Ходок 2

— С-секретарь з-знает! — выдавил он, отведя тем самым угрозу от рядового состава и переведя стрелки на нелюбимого всеми стукача и жополиза, секретаря начальника внешней стражи тер'Валина. Ни слова не говоря, четверка двинулась вверх по лестнице.

И вот тер'Валин, сидит в продавленном кресле для посетителей, а в кресле начальника внешней стражи славного города Хазрета развалился Мастер войны ш'Эф и ведет с ним беседу, правда больше смахивающую на допрос. Узнав от перепуганного секретаря, что начальник утром беседовал с неизвестным секретарю человеком, а потом уехал по служебным делам в неизвестном направлении и больше он ничегошеньки не знает, Шэф на секунду задумался, а потом мягко произнес:

— Значитца так... недоносок — при этих словах секретаря стал бить нервная дрожь, — я чувствую, что ты чего-то недоговариваешь, поэтому сделаем так, — он кивнул куда-то за спину тер'Валину, и в тот же миг секретарь оказался прочно зафиксирован в очень неудобном положении, а кисть его левой руки оказалась прочно прижатой к массивному письменному столу начальника внешней стражи. — Ты сейчас снова, подробно, в деталях... Мать твою! — взорвался Шэф, а через секунду продолжил обычным голосом, — расскажешь все что знаешь... и даже только предполагаешь... о том, что делал сегодня утром тер'Онос, с кем встречался, о чем говорил, куда девался... короче все-все-все... — Он сделал маленькую паузу и продолжил: — А если мне покажется, что ты — я уж не говорю обманываешь, а просто чего-то не договариваешь, мы начнем отрезать тебе пальцы... по одной фаланге. Начнем с левой руки, но если понадобится дойдем и до правой... — Шэф вздохнул. — Так что, пока у тебя есть пальцы ты можешь дать двадцать шесть неправильных ответов, — и глядя в выпученные глаза секретаря, любезно пояснил, — на больших пальцах всего две фаланги... а когда пальцы кончатся, мы чего-нибудь придумаем. — Все угрозы Шэф произнес спокойным монотонным голосом, а потом внезапно рявкнул:— Пой с-с-сука!! — и тер'Валин запел.

При этом возникла неожиданная проблема, заключавшая в том, что секретарь, с самого утра, как пришел раньше тер'Оноса, так никуда не отлучался, даже в туалет... — и сейчас это сыграло с ним злую шутку...

Стараясь реже дышать, Шэф со товарищи выслушали секретарскую исповедь. В сухом остатке от дерьма, слюней, соплей и слов было: утром начальник в кабинете разговаривал с человеком, который мимо секретаря не проходил, и как попал в кабинет, абсолютно непонятно, после этого, начальник тер'Онос собрал четыре усиленных группы захвата и приказал арестовать некого Шэфа, постояльца гостиница "Русалка", после чего, сразу же, погрузился вместе с незнакомцем в свою коляску и отбыл в неизвестном направлении.

Напрасно прождав начальника к обеду, тер'Валин взял на себя смелость и через шар связи выяснил, что его коляска покинул Хазрет через закатные ворота — в том направлении находится загородный дом тер'Оноса. Все, хоть режьте на куски, больше секретарь ничего не знает!

— Верю... — голосом Станиславского (а может быть и Немировича-Данченко) задумчиво произнес Шэф и щелкнул пальцами. Стальные тиски сжимавшие секретаря, к его необычайному облегчению, разжались.

— Ну что!? — азартно воскликнул ш'Иха, когда они очутились на улице, — берем гадов! — в ответ Шэф только покачал головой.

— Как ты думаешь, если бы они хотели скрыться, чтобы они сделали?

— Ну-у-у... во-первых разделились бы... сменили одежду... затаились где-нибудь...

— Совершенно верно, а нам не намекают, а открытым текстом говорят: "Мы на даче!" — приезжайте!

— Где? — полюбопытствовал ш'Кол, но Шэф только отмахнулся:

— Неважно. Важно, что нас там ждут!

— И? — презрительно скривил губу ш'Аран, — Мастер войны и три фиолетовых раскатают весь этот город, не то что парочку придурков!

Шэф в дискуссию вступать не стал. Как объяснить человеку непоколебимо уверенному, что самое дальнобойное и смертоносное оружие в мире, это длинный эльфийский лук, что бывают на свете штучки типа пушки Гаусса или рельсотрона, снаряд из которого вылетает со скоростью три километра в секунду... да и мало ли чего еще мог притащить на Маргеланд таинственный незнакомец. Шэф и сам кое-что притащил... а самым умным Шэф себя никогда не считал... — поэтому и жив до сих пор.

— Короче, Склифасовские, — обратился он к своим гвардейцам, — делаем так...

* * *

*

Через десять минут вся четверка, взяв лошадей в галоп, очутилась подле шикарного трехэтажного дворца, расположившегося в самом престижном, чистом и респектабельном районе Хазрета, где обитала вся высшая знать и немногие богатеи без титулов, сумевшие с помощью золотой смазки втиснуться в Сады — так назывался этот район, расположенный на вершине большого плоского холма в центре города.

В Садах, во время прогулки, вам не грозил душ из помоев — во-первых была канализация, а во-вторых широкие улицы. Что касается Нижнего Города — региона обитания подавляющего большинства населения славного города Хазрета, то понятие "прогулка", к их передвижениям по узким улочкам и еще более узким переулкам, никакого отношения не имело. Трудновато знаете ли, "прогуливаться", увертываясь от дерьма, летящего с неба, причем "пешеходная зона", из-за тесноты, "простреливалась" с обеих сторон улицы — тут блин, не до гуляний — добраться бы из точки А в точку Б, без потери товарного вида.

Обитатели же Садов наслаждались чистым воздухом и тенистой прохладой — район полностью оправдывал свое старинное название и напоминал огромный парк; сорокакилометровый арочный водопровод, спускавшийся с отрогов ближайших гор, не только освобождал от необходимости покупать воду у водовозов, но и позволял бить в небо многочисленным фонтанам; здесь не было босяков, оборванцев, уличных воришек и нищих — за этим бдительно следила внешняя стража; тут не было домов — только дворцы; и, наконец, в Садах не было обшарпанных дворцов — если хозяин разорялся, он быстренько продавал недвижимость с аукциона — желающих купить была тьма-тьмущая.

Дворец, к которому прибыла блестящая "пчелиная" кавалькада, был окружен немаленьким парком, его размеры, с учетом стоимости земли в Садах, и великолепная ограда, напомнившая Шэфу Михайловский сад в Санкт-Петербурге, недвусмысленно говорили о материальных возможностях хозяина — колдуна Эркеля. Подъехав к воротам — ничуть не уступавшим по красоте великолепной ограде, отряд остановился. Главком замер в седле задумчиво глядя перед собой, но он ничего не пытался рассмотреть в парке и дворце, взгляд его был направлен внутрь — именно там он пытался увидеть что-то важное, какой-то знак, символ... что-то вроде команды: "Вперед!" Человек плохо знающий главкома, решил бы что он боится, но это было не так.

Страха не было, но некоторое волнение — боевой азарт, неизбежно присутствующий перед началом схватки пока не началось дело и исчезающий, когда управление передается боевым рефлексам, намертво зашитым в подкорку, верховный главнокомандующий испытывал. И это было вполне понятно: предстоящее действо было поопаснее, чем засовывание руки в гнездо с брачующимися гадюками. Ставки были высоки и если что-то что пойдет не так, из дворца Эркеля живым он уже не выйдет. Теоретически мог бы выйти мертвым, под управлением колдуна, но знаний и силы, чтобы не допустить такого у него должно было хватить — по крайней мере Шэф в это искренне верил... а вера, она знаете ли — чудеса творит! Смелый по природе, Шэф за свою долгую жизнь побывал в стольких переделках, практически не совместимых с жизнью, что и вовсе перестал чего-либо бояться, но инстинкт самосохранения не потерял и на тот свет не торопился, вот поэтому-то и имело место быть это некоторое волнение... Но! Выбор сделан, Рубикон перейден — пора было начинать...

Ловко спрыгнув с коня, главком направился к воротам, охраняемым Пчелами, закованными в "драконьи" доспехи, точно такие же как у самого Шэфа и его команды. Когда Пчела находилась вне Обители, то естественно не носила желтой униформы, и могла одеваться как душе угодно, если же она хотела сообщить миру о своем статусе, то могла носить или парадный плащ или же шарф соответствующего цвета, с непременной золотой пчелой. Качество материала, идущего на плащи и шарфы зависело только от толщины кошелька владельца. Стража парковых ворот, в отличие от команды Шэфа, предпочитала шарфы.

Навстречу верховному главнокомандующему шагнул, судя по всему, начальник охраны, украшенный оранжевым шарфом. Все остальные стражники, повязанные красными шарфами, мгновенно выстроились у него за спиной, загородив проход. Оружия никто не обнажал, но напряжение в воздухе сгустилось и руки охранников застыли неподалеку от рукояток мечей. Оранжевый молча уставился на Шэфа, а во взгляде его явственно читалось: "Чё надо!?.. Блин! Ходют тут всякие!.."

Дворцовая стража и Шэфовская свита смотрели друг на друга безо всякого дружелюбия — никакого доверия, ни те ни другие, друг к другу не испытывали. Да и откуда бы ему было взяться? — Пчелы в основном гибли в схватках между собой, поскольку были основной боевой силой всех, без исключения, правителей Маргеланда.

Взаимоотношения Пчел между собой и Пчел и всех остальных... скажем так — НЕ Пчел были просты и логичны: если Пчелу, состоящую на службе, убивал в бою воин враждебной стороны, который не являлся Пчелой, никаких претензий к нему не было. Точно так же, если в мирной жизни одна Пчела убивала другую — это было их дело. Если "гражданский" убивал Пчелу в "честной" драке — один на один, то и претензий к нему никаких не возникало. Естественно, правила эти распространялись и на дуэли — любой гражданский, посчитавший себя оскорбленным, мог вызвать на дуэль любую Пчелу и убить ее — правда случалось это крайне редко — и вызовы и, тем паче, убийства. Но, если Пчелу убивал "гражданский" не во время боевых действий, а в "условно мирной" жизни исподтишка — сзади, или еще как — из-за угла, или же нападавших было больше чем Пчел, то дни их были сочтены — они становились кровниками для всех Пчел. Кстати, в этом была основная причина смертельного испуга внешней стражи, когда они поняли к кому вломились, по дурости своего командира. Вот такие высокие отношения связывали Пчел и Мир.

— Привет, — вежливо поздоровался главком с начальником охраны, продолжавшим с подозрением разглядывать и его самого и его так и не спешившуюся свиту, — доложи пожалуйста, что хозяина хочет видеть Мастер войны ш'Эф.

Недоверчиво глядя на совсем юного "Мастера", оранжевый все же кивнул одному из красных, который быстрым шагом направился к парадному крыльцу дворца. Вернулся он буквально через минуту и что-то зашептал на ухо своему командиру. Во время этого процесса, выражение лица оранжевого с недоверчивого сменилось на удивленное, а затем и вовсе на почтительное:

— Мастер Искусства Эркель незамедлительно примет Мастера войны ш'Эфа, но, — он сделал паузу, в которую сумел вложить что он человек служивый, и вынужден подчиняться приказу, а была бы его воля... — но только одного... вашим товарищам будет предложено угощение в Малом зале дворца.

— Одного, так одного, — покладисто согласился верховный главнокомандующий, — а товарищи перебьются — здесь подождут. Веди.

Оранжевый учтиво довел Шэфа до парадного крыльца, где передал с рук на руки Велиару, слегка удивленному столь раннему появлению главкома.

— Ты, вроде бы, хотел ближе к ночи?

— Планы изменились. — Шэф был лаконичен.

Эркель встретил их в большом, светлом кабинете на третьем этаже. Обстановка напомнила верховному главнокомандующему фильмы с участием Сталина: огромный Т-образный стол, с внушительным креслом во главе и длинные ряды стульев с обеих сторон. Вдоль стен расположились стеллажи с книгами и различными непонятными предметами — от некоторых явственно веяло магией, которую Шэф ощущал достаточно хорошо, причем не только в кадате, но и в обычном состоянии сознания.

Кроме волшебника в кабинете находился еще один, хорошо знакомый главкому человек. На вид лет сорока, огромный — метра два ростом, если не больше, сухощавый и широкоплечий, с цепким взглядом темных, глубоко посаженных глаз. Черный плащ Мастера войны, ниспадавший с его плеч, был совершенно излишним — сила, которую излучала его фигура, не нуждалась во внешних атрибутах.

Шэф окинул присутствующих быстрым взглядом, неприятно усмехнулся и без приглашения плюхнулся на ближайший стул, прямо напротив мага — темноволосого, молодого мужчины, на вид не старше тридцати лет, сидящего во главе стола. Их теперь разделяла вертикальная ножка буквы Т — справа сидел великан, а Велиар устроился слева. Молчание нарушил маг:

— Хорошо выглядишь ш'Эф — пока не увидишь все оболочки, и не догадаешься что это ты. Не расскажешь, как это ты так... исхитрился?

— Отчего же, — осклабился верховный главнокомандующий и продолжил с явной издевкой, — йогурт из молока Зеленой Матери с бифидодобавками три раза в день, и озоновые ванны... да! — вспомнил он, — доить самому не обязательно... например вот хотя бы его можно использовать как доярку, — он кивнул на молчащего гиганта, — у него ладони большие и пальцы сильные, хоть какую-то пользу принесет... — а то дерется он так себе...

Сделав это заявление, Шэф ухмыльнулся откровенно гнусной ухмылочкой.

— Мастер, может все-таки убить его? — лениво поинтересовался великан, бросив на главкома взгляд, от которого более впечатлительный человек просто бы на месте обосра... ну-у... скажем так — сконфузился.

— Ш'Афир, — на сей раз Шэф улыбнулся самой доброжелательной улыбкой, на которую только был способен — у тебя что, нога срослась? Так я сломаю еще раз... мне не трудно — ты же знаешь.

Великан начал медленно вставать из-за стола... поднялся и верховный главнокомандующий. Хотя он был в своем "драконьем" доспехе, а ш'Афир в легкой рубашке и таких же штанах, последнего это нисколько не смущало, такой яростью было искажено его лицо. Эркель и Велиар обменялись быстрыми недовольными взглядами, они-то сразу раскусили незамысловатую тактику Шэфа... — незамысловатую, но сработавшую! Спровоцировав недалекого гиганта, главком сразу же нарушал весь план "беседы", или вербовки — от смены идентификатора суть не меняется. Но чего же добивался хитроумный Шэф? — казалось бы, максимум чего могла дать эта провокация — удаление из кабинета Эркеля Мастера войны ш'Афира. А толку то? — ведь в случае открытого столкновения, у Шэфа не было никаких шансов ни против троих: мага, истинного мага и Мастера войны, ни против двоих: мага и истинного мага. Так зачем же было огород городить? — может чтобы гордыню свою потешить: мол, хоть и можете меня убить, а не боюсь я вас! — козлов! Для этого?!? — отнюдь.

Нужно это было затем, что спровоцировав ш'Афира, верховный главнокомандующий получил повод для удаления его из кабинета. Рассуждал он так: раз Эркель ш'Афира здесь посадил — значит он для чего-то да был ему нужен — а раз нужен, значит надо его отсюда убрать, ну-у... или по крайней мере — попытаться... попытка — не пытка! Правда, товарищ Берия? План этот мгновенно возник в голове главкома как только он увидел своего старого врага, которому когда-то, в далекой юности, действительно сломал ногу. Это было одно из очень немногих поражений ш'Афира в его жизни — если вообще не единственное, и он его хорошо запомнил. Ну что ж... — раз у врага есть любимая мозоль — грех на нее не наступить. Теперь, в случае не выполнения своего требования, Шэф мог сделать вид что отказывается от переговоров, которые Эркелю явно были необходимы — раз уж он их сам инициировал. Ну, и кроме того — оставшись вдвоем, Эркель и Велиар, не смогут оказывать на Шэфа такого же психологического давления, как если бы их оставалось трое вместе с ш'Афиром — казалось бы пустячок-с, а приятно!