Посвященный

— Кто они?

— Да есть тут группа отщепенцев, именовавшая себя в то время оппозицией. Березоцкий ее тайно возглавлял. — Как я сейчас понимаю, он отдал приказ отравить Генерального секретаря Журавлева Константина Семеновича и ликвидацию нашего шефа Иванова. — В данное время вся эта банда представляет правительство и является ближайшим окружением Николая Горбачева. — Они, суки, до того обнаглели, что сдали американцам схему подслушивающих и записывающих устройств в новом здании посольства, а в образованный стабилизационный фонд закупили на несколько миллионов штатовских ценных бумаг.

— Василий, ты понимаешь, что это значит?

— Чего не понять, статья — измена Родине — зеленка на лоб.

— Правильно мыслишь, генерал.

— Ну что же, пора наводить порядок в нашем славном Отечестве. — Значит так: первое — сделайте мне новое удостоверение — "вездеход", второе — адрес Журавлева и третье — список лиц и возможное досье на ближних Березоцкого и его самого, в общем, на всех плохишей, желательно с фотографиями, адресами и т.д.

— Владимир Михайлович, я Вас уважаю и ценю, но неужели вы хотите в одиночку справиться с ними?— Это же государственная контора, система.

— Вы правы, Василий Иванович, в одиночку тяжеловато будет, потому приготовьте второе удостоверение на подполковника Скуратова Семена Николаевича. Найдите в архиве его фотографию, если нет, он пришлет на Главпочтампт, до востребования на ваше имя.

— Дак он жив — здоров?

-А чего ему сделается.

Хлопнули по последней рюмке, вошедший адъютант взял романовское удостоверение на сканирование.

— Да, Василий, нам со Скуратовым разрешения на ношение и хранение личного оружия.

— Будет сделано, а вы сейчас к Журавлеву?

— Естественно, нужно вытаскивать парня.

— Так я распоряжусь насчет машины, Владимир Михайлович.

— А вот это не нужно, не стоит привлекать внимание раньше времени.

Прибежавший адъютант принес удостоверение.

— Ну-с, генерал, я не прощаюсь, завтра жди меня к десяти часам утра.

— Хорошо, Владимир Михайлович, — в глазах Зуева появилась надежда.

Романов, выйдя из Управления, не мудрствуя лукаво, зашел в подъезд ближайшей пятиэтажки и оттуда ушел порталом в режимный городок, в котором находился Журавлев со своим семейством, да не только он. Здесь собрали всех подопечных ребят Зуева, а также семьи сотрудников Управления. Владимир, шагнув из портала, очутился внутри охраняемого периметра. Без труда нашел двухэтажный коттедж и решительно направился к нему. Вход охранял сержант в форме ГБ — махнув удостоверением, Романов зашел. В доме пахло больницей, в просторной прихожей его встретил второй пост — пришлось применять гипноз, удостоверение не помогло. Больной лежал в дальней комнате. Исхудалый человек с желтым лицом производил удручающее впечатление. В сидящей у изголовья пожилой женщине Романов с трудом узнал Галину Журавлеву — в свое время веселую красавицу.

— Да, время не щадит никого — подумал он. -

Здравствуй, Галина.

Женщина поднялась со стула, подслеповато щурясь из-под очков. Через некоторое время охнула, узнав-

— Владимир Михайлович, не может быть. — Как вам удалось так хорошо сохраниться? Впрочем, что я болтаю, извините. — Здравствуйте, я так рада. — Не в добрый час Вы нас навестили, видите, какое несчастье приключилось с моим сыном.

— Галина, я хочу помочь, может все обойдется. Он в сознании?

— Нет, трое суток никого не узнает.

— Тогда поторопимся, где я могу помыть руки?

Через пятнадцать минут, оставшись наедине с больным, Владимир принялся его осматривать. Не буду утомлять читателя излишними подробностями.

Романову потребовалось около двух часов, чтобы вывести яд из организма Константина Журавлева, а затем на восстановление пораженных органов. Особенно досталось печени.

Романов облегченно вздохнул, когда сын Скуратова открыл глаза. Лицо его порозовело, исчезла желтизна.

Журавлев посмотрел на Владимира: — Кто вы?

— Добрый волшебник — хохотнул усталый Романов.

— Галина, неси сыну поесть, желательно бульон.

Галина, вбежав в комнату, бросилась к сыну — разительная перемена с ним бросалась в глаза. Материнское сердце не обмануло— сын выздоравливал. — О.Господи, да как мне Вас отблагодарить — она заплакала и упала на колени.

— Ну вот еще удумала — проворчал Романов, поднимая его с пола.

— Покорми парня.

— Ой, да я сейчас, вот радость-то — и, спохватившись, убежала. Константин во все глаза смотрел на эту сцену.

— Ты, паря, помолчи пока, тебе рано разговаривать, ешь, набирайся сил.

Романов вышел из дома, сев на летней веранде со стенами вьющихся вьюнков, задумался.

Ему не нравилась тенденция безобразия, творящегося на государственном уровне.

И не вмешаться никак нельзя. Мало того, что эти уроды предали Россию и разворовывают ее, почем зря, так они вдобавок подняли руку на их с Семеном детей.— Предатели ответят за все, я устрою им Варфоломеевскую ночь, эти уроды во главе с Березоцким проклянут тот день, когда они появились на свет.

Холодная ярость душила Владимира — все получат по заслугам, не оставит он вниманием и заокеанских хозяев этих продажных тварей. Зайдя в коттедж, застал весело кудахтающих женщин — сиделка с Галиной на газовой плите варили куриный бульон для Константина. Подозвав хозяйку, шепнул ей на ухо—

— О начинающем выздоровлении никому ни слова. Через недельку закончится ваше затворничество — и весело подмигнул Галине.

— Я исчезну до вечера, пару оздоровительных сеансов еще необходимо провести.

Найдя среди домов укромный уголок телепортировался в один из центральных парков, оттуда доехал до Главпочтамта.

Пробовал дозвониться к Скуратову в отель на Мон— Мартра — без толку. Тогда отбил телеграмму о срочном приезде в столицу, в конце добавил

— Твой сын пошел на поправку — подпись — Хан.

Выйдя на улицу, поймал бомбилу и поехал обедать в "Прагу" — для срочного восстановления калорий. За обильным обедом бегло просматривал принесенную официантом прессу. Через три часа, оставив хорошие чаевые, Романов сел в такси, вызванное услужливым швейцаром, не бесплатно, естественно. По пути купил в хозтоварах три точильных бруска разной зернистости и отправился за город в военный городок. Не доезжая с километр, отпустил машину и в небольшой березовой рощице сделал портал. Выйдя на территории города, нашел знакомый коттедж.

Галину не узнать — с улыбкой на лице она скинула дет десять и встретила Романова, как самого дорогого и близкого человека.

— Владимир Михайлович, Костя два раза поел, сейчас спит. — На глазах поправляется, я вам так благодарна — ведь вы спасли не только его, но и меня. Мне без сына нет жизни. — Ой, заговорила я Вас, пойдемте в столовую, покушаете.

— Спасибо, Галина, но чуть позже, вы лучше расскажите о своей жизни.

Они прошли в кабинет — разговор затянулся до вечера. Журавлева много чего поведала Владимиру. Оказывается, у Кости была семья — дочь уехала за мужем в Германию, пишет редко, а жена — тут Галина поджала губы — бросила сына через полгода болезни.

— Стерва — вынесла вердикт она.

Романов согласно кивнул.

— Сегодня, с вашего позволения, переночую у вас.

— Конечно, конечно, я постелю Вам в гостевой комнате — засуетилась хозяйка.

— Ну, а я к Константину, проведу оздоровительный сеанс.

Романов, склоняясь над спящим больным, лечил его своей внутренней энергией — с его ладоней, светящихся ярким золотистым цветом, слетали искорки. Ненароком заглянувшая Галина ойкнула и закрыла дверь. Закончив лечение, Романов устало потянулся и вышел из комнаты.

— Вот сейчас, дорогая хозяюшка, мечи все на стол, голоден как волк.

Галина усадила дорогого гостя в столовой на самое почетное место — не доверив горничной, сама приносила блюда и потчевала Владимира. Он умял изрядное количество вкуснятины, выпил пару бокалов хорошего красного вина и, поблагодарив хозяйку за прекрасный ужин, отправился в отведенную ему комнату. Первым делом, Владимир достал из кармана пиджака точильные бруски и, достав из-за спины верный десантный нож, принялся его точить. Чем и занимался до полуночи.

Утром в семь часов поднялся — ванна, туалет, комплекс специальных упражнений, а в восемь сидел у постели больного. У проснувшегося Константина поинтересовался самочувствием. Выслушав, хмыкнул, затем приказал закрыть глаза и не шевелиться.

В это последний раз затратил на лечение сорок минут

— Открой глаза, Костя. Что твой организм?

Журавлев, внутренне прислушиваясь к себе, радостно воскликнул-

-Да я чувствую себя абсолютно здоровым. Доктор, вы просто колдун. Не знаю, как вас отблагодарить.

— Э, молодой человек, какие благодарности, на моем месте мог очутиться любой — подумав про себя — если бы смог.

— Константин — заговорил Романов строгим голосом — вам придется побыть симулянтом дней пять — шесть. В целях вашей безопасности, ну вы меня понимаете.

— Не совсем, Владимир Михайлович.

— Вы что не знаете, что вас отравили по приказу Березоцкого? — удивился Владимир.

— Догадывался, но не мог поверить, знал ведь, что с этим деятелем не все так чисто, даже покойный генерал-майор Иванов предупреждал.

— Ну, всё-всё, подробности потом, выздоравливайте.

Владимира хозяйка накормила обильным завтраком и буквально сдувала с него пылинки, вводя его в крайнее смущение. Предупредив ее о скором увеличении охраны, поблагодарил за угощенье, выскочил из коттеджа.

Из портала вышел в знакомом подъезде, до смерти перепугав местного алкаша. Тот, забившись в угол, крестился, бормоча -

— Чур меня, чур.

Романов пожал плечами и подался в Управление.

Через два дня прилетел Скуратов — его Романов первым делом отправил в военный городок к сыну. Сам провел оперативку — присутствовали: генерал Зуев и уволенный в запас командир группы "Бетта" полковник Жихарев Роман Станиславович. Заседали часа три, стараясь предусмотреть каждую мелочь. Комитетчики с некоторым недоверием выслушали план Романова, с сомнением крутя головами.

— Вот что, товарищи офицеры, не собираюсь ничего вам доказывать — сегодня проведем первую фазу операции.

— Василий Иванович, камеру в подвале подготовили?

Генерал вскочил —

-Так точно, Владимир Михайлович.

— Хорошо и приготовьте диктофоны, да и весь антураж.

Гэбэшники развеселились.

— Роман Станиславович, готовьте свою группу на послезавтра — они ведь вслед за вами ушли из Комитета?

— Так точно, все 54 офицера.

— Группа "Бетта" не пожелала служить под руководством предателя.

— Угу, завтра я вызову свой спецназ и вы пообщаетесь с ними на предмет взаимодействия. Руководство объединенной группой за вами, полковник.

— Владимир Михайлович, а если вояки встрянут, нам с ними воевать не с руки, задавят нас массой, да и вооружение... — подал голос генерал Зуев.

-Актуальный вопрос, Василий Иванович. Отвечаю. Во-первых, у нас есть дивизия Дзержинского, а, во-вторых, руководство Московского гарнизона, полка Кремля и дивизии ВДВ я изолирую.

Не обращая внимания на их удивленно— недоверчивые физиономии, Романов закончил-

-Теперь сверим наши часы.

— Так, на моих 12 ч.10 мин. Через полчаса доставлю первых фигурантов, генерал, готовьте людей. Всё, разбежались.

Романов рассудил здраво — начинать надо с главной фигуры, а ею был небезызвестный Давид Абрамович Березоцкий. Вот с него и начнет. Зайдя в соседнее пустующее помещение, Романов по точной наводке сделал портал прямо в кабинет начальника КГБ СССР генерал-лейтенанта Березоцкого Д. А.

Хозяин кабинета, сидя за огромным столом, обложившись бумагами, что-то писал, склонив голову набок и от усердия высунув язык. Владимир скользящим шагом в секунду пересек кабинет и сел за стол совещаний.

— В ЦРУ отчет готовишь, Давид Абрамович? — елейным голосом поинтересовался Романов. Березоцкий на автомате буркнул — Не мешай.

Потом , видимо, до него дошла абсурдность вопроса, он оторвался от бумаг, и главному гэбисту СССР поплохело. На расстоянии вытянутой руки за столом совещаний сидел скалящийся здоровущий мужик в камуфляже. В правой руке он держал жуткий пистолет с навернутым глушителем.

Березоцкий резко зажмурился, со слабой надеждой, что это видение и ему только кажется, а может просто сон. Устал человек на работе — раз и заснул, прямо так сказать, прямо так сказать в процессе.

— Гражданин Березоцкий, открываем глазки и с вещами на выход — рявкнул Владимир.

Давид Абрамович всплеснул короткими ручками, побледнел и упорно, не раскрывая глаз, замекал -

-Только не убивайте, я все расскажу, я не виноват, меня заставили.

— Не испытывай моего терпения, оставь в покое тревожную кнопку — сюда никто не войдет. — Быстро открыл сейф.

Давид Абрамович, заметавшись за столом, достал связку ключей, постанывая и охая, поплелся к сейфу, спрятанному за книжным шкафом.

Романов, не заморачиваясь на препятствия в виде кресел и столов, просто перепрыгнул их и очутился рядом с сейфом.

— Ну-с, посмотрим закрома предателей родины. Ну и в чем мы это понесем?

Березоцкий только беззвучно открывал и закрывал рот.

Романов пошарил внутри сейфа — среди папок и пачек валюты наткнулся на пистолет с запасным магазином, который тут же спрятал в карман камуфляжной куртки. Достал из другого кармана наручники и сковал подопечного. После недолгих поисков в соседнем помещении нашел чемодан, в который стал сваливать найденные документы — половина не влезла. Посмотрев на поникшего Березоцкого, хлопнул себя по лбу и со словами -

— Надо подстраховаться — отодрал у последнего воротник генеральского мундира. Вдруг уголок ядом пропитан или ампула зашита. Глядя на оставшуюся кучу бумаг, пожал плечами — придется еще раз наведаться.

— Давид Абрамович, вызывай своих верных помощников и соратников — он толкнул генерала к селекторному устройству.

Усадив его на привычное место, скользнул к двери, встречать гостей. Всех прибывающих успокаивал коротким касанием пальцев в шею.

Давид Абрамович вызвал семерых — они лежали рядком у стенки на ковровой дорожке.

— А сейчас прошу в гости, в застьенки Лубьянки — прогнусавил Романов, создавая портал. Всю гоп— компанию с чемоданом отправили в подвал Управления. За оставшимися бумагами вернулся лично — слишком важные государственные секреты они хранили.

В камере размером 3х3 метра гражданина Березоцкого пробрала крупная дрожь. Он сидел на грубо сколоченном табурете с отваливающейся ножкой под слепящим светом настольной лампы. Романов, вошедший в камеру, выключил ее, дав арестованному возможность оглядеться. Стоящий стол и стул не заслуживали особого внимания, а вот в углу справа стояло блестящее небольшое сооружение, более уместное в кабинете стоматолога, чем здесь. На нескольких полочках этого сооружения лежали инструменты явно инквизиторского вида.

Романов, проследив его взглядом, сказал

— Вы не ошиблись в своих подозрениях, Давид Абрамович — это орудия пыток. К ним у нас классный специалист есть — мертвого разговорит, но это чуть позже.