Золушки нашего Двора

— Жестоко, Ваше Величество! — укорил рю Вилль и достал из лежащей на коленях папки лист бумаги. — Позвольте зачесть?

— Что это ещё за?.. — король потянулся за паштетом.

Волкодав навострил уши. Его глаза мерцали так, будто в каждом из них забыли потушить очаг.

— Это протокол уличного правонарушения, — уточнил герцог, — которому не дали ход. Однако от этого он не перестаёт быть менее интересным!

— Свадьба, — пожал плечами Его Величество. — И кто же подрался в этот раз? Гильдия Прачек с моим Чёрным полком?

— Герцог Атрон рю Воронн, первый посол Ласурии в Крей-Лималле, пытался взять штурмом дом собственного сына, Ягорая рю Воронна, в котором в его отсутствие проживает герцогиня рю Воронн.

Рука короля, намазывающая кусок свежей булочки паштетом, замерла.

— Кто вызвал стражников?

— Слуга графа, сын его экономки. Впрочем, помощь не потребовалась. Нападение было успешно подавлено силами нанятых по контракту Рубак, сестёр Аквилотских, числом две. Контракт официальный, ратифицирован Гильдией наёмников. Пострадало одно окно и герцогиня рю Воронн, которая сильно простудилась.

— Чем же Атрон объяснил своё поведение? — искренне удивился Редьярд. — Мне он всегда казался замкнутым и сдержанным человеком.

— Желанием забрать домой супругу, которая от него ушла.

— Подала на развод? — быстро спросил король.

— Нет, Ваше Величество. Похоже, что и не будет.

— Кто не дал ход протоколу?

— Составитель, сержант городской стражи, Йен Макхолен. Уже двадцать лет как командует Патрульной службой квартала Мастеровых. Женат, имеет двоих дочерей. Долгов нет, взятки берёт редко и тратит на помощь сиротам и вдовам. В общем, бравый служака!

— Умный служака, — поправил Его Величество. — Дай он ход этой бумаге, и я вынужден был бы принять официальные меры, о которых тут же стало бы известно в Крее! А так он и герцога прищучил и скандала не поднял. Узнай-ка, друг Троян, нет ли в Управлении порядка для него подходящей вакансии с жалованьем раза в два поболе нынешнего.

— Обязательно узнаю! — пообещал рю Вилль. — Взял бы его к себе, да мне честные люди не нужны, вы же знаете, Ваше Величество!

— Кому, как ни мне не знать, — фыркнул Редьярд и помрачнел. Позабыв о бутерброде, уставился на грудастую эльфийку, танцующую на крышке графина с водой. — А вот с Атроном что делать? Пока сидел в Крее, вёл себя тихо, а здесь как с цепи сорвался! В чём причина? И как ему теперь доверять, коли он такие фортели взялся выкидывать. Пьёт?

— Во время инцидента был в сильном подпитии, Ваше Величество, но вообще за ним такого не замечено. Проблемы начались после того, как Яго увёл мать из дома. Герцог, похоже, считал её бессловесным существом, с которым можно делать всё, что угодно. А она сказала 'нет'.

Король вспомнил распухшее лицо Ягорая рю Воронна, избитого отцом. Пробормотал:

— Он и сына, похоже, считал бессловесным...

Косясь на хозяина, лелеющего мрачные мысли, Стрёма тихо утянул под стол и булочку, и паштет.

Троян осторожно молчал.

— Что со старым Морингом? — вдруг спросил Его Величество. — Ему больше ста уже?

— Вашему бывшему тестю сто восемь лет, — удивлённо ответил рю Вилль, не в силах постигнуть хитросплетения королевских мыслей. — Старик слаб и иногда находится в спутанном сознании.

— Старое дерево, — усмехнулся Редьярд, — скрипит, но не падает. А как обстоят дела в Узаморе?

Рю Вилль пожал плечами.

— Недовольные есть всегда, Ваше Величество! Всегда найдутся дороги и пристани, которые требуют ремонта, шахты, разработку которых забросили... Казна всегда скорее пуста, чем полна... Да и сложные погодные условия со счетов не спишешь!

— Отлично! — оживился король и потянулся на булочкой... которой не стало. — Вот, зарраза! Стрёма, как ни стыдно?

Пёс виновато спрятался за углом стола, не забывая выглядывать оттуда, чтобы не пропустить следующее яство.

Дверь в кабинет распахнулась без стука. Так входили всегда лишь двое — Дрюня Великолепный и не менее великолепный младший принц. Его Высочество Колей.

* * *

— Готова? — улыбнулся Кай, обнимая Бруни.

Спустя мгновение оба стояли в помпезной каюте свадебной ладьи.

— Я голодная, как волк! — сообщила Матушка, скидывая шубку и направляясь к столу с остывшим ужином, который должен был стать завтраком.

Прошедшая ночь сделала молодожёнов ещё ближе, хотя, казалось бы, куда уж... Но теперь их объединяла общая тайна, не страшная тайна проклятия, а волшебная прелесть древнего обычая, чьи корни уходили вглубь веков. И от этого на душе у обоих было светло и радостно. Правда, очень хотелось спать...

— Мы вернёмся во дворец и сразу отправимся в поместье, — тоже набрасываясь на еду, пояснил принц Аркей. — Используем портал, чтобы не тратить драгоценное время. Там уже должно быть всё готово для нас!

— Как оно называется, твоё поместье? — спросила Бруни. — Какой-нибудь замок?

Кай засмеялся.

— Я не люблю замки, родная. Обычная ферма мне ближе. Поместье называется Козеполье, расположено к северо-западу от Вишенрога, в трёх днях пути.

— Козеполье? — рассмеялась Матушка.

— Ну что ты смеёшься, — смутился Аркей, — там, и правда, полно диких коз!

И засмеялся сам.

* * *

— Я от неё никуда! — набычившись, финально заявил Дробуш, стоящий напротив магистра Кучина.

Тот попытался было воспротивиться его участию в карательной экспедиции, однако быстро осознал, что от фанатично преданного Вителье слуги отделаться не удастся.

Грой Вирош только головой покачал. В жёлтых шальных глазах, делавших его похожим на беспутного демона, прыгали смешливые искры, заставлявшие Виту коситься на оборотня с подозрением — не учуял ли тот истинной сущности Вырвиглота? Рядом с Вирошем, одетым как опасный бродяга с большой дороги, стоял Варгас Серафин во всей красе облегчённого доспеха боевого мага. На его плечах лежал серый капюшон с синей каймой — цвета Ордена — на поясе висели меч, кинжал и сумка для свитков. На самой Вителье доспеха, естественно, не было — не подняла бы. Однако новая чёрная куртка с серо-синим капюшоном и удобные брюки, и высокие ботфорты, и оружие, и сумка для свитков наполняли душу девушки гордостью и радостью. В этой одежде, похожей на воинскую форму, она ощущала себя настоящим магом. Ну, почти...

— Идите с благословением Пресветлой! — Станса открыл портал на дворовые плиты замка рю Сорсов.

Первым в портал шагнул Грой. Следом Вителья и Дробуш, затем Варгас.

Во дворе их уже ждали сам граф и отряд его стражников. Осёдланные кони волновались на привязи, предчувствуя дорогу.

Вирош, шагнув к хозяину замка, слегка кивнул, приветствуя его. Фюрон Рю Сорс был высок, жилист и не молод. На лице уставшего от жизни философа горели неожиданно яркие глаза, чей взгляд обежал маленькую группу с неудовольствием, задержавшись на Вителье. Ноздри графа хищно дрогнули.

— Почему вас так мало? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Разве я недостаточно хорошо описал сложившуюся в Вожедане ситуацию?

— Мы — лучшие, Ваше Сиятельство, — спокойно ответил оборотень и направился к лошадям.

Вита покосилась на Варгаса — отреагирует как-то на выходки попутчика, или нет? Однако тот молча поклонился рю Сорсу и последовал за Вирошем. В доспехе боевого мага он даже двигался по— другому — ходил тяжело, широко, уверенно, как человек, которому никто не смеет угрожать. Впрочем, так оно и было. Ещё в университете Вителья слышала выражение 'Один боевой маг стоит десяти опытных воинов'.

Граф вскинул голову, одарил волшебницу взглядом прищуренных глаз и елейным голосом спросил:

— Неужели ты тоже боевой маг, деточка?

'Деточка' покраснела, однако взгляд рю Сорса встретила смело.

— Я — адепт, Ваше Сиятельство. Но боевой опыт у меня имеется!

— Отбивалась от ухажёров? — уточнил тот.

Разговаривая, они подошли к коновязи и оседлали лошадей. Вите досталась смирная гнедая кобылка, зафыркавшая дружелюбно, когда она похлопала её ладонью по морде.

Волшебница начинала злиться. На Родине подобный тон при разговоре с незнакомой женщиной был невозможен, а в Ласурии, стране 'свободных, но честных нравов' ко всему относились проще. Поскольку опыта в словесных пикировках у неё не было, она промолчала, многозначительно пожав плечами. Рысящий у стремени Дробуш недобро покосился на рю Сорса, отчего лошадь под графом шарахнулась в сторону.

Отряд стражников растянулся по заснеженной дороге, напоминая комья грязи, выбитые конскими копытами из промёрзшей земли. Тракт ушёл с простора полей, затянутых в белые саваны, чтобы узкой тропой змеиться по лесу. Вита в восхищении крутила головой — лес напоминал волшебные чертоги. Корабельные сосны были накрыты белыми тяжёлыми шапками и казались сказочными гвардейцами на карауле, на голых ветках кустарников алели незнакомые ей ягоды, солнечные лучи косо пронзали воздух и древесный полог, яркими пятнами падая на снежный покров и заставляя его искрить.

Придержав коня, Варгас поехал рядом, будто почувствовал, что она нуждается в поддержке. Вита ощутила привычный уже укол вины. Серафин делал всё, чтобы стать ей нужным — оказывался вблизи, когда это было необходимо, делился собственным опытом без утайки, молчал, если следовало молчать, и смешил её, когда она грустила. Однако сердце всё сильнее тосковало по тому, кого девушка прогнала сама. Боль от обиды была сильна, но Вителья скучала по Яго, по его дому, по матушке Ируне и простоватому Тито, и признавалась себе в этом. Пытаясь анализировать произошедшее, она постигала себя, раздумывая над тем, отчего так потрясло и испугало её признание Яго. Покинув родную обитель и уехав на учёбу в Драгобужье, она осознала, как страшило замужество и возможность всю жизнь провести в четырёх стенах, даже если это стены дома богатого и уважаемого человека! Как важна для неё независимость, вовсе не свойственная честным крейским девушкам, скорее уж гражданкам свободной Ласурии! А Яго, сделав её своей 'без спросу', повязал невидимыми узами, что скрепляют мужчину и женщину, у которой он был первым... Сердце стремилось к нему, гордость задирала нос, желание быть свободной тянуло прочь, прочь, прочь от любых отношений. Вителья Таркан ан Денец разрывалась на части, пытаясь решить нерешаемую задачу.

Не иначе Аркаеш отвлёк от дороги мрачными раздумьями, поскольку девушка пропустила момент, когда кавалькада вылетела из леса на открытое пространство — в ложбину между двумя лесистыми холмами. Вылетела прямо на сцену, на которой разыгрывалась трагедия. Петлёй пылала земля, стягивая несколько десятков людей, одетых в шкуры. Мужчины прикрывали женщин и детей от других людей, в более привычных одеждах, взявших их во второе кольцо, наставивших на них не только оружие, у кого было, но и вилы, и заступы. Чуть в стороне от первой группы на снегу лежал ребёнок, рядом с которым выла в высокое светлое небо простоволосая женщина. Выла не по-женски. По-волчьи.

* * *

Его Высочество Колей молча и мрачно прошагал в кабинет, рухнул в свободное кресло, цопнул кусок мяса и впился в него так, будто не ел месяц.

— Я могу быть свободен, Ваше Величество? — поднялся рю Вилль, кланяясь и королю, и принцу.

В дверях промелькнуло лицо Яна Грошека — на этот день у секретаря был подготовлен огромный список мероприятий, и ему не терпелось от него избавиться, вручив королю.

— Иди, — милостиво кивнул Редьярд.

Махнул Грошеку, чтобы принесли ещё еды и бокал. Последил за яростно жующим сыном, хмыкнул, поинтересовался:

— Весёлая брачная ночка?

Рю Вилль спешно покинул кабинет.

Принц в сердцах швырнул недоеденное мясо под стол. Наклонился к отцу и прошептал свистящим шёпотом:

— Папаня, Оридана — не девственница!

— Поздравляю тебя с достойным началом брака! — пожал плечами король.

Колей вскочил, покраснев и делаясь ужасно похожим на отца в бешенстве.

— Она была не девственницей, когда легла со мной в постель, — севшим от ярости голосом сказал он.

Редьярд поднял на него тяжёлый взгляд, но ответил спокойно:

— Ты тоже...

Двери открылись, впуская прислугу. В кабинете повисла гнетущая пауза, нарушаемая лишь звяканьем приборов да чавканьем Стрёмы из-под стола.

Когда слуги вышли, принц вернулся в кресло и, налив себе вина в принесённый бокал, выпил залпом. Его Величество следил за ним со странным выражением лица. Казалось, он уже наблюдал подобное, лишь подзабыл детали.

— Кого ты мне подсунул? — уточнил у него младший сын.

— Выгодную для Ласурии партию, — отрубил король, — которую мы не могли упустить!

Колей ответил ему долгим взглядом, полным бешенства.

— Кто — мы?

— Ласуринги, — пояснил Редьярд. — Сын, мне странно, что приходится это тебе объяснять. Ты думаешь — ты человек? Нет! Ты думаешь — принадлежишь себе? Нет! Думаешь — переборешь судьбу, переломишь предназначение? Нет, нет и ещё раз нет! Ты — представитель королевской династии, хранитель покоя страны!

— Да? — искренне удивился принц. — А я думал, это вы с Арком!

— Не станет нас с Арком, кто позаботится о нашем народе? — рявкнул Редьярд.

Колей изменился в лице.

— Не говори так, папа! Я согласен быть женатым на шлюхе, но чтобы вы были рядом!

— Она не шлюха, — вздохнул король. — Девочка, влюбившаяся не в того. Только и всего.

Его Высочество выронил бокал. Красное пятно испортило свадебный камзол тёмно-голубого цвета. Казалось, принца смертельно ранили.

— Ты знал?!

— Конечно, знал! — Редьярд вперил в сына язвительный взгляд. — Мои шпионы паслись у Йорли уже на следующий день после приезда Ориша с предложением сочетать браком детей обоих царствующих домов. Если бы причина не-девственности Ориданы показалась мне неподобающей — я принял бы иное решение. Но ошибиться в молодости может каждый, ты вот ошибаешься каждые сутки по нескольку раз, а судьба страны — одна! И она — покамест! — в моих руках.

— Но почему я? Почему не Арк?

— Потому что, когда предложение поступило, оженить его с Ориданой означало... плохое! — король поморщился, не желая озвучивать последствия. — А затем в его судьбу вмешалась Пресветлая, а я не идиот, чтобы идти против богов! Ты ведь тоже, хотя и кажешься?

— Как ты меня любишь, папаня! — фыркнул Колей.

— Люблю, сын, — серьёзно сказал Редьярд. — А ты меня?

— Ты сознательно лишил меня счастья жениться по велению сердца и требуешь обожания? — изумился Его Высочество.

— Я сознательно выбрал для тебя лучшую партию, — поправил Его Величество, — лучшую по многим причинам. И одна из них — ты, Колька, так же как и я, не способен к любви лишь одной женщины. Одной тебе всегда будет мало! Но именно та, что могла бы стать единственной, сделает тебя несчастным. Такова твоя — моя! — суть. А с собой лучше не спорить... как и с богами! Прислушайся к себе и признайся, что это так!

Принц поднялся, вылил в себя ещё один бокал и пошёл прочь. У дверей обернулся.

— Ты прав, отец, такой женщины как мама мне не встретить! Жаль, что ты её не любил! Она никогда не сделала бы тебя несчастным!