Заветы предков. Воля и Разум. Общий файл

— Может надо как-то тише купаться? — обеспокоенно спросила плескавшаяся невдалеке Даша.

Сейчас она расслабленно плыла на спине и внимательно разглядывала кусочек голубого неба, видневшегося через дыру на вершине пещеры. Ее белые волосы, полностью находившиеся сейчас под водой, красиво разлетались ведомые потоками внутреннего течения источника, рождая невольную ассоциацию и сходство с причудливыми сказочными речными нимфами.

— Матрена сказала, что это озерцо расположено отдельно от остальных горячих источников, и об этом месте кроме нее никто не знает. А значит здесь нас никто не услышит. Больше ценных указаний она не выдала, а поэтому сидим и ждем.

— Я все равно беспокоюсь, и противно на душе как-то. Хотя кто бы мог подумать, что сбегать с учебы и пропадать в неизвестном направлении окажется таким веселым занятием.

— Мы теперь с тобой в одной лодке. Вместе вляпались — вместе и бегать будем. Через три дня папа сможет провесить к нам портал, тогда и уйдем. А пока надо отсидеться.

— Интересно нас уже ищут? — в голосе девушки послышалась легкая паника, — Я не хочу снова стать марионеткой.

— А ты не волнуйся зря. Мы же вчера это обсудили — и пока все идет по плану. Сейчас в деревне Матрена подымет панику по поводу нашей пропажи, при этом как-нибудь выведет из строя Олежку, а то, зная его тягу к приключениям, по-любому потащится нас искать. Еще сгинет по дурости в горах. Вещи, в которых уходили из деревни — мы выкинули вниз по реке, сами шли в воде. Так что с собаками нас искать теперь затруднительно, если вообще не бесполезно.

— Бррр... не напоминай мне про эту реку . Идти ночью в нижнем белье по ледяной воде — отдельное извращение. Я до сих пор кости согреть не могу.

У меня были схожие ощущения. Даже согревающее заклинание, на которое я извела львиную долю своих то появляющихся, то исчезающих супер-сил, справилось с ночной холодрыгой еле-еле. Матрена же строго-настрого запретила брать с собой любые вещи, единственным исключением стало мое зеркальце и Дашины очки. Все остальное, включая заколки, колечки мы были вынуждены либо оставить в доме Матрены, либо выкинуть в реку. Труднее всего оказалось расстаться с золотыми сережками — но чем не пожертвуешь ради собственной безопасности.

— Лисса, а если Матрена не придет, мы что два дня голышом в пещере и просидим?

— Не мели чушь, она нас не оставит. Обещала принести вещи — значит принесет, а потом мы уйдем на два дня в горы, так чтобы даже она не знала где мы находимся. Ради нашей же безопасности.

Разговаривая вчера с папой по зеркалу, мы пришли к выводу — готовиться нужно к самому страшному и худшему варианту развития событий. В любой момент к Матрене могут прислать менталиста, и тот легко прочтет, где мы с Дашей прячемся. Чтобы не возникало обид — соображениями мы с бабушкой поделились, она догадку подтвердила и согласилась. Как только она принесет нам вещи и уйдет, мы с Дашей уйдем в другое место, как можно дальше от деревни. А через два дня за нами по порталу придёт отец.

Так как Даше в столицу путь теперь был заказан, а мне так тем более — держаться мы решили вместе. В итоге где-то там, в столице сейчас мама и папа занимались импровизацией и подготовкой плана спасения дочки с ее невезучей подругой. Ведь нетрудно было догадаться, за кем отправили следить марионетку-Дашу в глухую деревню, больше здесь потенциальных архимагов не водилось.

— А что ты по поводу всего этого думаешь? — спросила я, проплывая мимо девушки.

— Не знаю, противоречивые чувства. С одной стороны, ощущаю себя обманутой, преданной, использованной. Пять лет назад пыталась покончить собой, но мне тогда было пятнадцать, я, вообще, все тогда по-другому воспринимала. Излишне эмоционально, импульсивно, где-то наивно, и да, в тот момент жизнь казалось законченной. Мне, наверное, повезло, что меня тогда вытащили с того света. А с другой стороны, теперь, когда я освободилась от внешнего влияния, схлынули все эти лживые чувства, мысли и цели — я, наконец-то, чувствую себя свободной, счастливой и в то же время очень злой. Ведь таких как я много, выходит, где-то еще есть люди живущие марионетками в чужих руках. Это пугает и бесит одновременно.

— Кем бы ни были эти кукловоды, они очень влиятельны. Если во всех медицинских документах и карточках у тебя стоят неверные диагнозы, значит они сильно постарались заметая следы.

— Меня порадовала 'шизофрения'. Неужели я действительно вела себя так неадекватно?

— Поначалу ты меня вообще пугала, — призналась я, — Ты была заученной, правильной, и в то же время такой истеричкой.

После таких слов Даша обиженно надув губы плеснула в меня водой.

— А еще поскуднее осознавать, что не контролировала себя. Находясь под контролем, я не различала где мои мысли, а где чужие. Зато сейчас, все как будто разложилось по полочкам. Наверное ваша чудо-сова помогла, кстати, откуда она вообще взялась?

— Долгая история... — протянула я, и уже готовясь пересказать Даше подробности ночного похода в лес, вдруг притихла. Откуда-то со стороны, эхом послышались чужие шаги, — Шухер! Кто-то идет!

Недолго думая, мы синхронно погребли к темному углу пещеры, и там затаясь за огромным валуном, стали наблюдать за происходящим.

Через две минуты ожидания на каменный берег источника вышли баба Матрена с Касей нагруженные огромными рюкзаками. Оглядевшись в поисках нас, и не найдя, старушка зычным, недовольным голосом выдала:

— Деваньки, ну так несерьезно... я тут понимаете ли, одёжу им таскаю, а они в прятки со мной играть вздумали. Ну-ка вылезайте.

Знакомые ругательные нотки вызвали у нас с Дашей дружное "хи-хи" и вздох облегчения. Через пару мгновений мы стояли на берегу, и выслушивали нотации от бабки.

— Во-первых, — начала она, — одежду надо было сжечь, а не просто вниз по течению спустить. Все ваши шмотки я в итоге вытащила из рыболовных сетей наших деревенских браконьеров. Чтоб вы, вообще, без меня делали! Пока Кася по деревне ходила внимание этих пьяниц отвлекала, чтоб не дай бог, на речку не собрались за уловом, пришлось жечь ваши штаны-майки прямо на месте. Во-вторых, из-за вас пришлось грех на душу брать. Олежка — нелепость ходячая, ни за что калечиться не хотел. Пришлось на одного из мужиков дурман наводить, и драку провоцировать. Так этот рыжий, по дурости, едва на тот свет беднягу не отправил. В итоге ваш молодчик, сейчас со сломанной пяткой у меня дома на диване спит, а над бедным мужиком пришлось два часа колдовать, чтобы в чувства привести.

Мда... глупо вышло. План удержать Олежку от геройства у нас был, но то, что это попутно вызовет столько травм, никто не предсказал.

— Ой, девочки, — заговорила Кася, — Матрене надо памятник при жизни поставить. По ней плачут великие театральные подмостки. Она всех так разыграла, вся деревня ей поверила. А завтра даже следователи приедут, только зная нашу милицию, дальше ближайшего столба вас явно искать не станут.

Пока эльфийка быстро тарахтела, я внимательно следила за ее реакцией, это упоминание о местных органах правопорядка могло вызвать в ней бурю неприятных воспоминаний, но, видимо, Оксанка поработала на славу, Кася лучилась счастьем и не думала убиваться о бывшем муже.

— Удивительно, но я наверное буду даже скучать по вашей Шкрябинке, — вдруг сказала Даша, — несмотря на кучу возникших здесь проблем, я так рада что познакомилась с вами.

— Ой, давай ты еще разревешься тут в порыве чувств, — одернула ее Матрена, — У нас мало времени, а еще обратно возвращаться надо обходными путями. Поэтому разбирайте вещи и собирайтесь в путь-дорогу.

Бабушка кивнула на два тяжеленных рюкзака, и мне сразу вспомнилась утопленная Олежкой поклажа.

— А что там? И чьи это вещи? — спросила я.

— Из вашего там ничего нет, — бабушка устало присела на прибрежный камушек, — все осталось в комнате, мы туда даже не заходили, для достоверности — пускай завтра следователи там улики ищут.

Брр... от мысли, что завтра в моих вещах будут копаться какие-то чужие дядьки, аж передернуло. Извращением каким-то попахивает... надеюсь, среди них фетишистов не будет.

— Вы только забирать им оттуда ничего не разрешайте, — попросила Даша, видимо, ее посетили схожие мысли , — а то мало ли что...

Кася, поняв на что мы намекаем, расхохоталась.

— Не парьтесь, мы от грязных извращенцев если что отобьемся. Одежда в рюкзаках, кстати, моя. Так что не переживайте, там вы найдете теплые вещи на вечер, дождевики, палатку двухместную, спички, соль, котелок. Ну и еда — на неделю должно хватить. Это на всякий случай, если вдруг задержаться придеться. А так надеюсь, за два дня не одичаете.

— Огонь на открытых площадках не разводите, а то с вас, глупышек, станется, — провела ликбез по безопасности в горной местности Матрена, — По скалам не прыгайте, громко не орите — не дай бог, еще обвал вызовите. К гномьим шахтам если увидите, тоже не подходите — там очень опасная, хрупкая порода.

— То нельзя, это нельзя, хоть что-нибудь можно делать?

— Не попадать в сомнительные истории — я надеюсь, что эти два дня вы сможете тихо отсидеться и не найти приключений на свою пятую точку.

Вообще, я так и собиралась сделать, как только мы с Дашей уйдем от источника, найти где-нибудь подходящую пещеру и сидеть там. Непрерывно шастать по горам в мои планы не входило, во-первых, места опасные, во-вторых, мы не спецназовцы, приспособленные к выживанию в любых условиях.

— В одной из сумок есть бутылка водки для растираний — это если замерзните, и фляжка с микстурой от простуды. Сегодня вечером сделаете по глоточку, а то после ваших речных прогулок, боюсь, заболеете. И смотрите не перепутайте. Пьяные бабы в горах — плохая примета...

Я невольно улыбнулась, а Дашка так в голос расхохоталась. Конечно, тут же самая подходящая обстановка нажраться. Горы, водка, небо, звезды ... романтика.

— Спасибо вам огромное, — поблагодарила я бабушку. Вот чем ей за такую заботу отплатить можно? Без понятия.

— Вот еще, нашли за что спасибкать. Вы для меня и так сделали гораздо больше, чем я могла надеяться от судьбы, — загадочно ответила та.

Я удивленно вскинула брови, это еще что за новости, неужели она все про пристройство правнука в клинику к отцу говорил. И словно отвечая на мой вопрос, Кассандра разъяснила ситуацию:

— А вы представляете сегодня, Матрена предложила научить меня травничать! Я за день столько про лечебные растения узнала, больше чем за всю жизнь. Это оказалось таким интересным занятием. А вы знали, что здесь в горах растут травы способные за два дня кость срастить? Я вот до сих пор в шоке.

Вот и я тоже в шоке, только не от трав. Выходит, Матрена нашла преемницу своему дару, и это меня одновременно радовало и пугало. Я вопросительно посмотрела бабушке в глаза, но та лишь молча, и устало вздохнула, сидя на камушке.

— Все хватит рассиживаться. Прощаемся и уходим, — резко оборвала она воркование Каси, — Не знаю, увидимся ли мы еще с вами девочки, но я желаю, чтобы вся эта история закончилась для вас хорошо.

И я почему-то столько горечи в ее голосе почувствовала, что-то скрылось за ее словами, только я не могла понять что именно.

А ведь мы действительно можем больше никогда не увидеть друг друга, послезавтра портал унесет нас с Дашей в неизвестном направлении, и непонятно когда еще мы сможем сюда вернуться, если вообще сможем. И стало так грустно...

— Бабушка Матрена, я обещаю, что как только выдастся возможность, я приеду сюда в гости.

— И мы почаевничаем с вами на кухне, — вторила мне Даша. В ее глазах стояли слезы, — А то все эти дни... Беготня, суета, мы с вами даже поговорить толком не сумели ни разу...

Так и стоим в пещере, у горячего источника в четвёртом и рыдаем. Ну а что еще с нас баб взять, расчувствовались... бывает. Последние дни дурацкие какие-то... одни слезы, крики и истерики. То одного, то другого. Когда уже все устаканится?

— Все хватит сопли разводить. Дай бог свидимся еще, — прервала бабушка наше прощание и торопливо зашагала к выходу.

— До свидания, девочки, — Кася смахнула слезу, и устремилась вслед за Матреной.

Мы же с Дашей стояли на каменном берегу пещеры и молча наблюдали за их уходом.

— Так грустно... — давя слезы, всхлипнула девушка, — как будто от сердца что-то оторвали. А ведь мы их знаем полторы недели.

— Зато добра они нам сделали больше — чем те, кого десятилетиями знаешь. Вот я не уверена, что хоть один из университетских профессоров пригласил бы усталого практиканта к себе пожить. В лучшем случае за взятку зачет поставил...

— Просто здесь в деревнях люди другие.

— Люди везде одинаковые, сама участкового видела... чем он лучше? Да, ничем. Просто есть еще такие как Матрена и Кася, может быть на таких наш мир еще держится?

Риторический вопрос остался без ответа.

Мы молча переодевались в выданные нам вещи. Даше достались старые потрепанные джинсы и свитер, а мне спортивный костюм с растянутыми коленками. Но ничего страшного, мы непривередливые. Зато тепло и удобно. Кроме бутылки водки в первом рюкзаке обнаружилась небольшая аптечка с самым необходимым, а еще пачка гречки, риса, пшенки и несколько банок тушенки. Вместо хлеба нашлись печеньки и диетические хлебцы. Чтож жить действительно можно!

Но больше всего шокировало содержимое второго рюкзака. Первым делом, оттуда Даша извлекла два огромных охотничьих ножа — на вид оружие было относительно старым, сразу понятно не один десяток лет провалялось где-то в пыльном углу, а с другой стороны, все же Кася молодец, раз положила что-то прочнее кухонной овощечистки. В горах может всякое произойти, и хороший крепкий нож лишним точно не будет.

Вторая находка, найденная на дне, заставила нас снова плакать. Мы сразу даже не поняли, что это такое, когда достали плотно свернутый ком тряпок с чем-то твердым внутри. А когда раскрыли, от шока даже слова произнести не могли.

Страшно подумать сколько стоило, то что мы увидели. В тряпочке нашлись золотые украшения, очень много... кольца, браслеты, серьги, колье, искусно инкрустированные драгоценными камнями и записка: 'В разных странах, разные валюты. Я не знаю, куда занесет вас дорога жизни, девочки, но золото и драгоценности будут всегда в цене. Мне эти висюльки и камушки уже ни к чему, помирать скоро и так долго пожила. А вам сгодятся. Не волнуйтесь не краденное — в гномьи времена такие безделушки у каждой девушки на деревне были. Будьте осторожными, не поминайте лихом. Ваша бабка Матрена'.

Первым делом захотелось кинуться вслед за нашей Ежкой и все ей отдать обратно, но разум запретил это делать. Хитрая старушка все просчитала, оставляя такой подарок. Побежать за ней в деревню приравнивалось к провалу операции по нашему побегу.

Мне с Дашей осталось, только беззвучно плача, собрать всю россыпь этой дорогущей ювелирки обратно в сверток, запихнуть поглубже в рюкзак, запихнуть туда же все остальные вываленные вещи, закрепить ножи на поясе и идти.

Идти подальше от деревни Шкрябинка, дальше от Матрены и Каси, покалеченного Олежки, оставляя за своей спиной надежды и мечты, которые каждая из нас лелеяла где-то в глубине своей души. Идти навстречу новой беспокойной жизни, новому дню, новым приключениям.