Первым среди них, естественно, был Дис.
На Совете, собранном через неделю после трагических событий, решался вопрос о назначении нового главы на место почившего Паймона. В большой, шумной зале воздух был раскален до предела от напряженных дискуссий и волнения. Сидящий в своем тронном кресле Иберия устало тер висок, оглядывая спорящих старейшин. Его глаза казались мертвыми, когда останавливались на конкретном человеке, высказывающем очередное предложение:
— А я говорю, распустить клан к дьяволу! Мало эти настырные отщепенцы портили нам кровь! Паймон был единственным, кто удерживал гонор своей армии в узде, после его смерти нечего и рассчитывать на то, что они будут подчиняться. Какого бы главу вы ни поставили!
— Распустить Децему? — повторил Иберия, постукивая пальцем по столу. — Чтобы эта, без преувеличения будет сказано, древняя стихия ушла следом за своим предводителем? Я завоевывал их не для того, чтобы в итоге уничтожить, а чтобы подчинить, мастер Альдар. Расформировать клан означает добровольно выпустить из рук то, что я с таким усердием собирал.
Голос подал долговязый, худощавый мужчина — здравомыслящий человек и отличный стратег — мастер Панси.
— Знаю, сейчас многие раскритикуют мое предложение... но почему бы не согласиться утвердить кандидатуру Диса?
В наступившем молчании на него смотрели, как на умалишенного.
— Война им нужна в той же мере, в какой и нам, — продолжил рассудительно мужчина. — Я не говорю, что угрозы с их стороны вообще нет... но, проигнорировав их мнение, мы лишь обострим и без того опасную ситуацию. Не мудрее ли будет предоставить им щепотку самостоятельности, а не унижать в очередной раз?
— Ага, положи им в рот палец, они по локоть откусят, — с усмешкой прокомментировал кто-то.
— А если и дальше натягивать отношения... эта метафорическая резинка лопнет и ударит по нам же.
— Не ударит, если во главе Децемы поставить надежного человека с головой на плечах.
— У вас, должно быть, уже есть такой на примете? — Панси бегло осмотрел собрание. — Серьезно, мне интересно узнать, кто добровольно согласится занять этот пост? Посылать туда "надежного человека с головой на плечах", всё равно что вызывать шамана с бубном для укрощения урагана.
— Наша уступчивость будет выглядеть как слабость, — хрипловато вставил другой. — Вряд ли они оценят милосердие Нойран по заслугам.
Мастер Панси лишь взмахнул руками, признавая поражение.
Шум несколько стих, и все взгляды устремились к Иберии. Неторопливо потирая свои суховатые ладони, босс посмотрел на меня:
— А вы что скажете, мастер? Что-то не слышно ваших предложений.
Я растерялась. Интересоваться моим мнением, когда выделиться и насоветовать лучше остальных желают мужи более мудрые... лестно, но подозрительно. Нахмурившись, я неуверенно проговорила:
— Я согласна с мастером Панси, — не давая шанса остальным задавить меня своим благоразумием, я поспешно продолжила: — Ну... очевидно же, что решение о назначении нового главы, принятое без участия самой Децемы, оскорбит клан. Если вы навяжете им предводителя, который никоим образом не знаком с их характером, традициями и законами, война станет вопросом времени. Произойдет это завтра или через год — неважно. Они постараются сместить вашего ставленника... думаю, он там долго не протянет.
— Это будет неофициальным обвинением войны, — заявил один из старейшин. — Тогда мы нападем первыми. И сравняем их с землей.
— Ну да... — согласилась я неловко. — Просто, зачем давать им повод для агрессии? Почему бы не попытаться наладить союзнические отношения? Продемонстрировать свою расположенность? Босс, вызовите сюда Диса, поговорите с ним, — сидящий рядом Индра, кажется, мечтал в этот момент заткнуть мне рот. — Попытайтесь понять этого человека и его мотивы. Возможно, нам и не стоит ожидать от него агрессии, все-таки он верный слуга Паймона, а тот заключил с Нойран договор и обязался его выполнять. Гибель Паймона — это гибель солдата, то есть рядовое явление. Это была смерть, достойная воина, едва ли у них есть поводы для мести, направленной именно в нашу сторону. Как и сказал мастер Панси, нам не стоит обострять ситуацию еще сильнее. У Децемы и так траур. Думаю, сейчас самое время показать, что мы уважаем память и выбор их босса, и утвердить на место нового главы преемника Паймона.
— А потом вложить ему в руки оружие и подставить висок, — ядовито хохотнул кто-то.
— Можно заключить брак по расчету, — добавила я, обращаясь исключительно к Иберии. — Стабилизировать ситуацию помог бы союз между Дисом и... дочерью одного из старейшин... или незамужней сестрой.
— Будь я неладен! Если речь пойдет о моей дочери, я скорее отдам ее за первого встречного, — раздался оскорбленный голос одного из младших мастеров. — Вы что, не видели этого парня? Проклятый "от" и "до".
— Не стоит, — тихо протянула я, поворачиваясь к говорившему, — поднимать тему происхождения, тем более, когда обращаетесь к "меченому". Это очень... очень опасная тема, мастер Вальгарт.
Я почувствовала на ноге ладонь Индры, его пальцы впились в мое колено через плотную ткань формы. Мне пришлось отчаянно сжать рот, чтобы сдержать вопль боли.
— Да, свадьба порой представляется отличным решением многих разногласий, — согласился Иберия, покручивая гербовое кольцо на пальце. — Но налаживая подобным образом дружеские отношения с Децемой, я наживу врагов в собственном Совете. Тем не менее, я не могу сказать, что эта идея мне не нравится. Породнить два старейших клана Эндакапея? Почему бы и нет...
Его прищуренный взгляд вкупе с загадочным тоном показался мне недобрым знаком. Но я лишь кивнула, благодарная за то, что он принял мои слова к сведению.
— Не переживайте так, мастер Вальгарт, — тихо рассмеялся Иберия. — Роль несчастных жертв, отданных на заклание, не выпадет ни вашим дочерям, ни вашим сестрам, уважаемые мастера.
— Убери руку, — прошипела я едва слышно, обращаясь к Индре.
Но тот на меня даже не взглянул. Я была уверена, что хмуриться его заставляет очередной приступ ревности.
— Хорошо, — босс сцепил пальцы вместе, прислоняясь к широкой спинке кресла. — Пока я не объявил свою волю, возможно, найдется доброволец? — пальцы брата сильнее сжались на моем колене. — Неужели никто из старших мастеров не хочет встать у штурвала столь великолепного корабля? Децема, господа, это же живая легенда. От босса этого клана требуется безграничная преданность своему господину, сообразительность и крепкий внутренний стержень.
Тишина была ему ответом. А я первый раз в жизни была рада тому, что последние два пункта меня никоим образом не касались.
— Какой энтузиазм, — прокомментировал молчание своего Совета Иберия, обратив взгляд к своему секретарю. — В таком случае, свяжись с Децемой, Адсон. Мне необходимо видеть Диса уже завтра, дабы сообщить лично о принятом решении.
— Неужели вы собираетесь отдать ему Децему? — возмущенно прошептал мастер Альдар.
— Я что, похож на сумасшедшего? — однотонно поинтересовался Иберия, наклоняясь над столом. — Я не собираюсь отдавать этому выродку ничего из того, что принадлежит мне.
— Тогда... кто же займет это место?
Вцепившись в руку Индры, я попыталась ослабить давление его пальцев, грозящих раздробить коленный сустав.
— А разве это не очевидно? — его обремененные временем и усталостью глаза нашли меня. — Столь ответственную задачу я поручаю своей дочери.
* * *
Был уже поздний вечер, когда я на нетвердых ногах приблизилась к рабочему кабинету молодого босса. Мысли одна страшнее другой распространяли по телу пульсирующий жар. При взгляде в зеркало создавалось шокирующее впечатление, что я постарела лет на десять. Еще никогда будущее не казалось мне столь ужасным.
Я была обречена.
— Мастер Эла, — встретил меня Алан, стоящий у двери своего начальника будто сторожевой пёс. — Прошу прощения, но господин сейчас не желает никого видеть.
— Алан, — я вобрала в грудь побольше воздуха, неторопливо заговорив: — Ты даже представить себе не можешь, как я ценю твою исполнительность и преданность. Но если ты скажешь еще хоть слово... лучше сразу беги, твою мать.
Едва ли его испугала моя речь. Скорее всего отойти в сторону его заставила жалость: выглядела я безжизненно, а не грозно. Открыв дверь, я переступила порог, окунувшись в наркотический дым, которым была забита комната. Пепельница, стоящая на столе, была наполнена окурками.
— Индра! — я прошла к брату, который расслабленно разместился в одном из глубоких кресел. — Послушай, ты должен... обязан поговорить с отцом.
Лениво разомкнув веки, Индра едва заметно улыбнулся. Казалось, на разговоры (тем более с отцом) у него не осталось сил.
— Ты... ты хоть понимаешь, что произошло? Я — глава Децемы? Да это же... просто форменное безумие. Я не... Просто не могу в это поверить, — я вцепилась в свои волосы, качая головой. Дыхание обжигало горло. — К дьяволу ответственность. Справлюсь я или нет — вопрос вообще из другой области. Меня же попросту... убьют там.
Да, прийти сюда меня заставил элементарный инстинкт самосохранения, сжавший мое сердце раскалёнными щипцами. Похоже, я окончательно поверила в свою участь лишь сейчас. На смену неверию пришло отрицание. А до смирения дело даже не дойдет: совсем скоро мне перережут горло, отравят, сожрут живьем те, над кем я должна властвовать.
Я сама не ожидала от себя такой истерии. Выходить со своим отрядом на поле боя без опасения, но едва не падать в обморок от мысли о смене места жительства? Конечно, на самом деле я боялась не Децему. Этот клан был для меня лишь далекой, неясной абстракцией. Всё внутри сводило болью от мысли о необходимости видеть Диса: за пару лет подсознание поработало над его образом, и теперь он мне представлялся всамделишным чудовищем. И это не фигура речи.
Я обессиленно осела на пол.
— Пожалуйста, — прошептала я. — Поговори с ним. Попроси его не поступать так со мной.
Я ждала возрождения его геройства, навязчивой опеки, пламенного желания защитить... но Индра лишь смотрел на меня из-под опущенных ресниц, не говоря ни слова.
— Ты же его сын! — отчаянно воскликнула я. — Он всегда потакал тебе, он тебя послушает...
— Он никогда мне не потакал, — пробормотал приглушенно Индра. — На каждое мое требование у него было свое собственное. Такие взаимовыгодные отношения связывали нас, сколько я себя помню. И я... не имею теперь никакого права обращаться к нему с просьбой. Потому что, когда я год назад пришел к нему требовать тебя, он согласился с условием... он сказал, что настанет момент, и я буду вынужден отойти в сторону, когда дело коснется тебя. Я поклялся, что не стану ему перечить, если только его решение тебя не осквернит... ведь ты должна принадлежать исключительно мне.
Его слова заставили меня отшатнуться. Ощущать себя проданной-купленной вещью... отличное дополнение к набору эмоций "хуже не бывает".
— Но теперь... в этом нет ни малейшего смысла, — продолжил Индра, а от его тона вдоль позвоночника пробежал холодок. — Помнишь, я как-то пообещал, что убью тебя, если возникнет такая необходимость. Возможно, теперь самое время исполнить свое обещание?
Всматриваясь в его затуманенные безумием глаза, я пыталась понять: блефует?
— Если смерть так неизбежна, ты ведь предпочтешь умереть от моей руки? Потому что они не будут к тебе милосердны, Эла. От мысли, что эти ублюдки могут с тобой сделать, прежде чем убить... Я просто с ума схожу, думая об этом.
В поисках утешения и поддержки я явно забрела не туда.
— Но я не могу лишиться тебя так просто, — еще тише проговорил молодой господин. — Я слишком долго ждал, мечтал об этом... чтобы теперь так просто отказаться...
Порывисто вскочив на ноги, я попятилась к двери. Хотя едва ли Индра был способен причинить мне вред в таком поганом состоянии.
— Что такое? — усмехнулся он, глядя на меня исподлобья. С ненавистью. Бессильной яростью. Страстью. — Я недостаточно хорош для тебя, "босс"?
— Какой же ты... — Идиот? Псих? Эгоист? Деспот? Едва ли существует то ругательство, которое помогло бы Индре понять глубину моей обиды и злости. Которое бы описало его, хамоватого, накурившегося садиста, думающего исключительно о себе и своих желаниях, с ног до головы испорченного и несчастного. — Знаешь что? Сейчас мне хочется верить, что мы с тобой больше никогда не увидимся. Счастливо оставаться!
Он не пытался остановить меня, молча наблюдая за тем, как я покидаю его утонувший в дыме и безнадежности кабинет. Отчего я была почти уверена в том, что сказанное мной — чистая правда.
26 глава.
Решение Иберии с его точки зрения не было лишено смысла. Останавливая выбор именно на мне, босс руководствовался рядом причин, веских и не очень.
Иберия ставил во главе Децемы не просто человека безгранично ему преданного и боящегося даже рот раскрыть без его разрешения. Моей основной заслугой была не верность, а то необъяснимое, что заставило Индру сделать меня своей невестой: босс намеревался объединить два старейших клана под властью своего наследника, связать враждующие семьи родственными узами.
Однако, когда я пришла к Иберии с просьбой пересмотреть решение ввиду моей исключительной недостойности, молодости, глупости и моральной нестойкости, босс назвал мне совершенно другие причины.
— Вы же сами понимаете, — убеждённо говорила я, потупив взгляд, — этот клан не будет мне подчиняться. Я — их враг. Да ещё, вдобавок, — же... женщина.
— От тебя и не требуется завоёвывать симпатии всего клана, — добродушно посмеиваясь, ответил Иберия. — Главное, чтобы тебе подчинялся Дис. А наладить с ним отношения у тебя куда больше шансов, чем у самых мудрейших старейшин. Ты "меченая" и, как ты и сказала, женщина. Судя по тому, как вы расстались, ты уже на полпути к успеху. Основная слабость мужчин, дорогая Эла, — женщины. Особенно таких мужчин, как Дис. Потому что они всей душой верят, что это не так.
От его слов зашлось сердце, и потяжелело дыхание.
В нём не было смущения или сожалений. Иберия обращался ко мне не как к своей дочери, даже не как к подчиненному. Он собирался использовать весь потенциал своего удачного вложения, вещи, на совершенствование которой потратил немало средств и времени. Его безразличие к моему мнению казалось логичным... но было что-то ещё, вынуждающее меня стискивать зубы и кулаки.
— Он ненавидит меня больше остальных! А после того, что вы сделаете, будет ненавидеть во сто крат сильнее. О каком подчинении может идти речь? Да он при первом же удобном случае меня прибьет.
— Как бы сильно Дис ни ненавидел, убивать тебя он не станет. Потому что обязан тебе своей жизнью.
— Своим поражением, — уточнила напряженно я.
— Горевать о поражении он может лишь потому, что жив. Благодаря тебе, — утомленный разговором Иберия напоследок проговорил: — Вероятно, этой сабле пришла пора вернуться на родину.
Мне оставалось лишь смириться, но острое осознание того, что этот день — последний, проведенный мной в стенах, почти ставших родными, наполняло душу тоской, а глаза слезами. Меня душило пронзительное чувство обреченности, то чувство, когда понимаешь, что нет ни выхода, ни выбора, ни места, в котором ты мог бы спрятаться от этой пугающей неизбежности. Ни того, кто мог бы от неё спасти, а ведь я до сего момента верила, что человеком, способным предотвратить любую катастрофу, был Индра.
