Танцующая со Смертью. Лабиринт надежды

Не знаю, долго ли мы ехали и куда, собственно говоря, меня везли. Я совершенно потерялась во времени и не реагировала ни на редкие фразы Десмонда, ни на вопросы подъезжавших иногда людей. Я скорбела. Вскоре от меня отстали, так и не услышав в ответ ни единого слова.

Наверное, я все-таки уснула, так как спустя какое-то время, открыв глаза, обнаружила вокруг высокие каменные дома и сновавших туда-сюда людей. Мы въехали в совершенно незнакомый мне город, чем-то отличавшийся от сотни уже виденных мной. Нет, дело было не в постройках или жителях, а в самой атмосфере. У каждого города, даже села или же простой деревеньки есть собственный дух, налет которого присутствовал и на людях, проживавших на их территории. Здесь я почему-то ощутила себя как дома, в теплых, ласковых и заботливых материнских руках. Город словно утешал и залечивал мои раны, давал спокойствие и умиротворение. На глазах вновь выступили слезы. Меркойн. Я узнала его сразу по этой атмосфере. Город полукровок, создавших свой маленький родной мирок подальше от всего остального мира.

— Добро пожаловать домой, малышка, — тихо прошептал Десмонд, видимо прочитав мои мысли. — Ты, наконец, добралась туда, куда так стремилась.

"Да, действительно добралась", — с горечью подумала я, — "но какой ценой!"

Рука полукровки, надежно прижимавшая меня к себе, не позволяя свалиться с коня, напряглась. Он явно это услышал.

Ехать пришлось недолго, буквально минут через десять мы остановились возле двухэтажного особняка, которого обычным домом назвать было просто невозможно. Огромное строение буквально завораживало своим великолепием и, случись мне увидеть его еще несколько дней назад, я потратила бы немало времени, чтобы изучить каждую изящную статую, каждый узор на поразительном фасаде. Теперь же все это казалось мне невзрачным и тусклым, лишь красивой маской, скрывавшей зловонную гниль своих обитателей.

— Ну наконец-то! — к нам по ступенькам парадного входа на удивление резво для своего возраста спустилась невысокая седовласая женщина, и по-матерински, ласково взглянула на Десмонда. — Я уже волноваться начала, не случилось ли чего, а от тебя, негодник, даже весточки не дождешься.

— И я рад тебя видеть, Элана, — Воин спешился и с необычайной нежностью и любовью обнял старушку. — Все в порядке?

— Да что с нами сделается то? — отстранившись, она с улыбкой потрепала его по щеке. — Вот теперь и ты вернулся. Да еще и с гостями, — с этими словами она бросила на меня заинтересованный взгляд. — И кто же это милое создание?

Позволив полукровке снять меня с коня, я тут же отстранилась и постаралась как можно увереннее стоять на дрожащих ногах. Мне было плохо, настолько, что я в серьез опасалась последующего за столь чрезмерным использованием силы, отката, но и дальше принимать помощь мужчины не было никакого желания. "Милое создание" даже не взглянуло на Элану, как назвал ее Десмонд, и полностью отстранилось от происходящего.

— Это Рианоэль, Чувствующая, про которую мы так много слышали, — Дес попытался привлечь мое внимание, едва заметно подтолкнув навстречу женщине. — Эль, позволь представить тебе Элану, моего самого верного помощника, друга и кормилицу. Она вырастила меня и знает как никто другой, поэтому прошу тебя быть с ней поласковей. Элана очень много для меня значит, — в последнем предложении послышалась явная угроза, словно он всерьез опасался, что я могла чем-то навредить старушке.

Смешно. Подняв глаза на полукровку, я выразительно усмехнулась, и перевела взгляд на внимательно следившую за нами женщину.

— Верный помощник? — я скорее почувствовала, чем заметила, как напрягся Десмонд, верно поняв, что мог означать столь ласковый тон моего голоса. Да, милый, я буду послушной до поры, до времени, но любить и почитать своих врагов ты заставить меня не мог. А врагами я считала все твое окружение. — Так значит, это она планирует очередные убийства? Или за ней закреплен основной план действия по завоеванию престола? Странно, в таком-то возрасте...

— Замолчи! — вцепившись мертвой хваткой в мое предплечье, Воин резко дернул меня к себе. — Еще одно слово, Эль, и я не посмотрю на нашу дружбу...

— Дружбу?! — я искренне расхохоталась, даже не дав ему договорить. — О какой дружбе ты говоришь, Дес? Друзья не похищают друг друга, и уж тем более, не убивают.

— Эль... — его хватка усилилась.

— Успокойся, мальчик мой, — Элана примирительно дотронулась до его руки, — ты делаешь ей больно.

Вздрогнув, полукровка удивленно посмотрел на кормилицу, после чего перевел взгляд на впившиеся в мою руку пальцы. Меня тут же отпустили.

— Я не хотел, — он, с сожалением, едва дотрагиваясь, провел тыльной стороной ладони по покрасневшей коже, на которой уже начали проявляться синяки.

Я не двинулась с места, лишь посмотрела на женщину, гадая, сколько она знала из того, чем занимался ее воспитанник. Судя по его реакции, не так уж и много.

— И кто же причинил тебе столько боли, девочка? — она подалась вперед и, коснувшись моей щеки, внимательно заглянула в глаза. — Столько чувств... Переживаний...

Я медленно попятилась, не в силах оторвать взгляда от постепенно менявшихся глаз Эланы. Когда-то темно-синие, они с каждой секундой становились все светлее и светлее, пока, наконец, не стали небесно-голубыми, практически слившимися с белками. Глаза Видящей. Наблюдать за этими переменами было жутко, но еще страшней оказался сам взгляд, проникший в душу и не оставивший надежды утаить что-либо от прорицательницы. Тоже полукровка. А что, собственно говоря, я ожидала от Меркойна?

— Прекратите, — я заставила себя остановиться и с вызовом вздернула подбородок. — Это лишь мои мысли, чувства и переживания, и Вам в них делать нечего.

— Ну-ну, девочка, — улыбнувшись, она на секунду отвела взгляд и снова посмотрела на меня уже абсолютно нормальными глазами, — я вовсе не хотела тебя злить. Просто это так грустно, когда видишь подобную бездну в душе столь юного существа. Чувствующие должны служить жизни, а не смерти, но именно о ней ты сейчас мечтаешь, не так ли?

— А разве вас это должно волновать? — с удивлением отметив, каким испуганным внезапно стал Десмонд, я лишь усмехнулась и сложила дрожащие руки на груди. Хотелось лечь и уснуть, или хотя бы что-нибудь поесть, чтобы хоть как-то поддержать собственные силы. — Кому какая разница, о чем я думаю и мечтаю?

— А разве у тебя нет смысла жить? — Элана упрямо сверлила меня взглядом.

— Возможно есть, — усмешка соскользнула с моего лица, — вот только разговаривать об этом с Вами я не собираюсь.

— Хм... — нахмурившись, она перевела задумчивый взгляд на Десмонда. — Следует правильно выбирать свой путь, мальчик мой, как и способы его достижения. Надеюсь, ты это понимаешь. Некоторые принятые тобой решения могут кому-нибудь серьезно навредить, так что будь готов к ответственности за свои действия. Именно этому я тебя всегда учила и, надеюсь, ты хорошенько усвоил урок, — дождавшись его утвердительного кивка, Видящая заметно расслабилась. — Вот и чудненько. А теперь думаю, нам нужно поспешить в дом, пока эта бедняжка еще может самостоятельно держаться на ногах. И какой смысл было тратить столько сил? Как бы ни стало еще хуже...

Причитая и все время, с беспокойством оглядываясь на меня, Элана поспешила к главному входу. Не успела я и шага сделать следом за ней, как меня подхватил на руки мрачный, как туча, Воин и быстро понес, не слушая никаких возражений. Странные они оба. Я никак не могла понять поведение полукровки: по его же словам, он стоял за похищением и рядом нападений, лично передал меня в руки нежити, а Дана... Нет, про него думать я пока не могла. Но почему же тогда Десмонд так переживал за мое состояние, чем объяснялся тот испуганный взгляд, когда Видящая упомянула про смерть? Не понимала... И Элана. Я была груба, старательно выводила из себя напряженного Воина, но она, казалось, не восприняла ничего из сказанного мной всерьез, заглянув глубоко в мое сердце и сделав собственные выводы. Но меня это не слишком волновало. Интересное состояние. Я словно находилась между двумя мирами, застряв где-то посередине. С одной стороны, я понимала, что необходимо было продолжать жить и бороться за свободу и счастье, за возможность вернуться домой, к дочери. А с другой... Мне как никогда прежде захотелось уйти за Грань. И желание это было настолько сильным, что на мгновение даже стало страшно. Лира... Как же мне сейчас было необходимо обнять свою малышку, прижать крепко-накрепко к груди и уже никогда не отпускать. Мое сокровище. Маленький, но самый крепкий якорек, привязавший меня к миру живых.

— Эль... — Десмонд резко остановился посреди длинного коридора. — Не надо так. Твои мысли...

— Что, не нравится? — криво усмехнувшись, я закрыла глаза и положила раскалывающуюся от боли голову ему на плечо. — Тогда не считывай. А уж если не можешь — терпи.

— И что это ты там встал? Сам же видишь — ей с каждой минутой только хуже становится, — окликнула нас с порога одной из комнат Элана. — Совсем уморил девчонку!

— Уже бегу.

Войдя в просторную и светлую комнату, Дес тут же направился к внушительных размеров постели и аккуратно уложил меня поверх покрывала, обеспокоенно коснувшись тыльной столоны ладони сначала моего лба, потом щеки и шеи.

— Проклятье! Элана, у нее жар!

— И без тебя знаю, — Видящая оттеснила мужчину от постели и присела рядом со мной, держа в руках несколько разноцветных пузырьков. — Ты бы лучше к матери зашел, пока она весь дом на уши не поставила.

— Она уже добралась? — казалось, полукровку это не очень-то и обрадовало.

— Да что ей сделается то? — презрительно поморщилась женщина и поднесла один из сосудов к моим губам. — Давай девочка, выпей, не зря же я Людвигу за этим аж на чердак посылала.

— Яд? — сил моих хватило лишь на кривую усмешку.

— Ага, — старушка выразительно посмотрела на меня, — самый сильный и быстродействующий.

— Ну тогда давайте, — выдохнула я.

Вкус жаропонижающего настоя я узнала сразу, и, закрыв глаза, устало вздохнула, почувствовав, как медленно начинали действовать лечебные травы. Голоса полукровок отдалились, веки, словно налились свинцом, а собственное тело и разум полностью сдались под давлением последних событий.

Я спала. Наверное, это действительно был сон, так как наяву Дантариэль не мог уже стоять передо мной и с тревогой во взгляде разглядывать каждую черточку моего лица. Чудесный и прекрасный сон. Ну и пусть. Пусть не наяву, не в реальном мире, но я вновь могла видеть его прекрасные глаза, слышать голос и ощущать прикосновения. Это было все же лучше, чем совсем ничего. Не теряя времени даром, я бросилась к нему в объятия, впилась руками в плечи и крепко прижала к себе. Не отпущу. Только не снова.

— Лиарни... — в голосе Дантариэля сквозила тоска. — Лиарни...

— Живой, — приподняв голову, я обхватила ладонями его лицо, лаская кончиками пальцев бледные щеки, аристократический нос, уголки губ, — живой...

Приподнявшись на цыпочки, я припала к его губам, вложив в поцелуй все отчаяние, терзавшее мою душу, всю боль, ядом разъедавшую сердце, всю нежность, страсть и любовь. Этот поцелуй кружил голову, заставлял бешено стучать рвущееся из груди сердце. Дантариэль целовал меня с неистовой, ненасытной жадностью. Мучительное, дразнящее ощущение близости на грани отчаяния. На мгновение наши губы разъединились. Но лишь на мгновение. Не дав мне передышки, он снова завладел моими губами, целуя так, словно желал завладеть душой.

— Эль... — с видимым трудом оторвавшись от моего рта, он прижался лбом ко лбу и ласково очертил кончиком пальца контуры моих губ. — Что же ты творишь, любовь моя?

— Целую тебя, разве не понятно? — я счастливо улыбнулась.

— Уж это-то я заметил, — довольно усмехнувшись, он запустил руку в мои волосы, — И, поверь, не имею ничего против. Но я говорил вовсе не об этом. Ты должна беречь себя, лиарни, не важно, с тобой я или нет, ты должна думать о будущем, о Лирице. Разве не ты напоминала мне об обещании, данном малышке? Кажется, теперь пришла моя очередь приводить в порядок твои мысли.

— Я не смогу без тебя, Дан, — в горле встал ком от непролитых слез, которые я едва могла сдерживать. — Я слишком люблю тебя, чтобы потерять.

— И я тебя люблю, лиарни, — Дарракши-Лан еще крепче сжал объятия, — люблю больше собственной жизни. Именно поэтому ты должна бороться до конца. Не припомню, чтобы ты когда-нибудь так легко сдавалась, это совсем на тебя не похоже, Эль. Пообещай мне, что не будешь больше плакать, а сделаешь все ради того, чтобы вернуться домой живой и невредимой.

— Я... — как назло, непрошенные слезы все же покатились по щекам.

— Пообещай, Рианоэль, — настойчиво повторил Дантариэль, чуть отстранившись от меня и заглянув в глаза. — Я должен быть уверен, что ты, наконец, очнулась и пришла в себя, девочка, что прекратишь делать глупости.

— Обещаю, — я стойко выдержала его взгляд, прекрасно понимая, что он прав.

— Вот и умница, — тут же смягчившись, он невыносимо медленно и нежно прикоснулся губами к моему рту, даря ласку и разжигая настоящий пожар чувств. — А теперь повтори то, что сказала чуть раньше.

— Что? — голова слегка кружилась, и я не сразу поняла, что он что-то сказал.

— Тот момент, где ты, наконец, призналась мне в своих чувствах, — легкими поцелуями он медленно проводил дорожку от моих век до шеи.

— Люблю тебя, — притянув его лицо к себе, я заставила посмотреть себе в глаза. — Я так боялась, что уже не смогу тебе этого сказать. Я люблю тебя, Дантариэль, любила все эти года, и буду любить всегда.

— Конечно будешь, — во взгляде принца было столько чувства, что у меня невольно затрепетало сердце. — Ты принадлежишь мне, любовь моя, не забывай об этом. А теперь тебе пора просыпаться.

— Что? — я замерла, не совсем понимая, о чем он говорил.

— Ты уже набралась достаточно сил, лиарни, — Дарракши-Лан нехотя отстранился и отошел на пару шагов назад. — Тебе пора возвращаться.

— Но... — я подалась вперед, желая остановить, но он непоколебимо покачал головой и с сожалением взглянул на меня.

— Просыпайся, дорогая. Просыпайся...

— Проснись, девочка, ну проснись же! — взволнованный женский голос настойчиво проник в мое сознание и вырвал из объятий сна, возвратив в реальный мир. — Проснись, Чувствующая, слышишь меня? О, боги, да что ж это такое-то?! Ну же девочка, не пугай меня так.

— Что случилось? — мой голос был таким тихим и слабым, что пришлось вновь повторить вопрос, прежде чем Элана его услышала.

— Слава богам, ты очнулась, — облегченно выдохнув, пожилая женщина присела рядом со мной на постель и обеспокоенно потрогала ладонью мой лоб, проверив, есть ли жар. — Ты лежала неподвижно больше четырнадцати часов, даже дышала так незаметно, что нам приходилось несколько раз проверять, бьется ли твое сердце. Ну и напугала же ты меня, девочка!