Перед пробуждением

Кацураги ворочалась, подтягивала ноги к животу, выпрямлялась, вертелась с боку на бок, считала блики машин, а в голове проносились модели спасения человека, который привык загонять боль в себя. Последний вариант она додумать не успела, провалившись к своему черному экрану.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

"Похоже, Мисато не спится", — подумала Аска, прислушавшись. Незадолго до того она проснулась от укола боли в сердце и некоторое время пыталась вспомнить, что ей снилось перед этим. Впрочем, очень скоро ее мысли вернулись к трагедии, а от нее — к состоянию Синдзи. Он действовал с пугающей логичностью, и, пожалуй, еще никогда такой знакомый и понятный дурак не вел себя так последовательно, никогда еще не показывал такой ясности ума и четкости вполне обыденных высказываний, как за последний день. Но выглядело это настолько болезненно и чудовищно, что Аска боялась, как маленький ребенок.

Она насторожилась: открылась дверь, и донеслись звуки тихих шагов, потом тихо звякнул стакан на кухне, полилась вода... Аска села в кровати и прислушалась: Синдзи выпил воды и пошел назад в комнату. "На балкон или в кровать?"

Зашуршала ткань, и парень, видимо, лег. Девочка расслабилась, радуясь тому, что исстрадавшийся дурак наконец получит хоть несколько часов покоя, но вдруг уловила какие-то тихие звуки на границе слышимости, определить которые никак не получалось.

"Плач? Сопение? Шорох ткани?" — Аска терялась в догадках, отметая варианты, а потом, подчиняясь любопытству, встала и тихонько открыла дверь своей комнаты. Стало слышно чуточку лучше, и девочка с некоторым изумлением поняла, что странные звуки были ничем иным, как приглушенной музыкой из наушников. Она хотела было закрыть дверь и лечь в постель, когда вдруг поняла, что страдающий жестокой головной болью Синдзи, который морщился даже от одного вида подаренного идиотами-одноклассниками плеера, воткнул себе в уши наушники и, судя по звукам, выкрутил громкость на максимум.

"Да он же доводит себя!"

Рыжая честно попыталась представить, что может чувствовать человек, обрекающий себя на такую пытку, и, подойдя к комнате парня, слегка подвинула дверь, чтобы заглянуть вовнутрь. Синдзи лежал на кровати, держа перед лицом плеер, и в слабом свете дисплея Сорью смогла рассмотреть его: жуткая маска стоически переносимой боли искривила его черты, а широко открытые глаза невидяще смотрели на экранчик.

Аска опустила глаза, обнаружила, что на ней только длинная футболка, набрала воздух в грудь и вошла в комнату. Она медленно приблизилась к кровати, села, глядя на парня, и Синдзи вздрогнул, но сейчас же вынул "затычки" из ушей, от чего музыка зазвучала громче, и Аска с содроганием поняла, что это тяжелый рок. Парень отвел светящийся плеер от лица, и теперь девочка видела только слабое мерцание глаз.

"Ну же... Покрасней! Смутись!! Выгони!!!"

— Почему не спишь? Музыка мешает?

— Нет...

— Тогда почему?

"Действительно, что это я?" — подумала Аска, наклонилась к нему, глядя в почти невидимые глаза, и поцеловала в губы. Ошеломляюще долгую секунду ничего не происходило, а потом девочка поняла, что Синдзи отвечает на поцелуй. Сквозь биение крови в ушах она ощутила его ладонь на своей шее и буквально пинками запустила бунтующий разум, отстраняясь.

— А-аска? — вопросительно произнес парень почти знакомым голосом.

— Аска, Аска, — хрипло ответила она, поднимаясь. — Если мы продолжим, дурак, то на утро ты будешь ненавидеть не только меня, но еще и себя. А теперь получи еще вот это...

Она влепила ему несильную, но вполне ощутимую пощечину.

— Ты не дурак, ты идиот. Давай, удуши себя на радость своему стоическому воспитанию одинокого страдальца.

Аска закрыла за собой дверь и с изумлением услышала за ней слабый всхлип, быстро переросший в сдавленные рыдания. "Ты умная, Аска", — подумала она, устраиваясь на стуле неподалеку, чтобы не прослушать возможную попытку Синдзи причинить себе вред. Девочка приложила ладонь к горящим губам и хмыкнула, вспоминая прерванный поцелуй.

"Продолжай быть такой же умной, и парня тебе не видать до седых волос".

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

"Что это?"

Он ощущал мерзкое, давящее грудь чувство, готовность уйти навсегда, пожертвовать всем ради другого...

"Зачем это?"

Его охватывало счастье без границ и пределов, щенячий восторг пойманного взгляда...

"Какова цель?"

Тепло...

Каору метался в бреду, лежа в постели. В сражении с Четвертым Вестником он пережил самое странное ментальное заражение, которое только можно было вообразить, и вовсе не удивительно, что никто не смог зарегистрировать его. Пусть и искусственное, но все же родство с Рей Аянами сыграло с ним очень скверную шутку, когда он поймал разлетающиеся осколки ее души, вошедшие в его Еву и ставшие частями его собственного "я". Мощная поросль пришельцев уже пробивалась в затронутых сомнением недрах сознания, властно перекраивая податливый разум, специально натренированный с детства быть гибким и чувствительным к изменениям.

"Задание... Цель... Должен".

Случайно дополненная душа протестовала, предлагая жить.

"Я должен... Я должен? Кто — я? Человек должен просто жить. Для цели существуют машины. И клоны. Имитация эмоций... Социальная мимикрия... Какие жиденькие они — эти заменители полнокровных ощущений..."

Спящий Каору улыбнулся.

Глава 11

В лабораторном комплексе, обозначенном на плане NERV как "А-2-А", уже давно никто не проводил такой масштабной серии генетических изысканий, какую втайне от Директора устроила Рицко Акаги, и это был не тот случай, когда секретность помешала размаху. Спрятать образцы крови Рей среди прочих и задать через взломанный терминал последовательности нестандартных тестов оказалось не слишком сложным делом: через это подразделение Института проходили пробы всех кандидатов на участие в проекте "Содействия" и все данные предполагаемых Детей. Акаги, знакомая лишь с общими цифрами и статистикой, даже не подозревала, насколько большие объемы работ в действительности выполнял Отдел генетики.

На третий день после того, как Рей Аянами откачали в интенсивке, Рицко Акаги готова была отчаяться в своем замысле: шприц для забора образцов, с риском для карьеры и жизни вмонтированный в капсулу, отработал как ожидалось, но результаты всей этой авантюры себя пока что так и не оправдывали, потому как с точки зрения итогов тестов Рей Аянами была обыкновенной девочкой. Акаги переназначила несколько случайных тестов, заподозрив ошибку, но получила идентичные результаты: ни серьезных мутаций, ни аномалий, ни каких-либо неизвестных науке включений — словом, ничего такого, что стоило бы строго засекречивать.

Акаги сидела перед монитором, в сотый раз изучала данные и все равно ничего не понимала. Она уже даже наметила предположение, что Фуюцки с какой-то умышленной целью выстроил многоходовку с закрытием абсолютно невинной генетической информации Рей, чтобы сбить с толку каких-нибудь соглядатаев или не в меру любопытных сотрудников. Тем не менее, основную версию, предполагающую наличие загадочных отклонений в геноме голубоволосой нахалки, Акаги пока еще не хоронила, хотя действительно странных вещей было найдено очень мало.

Как раз очерчивание списка странных находок было прервано появлением перед носом доктора чашки кофе. Акаги вздрогнула и обернулась.

— Привет, Рицко. ДНК Рей так увлекает, правда?

Кадзи, улыбаясь одними губами, усаживался на край стола, пристально глядя Акаги в глаза. В расширившиеся и насмерть перепуганные глаза.

— К-кадзи???

— Ага. Попалась, милая?

Старший инспектор был само благодушие и внимание. Акаги же мгновенно опомнилась и быстро брала себя в руки, привычно просчитывая, как развернуть ситуацию в свою пользу, потому как визит ооновца Кадзи, а не громил из Второго отдела означал, что далеко не все безнадежно.

— А... Собственно, Редзи-кун, откуда ты...

Кадзи улыбнулся еще шире и отрицательно покачал головой:

— Неправильный ответ, Риц-тян. Подсказываю. Правильный ответ звучит так: "Редзи, дорогой, я все-все-все тебе расскажу, уже рассказываю..."

Акаги внимательно смотрела в немигающие глаза инспектора и потихоньку убеждалась, что единственный правильный ответ и впрямь звучит именно так. "Впрочем, попытаться поторговаться не помешает..."

— Редзи... Я поделюсь с тобой информацией, но, думаю, ты понимаешь, что...

— Риц, да за кого ты меня принимаешь? — совершенно искренне изумился инспектор. — Само собой, только ты и я. Я своих людей не сдаю!

Акаги позволила себе иронично поднять бровь:

— О, я уже "свой человек"?

— Конечно, как иначе? — улыбка Кадзи стала, наконец, почти естественной. — Правда, боюсь, это потому, что у тебя нет выбора, кроме как быть моим человеком...

— Ясно. Ты редкостный говнюк, Кадзи.

— Неудачное начало сотрудничества, Риц. Я расстроен. Давай ближе к сути.

Закуривая, Акаги прикидывала, есть ли все же возможность ускользнуть из железной хватки инспектора, и по всему выходило, что пока нет. К тому же, Старший инспектор ООН и впрямь мог оказаться полезен на случай, если ее маленькая исследовательская авантюра выплывет наружу.

— Хорошо... По сути, Кадзи? По сути почти полный ноль. Не понимаю, зачем было эти данные засекречивать. И зачем они понадобились тебе...

Инспектор задумался, напрочь игнорируя подначку.

— Почти — это все же не ноль. Что там за отклонения? — прежде чем Акаги открыла рот, он добавил. — Только без обильной терминологии, я все равно не пойму деталей.

— Единственное серьезное отклонение — то, что базовые аминокислоты весят на пятнадцать процентов меньше, чем положено, и при этом без химических нарушений. Собственно, это объясняет ее малый вес тела. А я-то всегда полагала, что Аянами просто недоедает...

Добавляя незначительные детали, доктор внимательно следила за лицом своего нового "работодателя" и ясно видела, что тот разочарован. Когда она замолчала, Кадзи машинально кивнул, начал вставать и вдруг замер, явно обдумывая какое-то неожиданное озарение. Акаги выжидающе уставилась на него.

— На сколько процентов легче, чем надо? На пятнадцать?

— Д-да...

Кадзи пощелкал пальцами.

— Риц, у тебя есть еще образцы?

— Есть, но...

— Устрой нам билеты в лабораторию электронной микроскопии "на сейчас". Есть мысль...

Кадзи развернулся и почти побежал к выходу, совершенно не заботясь, следует ли за ним Акаги. Впрочем, доктор, предчувствующая не то загадку, не то разгадку, и так немедленно рванула к двери.

Разговоры с администраторами, подписи и нужные звонки пронеслись мимо ее сознания. Она даже забыла, что стоит подумать о том, как же она попалась на крючок к обаятельному инспектору. "Пятнадцать процентов?.. Какой в этом смысл? Почему это так важно? Вес... Какие-то молекулярные аберрации? Неполные молекулы? Но почему тогда нет функциональных отклонений?.." За мешаниной быстро отметаемых предположений совсем неподалеку крутилось что-то важное, но выбитая из колеи доктор так и не успела сообразить, что же это такое. Акаги очнулась, повертела головой и с изумлением обнаружила себя у приемного лотка основного институтского микроскопа "Циклоп". Рядом стоял перепуганный лаборант, который, косясь на одобрительно улыбающегося Кадзи, протягивал начальнице уже подготовленные для исследования образцы.

Акаги сделала строгое лицо: прикосновение к оживающей мощи прибора, щекочущее ощущение близкого открытия и сухой треск клавиш под пальцами вернули ей самообладание. Не раздражал даже усевшийся рядом Редзи. Впрочем, отметив его напряженный взгляд, рыскающий по мониторам, Рицко с удивлением впервые увидела не пронырливого ревизора-ловеласа с неограниченными полномочиями, а родственную душу, жаждущую сорвать покровы с тайны.

Самодиагностика и калибровка микроскопа тянулись бесконечно долго, но, наконец, на обзорных экранах начали появляться цифровые и визуальные данные. Акаги разочарованно откинулась на спинку кресла, сплетая пальцы:

— Ну и что ты хотел увидеть? Тесты и так ясно говорили, что белки и их последовательности в норме. Обычные цепочки, почти как в учебнике...

— Рицко, меня не интересует ДНК.

Доктор развернулась к инспектору, изумленно поднимая брови, но Кадзи вовсе не шутил: с его лица не сходило напряженное выражение досады.

— Но если...

— Давай глубже картинку. Атомный уровень.

Отбивая команды и вслушиваясь в усилившееся гудение микроскопа, Рицко вдруг со всей ясностью поняла, что сейчас увидит, но, тем не менее, подняв глаза на экраны, вздрогнула. Вместо атомов на экранах клубился абсолютно невозможный серо-белый туман.

"Или, правильнее сказать, Мгла".

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Синдзи сделал глубокий вдох, опустил голову и потянул на себя дверь класса.

— Примите мои извинения за опоздание, сенсей.

Слушая ответный недовольный скрип, парень стоял, ощущая внимание всего класса буквально как иглы, впивающиеся в него, а еще — будто что-то выдавливало его прочь, какая-то отчаянная паника. Когда сенсей закончил воспитательный момент, Синдзи кивнул, вновь пробормотал: "Виноват", — и побрел на свое место, стараясь не поднимать глаз.

Левый кроссовок — правый кроссовок, левый кроссовок — правый кроссовок...

Отодвинуть стул...

"Интересно, что одноклассникам известно о произошедшем? Как мне реагировать на вопросы о... Рей?"

Собственные мысли все еще поражали его самого: после кошмарных событий во Внешнем Сне он думал намного быстрее, естественнее, и что самое удивительное — головная боль прекратила мешать мышлению. Скорее наоборот, пробивающие толчки мигрени, казалось, ускоряли его мозги, разветвляли ассоциации, порождали лаконичные выводы...

— ...Итак, Икари, полагаю, двадцати минут тебе хватило на решение уравнения?

"Двадцати минут?!"

Дикое ощущение украденного времени буквально подбросило Синдзи, вставая, он едва не опрокинул стул и впервые непроизвольно окинул взглядом класс.

"Интерес... Любопытство... Внимание... Безразличие... Так они ничего не знают... Еще бы, с чего это?"

Впереди дернулась рыжая копна волос и вверх взметнулась рука.

— Сенсей, можно я?

— Сорью, я, кажется, вызвал Икари...

"Аска..."

Синдзи смотрел в тетрадку перед собой, где красовалось условие довольно сложной системы с двумя неизвестными. Значки плясали, линии на бумаге шли едва заметной рябью, сплетаясь с задачей, захлестывая ее...

— Икари, если ты не готов учиться, то не стоило приходить, — неожиданно мягко сказал учитель.

— Вы правы, сенсей, простите. Мне очень плохо. Прошу простить.

Сопровождаемый гробовым молчанием, он вышел из класса, чувствуя, как мир вокруг плывет. Синдзи замер. За окнами в коридоре ослепительно сиял мир, которому выкрутили яркость на максимум, корпус напротив выглядел слегка нечетким, будто сквозь запотевшее стекло.