Заинтригованный дракончик засел за дверью в общий библиотечный зал и приготовился подслушивать.
Первой задала интересующий всех вопрос Эпплджек. Когда все подруги расселись в кружок и стали украдкой оглядываться, она прямолинейно спросила:
— А где Аритака? — и со своей всегдашной тактичностью дополнила: — Вы тут случайно не перешли к несколько другой теории, а потом и практике?
Не успела слегка смутившаяся волшебница ответить, как за неё это сделала Пинки:
— Не, не было тут ничего, — заявила известная своими тонкими дипломатическими ходами и иносказаниями кобылочка. — У Твай походка обычная, — остальные подруги, без Рейнбоу, чуть заметно покраснели, а Пай принюхалась. — Да и не пахнет.
Судя по тому, что кобылочки покраснели сильнее, у всех мелькнула одна и та же мысль: "Хорошо, хоть не под хвостом".
— Мы поговорили о Старсвирле, — смогла вставить библиотекарша прежде, чем начались новые откровения. — И Аритака сказал, что моя теория более логичная.
— Яйцеголовые, — хмыкнула синяя пегаска.
С минуту кобылочки молчали. Гостьи не хотели признаваться, что приходили из одного лишь интереса о жеребчике, хозяйка же из вежливости не желала их выгонять.
Хотя, кое-кто обдумывал нечто другое.
— А давайте устроим Аритаке девичник, — предложила розовая пони.
— Пинки, он же не девочка, — заметила Твайлайт, но новая идея уже захватила подруг.
— Да, — подхватила Эпплджек. — Пижамная вечеринка!
— Но... — попыталась вставить словечко Флаттершай.
— И чем он хуже? — спросила Рейнбоу и обвела всех взглядом. — Ну, всех вас. Я в любом случае круче на двадцать процентов!
— Но... — попыталась вставить словечко Флаттершай.
— Да! — Пинки стукнула копытом. — Что за дискриминация!
— Но... — попыталась вставить словечко Флаттершай.
— Это будет грандиозно, — заметила Рарити.
— Но... — попыталась вставить словечко Флаттершай.
— Здесь и устроим, — сдалась Твайлайт. — Места много.
— Но... — попыталась вставить словечко Флаттершай.
— Флаттершай, — под взглядом всех пяти подружек пегасочка съёжилась, — ты его и пригласишь.
— Но он может не захотеть, — робко заметила жёлтая кобылочка.
— Может, — фыркнул за дверью Спайк. — Вы бы его ещё в спа-салон, — дракончик скривился от отвращения, — пригласить додумались. Однако, надо предупредить! Прямо завтра.
Приняв это решение, "юный падаван" отправился спать.
* * *
* * *
*
Аритака
Рассказанная лучшим учеником новость меня удивила. Ведь по сути все наши вечеринки и были девичниками с моим участием. Чем же "пижамная вечеринка" могла отличаться от обычных? Нда, не стоит задавать вопросов, если не желаешь получить неприятные ответы. Всё тот же дракончик притащил мне книжку "Правила проведения "пижамных вечеринок". И если против "страшных историй" или "битвы на подушках" я ничего не имел, то "макияж" привёл в чистый ужас. Они бы ещё в спа-салон меня додумались пригласить!
— Вот и я тоже так подумал, — кивнул Спайк. Оказалось, что моя последняя мысль прозвучала вслух. — И что ты будешь делать?
— Пока не знаю... — тут я заметил, что его щёки раздулись. — Что это с тобой?
Дракончик шумно выдохнул большой огненный язык, и мне в лоб прилетело свитком.
— О, это тебе, — сказал мелкий, подняв послание. Развернул, откашлялся и начал зачитывать: — Миленький мой пони! — счёт сравнялся. Да, может и не стоит соперничать в троллении с той, у кого тысячелетний опыт, но я ещё поборюсь! — Поскольку весь дворец оценил высочайшее качество продукции твоего уникального таланта, я не против, чтобы ты ею торговал. Наше дорогое высочество, принцесса Селестия... — Спайк прервался и от себя добавил: — Ого, всё с маленькой буквы. О, тут и постскриптум есть, — продолжил чтение: — С тебя пять литров. Ежемесячно... — мы переглянулись. — А ещё приписка от Луны: "Она меня учит Солнце поднимать!" — мелкий пошевелил бровями.
— Как-то оно панически звучит, — согласно кивнул я. — Ладно, раз уж мне открыт путь в алкогольные магнаты, надо бы позаботиться о сырье.
— А что ты решил насчёт девичника?
— Прорвёмся, — мои мысли уже занимал технический процесс: где достать одуванчики, как облегчить себе жизнь и одновременно увеличить объём продукции. И потому от мелкой неприятности я беспечно отмахнулся. Впрочем, где взять цветочки, мне уже почти было известно.
* * *
* * *
*
Флаттершай
Наблюдателя жёлтая кобылочка заметила сразу. Ещё бы, когда треть зверушек заявила, что они не очень-то и голодны, а ещё треть просто испарилась. Но тем не менее довольный произведённым эффектом Аритака остальных распугивать не стал, а уселся на дороге, дождался конца обеда и только потом подошёл.
— Привет, Флаттершай, — тепло поздоровался жеребчик, отчего у неё на душе стало очень приятно. Жаль только, что остановился он в шаге от того места, до которого можно было достать коротким прыжком и обнять парня. Но... возможно потом... когда-нибудь... не только даст обнять, но и сам обнимет... а может быть и...
— Флаттерша-ай! — позвали с той стороны Эквестрии. — Ты дома?
Кобылочка вынырнула из мечты, моргнула пару раз и увидела прямо перед собой, можно сказать в неоправданной близости, объект своих слегка... ну, может и не слегка, неприличных, фантазий. С такой лёгкой улыбкой, словно он знал об этих мечтах. Смутилась пегасочка моментально.
— Да... нет... да... ой... — сбивчиво попыталась ответить.
— Понятно, — задумчивая реплика Аритаки смутила ещё больше. — А можно нескромный вопрос?
Флаттершай почувствовала, что сейчас хлопнется в обморок.
— Ладно, ладно, скромный, — пошёл на попятную жеребчик.
— Можно, — со смесью благодарности и огорчения выдохнула кобылочка.
— Ты одуванчики где покупала? А то на рынке они какие-то не такие.
Вот уж огорошил, так огорошил, нечего сказать. Но ответить всё-таки нужно.
— На хуторе у фермера Буцефала, — призналась пегасочка. — Только они там дорогие.
— Где?! — от удивления жеребчик аж на круп сел. — То есть... на чём?
— Ну, он свою ферму называет так. Говорит, потому, что бабочек много.
— И много? — с интересом спросил пони.
— Ой, очень! — Флаттершай с восхищением вспомнила неисчислимые тучи и тучи прекрасных насекомых.
— Значит, точно хутор, — хмыкнул жеребчик. — Проводишь?
Хотя самой кобылочке идти туда было неохота, согласие всё-таки прозвучало.
* * *
* * *
*
Аритака
Судя по виду, идея этого похода на хутор у пегасочки восторга не вызывала. И что мне стоило сформулировать просьбу по-другому? Но даже прежде, чем эта хорошая мысля успела зародиться, кобылочка выпалила своё согласие. И мне, глядя на такую жертву, опять довелось почувствовать себя законченной циничной сволочью. А главное, с полной невозможностью пойти на попятную, это Флаттершай только обидело бы. Пришлось идти рядом с нею пешком.
Путь лежал неблизкий, что с одной стороны дало мне время подбодрить кобылочку, а с другой — немного подумать. Поразмышлять об окружающем. Вообще, после раскаменения я поймал себя на том, что начал замечать мелочи, на которые раньше просто не обращал внимания. Взять хотя бы ту же Флаттершай (не в том смысле, пошляки!). Казалось бы, при всей её возне со зверушками в жилище должен царить такой запашок, что по воздуху можно ходить без всякой чакры. Ну и от самой пегасочки тоже. Ан нет. И в доме, и от кобылочки пахло свежестью, как после грозы. После недолгих размышлений — нет, не под рюмочку "Затмения", а над книгой "Особенности анатомического и магического строения единорогов, пегасов и земных пони" — мне стало понятно следующее: пегасы интуитивно владеют магией воздуха и частично воды и молнии.
Кстати, в первой жизни никогда не понимал, почему последнюю стихию с таким упорством приписывают к первой. Ведь по этой логике в проводах течёт — и за него платят! — воздух. Хотя, если вспомнить газировку, за воздух люди платят уже давно.
Правда, книгу читать пришлось на потолке библиотеки, чисто для тренировки. Ну и чтобы Твайлайт не обнаружила пропажу.
За размышлениями о сложности приобретения читательского билета при условии, что их в здесь по жизни не было, я заметил, что мы дошли, только уперевшись носом в табличку. И минуты две глядел на неё, как баран на новые ворота, прежде чем до меня дошло, что там с надписью не так. Нет, это были не коньгонкские или ня-понские закорючки. Отнюдь. Надпись была сделана — кириллицей. В местном варианте, но тем не менее.
— Буцефал Лексеич Поневский, — прочитал я вслух. — Хутор близь Понидеревеньки. Дёрни за верёвочку, калитка и откроется.
— Ты понимаешь, что здесь написано? — удивилась Флаттершай.
— Ага, — рассеянно сказал я, ища глазами пресловутую верёвочку. — Похоже, вот она, — рядом с калиткой был протянут пеньковый тросик, цветом практически сливающийся с забором. Хорошим таким сплошным забором из толстых досок. Секунд тридцать помучившись, мне удалось поймать верёвку зубами и дёрнуть. Всё согласно инструкции.
Она не обманула.
Калитка распахнулась, открыв мне вид на оранжерею, полную крупных, свежераспустившихся одуванчиков. Все мысли кроме "ХОЧУ!" моментально вылетели из головы. Даже владельца данного сельскохозяйственного чуда я заприметил не сразу, несмотря на его весьма приметную внешность. Буцефал скептично осмотрел нашу парочку — Флаттершай с писком спряталась за меня — и радость в его глазах сменилась лёгким недовольством.
— Ну, (самка лёгкого поведения), местные уже ридну мову начали читать! — выдал жеребец.
— Не при девушке же! — автоматически отозвался я, всё ещё не в силах оторвать взгляд от цветов.
— А ты, шо, интелеххент, что ле?
— Попрошу не обзываться! — мне стало обидно. — У меня профессия есть!
— Ёксь...
Только после этих слов до меня допёрло, что весь разговор шёл на русском. Местном, но русском. Повернув голову, я рассмотрел хозяина хутора. Пони. Крупный, крепкий пожилой серый в белых пятнах пони со стально-седой гривой и хвостом. На голове серая будённовка с красной буквой "М". Кьютимарка где полагается: боевой серп и круглый щит.
— Здрасть, — выдохнул я.
— И тебе не хворать, — отозвался Буцефал. Перешёл на эквестрийский. — Добро пожаловать, гости дорогие, чувствуйте себя как дома, — хохотнул, — но не забывайте, что вы в гостях... — и фермер уверенно повёл нас к дому. Всё ещё находясь под впечатлением, я послушно двинулся следом. Пегасочка старалась не отставать и в то же время прятаться за мной.
В деревянном срубе хозяин повесил будённовку на вешалку, открыв белое пятно на лбу в форме бычьей головы, споро накрыл на стол и пригласил нас "откушать чем Хорс послал". Хорс послал крапивные щи, жареные кабачки и яблочный компот. Ну и одуванчиковый салат, куда ж без него на ферме по выращиванию этих цветов. Во время этого обеда Буцефал окончательно отошёл от шока, и мне стало понятно, отчего Флаттершай так отчаянно не хотела идти. Фермер оказался из тех старых поней, что борозды не испортят, а вот молодую кобылку — запросто. Сальные шуточки, подмигивания и намёки в стиле "я жеребец в полном прыску, хучь и хворый, но между делом могу и соответствовать" — не хватало только длинных усов, которые бы он молодецки подкручивал — заставляли пегасочку всё больше и больше смущаться. Но всё это умело перемежалось с рассказом о Родине хуторянина и о нём самом, так что оторваться было невозможно.
— Эх, — обращался он к Флаттершай, которая уже была готова спрятаться под стол, — не пони-маете вы своего счастья. Что ваша богиня вами сама правит. Вот наш индрик Хорс — ушёл полностью на небо, оставив заместо себя двух племянников да племянницу. А те взяли, да поделили Великохорсию на три части.
Из дальнейшего выяснилось, что самой большой частью, Москонией правил старший племянник Всеволод Всеволодович "и говорят, народом любим, а кого спросишь, так не им", от правления которым страна вот-вот должна скатиться в полное болото.
Но это было ещё ничего по сравнению с Коньхляндией. Там индрику Липению умудрились свергнуть и заточить в темницу, и теперь "то пегаса какого изберут, то единорога, то Липению освободят и на трон посадят, а через полгода, кто бы там на чём не сидел — свергают и сажают уже в темницу. Если убежать не успеет. А в стране как была разруха, так и остаётся.".
А вот Белохорсии, по словам Буцефала, повезло. Во-первых, там не стали огульно оплёвывать "прошлый режим", во-вторых, её глава Бульбян Цибуля "крепко стоит всеми копытами на земле, и страна под его правлением медленно, но верно процветает", вот только "слишком уж индрик не любит разных смутьянов и бузотёров, чуть что — шлёт пегасов в воздушный патруль, расставляет войска в оцепления и готовых заклинаниями бить любого и каждого подозреваемого единорогов на каждый угол".
Сам же Буцефал оказался офицером "самой Конь-торры Гражданского Благоденствия", уволенным в запас "по состоянию здоровья". Правда, мне подумалось, что этот кобылапник просто полез к кому не следует. А потом решил "пока всё не началось" уехать "в глушь, в деревню под Хорсатов"... и по иронии судьбы оказался за границей, в Эквестрии, на южной окраине Понивилля, где и осел.
После рассказа пришла очередь расспросов.
— Сам-то ты кто? — обратился "на русском" фермер ко мне. — Эммихрант?
— Во втором поколении, — прикинув, ответил чистую правду я, бессознательно перейдя на тот же язык.
— И зовут?
— Снеику Аритака.
— Снеику? Змей, значить, по ня-понски... — Буцефал пошевелил нижней челюстью. — Харыныч! — и радостно заржал.
— Горыныч? — хмыкнул я. — Не знаю, сирота я... — последнее против воли прозвучало немного жалобно.
Фермер же заржал ещё сильнее, с трудом выдавливая сквозь хохот слова:
— Папку... съел... Мамку... съел... Бабушку... съел... И теперь... сиротину-ушка...
Я не удержался, фыркнул.
— Ладно, Аритака, так Аритака, — отсмеявшись, Буцефал вновь перешёл на эквестрийский. — Как говорится, и сам я не Иван. Перейдём к делу, — хотя на вид пони стал абсолютно серьёзным, в глазах его всё ещё мелькали смешинки. — По нраву пришлись одуванчики, что дивчина тебе покупала? Хотя, по идее, должно было быть наоборот, — Поневский подмигнул кобылочке, которая и без того не знала, куда деваться. А потом назвал цену.
В этот момент я завис. Нет, не то чтобы сумма была такой уж запредельной, но и совсем мелочью тоже не назовёшь. Ну, не на каждый день. А Флаттершай ведь именно ежедневно...
Под моим укоризненным взглядом пегасочка сжалась.
— Ну, ей я продавал подешевше, — усмехнулся Буцефал. — А уж если бы натурой... — пегасочка густо покраснела, а в моём взгляде, видимо, прочиталось желание выдать несколько натуральных затрещин, так как фермер быстро вернулся к делу: — Зато учти, цветы круглый год будут свежими и по одной и той же цене, — правда, страха в голосе не было, скорее — уважение.
Я хмыкнул и заявил, что меня устраивает такой расклад.
На том и порешили. Закупив тройную порцию — не вынесла всё-таки моя душа вида целого поля, правда, кошелёк тоже — мы с Флаттершай отправились домой.
