Местный виконт был явно не де Бражелон: невысокого роста, тонок ручками и ножками, округл пузиком и, сцука, накосметичен так, что портовая шлюха бы постеснялась. Сантиметр штукатурки, не меньше! Как бы ему реставрационные работы на морде не производили, пока я ожидал, с ехидством откомментировал я. Впрочем, к гендерной ориентации это не имело отношения — относительно недавняя мода, затронувшая не только аристократие всяческое, но и буржуа, и прочих.
В общем, невзирая на кукольную морду лица, тип был как тип, аристократ и все такое. И вот, значит, этот типа как тип, начал заламывать руки и затараторил:
— О, белла бамбино! — выдал ентот тип, — Мальчик, ты будешь драться с этим ужасным доскадоном? Какой кошмар, какая жуть! Это отвратительное создание повредило ограду моего особняка, сам мастер Мазотти ковал её! А сад, а фонтан, так ужасно! И эти пейзане жалуются, — поморщился он. — Впрочем, мы с вами милый мальчик, люди высшего сорта, нам не надлежит обращать на них внимания. А где ваши товарищи? — наконец, задал этот словоизвергатель хоть один толковый вопрос и даже соизволил замолчать, дав мне ответить.
— Я. Прибыл. Один. — чертовски медленно и раздельно, не издеваясь, а приводя в порядок психику после “пулемета". — Мой ранг А, заказ взят. Нужно заверение и подробности.
— Один? Но это же опасно, твоё личико может пострадать, такой прекрасный грим! — в ужасе заломил руки аристократичный, подхватив бланк и накарябав закорючку. — Флориан, Флориан, неповоротливый тупица! — заверещал он, призвав специально обученного Флориана. — Расскажи бельбамбино об этом ужасном дескадоне, а я пойду, приму лекарство, моё сердце разрываться… — и срулил, что было неплохо.
Специально обученный Флориан обозначил ареал нападений дескадона, примерные сроки и обрисовал картину — пара дюжин коров, пара пейзан пошла на корм ящеру. На резонный вопрос об охране и гвардии меня поставили в известность, что виконт изволит не любить солдафонов.
Ну, и такое бывает, рассудительно думал я, оглядывая бор на плато, из характерно-мутантных, более смахивающих габаритами на секвойю, сосен. В обычном лесу башка доскадона, прямоходящей твари, была бы видна издалека, а тут, очевидно, завелся, подожрал местную живность, ну и принялся за коров и человеков.
Ловить мне его, значит, надо на выходе из леса, потому как в лесу я его хрен найду: деревья сами по себе довольно эфиронасыщенны, ну а бродить по немаленькому плато наудачу — дело безблагодатное. Ну а насчет следов — так он даже тихим шагом движется на скорости километров в пятнадцать, так что глупо.
Хм, и как мне эту тушу воевать? Ну, во-первых, не дать взять разгон — эта туша атакует как травоядные, лупя башкой, снабженной платформой-тараном. В идеале, ловчая яма, но он здоровый как сволочь… В общем, решил я, в первую очередь надо тварюге повредить задние лапы: так и лишу возможности нападать, да и убежать.
Наморозил тройку ледяных пушек на поворотных лафетах, расположился на холмике и стал ждать. К счастью, доскадон был зверюгой дневной, так что жрать он припрется (а припереться он должен, раз уж нашел место, где пожрать) до темноты.
До темноты тварюга и появилась — серая, похожая телом на тираннозавра, а мордой и ударной платформой — на кашалота. Здоровая, метров под тридцать, прикинул я, не без помощи очков-архива наводя пару пушек на коленные суставы. Третья — на всякий случай, пока оставил про запас. Ну и шмальнул, закономерно попав.
Кстати, тварюга продемонстрировала свой “эфирный класс”: оперенные снаряды с мономолекулярной заточкой должны были нахрен оторвать ей лапы, однако, раздробив суставы, были остановлены сверхвязкой и накачанной эфиром плотью. Тварь заревела, начала биться, а я прикидывал, а вот справлюсь ли я с такой без подготовки?
И выходило, что, наверное, да. Снаряды, покрытые сверхтекучим кристаллом, и ракеты такого же типа. Собственно, с момента встречи с осьминогом ничего более убойного я придумать не смог.
Ну да ладно, а дальше то что? Пушка доскадона не убьет, уже очевидно. Точнее одним выстрелом, но это мне сутки сидеть и долбать по туше, потому как три пушки — это две трети контейнера. Сейчас, конечно, эфир восстановился, но все равно, долго и нерационально. Башку надо оттяпать, прикинул я, послав лезвие сначала мономолекулярного, а потом со сверхтекучим покрытием льда. И все мои потуги увенчались ревом твари, довольно глубокими, но даже не летальными ранами — плотность эфира деструктурировала мои чары.
Ну, значит пилить, решил мудрый я, да и создал цепную пилу. Были мысли поизвращаться с режущей лентой или диском, но забил — не те размеры и бессмысленное эстетство.
Ну и с полчаса пилувал башку доскадону под его вопли, а еще сорок минут уже у мертвого. Силен, черт неприличный, оценил я — одну цепь он деструктурировал еще при жизни, пришлось допиливать второй. Но, справился, даже эфира в контейнере осталось с четверть объема.
А вообще — пиздец, думал я, обходя лютую башку почти шестиметрового диаметра. А ведь Эс-ки таких одним пинком валят, ну, десятком, но без извращений всяких. Ладно, будет и на моей улице Эс-ранг, а то и богоизбранность, посулил я, крепя на башку “лакриму-без-веса”.
Я, помнится, еще в мультике офигел, видя, как Эльза тягает рог раза в четыре больше неё. Хрен с ней, с силой — тут вопрос массы, так как она носила — нереально и невозможно, неустойчиво и из-за размеров не скомпенсируешь. Однако, оказалось, что маги гравитации и писменаний создают любопытный артефакт, как раз “лакрима без веса”. Не совсем лакрима, скорее конвертирующий силу мага артефакт, потому как с именно лакримами были совершенно иные, также непростые, но многоразовые артефакты для простых людей. А так, за счет моей магии, конвертируемой пусть с потерями, но сносно, башка для меня будет весить десяток кило, да и вопросы инерции и парусности меня трогать не будут.
Ну и дотянул я башку до заказчика, разместив оную неподалеку от входа в особняк. Виконт на башку в окно попялился, на мою окровавленную персону поморщился (ну а как иначе, тварь реально огромная и кровоточила, как понятно, от души), да и передал расчет наличными через Флориана. Против чего я категорически был против.
— Мне нужен закрытый заказ! — потрясал я бланком заказа. — Не вами, а заказчиком или официальным представителем. В противном случае заказ не закрыт, а деньги не заработаны, взяты в долг, украдены, да как угодно.
— Виконт не желает видеть вас, в столь непотребном виде, — озвучил мне мужик.
— Так предоставьте ванную, а еще лучше — пусть закроет глаза и закроет заказ, — резонно ответил я.
Ванную мне зажали, но через час аристократишка спустился, с мордой брезгливой и противной даже через штукатурку. Расписался в бланке и вдруг, без всяких “бамбинов” резко спросил:
— Где ваши партнеры?
— Напоминаю, — ядовито ответил я, — я вам часа четыре назад сказал, что работаю один, — на что виконт состроил морду столь скептичную, что аж штукатурка потрескалась. — Не верите — ваше дело, мне, простите, сударь, — куртуазно начал я, — насрать на вашу веру. Заказ выполнен, оплата получена. Всего наилучшего, — пожелал я тоном “чтоб вы издохли”.
Ну, рассчитался — и ладно, думал я по дороге. Уже смеркалось, так что заехал я в небольшой городишко, по сути, деревню, только что с ратушей. Снял комнату, поел-поспал. Вообще, мог все сделать сам. Да и доехать, но как книги, так и старшие товарищи советовали время от времени “жить простой жизнью, пока не подрастешь”. Что, в целом, имело основания, и в поездках я зачастую проживал в гостиницах и ел не что под руку заморозится.
С утра пробежал по рынку и паре лавок, ну и в очередной раз поразился климатическим извращениям Земного края — Магнолия, в трех сотнях километров, засыпана снегом. Аристократичное пристанище — уже в “поздней осени”. А тут продают свежие фрукты, хотя, возможно, выращенные не без магии — все же, воздух сейчас градусов пятнадцать. Ну и закупил побольше, как на гостинцы, так и для кафе.
А на выезде из города меня ждал сюрприз, который мог бы испортить мне настроение, но просто разозлил. То есть, сначала, все было странно, но ровно: пятерка рунных рыцарей с офицером из гвардии совета шеренгой встали на дороге. Ну, всяко бывает, может Акнологию ловят, подумал я, притормозил трайк и вежливо попросил:
— С дороги, человеки!
— Метку гильдии! — потребовал офицер.
Вообще, ничего запредельного, метка гильдии — это не только документ, но и герб; в общем, простой человек может потребовать её показать, ну и если ты от него что-то хочешь, будь любезен — покажи.
Так что, хочет, пусть любуется, решил я, оттянув воротник.
— Нам сообщили, что вы занимаетесь заказами, — начал нести дичь офицеришка, — не соответствующие вашему рангу.
— Да вы что?! — аж схватился я за щеки. — А вы мой ранг-то знаете? — ядовито продолжил я. — Или “сообщивший”? А, может быть, совет стал вдруг полномочен во внутренних делах гильдии? О, расскажите, очень интересно! — оскалился я.
— Проваливай, щенок! — наконец изволил понять, что не будет ему поживы, офицеришка.
— И вам побыстрее и помучительнее сдохнуть, — искренне пожелал я, разгоняя трайк.
Вот же упырь этот виконт, наврал, очевидно связной лакримой, шавкам совета. Ну а они, в лучших традициях: даже в их, напридуманых самим советом указах, вообще нет ни звука о “рангах гильдейцев”. Гильдия принимает заказ, ответственность за исполнение. Кого она пошлет — хоть Мастера, хоть официантку — дело гильдии. Совет тут вообще ни при чем, не говоря о его шавках. Однако, очевидно, виконтыш стуканул, а доблестные рыцари возжелали срубить легких денежек. То, что внутригильдийская политика к соотношению рангзаказ сурова — общеизвестно, соответственно, решили напугать карапуза с деньгами.
Ну да ладно, заказ как заказ, шавки как шавки. Правда, по прибытии, Мастер изволил гневаться за взятый на группу заказ. Впрочем, покаянный рассказ, что не корысти ради, а токмо во спасение от бабских разборок, ограничил его гнев обзыванием “шпаньё!”
Ну и стал я ждать седьмого месяца и седьмого числа. Эльза с Мирой все так же цапались, правда все более в “фоновом режиме”. Более того, обнаружив, что попытки включить в их разборки невиновных и непричастных оборачиваются хроническим трудоголизмом (хвостатая ребятня, ну за исключением пофигистов типа Леви, просекла моё “заказное дезертирство” и стала спасаться на работе), стали ограничиваться друг другом. Впрочем, мириться с существованием друг друга девчонки не желали, диспут на тему “сама дура” был каждодневным украшением досуга фей.
Правда, их противостояние вылилось в конкуренцию как магов — не в смысле разрушений и срывания гильдии с лица земли, а в смысле тренировок и развития. Притом Мира была на грани ранга А по источнику — очевидно следствие её постоянного морфизма — а отсутствие знаний восполняла ударными тренировками и библиотекой.
Почувствовавшая “ранговое” дыхание “этой” на затылке, Эльза сократила количество заказов и так же приналегла на спарринги и тренировки. Любуясь на это, я понял, как в каноне две пятнадцатилетние девчонки доросли до Эс-ранга, при учете отсутствия толковой практики до гильдии. Они, мысленно хрюкал я, не могли уступить “этой”.
Правда, меня несколько напрягал момент, что в качестве спарринг-партнера эти фурии выбрали меня. То есть, учитывая близость по возрасту и А-ранг, все более чем понятно. Лаксус постоянно на заказах (не так, как Иван, но две трети года его и не увидишь), А-ранговые маги в возрасте или на заказах, или бухают, со спаррингом сложно.
Гилдартс пару раз “поспарринговал” с девчонками, и более они к нему не подходили — реально нет смысла, или Клайв стоит, как манекен для битья, причем, не получая урона, или девчонки в долю секунды вылетают — из сознания и круга. Несопоставимые силы, а упертости и ударопрочности чернобыльского у них нет.
В общем, фраза “Грей, давай смахнемся!” в их устах звучала часто, причем мне еще и пришлось выдерживать паритет, потому как они начали меряться еще и “смахиванием”. А вообще, выходило занятно и небесполезно. Во-первых, архив разогнал моё восприятие и скорость мышления. Не до “остановки времени на подумать”, но ощутимо, что, учитывая, например, лёдокинез, более чем полезно. Во-вторых, я оказался в положении канонного Грея, ну почти. Мира своей тьмой бодро и весело деструктурировала эфир, Эльза была, за счет доспехов, чертовски прочна, плюс била по уязвимым точкам.
То есть, если не брать “ледострел” и явно летальные варианты мономолекулярных и сверхтекучих лезвий, выходило, что бить мне надо кулаком, максимум — метровым тыкалом, лезвием, мечом. Все что дальше — деструктурировалось либо было бессмысленно.
Ну и в рамках ограниченности моего привычного арсенала стал я думать, ну и в итоге пришел к различным вариантам метастабильного льда. Жидкий кристалл льда, например, градусов в минус сорок-пятьдесят (двадцати, как не готовому Вакабе, девчонкам не хватало), как минимум парализовал противниц судорогой. Деструктурировался (или перенасыщался теплом доспеха), но мог если не заморозить, то застопорить на секунду.
Причем, довольно прикидывал я, температуру можно понизить до минус двухсот, не теряя при этом свойства метастабильности. Впрочем, как понятно, на девочках я не экспериментировал — это был не менее летальный вариант, чем с лезвиями. Ну или гарантированно травматичный, осыпающийся изморозью сантиметр-другой плоти — не самая приятная вещь.
А вот в тестах на манекенах, а потом с той же Эльзой, передав ей специально купленные недорогие клинки, я убедился, что переохлаждённый жидкий лед если и не всегда хорош против плоти, то идеально работает против стали, да и, подозреваю, вообще твердых веществ. Мечи, облитые метастабильным льдом через несколько секунд ломались от не самого сильного удара. Просто трескались на куски.
Эльза тестом впечатлилась, попросив “не поливать этой жутью её доспехи”. Что, в целом, было вполне логично — они не грошовые, а даже кусочек “противоморозного” доспеха начинал на двухстах градусах подозрительно потрескивать.
Но как практика это было неплохо и любопытно — те же маги металла и земли, эфир в стихиях которых призван “упрочнять”, гарантированно уязвимы перед “морозной хрупкостью”, так что в мои ежедневные упражнения вошли и тренировки с жидким льдом.
Из достоинств — он поддавался ледокинезу, что было очень вкусно, а вот недостаток был стандартным — в его случае я не использовал “термоизолирующее покрытие”, соответственно, он грелся. А пересиливать термодинамику, даже в своем льде эфиром, выходило более энергозатратно (ну, ниже сотни градусов точно), нежели создать аналогичный кусок льда с заданной температурой.
