-Петр Петрович, мешать противнику ставить дымы.
Как только корабли открыли огонь по эсминцам, противник тут же открыл огонь по нам, принуждая нас маневрировать и сбивать прицел, или вовсе прекратить огонь. Тогда нам с "Баяном" пришлось перенесли огонь на крейсера и вступить с ними в перестрелку. Наши эсминцы, пользуясь тем, что их орудия более дальнобойные, продолжали обстреливать эсминцы противника, не боясь получить от них сдачу. Не выдержав сосредоточенного огня с эсминцев, противник прекратили ставить дымовую завесу, и бросились под защиту своих броненосцев.
Три отряда кораблей приближались к Мемелю, до которого оставалось менее десяти миль. Это полчаса хода, но линкоры уже вышли на параллельный немецким броненосцам курс и теперь задействовали всю артиллерию главного калибра. Вскоре противник начал получать накрытия. Снаряды рвались вблизи кораблей, осколки секли небронированные участки надстроек и бортов.
Видя что броненосцам приходится туго, "Бремен" и эсминцы, увеличив скорость, стали обгонять свои броненосцы, намереваясь быстрей скрыться в порту. За ними вдогонку, как нам вначале показалось, не выдержав огня с линкоров, и бросая свои броненосцы, поспешил броненосный крейсер "Принц Генрих". Но нет, крейсер не бросил своих собратьев, а, как более слабый, становится во главе колонны, предоставляя честь получить все поздравления с наших крейсеров, последнему в колонне броненосцу, как и более сильному и лучше защищённому.
Броненосцам до спасительной бухты оставалось пройти семь миль, ещё немного, и они смогут скрыться в порту. От огня линкоров, визуально, у них пострадали только борта, да надстройки, посеченные осколками, это в надводной части. Но, разумеется, были и подводные повреждения, от динамических ударов близко разорвавшихся снарядов. Местами повылетали заклепки, кое-где разошлись плиты корпуса, вода начала поступать внутрь, но это всё незначительные повреждения, прямых-то попаданий не было. Казалось, спасение совсем рядом, как в средний броненосец попало сразу два снаряда. Это отличился "Петропавловск". Один из снарядов ударил между башнями среднего калибра в районе второй дымовой трубы и вызвал пожар. Второй попал в фок-мачту, позади броневой рубки. Эти попадания не сказались на скорости корабля, и он спешил быстрей добраться до берега. Бахирев приблизился к берегу так близко, что береговые батареи начали пристрелку, но пока с большим недолётом.
Через пару минут, в броненосец идущим последним попало сразу несколько снарядов. От такого удара он, похоже, даже подпрыгнул. Корабль покатился влево, замедляя ход. Нам было хорошо видно, что броненосец стал крениться в сторону линкоров, а в его средней части и на корме бушевали пожары. Он всё больше и больше отставал от своих товарищей, забирая левее принятого всеми другими курса. По всей вероятности у него вышло из строя рулевое управление, а также имеются неполадки в энергетической установке. Крейсер "Бремен" и эсминцы успели прорваться к Мемелю, и теперь могли не опасаться, что их потопят в паре миль от берега, где значительнее глубже, чем в порту. Естественно, лучше затонуть в порту, или возле самой косы, на которую можно, в случае чего, выброситься, но не допустить больших жертв среди членов экипажа, чем, если это произойдёт в открытом море, под русскими двенадцатидюймовыми снарядами.
Линкоры остановились, но нет, они не остановились, они медленно двигались вне зоны действия орудий береговых батарей и расстреливали пытающихся скрыться в порту противников. В броненосец, что шел последним, а это был "Церинген" попало еще несколько снарядов. Он уже не мог двигаться, пылая с носа до кормы, и медленно погружался кормой в воду. "Принц Генрих" и "Швабен" ещё сохраняли ход, медленно, насколько позволяли повреждения подходили к спасительному берегу. "Принц Генрих" понемногу уходил вперёд, оставляя своего собрата на расстрел русским. "Швабен" отвечать уже не мог, его кормовая башня была разбита. Начиная от второй дымовой трубы и до разбитой башни, был сплошной пожар. До спасительного входа в бухту оставалось около мили.
Пока линкоры адмирала пытались добить броненосец с крейсером, я с крейсерами второй раз, за сегодняшний день, начали обстрел порта. Сосредоточив огонь двух крейсеров на береговых батареях, и этим отвлекая на себя их внимание, мы давали возможность второй паре практически свободно обстреливать порт и всё то, что там находилось. Через некоторое время стоящие в порту корабли и портовые постройки стали страдать от огня крейсеров. Наблюдались пожары на некоторых судах, кое-кто из них снимался с якоря и отходил вглубь бухты. Видя это, противник перенёс огонь на "Олега" с "Богатырем", вынуждая их отойти. Тогда мы пошли на сближение, чтобы в драке могли поучаствовать и 152-мм орудия. Не успели мы выпустить по берегу два десятка крупнокалиберных снарядов, как поступил сигнал с флагмана на отход. И в этот момент, как только крейсер начал выполнять поворот, нам в носовую оконечность влепили такую здоровенную "дуру", что корабль тряхнуло от носа до кормы, и от киля до клотика.
Надо же такому случиться, ведь уже выходили из боя. И на тебе, получи напоследок, чтобы не радовался. Владиславлев уже отдал команды на борьбу с затоплением в носовом отсеке, и пожаром, что разгорался в носовой части. Дым от пожара окутал боевую рубку, пребывание здесь стало невыносимым, и мы были вынуждены покинуть её, и спуститься на палубу. А из-за близости к пожару артпогреба, его пришлось затопить. Кроме того, разорвавшийся снаряд, нанес своими осколками повреждения корпусу. Образовались течи, но самое плохое было то, что вода захлестывала в пробоину, которую он проделал в полуметре от ватерлинии. Из-за всего этого появился большой дифферент на нос. Крейсер стал плохо слушаться рулей, пришлось сбросить скорость до среднего и плестись домой, образно говоря, с опущенной головой. А так, все участники боя, головы свои держали высоко. Я думаю, мы это заслужили. Ещё бы, в течение двух месяцев одержать вторую победу, и эта — более весомая, чем предыдущая. В этом походе нашими линкорами были потоплены три броненосца, "Эльзас", "Брауншвейг", и "Церинген" и серьёзно поврежден броненосец "Швабен"
(Про него можно сказать, что и он тоже был уничтожен, так как немцы не пытались его восстанавливать, а сняли с него орудия для береговых батарей).
Сейчас он стоит приткнувший носом к песчаной косе, на корабле бушуют пожары. Из-за близости берега, часть команды, не занятая тушением пожаров, покидает горящий корабль. Кто вплавь, если хороший пловец, кто на подручных средствах, так как почти все шлюпки и катера уничтожены взрывами и огнём, добираются до спасательного берега. Было много погибших и раненых среди членов экипажа. На этом броненосце погиб и младший флагман четвёртой эскадры контр-адмирал Альбертс. Был повреждён бронепалубный крейсер "Тетис" и броненосный крейсер "Принц Генрих". Хотя они и скрылись в гавани, но долгий ремонт им обеспечен.
(После восстановительного ремонта они больше не входили в боевой состав флота, а были переведены в учебные корабли).
Кроме того, повреждения получили и остальные корабли противника, и в этом поучаствовали все корабли отряда. Почему же линкоры сразу не добили броненосец? Да просто боекомплект был почти расстрелян. Оставалось только по паре десятков снарядов на ствол, и то почти половина из них во вторых башнях. И вот теперь, из-за "Адмирала Макарова", эскадра плелась домой на десяти узлах.
VI
Борт линкора "Петропавловск" 18.50-20.20
Как только мы разделались со вторым броненосцем, то не стали задерживаться на спасение остатков его экипажа, а взяли курс на соединение с отрядом Плена, который уводил в море, у себя на хвосте целую эскадру кораблей противника. Нам надо было спешить, хотя мы знали, что у преследователей скорость на пару узлов меньше и германским броненосцам отряд Плена не догнать. Но там были эсминцы и крейсер, которые могли это сделать, и эсминцы вполне могут попытаться выйти в торпедную атаку на наши крейсера. А вдруг им повезет, и они торпедируют один из крейсеров, и он потеряет ход, тогда его могут догнать броненосцы и добить. Вот тут мы и должны помочь Плену, но будем надеяться, что всё обойдется. Прошло минут сорок, как линкоры шли почти на пределе турбин, крейсера понемногу начали отставать, не выдерживая такой гонки, с нами держался только "Новик" — как всегда шел впереди.
-Ваше Превосходительство! Радиограмма от капитана первого ранга Плена. — "Корабли противника поворачивают на обратный путь, веду преследование".
В голове пронеслось: "Значит, получили сообщение, что русские линкоры потопили между Мемелем и Пиллау два броненосца, и всем надлежит прятаться в ближайших портах".
— Курс в точку в семи милях севернее Мемеля. Владимир Константинович, выжать все, что можно из турбин.
И опять подумал: "А я в своём времени прочитал в журнале на военно-морскую тематику о гонке линкоров. Её устроили красные военморы на Балтике, во второй половине двадцатых. Так там один из линкоров на некоторое время превысил скорость в двадцать пять узлов. А мы попытаемся достичь двадцать четыре и более, ведь "Полтава" на испытаниях превысила эту скорость".
— Передать на крейсера, идти самостоятельно и, по возможности, сильно не отставать.
Когда получили вторую радиограмму от Плена, то выходило, что в этот момент немецкие корабли были в двадцати пяти милях от Мемеля, а мы в это время в тридцати шести милях.
Мы спешили отрезать от порта немцев, но понимали, что у нас времени в обрез, можно не успеть. Возможно, подойдем одновременно и сможем лишь пострелять немцам в хвост, когда они будут входить в порт. Мы продолжали гонку. Пилкин уже начал жаловаться, что машинная команда устала.
— Послать всех свободных людей, помочь кочегарам, — приказал я ему, — и доведите до всех, что это нужно для дела, пообещайте по лишней чарке в течение трех дней. Пусть продержатся ещё минут сорок и не сбрасывают скорость.
Машинная команда и добровольно-принудительные помощники не подвели, не подвела и техника. Скорость в течение последних полутора часов колебалась от двадцати трех до двадцати четырех узлов, наши крейсера шли с отставанием порядка пяти миль. И вот, наконец, сигнальщики заметили на горизонте дымы, которые двумя группами двигались в сторону Мемеля, пересекая наш курс. Мы шли почти перпендикулярно к тем кораблям.
— Неужели мы не успеваем, немцы проскочат в порт раньше? А нельзя срезать угол и ещё немного довернуть к Мемелю?
— Ваше Превосходительство, мы и так почти вдоль кромки минного поля идем, можем в любой момент нарваться на мину, если оно неправильно определено.
— Сколько до немцев?
— Сто тридцать кабельтовых. Ещё далеко, не достать. Надо подождать минут десять.
Это хорошо, что мы идем не вдогон, тогда бы точно не успели, — высказался Пилкин.
Линкоры шли на сближение. Первый пристрелочный залп почти по носу. Воздействие пороховых газов на носовую часть корабля было колоссальным, кроме того, у нас носовая часть повреждена после двух попаданий в предыдущем бою, не хватало ещё самим себе повреждения нанести. Но стрелять приходилось именно по курсу, и тут ничего не поделаешь. Первый залп — недолет, но какой, с такого расстояния точно не определишь. Второй также лёг с недолетом, значит, мы ещё слишком далеко. Это подтвердила радиограмма от Плена — недолет составил с полмили. Мы решили ещё пару минут подождать.
— Сигнал на "Полтаву", выйти на левый траверз.
Линейные корабли молчали минуты три-четыре, продолжая сближаться. Нам отсюда было видно, что крейсера Плена начали обстреливать концевые корабли противника.
— Владимир Александрович, не пора ли нам пострелять, пока (чуть не обмолвился фрицы) немецкие корабли не скрылись?
Линкор содрогнулся от залпа носовой башни, мне даже показалось, что он притормозил из-за чудовищной отдачи. Наши снаряды начали доставать противника, это стало понятно, потому что крейсера Плена прекратили обстрел, чтобы не сбивать нам прицел. Мы понемногу приводили противника на левый траверз, чтобы ввести в действие всю артиллерию. Ага, немцы открыли ответный огонь. Четыре водяных столба взметнулись не менее чем в полутора милях от нас. Далековато для их орудий. Следующий залп противника, и уже восемь водяных столбов поднялось в миле от нас. После этого противник на некоторое время прекратил огонь.
— Ваше Превосходительство, эсминцы противника, похоже, готовятся к торпедной атаке, — заволновался Владимир Константинович.
Было видно, как четыре эсминца выдвинулись из-за строя броненосцев и двинулись в нашу сторону, но они были пока очень далеко. Командир линкора Владимир Константинович тут же отдал распоряжение об отражении торпедной атаки. Но как оказалось, эсминцы не пошли в атаку, а отойдя на несколько кабельтов от своих броненосцев, и повернув на параллельный курс, начали ставить дымовую завесу, прикрывая свои корабли от нашего огня. Нам на некоторое время пришлось прекратить огонь из-за того что цель скрылась от нас за сплошной стеной дыма. Но тут нам на помощь пришел Плен, заставив эсминцы прекратить постановку дымовой завесы довольно точным огнём.
Линкоры продолжали сближаться с противником, и как только дымовая завеса поредела, а корабли противника стали видны, мы снова возобновили огонь. После нашего третьего залпа крейсер и эсминцы, что держались рядом с броненосцами, бросили их и поспешили к Мемелю, чтобы скорее спрятаться за береговыми батареями. Концевой корабль, вначале принятый нами за броненосец, и оказавшийся броненосным крейсером, начал обгонять своих, более тяжёлых коллег, после чего встал во главе колонны. Нам пока не удавалось поразить корабли противника, накрытия были, а вот прямые попадания нет. Противник также нам отвечал неточной стрельбой, хотя его снаряды доставали до нас.
— Ваше Превосходительство, через десять минут нам придётся отворачивать с курса, — предупредил флагманский штурман, впереди минное поле.
— Предупреди Владимира Константиновича и начинай отсчет, чтобы не вылететь на мины. Пока идем на сближение, огонь не прекращаем.
Наконец, средний корабль колонны получил от нас прямое попадание, скорость не потерял, но на нем разгорался пожар. Следующим залпом "Полтава" добилась попаданий сразу тремя или четырьмя снарядами в идущий концевым "Церинген". Тот сразу потерял ход и выкатился из строя. Броненосец окутался дымом от начавшихся на нем пожаров. Даже с такого расстояния был заметен его крен на правый борт. Всё, этот не жилец, и уйти мы ему не дадим. После этого, ответный огонь с броненосцев противника заметно ослаб, но тут открыли огонь береговые батареи, помогая своим броненосцам ускользнуть от нас. Линкоры начали поворот влево, выходя в хвост противнику, так как дальше, этим курсом, мы не могли следовать, можно было наскочить на минное поле. Нам ещё раз повезло попасть в "Швабен" и, как оказалось, один из наших перелётов угодил ещё и в крейсер. "Полтава" в это же время добивала "Церинген", который отставал уже на целую милю от впереди идущих. Мы не могли подойти ближе к берегу и, тем более, войти в узкий фарватер, где всё пристрелено орудиями береговых батарей. Поэтому пришлось изменить курс на северо-восток, и двигаться вдоль кромки минного поля, что прикрывало порт. "Петропавловск", уменьшив ход до малого, сосредоточил огонь на "Швабене" пытаясь потопить его на подходе к порту. Это нам так и не удалось сделать, хотя ещё пару раз добились попаданий, но горящий броненосец сумел выброситься на мель около входа в порт. "Полтава" расправилась с "Церингеном", он затонул примерно в трёх милях прямо на фарватере. После потопления броненосца, "Полтава" перенесла огонь на крейсер, который в это время с заметным креном и пожаром в спардеке проходил между материком и песчаной косой. Плен со своими крейсерами обстреливал береговые батареи, стараясь их подавить, и дать возможность паре крейсеров Вердеревского обстрелять порт и суда, находящиеся в бухте.
