прорвемся. Зачем лезть на стену?' — заметно повеселел вождь.

Юты построились в боевой порядок и по знаку вождя с криками и ревом рванулись к проему в стене. Там стояло не более сотни солдат, выстроившись плотной фалангой. Копья грозно ощетинились перед строем. Удар ютов был силен, но не смертелен. Легионеры видели врагов и по команде Сергия, второго, младшего, центуриона, начали планомерный отход вглубь города. Впрочем, в этом месте построек еще не было и это помогало центуриону держать строй. Сеча шла на равных. Мощь и мужество ютов, к тому же имеющих в этом месте явный перевес, уравновешивались дисциплиной и организованностью римлян.

Север обманул храброго, но неопытного, по сравнению с ним, вождя ютов, как котенка. Моментально оценив обстановку, ветеран Третьего Августова легиона, расставил воинов следующим образом. Центурия Сергия, как и было, сказано, прикрыла проем в стене от удара в лоб. А две центурии стали по краям проема, спрятавшись среди недостроенных зданий, ожидая отхода товарищей и возможности удара во фланг варварам. Сам Север стал на стене с полуцентурией лучников. Те сразу обрушили на врагов смертоносный рой стрел. Север с удовольствием метал дротики, при этом так изощренно матерясь, что лучники несмотря на всю тяжесть обстановки не смогли удержаться от смеха. Когда центурия Сергия отступила на пятьдесят шагов, неся при этом ощутимые потери, зазвенел сигнал и две центурии ударили во фланг ютам.

Итогом побоища, был полный разгром захватчиков. Косматого Харальда не стали убивать и по приказу Севера связали. Правда, далось это тяжело. Свирепый и сильный вождь зарубил трех опытных легионеров, и только Сергий с Севером, зайдя с разных сторон, сумели запутать вождя и другие накинули на него сеть.

Потери гарнизона Колонии Британики были значительны. Погибло пятьдесят воинов. Многие были ранены. У ютов, уцелело пятьдесят пленных. Раненых врагов Север приказал добить.

Харальд, набычившись смотрел на римлян, полученные в бою раны не повлияли на его дух и он не боялся смерти. Север, улыбаясь, подошел к связанному врагу. Вождя ютов повесили с помощью цепей, и он испытывал страдания, к тому же имея две раны в грудь.

Север заговорил, и переводчик довел до Харальда смысл сказанного,

— Почему ты оказался здесь? Кто навел тебя на нас?

Харальд упрямо молчал. Тогда ветеран доходчиво объяснил, рядом стоящим легионерам, как развязывают языки пленным кочевникам Сахары в заброшенных песках Африки.

К утру, сломленный пытками, вождь заговорил.

Все население Колонии Британики высыпало на площадь перед часовней. Недалеко от таверны, расположенной рядом с храмом, высился наскоро сколоченный помост.

Речь держал Геронтий. Стоящий рядом Север, грозно смотрел на притихшую толпу. Нисколько не пострадавшие горожане, готовы были молиться на грозного центуриона, и ему простился бы любой начальственный окрик.

— Граждане. Впервые наша безопасность поколебалась. Мы мирно живем на острове уже более года, и никто не посягал на нашу жизнь и имущество. Этот вождь, — кивнул он в сторону связанного Харальда,

— Решил, что здесь проживают невинные овечки, которых можно не только стричь, но и резать. Как видите, он жестоко ошибся. Его налет не смог бы состоятся, если бы среди нас не нашелся предатель.

В толпе началось заметное волнение. Все недоуменно переглядывались между собой. Городок насчитывал едва тысячу мирных жителей и все знали друг друга.

— Вот этот болтун, — промолвил префект и к помосту вытолкнули связанного бургунда, так неосторожно похвалившегося о богатствах колонии.

— Проблема не в том, что он слишком много болтал языком, — продолжил Геронтий,

— Главное его преступление — легкомысленность, чуть не стоившая всем нам жизни. Руководство города не знало, ни о его поездке к родне, ни о допросе, который ему учинили. Все это слишком дорого стоило нам и поэтому он будет наказан, так же как и предводитель варваров.

Спустя полчаса Харальд и его неосторожный информатор были обезглавлены, их тела выбросили в море, а семья бургунда без имущества на лодке была отправлена на родину предков.

Лодинн перед всеми жителями получил похвалу от правителя, и премию в пятнадцать золотых солидов. Геронтий без раздумий наградил старого дана, отчетливо понимая, какие беды грозили городу, и ему лично, если бы не раннее отплытие трудолюбивого рыбака.

Потрясенные случившимся, граждане расходились по домам. Набег прервал беззаботную жизнь колонистов. Они поняли, что живут во враждебном окружении. По итогам случившегося, были сделаны выводы. В центурии Севера набирались молодые люди из местных. На свежезаготовленном плацу старые легионеры пытались привить трем десяткам молодых данов и бургундов, что такое римская дисциплина и каким должен быть римский легионер. Авторитет Севера стал настолько высок, что даже брошенный взгляд в сторону молодых призывников, заставлял их трепетать. Впрочем, старый вояка понимал, что криком делу не поможешь и больший упор делал на обучение, а не на испуг. Пленные юты были брошены на работы по завершению постройки стены и цитадели.

Геронтий дождался прибытия Хлодомира. Франк приплыл через декаду после штурма города. Рассказ друзей озадачил предприимчивого купца. Тем более вести из Лондиния не очень радовали. Константин был еще в Галлии, правда весть об оглушительной победе под Лунгдунумом дошла до столицы Британии, но Либий начинал охладевать к проекту освоения берегов удаленного моря. После приобретений в Галлии, старый финансист не очень стремился вкладывать ресурсы в рискованное предприятие. Только весть о возможных соляных промыслах взбодрила его, и он посоветовал Хлодомиру, Геронтию и Северу подготовить подробное письмо Цезарю и обосновать смысл увеличения римского присутствия на Балтийских берегах в таких значительных объемах.

Хлодомир привез сына Геронтия Максима с деньгами, справедливо рассудив, что Либий может ошибаться, а окончательное слово за Цезарем. Кроме этого франк вложил свои деньги, наняв пять кораблей с пятью сотнями переселенцев. Триста из них он оставил на Хельголанде, а остальных привез в Колонию Британику. Во главе поселения на Хельголанде франк поставил своего приказчика из фризов. Тот отличался инициативой и знал наречие местных племен. Главное было, перезимовать и подготовить хоть какое-то подобие портовых сооружений, необходимых для захода кораблей и отдыха экипажей.

После того как Хлодомир закончил разговор, Геронтий надолго задумался. Его деятельность на острове неразрывно связана с Британией. Любой разрыв этой пуповины, грозил катастрофой. Было от чего взяться за голову. Совещание затянулось за полночь.

Наиболее трезво рассуждал Хлодомир.

— Я неплохо узнал нрав Константина за прошедшие полтора года. Он, безусловно, вдумчив и умен. Доводы Либия весомы, да и положено главному казначею быть скрягой. А Константин — правитель. И, смею заметить, весьма дельный. Его мысли не только о деньгах. Иначе я никогда не привез бы сюда людей, да и ты Геронтий не оказался бы здесь в нынешнем качестве. Несмотря на неприятные воспоминания, о причинах твоего появления здесь, все давно в прошлом. Твоя с Севером идея с рыбой и теперь с солью, в перспективе могут перевесить доход и от мехов, и от жемчуга, и от янтаря. В конце концов, это побрякушки для богатых бездельников. Но производство огромного количества качественной и дешевой еды и такого насущного продукта, как соль, резко меняют ситуацию. Ради этого стоит сохранить и развивать колонию дальше. Тем более, Константин разгромил варваров в Галлии и у него есть возможность выделить нам часть ресурсов. Сейчас у нас уже есть договор с племенем Фридмунда, подтянутся и другие. Неугодных варваров, будем жечь и гнобить, с угодными нам вождями, будем вести торговлю и делать им подарки. Разделяй и властвуй, так, кажется, говорил, мой ученый внук. Даже если у нас не все получится, кто-то должен быть первым.

Соратники согласились со словами мудрого франка. Спустя пару недель на последнем корабле, отправленном в Британию, отплыл Хлодомир с Максимом. Они везли послание Цезарю Галлии и Британии. Все три руководителя затерянной в Балтике новоиспеченной провинции, единодушно просили Константина не бросать начатое дело на произвол судьбы. Геронтий просил прислать, не менее когорты подготовленных воинов, пять боевых либурнов, и пять купеческих кораблей, не менее двух тысяч поселенцев из бедноты. В свою очередь, он гарантировал бесперебойные и значительно увеличенные поставки сельди, трески и лосося по сохранившимся ценам, без привлечения привозной соли. Более того он предлагал Либию, приобрести монопольное право для государства на закупку всей соли у Геронтия и Хлодомира по фиксированной и обоюдовыгодной цене в весьма приличных объемах. Делался заказ на значительно увеличенный, по сравнению с прошлым, объем зерна. Консуляр провинции Колония Британика подтверждал намерение довести число жителей города до четырех тысяч человек уже в следующем году. В послании приводился список действующих на острове мастерских, и планируемых производств. С началом следующей навигации намечался поход в малоисследованные земли на северо-западе моря, где можно было взять шикарный мех. (Прим. автора. Район современного Стокгольма ) Подтверждалась попытка создать в будущем году факторию в устье Нево и попытаться вернуться к идее укрепленного пункта в устье Хрона. Геронтий также просил у Цезаря возможности личного доклада о сложившейся обстановке в Лондинии на следующий год. Британский магнат вложил в развитие города приличную часть своего состояния, и ожидал уже в будущем году приличной отдачи. Кроме этого он просто прикипел душой к новому месту и не хотел бросить удачно начатое предприятие. Север и Хлодомир, были полностью вместе с ним.

После отплытия купца и компаньона, Геронтий посоветовался с Севером, как поступить с племенем Харальда Косматого. По времени, можно было еще продолжить навигацию в окрестных водах в течение двух-трех декад, и карательная экспедиция могла успеть обернуться туда и обратно. Проблема была в нехватке воинов. После отражения набега в строю осталось триста легионеров, и рисковать городом было нельзя. В конце концов, решили поступить следующим образом. К наказанию племени Харальда решили привлечь, Фридмунда. Геронтий, знакомый с военным делом, возглавлял экспедицию, и имел под началом сотню выделенных Севером воинов, тем более, он лично знал Фридмунда и не сомневался, что жадный вождь с удовольствием ограбит ослабевшего соседа. Жалкое имущество деревень Харальда не интересовало консуляра, значительно важнее было вбить клин между соседними племенами. Тут Хлодомир был полностью прав, вспомнив с помощью внука, знаменитый принцип римской внешней политики. ( Прим. автора Divide et impera — принцип государственной власти, к которому часто прибегают правительства государств, состоящих из разнородных частей, и, согласно которому, лучший метод управления таким государством — разжигание и использование вражды между его частями.