Erratum (Ошибка) - 2. Все главы.

— Приветствую Вас, госпожа, — поклонился он и вновь выпрямился во весь свой немаленький рост. Лили улыбнулась его уверенной осанке и чувству собственного достоинства.

— И Вас приветствую, мой господин, — в тон ему ответила Лили.

— Вы единственная, кто путешествует вопреки всеобщему потоку, — вежливо заметил он.

— Вопреки? — переспросила Лили.

— Не вверх, а вниз.

— Но разве не то же делаете и Вы? — Лили склонила голову, рассматривая забытые черты.

— Но я знаю, куда иду. Вас же позвольте предостеречь от этого пути. — Он был предупредителен, но настойчив. От жары, царящей в слое, пряди на его висках взмокли.

— Почему же?

— Потому что внизу Вас не ждет ничего хорошего.

— Зачем же Вы туда стремитесь? — спросила Лили.

— Я знаком с хозяином этих мест, — уклончиво ответил Марк, — и хотел бы кое о чем с ним переговорить.

Воздух толчком покинул легкие Лили, словно ее ударили под дых. И певучая манера речи исчезла, как и не бывало.

— Хозяина больше нет. Поэтому все и рушится. Идите наверх, Марк, за всеми.

— Мы знакомы? — Марк с интересом посмотрел на Лили.

— Быть может, да, а может, нет. — Уклончиво ответила Лили. — Я слышала о Вас.

— Позвольте, — мягко, но настойчиво возразил Марк. — Но Вы сказали, что хозяина больше нет. Но, насколько мне известно, это невозможно.

— Возможно, и случилось, — взгляд Лили был устремлен в темный провал, словно именно в нем кануло в вечность бренное тело Ника.

— Значит, и для него существует свой срок. Значит, и у вечности есть границы.

— Вы знаете, как спуститься? — сейчас Лили вряд ли хотелось философствовать, и она позволила себе не очень вежливо перебить Марка.

— Да, конечно, — кивнул он, и достал скобы и веревки, оставшиеся от его армии. Несколько ударов тупой стороной топора закрепили скобы в земле, веревки, пущенные сразу от двух скоб, сплелись вместе и хлестнули хвостами по стенам дыры. — Используйте узлы, как ступени, — подсказал Марк и с сомнением взглянул на хрупкое сложение девушки. — Мне стоит отправиться вместе с Вами, хотя бы потому, что одна Вы не дойдете.

— Спасибо, Марк, но я справлюсь, — отозвалась Лили, обмотав руки лентами из ткани и схватившись за веревки. Она не собиралась вешать на себя новую обузу, едва отвязавшись от предыдущей.

— Может, тогда, Вы все же могли бы уделить мне несколько минут? Мне хотелось бы понять, что происходит, — удержал ее Марк.

— Идите наверх, — мягко попросила Лили, — я уверена, там вы найдете объяснение скорее, чем здесь.

— Но я никого не знаю среди живых, — почти с отчаянием заметил он.

— Вы понимаете, что мертвы? — поразилась Лили. Ведь сколько раз она видела Марка вовсе не осознающим происходящее.

— Конечно, понимаю, — ответил он. — И то, что мы освободились, не означает, что живы. Я хотел поговорить об этом с Ником. Может, это его новая шутка или забава — я бы не удивился, если бы так и оказалось. Но если его век прошел, как говорите Вы, это означает начало конца этого мира. И, как ни странно, — Марк взглянул в туманное небо, висящее над слоем, — мне его будет не хватать.

— Почему? — удивилась Лили, — что вы помните о нем?

— Войну, вечную войну, сменяющиеся декорации которой не меняли самой сути, — грустно улыбнулся философ, — но даже в этой войне был особый смысл, смысл в бессмысленности. Он показал мне ее глупость и иллюзорность, глупость моих постулатов, за которые я так держался, потому что нет ничего определенного здесь — все лишь сон, и в то же время все — явь. Зависит лишь от того, как ты это назовешь.

— Вы помните беседы с ним? — голос Лили дрогнул.

— Все до единой, — кивнул Марк. — И помню, как был наивен и заносчив в самом начале, в первые наши встречи. Мне будет не хватать наших бесед. Я никогда еще не встречал такого достойного оппонента. Более того, я почел бы за честь назвать его учителем. Величайший из философов, вот кем он был в этом забытом богом месте.

— Мне пора, — Лили отвернулась от Марка, чтобы он не прочел ни одной ее эмоции по побледневшему лицу.

— Что ж, удачи Вам и разрешите откланяться. Меня же ждет дорога в неизвестность, — Марк склонился в поклоне, а затем убедился, что Лили благополучно спрыгнула на дно следующего слоя и лишь тогда удалился.

Лили еще какое-то время глядела снизу на то место, где недавно виднелась голова Марка, и думала о хитросплетении судеб и о том, что, по крайней мере, Марку в этой жизни больше повезло, чем в предыдущей. Но мысль о том, что дом будет разрушен, и она никогда не сможет коснуться стола, за которым сидел Ник, или побыть в кабинете, наполненном его вещами, книгами, воспоминаниями, была слишком невыносимой. И эта самая мысль гнала ее глубже и глубже в странные неузнаваемые слои. Там, на самом дне, она сможет выйти и отправиться в дом. Если ей повезет, она найдет Грерию, если нет — увидит в последний раз то, что ей дорого.

47

Небирос внимательно изучал Грерию, настороженно приподняв усы. Из чего ведьма могла понять, что он не испытывал особого доверия к их племени.

— Зачем ты здесь? — наконец, спросил он, и его удивительные глаза сменили оттенок со стального на желтый.

— Я обещала кое-что передать тебе, — отозвалась она.

— Надеюсь, не от врагов, иначе, Грерия, я не посмотрю на то, что сейчас ты у трона.

— Давай оставим политические дрязги, я здесь вовсе не для этого, — Грерия устало тряхнула головой, и золотые пряди рассыпались по плечам. — Самаэль не на шутку взъелся на Лили, обвиняя ее во всех тяжких, и я вынуждена была отправить ее на поверхность.

— Что ж, разумное решение, — кивнул Небирос, — Самаэль скор на расправу.

— Неужели тебе плевать? — Грерия подняла голову и посмотрела в упор на демона. — Тогда я, честно, не знаю, зачем пришла и зачем распинаюсь, — ведьма с силой пнула лежавший рядом камень, и тот с грохотом откатился в сторону. — Извини, что отняла время. — Она развернулась, готовая покинуть дурацкую пещеру, в которой они встретились с Небиросом. Что находили здесь отпрыски Абы, Грерия не могла понять. Почему променяли дом с его покоями, залами, извивающимися коридорами на этот мрачный мир с голыми стенами и эхом? Допустим, она слишком мало знала о демонах судьбы, и потому не могла рассудить, в каких условиях им было бы комфортно: возможно, они как кроты обожали свой колодец с его пещерами. Но что здесь понадобилось тому же Небиросу — определенно не понимала. Хотя, наличие хоть каких-то человеческих помещений ее удивило. В одном из таких залов они и встретились.

— Постой, — смертоносная лапа аккуратно коснулась ее плеча, и Грерия не смогла подавить дрожь. Он наводил ужас и одновременно был прекрасен в своей мощи, это странное разумное насекомое.

— Мне не плевать. Ей, правда, угрожала опасность?

— Думаю, да. Он мог убить ее. Надеюсь, сейчас у нее все в порядке.

— Куда ты отослала ее? — казалось, каждое слово дается ему с трудом, и Грерия почти не верила своим глазам — неужели эта машина убийства могла что-то чувствовать?

— На поверхность, я уже говорила, — растеряно пробормотала Грерия, наблюдая за игрой цвета в его глазах. Теперь их затапливали розовые оттенки.

— Куда именно? — его взгляд пригвоздил ведьму к стене пещеры, и от этого она ощутила себя совсем неловко.

— Через окно в ее комнате, в город, в который она хотела.

— Это хорошо, — демон как-то резко отвернулся и отошел от ведьмы, оставив ее в покое.

— Она просила сказать тебе, что любит тебя, — сумела, наконец, произнести Грерия.

Небирос повернул к ней голову, всмотрелся в ее лицо, кивнул и тяжело опустился на каменные ступени.

— Я тоже, — сказал он так тихо, что Грерия едва расслышала.

— Хочешь отправиться к ней? — неожиданно для самой себя предложила Грерия. Она вдруг ощутила нечто вроде сочувствия к грозному воину, обычно внушавшему всем один лишь страх.

— Я не могу, — глухо произнес он, — посмотри на меня.

— Я вижу, — усмехнулась Грерия и вспомнила те времена, когда была безобразной каргой. За тот период она выучила не одно заклинание, меняющее внешнюю форму, и не два, а, пожалуй, все, которые существовали в природе. — Я могу изменить твой внешний вид.

— Можешь? — с сомнением переспросил он. — Тогда позволь узнать, что же ты так медлила, разгуливая в образе старухи? Или я чего-то не понимаю и тебе нравилось?

— Нет, но с Его проклятием были проблемы. А ты у нас вроде как никем не проклят. — Грерия холодно посмотрела на Небироса.

— Давай, — верхняя пара его лап взлетела в воздух и опустилась, будто бы сдаваясь, — в конце концов, что я теряю. Только не преврати меня в какую-нибудь еще большую мерзость, — оскалился он.

— Ты считаешь себя мерзким? — удивилась Грерия и спокойно посмотрела на демона.

— А ты — нет? — вздохнул он.

— Нет, — честно ответила Грерия, продолжая его изучать. И чем больше она смотрела, тем больше он ей нравился. Небирос был единственным в своем роде, он и брат — два почти мифических существа из глубин ада. Скорость его реакции, смертоносное оружие, которым были оснащены его лапы, были настолько совершенными, что он не нуждался в металле.

— Вы, ведьмы, всегда отличались странными вкусами, — дернулся он. — Ладно, просто делай свое дело.

Грерия обошла его со стороны, осматривая и прикидывая, что именно необходимо изменить, чтобы он стал похожим на человека. Потом отмахнулась от назойливой мысли, а не проще ли его уменьшить — тогда он мог сойти за насекомое.

Понятно, что речь не шла об истинном превращении, а только о маскировке, но даже так задача оказалась весьма трудной. То ли дело было замаскировать крылья на спине падшего. Впрочем, Самаэль с этим неплохо справлялся и самостоятельно. А здесь у Грерии были и крылья, и когти, и лапы, и, наконец, покрытое шерстью тело и голова с фасеточными глазами.

— Ну что, сдаешься? — спросил ее Небирос, оборачиваясь.

— Помолчи, — попросила его Грерия, продолжая размышлять. — Может, сделать тебя птицей?

— Хоть змеей, — отозвался он, — только быстрее.

— Не надо меня торопить, — отрезала Грерия, гневно взглянув на демона. — Змеей... а если она не любит змей?

— Тогда тем, кто их убивает, — невозмутимо ответил он.

— Да, конечно, — вздохнула Грерия, вновь сосредотачиваясь.

Сплетая одно заклинание с другим и обходя вокруг Небироса, Грерия лепила из него человека. Но чем дальше продвигался процесс, тем больше она понимала, что этот человек как две капли воды походит на Самаэля — слишком уж она любила каждую его деталь, впитала каждый штрих. И даже крылья на спине превратились в замысловатую татуировку, как у падшего.

— Мне кажется, или я и правда очень напоминаю Самаэля? — произнес Небирос, глядясь в кусок слюды.

— Не мешай, я еще не закончила, — огрызнулась Грерия, но сама видела, что никакие детали уже не отменят их тотального сходства.

— На самом деле, я бы не возражал, — ответил демон, — если бы он не намеревался причинить Лили вред. А так она меня на пушечный выстрел к себе не подпустит.

— Не своди меня с ума, — Грерия, наконец, покончила с заклинанием. — Больше я уже точно ничего не могу сделать. Если ты ее не будешь пугать, думаю, она не станет сразу же убегать.

— А следовало бы, — он покачал своей человеческой головой, и Грерия едва не ахнула, настолько даже этот жест был похож на падшего.

— Будь аккуратен, не попадись никому в аду, — бросила ведьма, намереваясь скрыться, но Небирос снова опустил свою лапу ей на плечо.

— Спасибо, — произнес он, и это слово как-то странно прозвучало в его устах. Единственное, чем он сейчас отличался от Самаэля, был голос — низкий, на таких частотах, что часть из них оставалась недоступной человеческому слуху Грерии.

— Не за что, — отозвалась она и едва не коснулась на прощанье его щеки, как поступала, когда они расставались с Самаэлем, но в последний момент одернула себя и лишь вежливо склонила голову.

Колодец изменился с тех пор, как она здесь была в последний раз. Демоны судьбы больше не кружили над ним, и их изумрудные глаза не светились в темноте. Они то ли попрятались, то ли спали. Сферы в колодце, как и всегда, мирно пульсировали в толще стен, но время от времени то в одной стороне колодца, то в другой, появлялась резкая вспышка, и очередная сфера исчезала без следа, растворившись в пространстве. Это означало, что еще одна душа была вольна идти туда, куда ей вздумается. Когда же Грерия заглянула в одну из боковых галерей, та просто полыхала от бесконечных вспышек. Из чего ведьма сделала вывод, что в стенах основного колодца содержались самые старые и безнадежные сферы.

Похоже, их мир на всех парах катился ко всем чертям, а если точнее, то вовсе не к ним, а в полную неизвестность. И, увы, Грерия не знала ни одного заклинания, способного остановить этот процесс.

48

Пятый слой был безлюден, как и все предыдущие. Лили поначалу часто озиралась, вздрагивая от каждого шороха по песку, ожидая увидеть страшных чудовищ, навсегда впечатавшихся в ее память, но все было спокойно. Никакой крови, никаких следов гнусных тварей — ничего из того, что ее так пугало раньше. Но даже сама тишина этого слоя несла в себе зловещий оттенок беды. Лили продолжала время от времени замирать на месте и напряженно вслушиваться в окружающую тишину. Когда далекий грохот сотряс землю, она даже успела пожалеть, что избавилась от своего светлого спутника, ведь какой бы он ни был для нее обузой, но обеспечивал надежную защиту, пока они путешествовали по адским землям. Возможно, правда, лишь возможно, он смог бы противостоять самому Самаэлю. Но Лили тут же усмехнулась нелепости своих мыслей и зашагала дальше. Пора было избавляться от фантазий и беспричинных страхов. Да, эта земля въелась в ее память кровожадным червем, которыми кишел некогда пятый слой, но все менялось, и ей пора было принимать реальность такой, какой она была. Реальность без него...

Странный шуршащий звук привлек ее внимание и, обернувшись, Лили обругала себя последними словами вместе со своими раздумьями, потому что позади нее, уже совсем близко оказался плотоядный червь. Его пасть была разинута в предвкушении, ощетинившаяся сотнями зубов-иголок. Ядовитая слюна стекала по краям. Лили сковал ужас, но она понимала, что его необходимо преодолеть и бежать, потому что именно ужас был главным оружием твари и, как результат — вынужденная медлительность ее жертв. Тварь же, похоже, стала еще проворней, чем раньше, несмотря на свою внешнюю аморфность. Видимо, отсутствие пищи, заставило ее пересмотреть тактику. Несколько поступательных движений, и опасная гадина приблизилась к Лили почти вплотную, в то время, как ей удалось сделать лишь пару шагов, с трудом отрывая ноги от земли. Они не хотели слушаться, как в плохом сне: когда понимаешь, что надо бежать и не можешь пошевелиться, а ватные конечности с трудом совершают ничтожные движения. Еще ужасно хотелось заорать, но Лили осознавала полную бессмысленность этой затеи — она лишь потеряет время: никто не придет на помощь, слой пуст. А если даже и остался в нем какой-то безумец, это лишь означало, что он еще не заслужил освобождения, а такой вряд ли пришел бы кому-то на помощь.