Ландскнехт. Часть шестая

* * *

Вторые сутки как мы обживаем островок, причем первые из них провели на берегу, попросту присматривая, чтобы лодку не унесло штормом. А сегодня вот — как не было ничего, солнышко светит, ветерок несильный, небо чистое. Только волны еще приличные, и море у берега муть сплошная, да мусор с пеной. Лодку прибоем выкинуло на несколько метров от уреза воды, и завалило на бок из-за киля. Впрочем, киль нас и спас от больших проблем — это им мы так приложились об камень, что я улетел за борт. Особенно интересно — на самом киле зарубка толщиной в палец, промято дерево и медная оковка — а более ничего. А ведь казалось — все дно оторвалось нахрен! Но ремонт нам предстоит — надо соорудить мачту. Топлива нет, и взять неоткуда уже, весла на такой лодке предусмотрены только малюсенькие аварийные, и мало на что годны. Багор у нас куда-то смыло нахер, когда и как мы даже не заметили. А без мачты нам попросту не выбраться нормально даже за прибрежную отмель. Вот и пошел бродить по острову в поисках хоть чего-то похожего на мачту. Костыля оставил на хозяйстве — ревизию провести, ущерб отдефектовать и так далее. Увы, местная растительность даже еще более убога, чем на Крепышах — травянистые узловатые кустарники, и даже какие-то лианы уже появляются, но ничего похожего на строевой лес хотя бы издалека — нет и в помине. Одно радует — радиации нет. Ну, почти. То, что у столба габбер не реагировал — в целом понятно. Предупреждение ставят далеко от зоны заражения — чтоб и вовремя предупредить, и тем, кто ставим — не пострадать. Но и далее всего лишь в одном месте заметил довольно сильное излучение. Тут же убрался, и обойдя, с вершины сопки осмотрев местность — понял, в чем дело. Хорошая такая полянка. Метров двести диаметром. Как положено — без признаков растительности. Ну не растет ничего на стекле-то. Я до края метров сорок-пятьдесят по зарослям не дошел. На самой полянке, значит, еще изрядно фонит. Очевидно — воздушный подрыв. Это неплохо, это довольно безвредное — разрушений много, а вот заражения мало. Собственно вон, японцы в своих Много ссаки и Хер на Симу живут, не переживая особо, и фон там в бывших эпицентрах никак не убийственный. А уж тут, спустя много лет — и подавно. Остров большой, но с сопок вокруг просматривалась совершенно однообразная растительность — смысла переться на дальний конец не имелось. Решил лишь обойти чуть ядерную плешку — и в зарослях наткнулся на разгадку — чего это островок решили покритиковать столь радикальным способом. Бетонные плиты, причем много, и довольно хорошо сохранившиеся. Много плит, если бы не заросли — было бы здоровенное поле. Летное поле. Авиабаза тут была, так выходит. Дирижабельная, ясное дело. Там, где стояли ангары — и есть поди теперь плешка, а бетонным плитам ядерный жар, тем более чуть в отдалении от эпицентра — не повредил. Мысль поискать какие-то остатки каркасов дирижаблей, или там причальных мачт — я отверг сразу. Дерево сгорело еще тогда, остальное снесло ударной волной, и если оно где-то и лежит — то в жалком виде, и скорее всего, проржавело насквозь, за столько-то лет во влажном теплом климате. Передохнув, решил вернуться к лодке, только что спуститься поодаль, и обойти берегом. На берегу вероятнее найти какую-то подходящую деревяху — ну, если не обломки нашей же мачты, то еще от какого-то неудачника куски! Будем тут хоть каждый день обходить остров — припасов у нас пока хватает, да и крабов тут полно, а на кустарниках есть какие-то ягоды — может быть, и не очень ядовитые...

Вентиляционный колпак я приметил случайно. Оперся о камень, спускаясь со склона, но поскользнулся, и растянулся прямо под этим валуном. Остался полежать, выматерившись, ибо уже чуть устал. Закрыл глаза, отдыхаю, — и чую ветерок. От камня. Не сообразив ничего, рукой щеку прикрыл — точно же, ветерок. Глаза открыл, башку повернул. Валун оказался не настоящим. Бетонным По форме вполне себе неправильный окатыш размером с медведя. Но лежит не на самом грунте, а на плоской же бетонной подливке. И между подливкой и 'валуном' — щель в ладонь толщиной. Несколько 'ножек' по краю круглого отверстия в подливке поддерживают валун. И вот из этого отверстия и тянет, и неплохо так тянет прохладой... Тут же, опамятав, рывком сунул к щели габбер — нет, ни вспышки, ни даже колебания металлических волосинок.

* * *

— Ты, солдатик, в этом, похоже, куда лучше меня разбираешься. Откуда и почему — даже спрашивать не стану. Вот поверь — не интересно мне. Делу это не поможет, и не помешает, если я лишнего знать не стану. Раз ты говоришь так, то поверю. Нам какая от этого польза быть сможет?

— Ну, смотри сам, Костыль. Конечно, может там все и разрушено, и тянет просто по трубе — от моря вверх, сам знаешь, тяга в любой трубе, хоть печной даже, легко получается. Но есть шанс, что там все же, где-то внизу, в толще скалы — убежище. Какой-то бункер, крепость подземная. Кабы не заросли, можно было бы попробовать осмотреть эту часть острова — все же подземные крепости редко бывают слишком уж обширными. Да, боюсь, с такой растительностью и рельефом мы скорее ноги переломаем, и силы лишь зря потратим. Тут каждый метр надо осматривать. Этот-то колпак я случайно нашел.

— Я бы и по другой причине не усердствовал, солдатик. Ты конечно везучий, но все же — я вот, покуда ты там наверху шастал — по берегу прошелся. Нашел в одном месте остатки военной проволоки, колючей. Подумал — с жиру вояки огораживали, когда знаки ставили. А выходит, она может еще с войны быть. Больно уж гнилая показалась. Как бы еще каких поганых сюрпризов не было. Сам знаешь, крепости без охраны не бывают, а говорят, в Великую Войну какого только не придумали, чтобы людей убивать. Всякое взрывное и самострельное жалезо, бают, тоже бывало.

— Протухли все сюрпризы, так мыслю. Столько лет прошло, да такая тут погода, что не проживет никакое железо. Сгниет и прикипит все.

— Так и что ж ты мыслишь — колпак тот своротить? Чем же? Шашка у нас одна, взорвать её не мудрено, только если не поможет? Или наоборот — засыпет там все?

— Засыпать-то вряд ли. Больно солидно выглядит. Другое дело — можно ли там пролезть... — отвечаю, сам думая, что с одной стороны, это только в кино по вентиляции можно пролезть куда угодно. С другой — вентиляция из большого заглубленного помещения, да еще и с длинным ходом — делается обычно в расчете на обслуживание человеками. И с соответствующим размером. Вот только — обычно там ставят всяческие решетки и прочие преграды, чтоб кто не надо снаружи не мог проникнуть... — Слушай, в конце-концов мы не особо чего и теряем?

— Да, как сказать-то, солдатик... Холера тут у нас одна вышла... Бочонок с водой, что мы набрали на острове с девками-то, из ручья... Расшибло его к демонам в трюме, клепку вышибло, и вытекло все в трюм. А сквозь брезент на люке все же набрало и забортной, едва не по колено. В общем, остались у нас бурдюки походные и малый бочонок. С-под карасину-то мы побрезговали набрать... А зря.

— И на сколько у нас воды?

— Ну, дней на седьмицу хватит, если экономить.

— Тем более пойдем, посмотрим. Надо как-то выбираться отсель.

...Собрались мы на славу. Собрали рюкзаки с запасом жранья и воды, взяли плащ-палатки, топорик из походных принадлежностей наследных, карасинку, в которой еще половина бачка осталась, , ну и габбер. Как без него. Лодку покрепче пришвартовали, привязав ко всему чему можно, и двинули в путь. Костыль из найденной на берегу коряги себе клюку сделал, но все равно шли небыстро, хотя параолимпиец он еще тот. 'Привык я, солдатик!' — вот так вот. Дошли до места, благо я как мог зарубки делал, осмотрели окрестности — ну, разумеется, ничего. Кто ж рядом сооружения выводит. Осмотрел я еще раз, неспешно колпак, постучал обушком — нет. Не бутафорский, цельный бетон.

— Сумлеваюсь я, солдатик, что шашка его возьмет, ох, сумлеваюсь! И топорик об него стешем без толку, пусть и литой камень.

— Сам вижу! — бурчу я. Но обидно же отступать так просто... — Делать-то чего?

— Погоди. Присядь. Вот что послушай: Я, конечно, не сильно в воздушных кораблях понимаю. В жизни издалека только их и видал. Но так слышал — сами они огромные, а веса не так и много берут. Правда сие?

— Как есть правда. Ну может совсем огромные, что в Старое Время были — пять-семь ластов могли поднять, вряд ли больше.

— Вот и смотри, солдатик: плита из литого камня одна весит, поди, полласта. А плит этих, сказываешь — немеряно. Сам литой камень — его пусть и не везли, а тут лили — но порох глиняный на него мешками надо! А крепость подземная — её строить как? Люди нужны, струмент, машины горные. Топлива те небесные корабли, поди, тоже берут немало? Ась?

— Так, дед, верно говоришь!

— Отож. А таперича подумай, солдатик — как это все сюдой довезти? Только ли по небу? Не надорвешься ли, по небу-то литой камень таская?

— Тааак... Костыль, ты намекешь, что это все — морем везли? Это толково!

— Вот и именно, солдатик! А раз морем то — что?

— Пристань! Причал должен быть. Ну, или его остатки...

— Вот и я о том же!

Причал обнаружили, пройдя по берегу несколько километров, ближе к вечеру. Два бетонных, сильно траченных временем пирса, уходящих в море метров на сто каждый. Но увы — никаких даже намеков на вход в подземное сооружение не нашлось. Дорога, серпантином взбирающаяся на скалу — имелась. Правда, нам от этого ни жарко ни холодно. Во-первых, она в паре мест обрушена обвалами, и эстакада въездная рухнула. И это не руки человеческие приложены, а беспощадное время. Во-вторых, я, оставив Костыля разбивать лагерь, ибо, понятное дело, здесь и ночуем, тащиться по узкому прибрежному пляжу с валунами в ночи — глупее не придумать, рванул напрямки по склону наверх. Это машине какой серпантин нужен, а для человека склон крутоват, но вполне посилен. Выбрался наверху на остатки дороги, и вскоре разочаровался — выходила она явно на край того же бетонного поля, и никаких особых примет строений, входов-выходов и прочего — не имелось. Ткакие-то караулки и шлагбаумы сдуло ударной волной, а фундаменты добило время. Матерясь, уже в темноте почти, кое-как спустился вниз, ухитрившись ничего себе не сломать, и только пару раз упасть и проехать несколько метров вниз по склону, ободрав руки и ухо.

— Можешь не говорить, солдатик. И так ясно, что ничего хорошего. Да и далековато мы ушли все же от того колпака. Такая великая крепость, да под землей — сумленье меня берет. Нет, Империя, конешно, была велика и могуча, но чтоб такое...

— И побольшей крепости видали, — хмуро ему отвечаю, свою порцию жранья принимая — Только, пожалуй, ты прав. Хуже другое: как бы на месте попадания рудной бомбы вход в сию крепость не оказался.

— Да уж, там, поди, ничего от него и не осталось...

— Если и осталось — идти проверять туда бессмысленно. Фонарь светиться начинает за полсотни шагов еще — а что там в центре делается и проверять не надо. Если и не сразу умрешь, так тебе же и хуже.

— Обидно — мечтательно так говорит Костыль — А ведь как было бы лепо — старинную крепость найти...

— На что она тебе? Или ты о пользе этой вашей Усадьбы печешься?

— А чего бы и не печься-то, солдатик? В старой крепости много чего интересного может быть. И полезного.

— Ага. Типа того, что мы за борт булькнули?

— Тьфу на тебя! Хотя и такое лучше без присмотра не оставить.

— Ну да, конечно. Усадьба знает, как распорядиться, да? И чем она тогда лучше... Этих?

— Усадьба, солдатик, лучше тем, что она за правильный ход стоит. Чтоб все, как раньше вернуть — чтоб жили мирно, без лишних войн.

— Ага. Слышал я такое. Не раз. Обычно ради этого столько кровищи льют, что думаешь — может ну его. Может — лучше б воевали?

— Так ту кровь уж пролили. Сильно до нас. Нам лишь вернуть надо, как было. Ты ведь, говорил, историю изучать ходил в Брегене-то? И как, изучил?

— Изучил. Ты, Костыль, знаешь ведь, сколько это 'счастье народное' длилось, и чем кончилось?

— Ну, академиев я не кончал, но умные книжки кто надо мне читать давал. И то думаю, что не все так гладко в жизни было, чтоб вот все само собой сложилось. Я-то может историев не учил, зато человеков хорошо знаю. И уж скольким из них чтоб войн не стало поперек жизни и всего достатка — представляю...

— И всех их придется, ради счастья всеобщего... А они не захотят, потому польется кровища снова. Так?

— Так...— вздыхает дед — Только больно уж сейчас время хорошее, для того чтоб многих, кто против этого, прихлопнуть.

— Усадьба, что ли, прихлопнет?

— Может, и прихлопнет. Усадьба — это серьезно...

Как и обещал несколько дней назад, Костыль долго со мной разговаривал об этой самой 'Усадьбе'. В общем и целом — это какое-то древнее объединение самых разных людей, от бандитов и голытьбы, до высшей знати и серьезных воротил. С всяческой конспирацией и тому подобное — навроде масонов каких, что ли. Только не клоунада, как у масонов, а самое настоящее тайное общество. Образовалось в первые дни Смуты, и до сих пор действует. А конкретики как обычно никакой. За все хорошее против всей хуйни, как в песне пелось. Но организация живет, причем кроме главной цели участвует и в всяких интригах, эдакие средневековые легендарные атсасины, чи как их там. Или даже может эти, ниндзи. Дед начал было рассказывать мне, как мол непросто туда вступить, какие клятвы надо давать и испытания проходить, но я это пресек. Я в хорошем деле поучаствовать завсегда рад, но от ваших атсасинских дел увольте. Костыль, походу, воспринял это не то что спокойно, а даже обрадовался. Просил только лишнего не трепать, но я уверил, что полный дурак я только с виду. А так не полный.

...Еще три дня поисков на острове хоть чего-то — или подходящего для ремонта, или пресловутого входа в бункер — не привели к успехам. Я облазал ближайшие склоны — нашел еще один колпак. Совсем рядом. В первый раз поднимаясь на склон, естественное не обратил на него никакого внимания. Но более никаких надземных сооружений найти не удалось. Попытки обнаружить что-то наверху, на плато, так же потерпели крах. Бетонные плиты уцелели потому, что сложно что-то сделать с лежащей бетонной плитой, даже воздушным ядерным взрывом. Тем обиднее было наличие аж двух колпаков, причем из обоих ощутимо тянуло воздухом. Это бесило, но потратить единственную шашку с негарантированным, и откровенно говоря, весьма смутным итогом — не хотелось. Между тем, что-то надо было решать. Пресной воды у нас не прибавилось. Нету на острове источников, да и было бы какое озерцо, качество воды вызвало бы вопросы.. С провизией проще, а воду пробуем уже собирать росой, дождем, и всяко иначе. Что никак не радует. В принципе, лодка приведена в порядок, и даже уже сдернута, с пляжа заведенным вплавь, на двух спасжилетах, кормовым якорем. Только вот как плыть? Ну, если повезет, в отлив — веслами-грябалкакми как-то оттащимся, через отмель якорем опять сдернемся или проход найдем... И дальше, по сути — дрейфовать. А без запаса воды это может быть... просто смертельно. Опреснителя у нас тут нету. Когда сдернули лодку, Костыль сказал: