Ангелы моих снов

Маг думал взвалить его на плечо. Нельзя. Пришлось бы снова ломать крылья. А Исира и так калечный. Выживет ли он после ещё и такого испытания? Глядя на него сквозь темноту и слёзы, задыхаясь, Дэй-Асс поднял феникса на руки и понёс его наверх, к машине. И хоть было тяжело, а ноги скользили, но с возвращением к машине собственное тело перестало резко реагировать на незнакомую местность. Дэй-Асс довёз Исира до "своего" дома, устроив его на заднем сидении. Укладывая феникса, он несколько раз, кривясь от жалости, закрывал глаза, слыша треск сминаемых крыльев.

Когда остановился перед своим подъездом, ставя машину так, как она стояла с вечера, Дэй-Асс оглянулся. Исира смотрел в потолок.

— Я сейчас донесу тебя до комнаты.

— Там, где земля-а.

Сначала маг не понял, чего именно требует феникс. Потом сообразил: он хочет прикасаться к земле. Дом для многих магических существ — закрытая территория для взывания к силе. Но земля, на которой он стоит, — территория открытая. Сообразив всё это, Дэй-Асс сбегал в дом за ключами от подвала. Когда Виталий знакомил его с новым жильём, счел необходимым показать и подвальный сарай.

Маг открыл дверь в пристройку, спустился вниз и дошёл до "своего" сарая. Тот пустовал. Оставив все двери открытыми, маг вернулся к машине и вытащил изломанное тело феникса. Тот на все слишком болезненные движения только шипел сквозь зубы. Дэй-Асс оставил его в сарае, уничтожил все следы пребывания в чужой машине.

Феникс сказал, что ему ничего не нужно. Просто надо полежать в сарае.

На следующий день маг начал думать, совпадение ли это: появление Исира именно сейчас, когда в соседнюю квартиру вселилась темноволосая девушка, с озорными глазами. Впервые увидев её, маг затаил дыхание. Упорядоченность её личного сияния потрясала. Гармония волевой и доброжелательной личности была на таком уровне, что редко встречается среди людей.

Он сидел на скамейке, заранее закутавшись в марево неприметности, и всё следил, как она бегает из дома в дом, помогая грузчикам и родителям с переноской вещей.

К вечеру он понял, что беспомощен.

Исира определил её себе, чтобы выжить. Теперь это стало отчётливо ясным.

Дэй-Ассу девушка понравилась. И он не мог решиться на то, чтобы отдать её фениксу. Маг уговаривал себя, что ему нужно привыкнуть к этой мысли.

Но попал в ловушку. С одной стороны, Исира ждал, когда можно будет восстановиться и помочь ему с Дасти. С другой стороны, Дэй-Асс просто не мог представить, что он своими руками обречёт человека на смерть.

Феникс не подгонял его, будто выжидая, что человек привыкнет к мысли о жертве. Но его желания, едва Дэй-Асс приходил навестить его в подвале, то и дело возникали проекцией перед внутренним взглядом человека: маг должен привести к нему девушку.

А Дэй-Асс всё сомневался. Но затянутое время сомнений вскоре обернулось против него же. Теперь, приходя в подвал, он ничего не видел. Никаких проекций. Чёрный Пёс лежал, отвернувшись, не глядя на входящего, словно поняв, что маг и не собирается приводить к нему девушку с нужной кровью. Но и не говорил ничего. Пока Дэй-Асс не обнаружил, что феникс сам старается решить свою проблему, пробив пространство между собой и девушкой и из последних сил дотягиваясь до её крови.

Маг пытался тоже по-своему решить проблему умирающего существа. Он предлагал ему выходить хотя бы по ночам, чтобы набираться сил стихий. Но феникс молчал, и исподволь Дэй-Асс понимал вложенное в него Чёрным Псом знание: яд Зверя можно убрать только с помощью крови этой девушки. Иначе яд убьёт Исира.

Тогда маг принялся ограждать девушку от попыток феникса проникнуть к ней через пространство и вытянуть кровь. Он перестал спать по ночам, специально включая нехорошую музыку на всю мощь, хотя понимал, что соседям это не понравится. Но пока они терпели. Грохот в стены прекращался скоро. Да и не всегда долго "гонял" он эту странную музыку и странные песни.

Три месяца спустя, когда с фениксом стало совсем плохо, Дэй-Асс решился. Случай познакомил его с соседкой и ввёл его в её дом.

Едва он стал к ней ближе, фобия разыгралась так, что теперь он вообще никуда не мог ходить один. Даже в те магазины, куда раньше, скрипя зубами, но мог заходить.

Лиза легко, как он и предполагал, пошла на общение с ним. А он — стыдился её участия. Его роль в происходящем была проста: он должен влюбить в себя девушку, чтобы она ему доверяла, а потом привести к Исира.

Однажды он пришёл ночью к Исира и равнодушно сказал:

— Я переживу своё клятвопреступление, но этой девушки ты не получишь.

Феникс молчал, уткнувшись лицом вниз. И маг устыдился. Он — таким тоном говорит с умирающим существом... Но и с собой ничего поделать не мог. Поэтому ушёл.

В ту ночь он открыл дверь в квартиру Лизы и вошёл. Заметило его только одно магическое существо, которое жило в доме Лизы, — домовой. Причём Дэй-Асс знал, что девушка видит домового. И нисколько этому не удивлялся. Возьмись кто-нибудь за обучение Лизы, она стала бы сильной магиней.

В ту ночь он обошёл все комнаты её квартиры, поставив везде обереги.

А потом спустился в подвал, чтобы сказать о сделанном Исира.

Тот лежал, обессиленно разбросав руки, и еле дышал. Но после услышанного от мага слегка приподнял голову и засмеялся. Без звука. Смеялся, изредка кашляя и кривясь от боли. Но смеялся недолго. Пока изо рта не хлынула кровь. Тогда он затих и снова расслабился на земле.

Магия стихий, которую время от времени вливал в него Дэй-Асс, уже не помогала поддерживать тело феникса в более-менее нормальном состоянии. Яд Зверя продолжал убивать его. И Дэй-Асс был готов умереть сам, только чтобы не решать непостижимую проблему. Тупик. И он не видел выхода.

А девушка к нему привыкла. Это точно. Она воспринимала его как очень близкого человека. Он понимал, что легко может уговорить её пойти вместе в сарай... И...

Он не мог представить, как своими руками даст убить её.

А тут ещё дети...

И, когда она ворвалась к нему утром, ведя за собой Исира, он был не просто ошеломлён. Он смотрел на улыбающегося феникса и видел, как тот смотрит на Лизу. И как смотрит на него, на мага. Предвкушающе. Как будто заранее предвкушает момент, когда начнёт убийство на глазах Дэй-Асса.

А девушка ничего не понимала и вела себя так, словно в её глазах Дэй-Асс — преступник. И он опять ничего не мог с этим поделать. Она так жалела Чёрного Пса, что не замечала ничего.

19.

Боюсь, я вела себя здорово по-хамски. Пока взъерошенный со сна Денис закрывал за нами дверь, я втащила послушно следующего за мной феникса в первую попавшуюся комнату. Он оглядывался вокруг с насмешливым интересом, хотя что может быть смешного в пустой комнате?

— Ты наложил на него заклятие, чтобы он не мог выйти из сарая! Тебе не стыдно? — первым делом обвинила я вернувшегося Дениса, который хмуро встал на пороге комнаты и, кажется, не собирался входить.

— Нет никакого заклятия, — так же хмуро ответил он. — С чего ты взяла?

— Но... — растерялась я. — Но Исира сказал...

Горячая узкая ладонь сжала мою, было расслабившуюся. И дёрнула к себе, чтобы я обернулась посмотреть в пылающие синим опалом глазища.

— С-сочувствие, — напоминающим тоном сказал феникс, всё ещё ухмыляясь.

— Не поняла, — сказала я. Кажется, у меня начинала болеть голова. Наверное, от нелогичности происходящего. Только подумала одно, вроде правильно оценила картинку, а тут — на тебе. Что-то другое. А тут ещё глаза Исира... Мне показалось, я что-то заметила в них, кроме блеска, но что?

Не отходя от косяка, Денис объяснил:

— Он не врёт. Он взывает к твоей жалости. Чтобы эмоции ярче были. Поэтому будет говорить всё, что угодно, лишь бы ты его пожалела. И для него это не враньё, а средство получить побольше сил. Поэтому лучше не обижаться на него. Он всё равно не поймёт твоей обиды. — Он помолчал, видя, как вытягивается моё лицо, и со вздохом спросил: — Будем разговаривать так? Или в более подобающем тоне?

— По-моему, говорить пока рано, — уже угрюмо сказала я. — Его надо вымыть. Грязь — ещё одна причина, что на нём всё плохо заживает.

— Ересь, — пробормотал Денис.

Но пальцы Исира выскользнули из моей ладони, и он кивнул. И сказал уже привычно спокойным, ломким голосом:

— Х-хочу воду.

— Денис, ты поможешь?.. — начала я. И осеклась.

Феникс прошёл мимо меня. Проходя мимо хозяина дома, внезапно выскочившим из большого пальца когтем он резко провёл по своему боку. Дальнейшие действия потрясающего эпизода пролетели в несколько секунд: штаны с перерезанным поясом упали, он вышагнул из них и, как ни в чём не бывало, пошёл дальше.

Застыв от неожиданности, слишком оторопевшая, чтобы подумать о приличиях, я не могла отвести взгляда от его тощей задницы, пока он уходил в прихожую, а потом открывал дверь в ванную комнату.

— Феникс, — хмыкнул Денис, как будто объясняя его поведение и сам ничуть не удивлённый, и развернулся идти за Чёрным Псом, попросив: — Приготовь что-нибудь на завтрак. Сейчас он в таком состоянии, что сможет есть и физическую пищу. А я побуду с ним, чтобы не затопил кафе под нами.

Чувствуя себя совершенно сбитой с толку, я поплелась на кухню, надеясь, что дети будут спать после вчерашних гуляний о-очень долго. Здесь, на кухне, я немного оживилась: всё-таки впервые у Дениса, пусть и только на кухне. Та комната, куда я ввела феникса, пустовала. Ничего, кроме старенького дивана, на котором, кажется, Денис не сидел и не спал. Даже штор нет. Так что кухня мне показалась очень интересной.

Такое впечатление, что он здесь днюет и ночует. На окнах занавески — давнишние. Видимо, это Аврора хотя бы о таких побеспокоилась. Посреди комнаты — стол, под него упрятаны четыре стула. У одной стены — ещё один диван, маленький. Наверное, Денис спит именно здесь. Старенький холодильник. Между ним и окном — кресло. Раковина в одном углу, плита — в другом. Да, это помещение выглядит более обжитым. Видимо, Денис, или Дэй-Асс, предпочитает прятаться здесь. Только от кого? От самого себя?

Вздохнув, заглянула в холодильник. Знаю, что там. Вчера опять вместе покупали. Так что вытащила отварное и копчёное мясо, вытащила молочные продукты, вроде йогуртов и кефира. Половину мяса подогрела, причём для этого пришлось вымыть единственную найденную сковороду. Хм. В следующий раз придётся закупить в магазине и посуду... А будет ли он, этот следующий раз? Я теперь даже не знаю, как вести себя с... Денисом. Ведь был момент, когда мне показалось...

Повезло. Мужчины появились на пороге кухни, мгновенно заставив меня забыть о сиюминутном. И опять — хм. Исира, какой-то мальчишески худощавый, выглядел довольно трогательно — опять-таки полуголый, но в чистых спортивных штанах Дениса. Правда, их пришлось подвязать на поясе — слишком большие для гибкого длинного тела. Тело, узкое, отмытое, пестрело заживающими синяками и прорезавшими его царапинами.

Закончив готовку, я успела выдвинуть из-за стола стулья. До появления обоих услышала, как закрыли воду, потом раздражённые голоса: недовольный — Исира, объясняющий — Дениса. Как выяснилось, феникс не желал, чтобы его вытирали полотенцем, ему хотелось, чтобы вода высохла прямо на нём.

Денис сел первым, а Исира почему-то медлил, выжидая, пока сяду я. Причина, естественно, не в этикете оказалась — во мне. Едва он понял, где именно я буду сидеть, как сразу же плотно придвинул свой стул к моему. Мне подумалось, что желание феникса "иметь меня под рукой" похоже и на желание Дениса чувствовать себя, со своей фобией, в безопасности — рядом со мной. Похоже, поэтому оба старались дотронуться до меня.

Правда, Исира при этом совершенно не стеснялся: как только сел, так немедленно обхватил пальцами моё запястье. Денис посмотрел хмуро, но ничего не сказал.

Я оказалась права, выложив на стол мясо в двух тарелках: в одной кусками — холодное, в которое немедленно вцепился феникс; за другое, подогретое, не спеша взялся Денис. И именно он и повёл разговор, поскольку я не знала, с чего начинать.

— Как ты узнала о нас?

— Только переехала сюда, и сразу начали сниться сны, — зябко, несмотря на жару за окном, одной рукой обнимая чашку с горячим чаем, ответила я. — Видела тюремный замок... — я взглянула на Исира: не рассердится ли?.. — В котором... находился Исира.

Тот только оскалился, благосклонно принимая моё мягкое определение, что именно он там делал, и продолжая с наслаждением рвать зубами мясо, благо отварное.

— Дасти жив? — нисколько не удивляясь моим снам, поспешно спросил Денис.

— Жив.

Он выдохнул и стал более спокойным.

— А как ты поняла, что сны имеют отношение ко мне? Как поняла, что Исира в подвале?

— В одном из снов я видела, как он послал тебя сюда, в этот мир. Видела, как ты горел... — Задумавшись, я некоторое время смотрела в глаза Чёрного Пса, который перестал есть и тоже всматривался в меня. Очень близко сидели, да ещё за руку держал. Но впечатление такое, что нечто в моих глазах сильно разочаровало его, отчего феникс решил вернуться к недоеденному куску мяса. Уж мясо его точно не разочаровало — усмехнулась и я. Сама-то с трудом отвела свой взгляд от того, что увидела в его глазах. И продолжила: — А ещё Силушка... Он сказал, что в подвале завёлся барабашка, но домовые нашего дома никак его не могут найти. А потом он плакал, что... — Я смутилась. Рот феникса дёрнулся в усмешке. — Он назвал тебя ангелом. Вот тогда и сообразила. И ещё. Старуха ведьма колола указательный палец, чтобы поддерживать в тебе жизнь. Мне всё казалось, что у нас завелись комары, казалось — постоянно кусали палец... Но однажды во сне я заметила, как капля крови ушла в подвал. Сегодня ночью это как-то всё совпало. Денис, почему ты ничего не делал, чтобы спасти Исира?

Чёрный Пёс перестал рвать мясо и с интересом тоже уставился на хозяина дома.

— А кто сказал, что ничего не делал? — с каким-то вызовом ответил Денис. — Только и делал, что бегал в подвал отдавать то, что набрал за сутки.

— Когда ты бегал? — озадаченно спросила я, твёрдо уверенная, что он врёт и глазом не моргнёт.

— По ночам. Когда музыка не играла, это значило, что я в подвале, — спокойно объяснил Денис. — А когда играла, пытался не спать. Сторожил.

Но мне уже было не до музыки. Я с надеждой всмотрелась в глаза феникса.

— Исира, ты поможешь вытащить Дасти из того города?

— Я выполнил то-о, чего от меня хотели, — насмешливо ощерившись, сказал Чёрный Пёс. — Что-о... вы ещё можете мне предложить, чтобы я захотел это сдела-ать?

Теперь уже я растерянно взглянула на Дениса. Тот сидел странно собранный, есть прекратил, но рук со стола не спускал, насторожённо приглядываясь к Чёрному Псу. Не зная, что сказать, и не дождавшись поддержки от Дениса, я нерешительно спросила:

— А чего хотел бы ты, Исира?

Не отпуская моего запястья, нежно поглаживая его, Чёрный Пёс откинулся на спинку стула. Он смотрел мне в глаза, приподняв уголок губ, будто уже всё сказал и ждёт моего ответа. А я ничего не понимала. Метнув вопросительный взгляд на Дениса, я поняла, что он страшно обозлился. Еле сдерживается. Что происходит? Чего не понимаю я и что понимают эти двое?