Ветер и крылья - 1

Вслед за королем слег почти весь двор. Не избежал заразы и его высочество, который хотел снова уехать на охоту, но...

Бесполезно.

Попросту — бесполезно.

А потом чума пошла гулять и по городу. Шел уже двенадцатый день...

Джакомо надеялся избежать заразы, в доме жгли благовония, он щедро пожертвовал на церковь, он старался никуда не выходить, но...

Но!

Вчера в ознобе свалилась ньора Катарина. А с утра пожаловалась Фьора. Сам Джакомо чувствовал слабость, но пока, вроде, не болел. Лучше всех выглядела Мия.

Она и пришла к дяде.

— Значит, мы никуда не уедем.

— Его величество распорядился.

Мия кивнула.

Да, меры логичные и правильные. Когда начинает бушевать зараза, надо закрыть ворота и удержать ее внутри. Но тем, кто в городе, от этого не легче.

— Дядя, у нас серьезные проблемы.

— Какие именно?

— Мама заболевает. Тетя заболела. Я приказала Энцо и девочкам не выходить из своих комнат, а сама буду ухаживать за больными. Но есть и кое-что еще.

— Что именно?

Здесь и сейчас Джакомо воспринимал племянницу совсем иначе. Не дурочка? Пытается принести пользу?

Считай, взрослая. А об остальном потом подумаем, когда зараза уйдет.

— Я думаю, что наши слуги скоро сбегут.

Джакомо только вздохнул.

— Останется, может быть, Иларио, он предан мне. На остальных надежды мало.

— Дядя, вам придется разрешить мне ходить по городу. Может быть, даже вместе с Иларио.

— И помогать тебе с больными, — вздохнул Джакомо.

Он знал, знал обо всем.

И как выкидывали больных на улицы, и как боялись к ним подойти, и как убивали, сжигали...

Чего он только не знал! Но поступить так?

Джакомо все же был человеком, а не гадиной. И не собирался бросать жену, с которой прожил чуть не двадцать лет, не собирался бросать Фьору, детей... да и не смог бы! Все равно из города не уехать, а если так, то какой смысл запираться у себя?

Пусть Бог рассудит, чего он достоин.

А помощь с больными...

Понятно же, легонькая Мия не сможет ворочать женщин. Ей невольно понадобится помощь.

Посидеть с ними, напоить, хотя бы частично обтереть, дать лекарство... но есть и более грязная часть работы сиделки.

— Спасибо, дядя.

Мия смотрела очень серьезно. Она тоже многое знала. И ждала чего угодно. Вплоть до того, что их выкинут на улицу... нет?

Нет. Вместо этого Джакомо достал ключи и положил перед собой на столешницу.

— Давай посмотрим, какие у нас есть запасы. Фредо и Паскуале сейчас не в Эвроне, я отправил к ним голубя, но помочь нам они все равно не смогут.

— Хотя бы сами не свалятся, — махнула рукой Мия.

Дядя стремительно становился для нее родным человеком.

— Вот-вот. Сейчас посмотрим, что у нас есть, а потом вы с Иларио сходите, докупите, что надо. Он знает, куда именно. Пока наш дом не опечатали, надо пополнить запасы, чтобы мы могли прожить несколько недель. У нас есть вино, масло... но что-то наверняка необходимо.

— Я... схожу?

Джакомо закатил глаза.

— Мия, племянница... ты же умная девушка. Я не знаю, кто из нас останется на ногах, кто сляжет...

Мия поняла. Сейчас не время соблюдать разные благоглупости. Выжить бы! Может статься, она останется одна, с детьми на руках. А может, и нет. Интересно, ее особенность дает устойчивость к болезни?

Мие оставалось только гадать. Может, дает, может, не дает... мама заболела, а вот она в порядке. И Энцо в порядке, и сестрички... или пока в порядке?

Какое ж страшное слово — пока. Особенно во время эпидемии.

* * *

Мия шла по улицам Эвроны.

Некогда веселый и яркий город словно вымер.

Хотя почему — словно?

Невдалеке промелькнула тележка. Она знала, на такие, крашеные в красный цвет, складывают трупы... девушка невольно поежилась.

— Далеко нам еще идти?

Иларио качнул головой.

— Нет. Рядом.

После проверки запасов, обнаружилась нехватка белой муки. Да и сахара не мешало бы еще прикупить, и вяленого мяса...

То, с чем почти не надо возиться.

Испечь лепешки на скорую руку, ах да...

Молоко, яйца...

Эврону закрыли на сорок дней. И никакого молока, никаких яиц... хотя и ладно! И так обойдется!

Феретти жили небогато, Мия могла испечь и обычные лепешки, на воде. Справится. А по дороге зайдет к лекарю. Ньор Рефелли помог уже один раз, может, и еще поможет?

* * *

Мии повезло. Она и купить все смогла, и ньор Рефелли был дома. Выслушал девочку и покачал головой.

— Дана Мия, я не смогу вам помочь. Понимаете, я просто не могу... черная смерть — болезнь, о которой мы практически ничего не знаем. Мы знаем, что она приходит, но не знаем, как именно. И не знаем, почему одни умирают, а другие выздоравливают, не знаем толком, как ее лечить.

Мия даже головой помотала.

— Вы же лекарь.

— Я могу сказать вам, что делать, но поможет ли это? Не знаю...

— Так что именно делать? — Мия достала серебряную монету. — Не прошу прийти к нам, вы понимаете...

Рефелли кивнул.

Чего уж тут понимать? Придет он, не придет он, результат будет один и тот же. Человек или справится сам, или не справится. От него ничего не зависит.

— Дана Мия, кто именно у вас заболел?

— Мать и тетка. Мы перенесли их в одну комнату, и ухаживаем за ними.

— у них набухли чумные бубоны?

Мия задумалась, но ненадолго.

— У матери — да, у тетки — нет.

— Скорее всего, ваша тетка умрет через несколько дней.

— Почему?

— Если бубон появился, с отравленной кровью и слизью из него выходит вся зараза. Если его нет... ядовитая кровь циркулирует в организме.

— Так... А если выпустить ядовитую кровь?

— Ваша тетка умрет еще быстрее. Не переживет кровопотери. Поверьте, дана, это уже пробовали сделать.

Мия задумчиво кивнула.

— Понятно. А у мамы он набухает... в паху.

— Размер бубона?

Мия задумалась.

— Примерно, как куриное яйцо. И очень болезненный. До него даже дотронуться нельзя, маме даже в беспамятстве больно.

Лекарь с грустью поглядел на молоденькую девушку, еще ребенка... жалко. Ему всех было жалко. И в то же время, он не сомневался, в следующие несколько дней умрет не одна такая же.

Чума косит всех, не разбирая, ни кто, ни кого...

— Вы кормите мать и тетку, дана?

— Да, ньор Рефелли. Но получается очень плохо.

— Заставляйте их есть, дана. Хоть как, но заставляйте. Подберите что-то более питательное, яйца, вареные в сливках, мед, вино, кормите почаще, каждые два-три часа, сейчас их телам нужны силы, чтобы бороться с болезнью. Хотя... часто и это не помогает.

— Но пусть у них будет на один шанс больше, — кивнула Мия. — Что еще?

— Чаще меняйте одежду. Маска вам будет мешать, но вы можете дышать через тряпку, которая смочена в настое можжевельника или полыни. Обрызгивайте отваром этих трав комнату, держите окна закрытыми... больным нужно тепло. Горячие кирпичи к ногам, теплые одеяла...

— Так...

— Для вашей матери... сделайте припарку на бубон.

— Из чего?

— Мед, хлеб, горчичные зерна. Смешать и прикладывать.

— Это.... Помогает?

— Поможет прорваться бубону. Если он прорвется, ваша мать может выжить. Это ее единственный шанс.

— Поняла. А для тетки? Если в ней сейчас отравленная кровь... хоть что-то я сделать смогу?

— Можете попробовать клизму, все же немного да поможет. Можете рвотное.

— Их и так обеих постоянно рвет.

— Тогда только клизму. *

*— сии новаторские методы лечения как раз и применялись в средние века для борьбы с чумой. Прим. авт.

Мия вздохнула, потерла лоб.

— Я попробую...

— Я могу прислать к вам сиделку... но я бы не рекомендовал.

— Да? Почему?

— Потому что сиделки сейчас... как бы это вежливее сказать, дана...

— Словами! — рыкнула Мия. — Что с ними не так!?

— Те, у кого есть дом и семья, сейчас с ними. А уличные... вы понимаете, дана?

Дана понимала.

— Перебьемся, дана, — тихо шепнул ей Иларио. — Я, вы, дан — должны справиться.

— Попробуем. — и уже лекарю. — Ньор Рефелли, я пока не нуждаюсь в услугах сиделки, но если выц зайдете к нам дня через два... Вы сможете?

— Я постараюсь, дана. Берегите себя.

Мия только вздохнула.

Себя...

Вот о себе она почему-то и не думала. Брата бы уберечь, сестер... зачем они вообще приехали в эту проклятую Эврону!? Как хорошо было в Феретти!

* * *

Дома никаких изменений не было.

Мия вздохнула, потом еще раз проверила запасы, все пересчитала, и отдала ключи дяде. Тот неотлучно сидел с больными.

— Оставь у себя, Мия.

— Хорошо, дядя.

— Как ты себя чувствуешь?

— Не слишком хорошо. Но это не болезнь, просто усталость.

— Тогда иди и поспи. Мы с Иларио пока справимся, а ты отдохнешь. А еще лучше, поспите. И ты, и Иларио. Потом меня сменишь ты, потом Иларио, потом опять я. Будем чередовать уход, иначе свалимся от усталости. И... слуги решили уйти. Я не удерживал.

Мия кивнула.

— Все? Никто не остался?

— Ваша служанка. Мария. Она сейчас с детьми. У нее тоже нет признаков заболевания.

Мия кивнула повторно. Чувствовала она себя, как фарфоровый болванчик с головой на ниточке. Или как марионетка.

Голова гудела.... Болезнь?

Нет. Усталость. А даже если и болезнь... она не поддастся! У нее мама! И брат, и сестры, и... и вообще! Метаморфы не должны умирать от чумы, их и так мало осталось!

— Я думала о ней хуже. Потом надо извиниться.

Джакомо кивнул.

— Она, конечно, дура. Но хотя бы верная.... Я сказал ей, что пока она к больным не подходила... пусть сидят отдельно.

Мия с этим была полностью согласна.

— Пойду, приготовлю что-нибудь покушать. Может, лепешки испеку, или хлеб...

— Ты умеешь?

— Я училась в Феретти, у кухарки.

Если уж честно — пряталась Мия на кухне. От типично женских занятий, вроде шитья и вышивания, которые ей решительно не нравились. Ну и постепенно готовить научилась.

И неплохо, кстати говоря.

Еще и на конюшне пряталась, но кони ей сейчас без надобности. Так что девушка подошла к больным, поцеловала мать в щеку — и отправилась на кухню решительным шагом.

Говорите, яйца, вино...

Сейчас мы гоголь-моголь состряпаем! Кажется, там еще были несколько яиц!

И испечем что попроще, или сварим... она не заметила, какими взглядами за ее спиной обменялись двое мужчин. Но заговорили, только когда дверь закрылась.

— Кажись, эта в вас пошла, хозяин.

— Да, братец сейчас бы в храме валялся и скулил. Или признаки болезни у себя искал.

Джакомо был далеко не ангелом. И умирать ему не хотелось. Но что изменится от его стонов? Надо делать, что должен, а там посмотрим!

* * *

Мия рассуждала примерно так же. Поэтому сейчас пекла небольшие, с ладошку, лепешки.

Лепешки, вяленое мясо... хотя нет! Мясо пусть пока остается, а вот курицу сварить надо. И бульончиком всех попоить. Опять же, не пропадет...

И мужчины мясо поедят.

Их кухарка частенько говорила, что мужчин надо кормить! Часто и вкусно! И судя по тому, что муж у нее был доволен и счастлив... что-то было правильное в ее словах.

Так что готовить, потом кормить больных, обтирать, переворачивать — и попробовать поспать самой. И к младшим еще наведаться... оставить поднос с едой под дверью. А говорить только через дверь. Хоть бы малышня не заболела!

Адриенна

Ужасное путешествие В столицу?

ИЗ столицы уезжать было еще ужаснее.

Адриенна смотреть не могла на отца и его... женой она эту тварь даже в мыслях назвать не могла. Тошнить начинало.

Женой ее отца могла быть только ее мать. А вот ЭТО...

Шлюховатое и дешевое...

Ох... лучше не думать, желудок словно спазмом сводило.

Не лучше был и сынок этой твари. Леонардо, на которого Адриенне тоже смотреть не хотелось, оказался типичной придворной порослью. Хамоватой, нагловатой и уверенной, что он для всех подарок судьбы. Как только мамаша умудрилась вырастить у него такое самомнение, учитывая, что при дворе к ним относились, как к приживалам?

С другой стороны... если бы Адриенна задумалась, она поняла бы, что прихлебалы и подпевалы, увы, необходимы в любой компании. Вот и терпели того же Леонардо.

Вот и упивался он собственной близостью к власть имеющим.

Конечно, ни в какой СибЛевран ему ехать не хотелось, но ситуацию мать объяснила четко.

Сейчас — НАДО поехать. При дворе ей будет сложнее,, а вот в провинции они все осмотрят, подумают, как этот кусочек пристроить получше, опять же, отдохнут, приоденутся, выездом обзаведутся, может, дом в столице прикупят...

Мужа надо употреблять постепенно, и так, чтобы он этого не понял.

Леонардо согласился. И даже пообещал уделять внимание сводной сестренке.

Сусанна не спорила. Ческа попросила ее при случае заняться наглой тварью, но так, чтобы самой не подставиться. Это Сусанна и сделает. Со временем, не сейчас...

Только дураки идут в атаку на врага. Умные люди — они ж как? Они из засады, из укрытия, а можно еще и ночью...

Сусанна вот так и сделала. Легко перекуковала глупую девчонку, и получила все. А та... пусть злится и орет.

Адриенна и злилась. До первой же остановки на обед.

Дан Рокко был в курсе всех придворных и сплетен, и скандалов, и происшествий. И о репутации эданны Сусанны он был наслышан. И его величество просил приглядеть за девочкой... ну, если так — надо приглядеть. А потому...

— Дана Адриенна, вы позволите вас называть так, на правах старшего?

— Позволю, дан Вентурини.

— Можно просто дан Рокко, — поправил ее мужчина. — Понимаю, вы наверное, воспринимаете меня, как навязанного вам... хм... достаточно неприятного человека.

Адриенна подняла брови.

— Вы — верный слуга его величества, не так ли, дан Рокко? — вежливо уточнила она.

В серых глазах мужчины заплясали огоньки. А девочка-то умна.

— Мы все — слуги его величества, — мягко поправил он. — И должны служить ему во благо и в меру своего разумения.

Теперь заинтересовалась уже Адриенна. А интересная оговорка?

— И кто же определяет эту меру?

— Только ОН, — возвел глаза к небу дан Рокко.

Девушка улыбнулась.

— А Он — ответит?

— Если долго молиться, то безусловно. Скажите, дана, в СибЛевране есть часовня?

Адриенна хотела ответить, но тут ее взгляд упал на Леонардо, который с видом: 'ах, как мне все это надоело' вылезал из кареты. Ему надоело!

А ей?

Сидеть рядом с этим недоумком, и видеть, как посторонняя тетка облизывает ее отца. Хоть постыдились бы! И так всю дорогу...

— Может, вам лучше поговорить об этом с моим отцом?

— Дана, ваш отец сейчас может говорить только на тему прелестей эданны Сусанны, — хмыкнул дан Рокко. — А мне это неинтересно, я при дворе наслушался.

Адриенна невольно фыркнула.

Что ж, ей протягивали руку дружбы и давали понять, что знают правду о ее... Да, увы. Мачехе.

Может, и не стоит сразу ее отталкивать? Умный, похоже, мужчина. Себе на уме, так и это понятно. Кто ж другому на шею с разбега кинется? Смешно даже...