Пожала плечами, понимай, мол, как хочешь.
— У тебя с ним... отношения?
Он... ревнует? Тут я захихикала. Вольфи и отношения? Ничего нет смешнее.
— Конрад, я сейчас от смеха лопну. Этот парень... Понимаешь... Для него девушки отличаются от юношей только тем, что редко интересуются математикой. Я для него, наверное, парень, потому что как раз в ней разбираюсь. Вряд ли он знает, чем мужчины с женщинами наедине занимаются, а просвещать его у меня нет ни малейшего желания.
Реакция Конрада меня обескуражила.
— Отлично. Значит, ведьму требовать не будет. Уже легче.
О ведьмах я заранее подумала и сейчас выложила Конраду то, что пришло в голову.
— Думаю, среди тех, кто захочет приехать сюда на работу, найдется несколько квалифицированных ведьм. Особенно среди целителей, зельеваров и бытовых магов. У преподавателей будет более широкий выбор. Но сейчас рано об этом говорить.
Чай я допила и с грустью констатировала, что обольщать меня никто не собирается. Так что же я сижу?
— А теперь я хочу к себе. Вы обещали проводить.
— Да-да. Я сейчас...
Он высунул голову в коридор. Там было тихо.
— Путь свободен. Прошу, Марта.
Я выскочила мимо него, держа в руках туфли. Да, если бы нас кто-то увидел, бесполезно было бы его убеждать, что мы просто разговаривали. Конрад шел за мной по пятам до самой моей двери, но внутрь войти не попытался. Сказал просто:
— Спокойной ночи, Марта.
— Спокойной ночи.
Я скользнула в дверь и опрометью бросилась в спальню. Туфли посеяла где-то по дороге. Как хорошо, что парадные шимасские платья легко снимать и надевать, уже через минуту я лежала под одеялом в ночной рубашке и тихо плакала в подушку.
Почему-то только под одеялом я чувствовала себя защищенной и могла себе позволить расслабиться.
Завтра я встану и вознесу хвалу богам за то, что все случилось так, как оно случилось. Но сейчас мне было себя жалко до слез. Опять одно и то же: для худших я добыча, которую они желают использовать, для лучших — проверенный боевой товарищ, коллега по работе, вызывающий уважение, но которого никому и в голову не придет полюбить.
Все эти песни про мои золотые кудри... Посмотрим, что они запоют, когда пройдет еще декады три-четыре, все это золото потускнеет и приобретет свой природный мышиный цвет. Тогда уже никто, даже этот рыжий восторженный мальчик, не будет рассказывать сказки о моей божественной красоте.
А Конрад... Тьфу на него! Забыть и не вспоминать!
Он добрый, хороший, заботливый, но я ему никаким боком не нужна. Вернее, нужна как друг и соратник. Вот из этого и будем исходить.
Успокоив себя таким образом я наконец заснула.
* * *
Вы никогда не обращали внимание: происшествия ходят косяком. Вот тебе на голову падает столько всего, что не знаешь, куда от него деваться, а вот опять потянулись нудные будни и остается только мечтать, чтобы что-то случилось.
После первого учебного дня происшествия меня забыли. Началась рутина.
Конечно, для преподавателя каждое занятие как ящик с секретом, но к моему удивлению все шло ровно и гладко. Я еще пару раз устроила представление для других групп, но все уже были наслышаны о силе математики и готовы ее изучать.
Один гаденыш с пятого курса общей магии, правда. Вылез и потребовал, чтобы я ему срочно объяснила, как рассчитывать что-то там. Пришлось сделать большие глаза:
— Мне кажется, ты главного не понял. Я не даю готовых рецептов. Математика — это инструмент. Топор я тебе дам, а дрова рубить — твоя задача. Ответ на твой вопрос тебе придется искать самому, когда ты освоишь мой предмет и тот раздел магии, о котором ты спрашиваешь.
После этого никаких сложностей у меня не возникало. Все как обычно: две трети студентов усваивали на среднем уровне, а последняя треть делилась ровно пополам: совсем тупые и очень способные. Но к этому я была готова.
Имея возможность влиять на расписание, я взяла себе две средние пары: вторую и третью. По утрам, когда мои мозги лучше всего соображали, время отводилось на подготовку к занятиям, а послеобеденное время принадлежало делам учебной части.
Верка честно являлась каждый день после пар и трудилась по три часа, приводя бумаги в порядок. Без ее помощи я бы утонула, но она взяла на себя самую нудную часть — делопроизводство, и этим просто меня спасала.
Господин Милчич явился, как и обещал, через день после праздника и привел с собой помощника, в котором легко было опознать его родного сына: такой же кузнечик, только молоденький. Они просидели со мной до темноты, зато мы все обсудили и договорились, как будем действовать.
Школа, как я и подозревала, не только тратила деньги, но и зарабатывала. Зелья и амулеты, заказы из разных сел и деревень, даже практика студентов приносила доход. Это меня порадовало еще и потому, что я теперь свободней могла тратить денежки, не так переживая за каждый гаст. Милчич научил меня, как разносить доходы и расходы по бухгалтерским ведомостям, но сообщил, что делать это будет Милчич-младший, которого он назначает нашим куратором. На мне осталась только функция сбора финансовых документов: счетов, накладных, векселей и платежных поручений.
Еще он просил контролировать расходы ректора, а то ар Арвиль иногда склонен сорить деньгами. Теперь любой подписанный им счет будет оплачиваться только после моей визы.
Я такого за ректором не замечала, но пообещала, что возьму на себя эту функцию. Милчич-младший пообещал, что будет приходить раз в неделю, забирать все бумаги и оплачивать все завизированные счета. Меня это устроило. Читать и подписывать счета мне несложно, а остальная работа такая, которую я легко свалю на Верку.
Мой список на дополнительное финансирование Милчич успел проработать заранее и пообещал, что в течение года все для Школы приобретет. Попросил только выставить приоритеты, тогда он представит план, по которому это будет делаться. Ну что сказать? С профессионалами всегда приятно иметь дело.
В конце декады, когда я уже языком не ворочала, пришли сразу два письма, которых я ждала с нетерпением: от отца и от Вольфи.
Вольфганг писал, что он не знал, соглашаться ему на мое предложение или нет, был весь в нерешительности, несмотря на то, что из университета ему пришлось уйти и работы сейчас у него нет. Но пришел уважаемый Франк Аспен и намекнул, что я буду просить Вольфи о помощи, но чтобы он ни в коем случае не соглашался. Поэтому он готов выехать немедленно, как только получит подтверждение, соответствующие бумаги и средства на проезд, потому как сейчас он на мели.
Итак, он едет!
Собственно, на что я и рассчитывала, написав папе, что хочу пригласить Вольфи трудиться в Шимассе вместе со мной. Он у меня до сих пор не принял полностью то, что я работаю с магами, и хочет всеми правдами и неправдами вернуть меня домой. Еще мама ему в уши об этом зудит, ей стыдно, что дочка, по ее мнению, вынуждена работать, вместо того чтобы, как клуша сидеть дома, печь пироги и рожать детей гипотетическому мужу. А папа до сих пор во всем маму поддерживает. Вот он и попытался усложнить мне жизнь настолько, что я не выдержу и сбегу домой.
Только он плохо знает своего любимого ученика. Такие интриги за моей спиной для Вольфганга — просто как красная тряпка для быка, этот парень всегда на стороне справедливости, а по его понятиям отец со мной поступает нечестно. Он тут же открыто принял мою сторону.
К письму прилагались копии документов Вольфи и я понесла их к ректору: пусть готовит контракт и проездные документы. Все равно делать это он будет не сам, а через дворцовое ведомство.
А на следующий день был выходной, в течение которого я встала с кровати трижды: на завтрак, на обед и на ужин. Все остальное время даже не валялась: спала. Все-таки воз, который я на себя взвалила, для меня немножко великоват.
Вечером проснулась от того, что кто-то тихо разговаривает за стенкой. Надела халат, выползла. За столом сидят все три красавца, пьют чай, которым их угостил Пин, и обсуждают, что со мной делать.
Ой! А я-то вылезла: немытая, нечесаная, спросонок и в халате. Позорище! Мама бы мне этого никогда не простила.
К счастью, мужчины, увидев, как я смутилась, быстренько все допили, поднялись, извинились за вторжение и ушли, так ничего со мной не решив.
А со следующей декады ко мне валом пошли анкеты преподавателей разных дисциплин. Я велела Верке их разбирать. Регистрировать все без исключения, те, что могут быть интересны, давать мне, а на остальные писать стандартные ответы: мол, спасибо за внимание, на сегодня специалист вашего профиля нам не требуется, будем иметь в виду на будущее.
Оказалось, с сортировкой Верка не справилась и кинула мне все анкеты разом. Зато стандартные отписки размножила, туда оставалось только вставить очередное имя.
Не так уж много желающих оказалось, но значительно больше, чем я рассчитывала. Пришлось посидеть, разобрать все анкеты и отбраковать явно не подходящие. Их я скинула Верке, а с остальными пошла к ар Арвилю.
Тот уже и думать забыл про обновление преподавательского состава, но анкеты взял и пообещал изучить. За недолгое время своей работы я выяснила для себя некоторые его особенности, например, способность пообещать и забыть, так что дала срок, намекнув, что анкеты только начали приходить, потом будут еще.
Он задумался и выдал гениальное решение: всех кандидатов надо будет смотреть вживую, а для этого мы с ним должны будем съездить на места. Всего-то в три столицы. Дешевле встанет поездка нас двоих, чем приглашение в Шимассу целого табора.
Но это дело не сегодняшнего дня, новых преподавателей можно будет набрать только со следующего семестра, так что он предлагает послать условно успешным кандидатам письмо об этом и о том, что работу они получат только после собеседования.
Разумно. Надо и для них приготовить стандартную писульку.
Следующий выходной я планировала провести как прошлый — в постели под одеялом. Но рано утром ко мне заявилась Верка и силком вытащила из теплых недр, заставила одеться и сообщила, что мы едем на пикник. Карета ждет.
Ждала не только карета, ждала еще и огромная корзина со всякими вкусностями, которую приготовил мне Пин, из чего я заключила, что он в сговоре с магами. Не может быть! Домовые с ними на ножах! Но как иначе объяснить, что он заранее подготовился к тому, о чем я, его хозяйка, и понятия не имела?
Затею я оценила, когда вышла на крыльцо. Синее небо без единого облачка, тепло, но не жарко, самое время для пикника. Стоящий рядом с крыльцом наш бессменный комендант Зорко заметил:
— Ловите последние теплые денечки. Еще пара декад — и пойдут дожди. А вам, барышня Марта, отдохнуть не мешает. Слишком много вы работаете, так и загнуться недолго.
Это точно, отдохнуть жизненно необходимо.
В этот раз старый Зорко выкатил нам не карету, а целый дилижанс, такая она была огромная. Зато все уселись с удобствами: я с Веркой, три мага-приятеля и Гаспар. Куда же Верочка без него?
В ноги поставили несколько корзин с разными разностями. Кроме еды и выпивки там были одеяла, зонты, посуда, раскладные стулья и множество всякой всячины, без которой горожане не представляют себе выезд на природу.
Карета покатила прочь от столицы, но отъехала лиги четыре, не больше. Я думала, мы едем в лес, но маги остановили экипаж на берегу ручья в огромном яблоневом саду. Как выяснилось, чтобы попасть в лес, надо было пересечь пол-Шимассы, они здесь — большая редкость.
Сад мне понравился ничуть не меньше, чем лес. Мы с Веркой погуляли под деревьями, полакомились яблоками, большая часть из которых уже поспела, затем позавтракали вместе с мужчинами.
А потом я устроилась на одеяле, обняла подушечку, которую мне выдали для сидения, улеглась и заснула.
Проснулась оттого, что Верка трясла меня за плечо:
— Госпожа Марта, вставайте! Мы скоро уезжаем.
Огляделась: время близилось к закату. Выходит, я весь день продрыхла?! Проспала обед и даже, кажется, ужин? Кто-то укрыл меня одеялом, так что я не продрогла, наоборот, отлично выспалась.
— Госпожа Марта, вставайте же! Сейчас ужинать будем. Обед-то вы проспали. Господин ректор хотел вас будить, но господин Конрад не позволил. Но сейчас-то без этого не обойтись. Так что поднимайтесь!
Она снова стала дергать меня за рукав.
— Не суетись, встаю.
Пока я спала, мужчины сдвинули лагерь, чтобы мне не мешать, так что теперь туда пришлось идти. Мое появление было встречено радостными криками.
— Марта, ну наконец-то! Иди сюда, тут тебя твоя порция дожидается, — приветствовал меня Асти.
— Вот тебе горячий грог, выпей сперва, чтобы не простудиться, — это Кон.
А ректор просто протянул шпажку с кусочками поджаренного на углях мяса.
— Ты баранину ешь?
Я пожала плечами и схватила мясо. Ем. Я все ем, было бы съедобное.
Порция, которой меня соблазнял Громмель, состояла из сырых и жареных овощей и кусков сыра, так что соединив все, что мне предлагали, я отлично пообедала и поужинала заодно. Грог был действительно горячий и очень вкусный. От него легкий озноб, который бывает, когда вдруг заснешь среди дня, сразу прошел, сменившись теплом в груди.
Довольная, разомлевшая, я наблюдала, как наша компания готовилась к отъезду. Пока я спала, опустошенные корзины наполнили яблоками, а сейчас все, что осталось от лагеря, ректор с Конрадом засовывали в сумку, которую держал Асти Громмель.
Я засмеялась: сумка была из тех безразмерных, в которые можно хоть полкоролевства убрать, как в сказке. Читала о них я тысячу раз, а вот увидела впервые. Но почему они не сложили в нее все с самого начала?
Спросила и получила ответ Гаспара:
— Тогда бы мы не отдыхали, а все время потратили на то, чтобы все оттуда вынуть. Мы даже солдат ими не снабжаем, скорость теряется. Страшно неудобная штука, если правду сказать. Корзины гораздо лучше. А вот на обратном пути этот вопрос никого не волнует. Вещи для пикника нам понадобятся не раньше будущего выходного.
Он отвечал на мой вопрос, ласково обнимая мою помощницу. Верка склонила голову ему на плечо, ее грубоватое лицо сейчас освещала такая нежная улыбка, что я залюбовалась.
Вместе с радостью за мою верную помощницу в душе вдруг заворочалось недостойное чувство зависти.
Почему? Почему ее любят, а меня нет? Почему даже в такую не слишком привлекательную девицу влюбляются достойные люди, а я так и хожу никому не нужная? Потому что она ведьма, а я нет?
Не знаю, скажу одно: жить с этим тяжело. Только я все равно никому на шею вешаться не буду. И к королю в любовницы тоже не пойду. Мн не нужен любовник, мне нужна любовь.
Чтобы мужчина смотрел на меня как Гаспар на Верку, с восторгом и нежностью, чтобы ему было, как Гаспару, все равно, красивая я или нет. Вернее, чтобы я для него была хороша такая, как есть. Тогда и мне будет безразлично, что он не писаный красавец, богач и знаменитость, я просто буду его любить.
Дома Пин страшно обрадовался здоровой корзине с яблоками, которую Асти занес следом за мной, и пообещал регулярно кормить меня яблочными пирогами.
