Сон майора прервался так резко, что тот не сразу смог сообразить, где он. Тем не менее, это не помешало ему, первым делом, схватится за пистолет и завертеть головой в поисках угрозы.

— Что? Где?! Кто?? — Наконец, совладал он с обстановкой, начав воспринимать окружающее более осмысленно. — Ты кого-то увидела, Мэй?

— Нет, Ян. Дай воды.

— Так у тебя во фляге. На поясе.

— Знаю. Вот ее и дай.

— Ты что, двигаться не можешь? — Догадался Сержинский, поднося флягу с водой к губам девушки.

— Похоже на то. — Попыталась шутить Мэй.

Не разделяющий подобного шапкозакидательского оптимизма майор кинулся осматривать ее рану. Собственные болячки после продолжительного отдыха уже не беспокоили. Наниты полностью заживили все повреждения, и он чувствовал себя на сто десять процентов.

А вот рука девушки выглядела паршиво. В отсутствие микроботов в крови, ее регенерация ни чем не отличалась от обычной, человеческой. Даже пси-способности не могли этого кардинально изменить, лишь добавляя организму жизнестойкости. А главное, проблема была не в плохом заживлении раны или бактериальном заражении. Нет, с этим все было в норме. Но вот перерожденные ткани вокруг поврежденного предплечья и ороговевшая кожа наводили на тревожные мысли.

— Что там? — В нетерпении спросила Мэй у озадаченно пыхтящего Сержинского.

Тот, помня, что имеет дело с каким-никаким, а врачом, приподнял конечность девушки, чтобы она могла осмотреть ранение самостоятельно.

— Таак! Ясно. — Протянула она без лишней истерики после минутного молчания. — Любопытно. Я бы сказала, что твоему Русу неплохо бы поторопится, если я вам нравлюсь в естественном, так сказать, исполнении. Как лидер колонистов Китая, я имею в виду, а не как пластинчатое чудище.

— Ты только не принимай слишком... — Начал майор, но был, по обыкновению, безжалостно прерван.

— Расслабься, Ян. Я в норме. Насколько это возможно, при сложившихся обстоятельствах... Я умею держать себя в руках. Это всего лишь означает, что у меня меньше времени, чем мы думали. Но ты же сам говорил, что уверен в Лемехе, верно?

— Да.

— Ну и чудно. Хотя, учитывая проблему, я думаю, имеет смысл и самим хоть что-то делать для скорейшего спасения. Знаешь, когда оно меня начало пробовать, я несколько перепугалась... И закричала. Ну, не в смысле звука, хотя и это, конечно, тоже, но главное я кричала в пси-диапазоне, понимаешь?

Майор кивнул, понукая продолжить мысль.

— Так вот, мне отвечают! Что-то есть на этой планете! Не слишком далеко. Откуда-то справа относительно носа капсулы приходит отклик. Оно услышало мой зов о помощи и готово таковую предоставить. Возможно еще какой-то механизм бывших местных жителей... — Пояснила Мэй, попытавшись кивком указать направление. — Здесь должны быть проходы и многое могло уцелеть.

— Да. Помощь нам конечно, и впрямь, не помешает. Признаю. Только как мы доберемся туда, если ты не можешь ходить?

— Зато ты можешь, майор. И весьма резво, думаю.

— Я не могу тебя оставить без защиты. Вдруг эта мерзость вернется?

— И что? — Удивилась китаянка. — Одна — две твари не прокусят броню капсулы. Просто запри кабину.

— А если их будет много?

— А что ты тогда сможешь, майор? — Скривилась, Мэй, как от чего-то кислого. — Как я понимаю, второй раз трюк с твоим жутким лазером повторить не выйдет.

Майор сумрачно хмыкнул. В душе он прекрасно понимал правоту Чанг, но признаваться в собственной беспомощности не желал категорически.

Мэй глянула на его насупленную физиономию и поспешила смягчить.

— Ян, не надо вот этого. Ты действительно сделал тогда все, что мог. И не вздумай сейчас считать себя виноватым в том, что я в таком положении! Ты меня спас! И, черт побери, майор, это было, как у вас говорят, реально круто, уж поверь! Я думала, что такое только в компьютерной графике бывает. Тебе для полноты образа исключительно трусов на синее трико не хватило. Знаешь, первый раз такое мужчине говорю, но будь я сейчас в форме, точно отдалась бы, просто из желания потрогать и убедится, что ты не нарисованный.

— Ты просто не видела, что могут настоящие профи. — Потупился польщенный поляк. — Рус бы их на фарш голыми руками пустил, не особо запыхавшись. А я так, пехота.

— Ага. — Фыркнула Чанг. — Знаешь, смущение в исполнении двухметрового бугая это нечто. Завязывай уже с эмоциональной стороной, и принимайся за мое спасение. Руса он мне в пример приводить будет. Рус — это... Рус, в общем. Для таких, как он в одиночку защиту "вас от них" обеспечивать без соплей и сомнений — обычная работа. Там спрос другой. Мы его на этих тварей, в целом, потом сориентируем. Как на угрозу безопасности человечества. Пусть решает со своей колокольни. А вот ты реально постарался. Мой герой.

— Ладно, ладно. — Совсем засмущался растаявший окончательно под интенсивной обработкой психолога Сержинский. — Ты точно уверена, справишься? Может тебе в туалет надо, пока я тут?

— Иди уже! Все нормально. Точно!

— Иду, иду!

Майор в последний раз убедился, что обстановка спокойная, осмотрел рану китаянки и, с тревогой взглянув на индикацию системы отопления, докладывающую о садящихся батареях, спрыгнул на снег. Оглянулся.

— Мэй! Связь, как понимаешь, никуда не делась. Если твари появятся или еще что, ты не забудь позвать!

— Хорошо, Ян. — Улыбнулась из под бросающего случайные отражения бронепласта девушка. — Не волнуйся. Не появятся. Неужели не понимаешь, что они добились, чего хотели? Яд впрыснут, и перестраивает геном жертвы, зачем теперь разводить суету? Достаточно просто подождать. Кстати, очень интересный вирус получается. Скорее информационный. Возможно, даже пси-кодирование на клеточном уровне. Больно он легко к чуждому организму приспособился. Эти существа — явное биологическое оружие. Слишком все неестественно. И будь уверен, ждать они вполне умеют. Так что за себя переживай. Удачи!

Майор, вновь, молча кивнул, принимая точку зрения Мэй и ободряюще улыбнувшись двинулся туда, где после его игр с пушкой вскрылись, существенные каверны.

Побродив немного вдоль стен грота, он наткнулся на узковатый, но вполне проходимый пролом, дальше за которым виднелось какое-то уширение. Воспользовавшись трезвой мыслью про туалет на практике, майор "пометил территорию" и втиснулся в выбранный проход, впервые за последнюю пару дней порадовавшись, что на нем нет доспехов.

Дыра, которую избрал Сержинский, оказалась действительно сквозной и, почти сразу, привела его во вполне удобоваримый коридор, непривычной стреловидно-арочной формы, словно проплавленный во льду. На чуть выщербленном, но все равно очень скользком полу держаться позволяли лишь все те же шипованые ботинки скафандра-комбинезона.

Сероватые ледяные стены чуть просвечивали, напоминая — снаружи в разгаре стоит новый день, куда менее запорошенный вьюгой, нежели вчерашний.

Минут через пятнадцать ходьбы ему начали попадаться боковые ответвления. Но, к разочарованию майора, все они вели в небольшие замкнутые залы. Абсолютно пустые. Исследовав несколько таких ходов Ян плюнул и дальше двигался не сворачивая, пока не уперся в непроходимый завал.

Пришлось выбирать. Присмотрев ход, выглядящий, вроде, поширше всех остальных попадавшихся на пути, майор свернул туда, предварительно сделав зарубку на стене.

Интуиция поляка не подвела. Проход, хоть и привел в похожую на ранее встречавшиеся залу, но это место выгодно отличалось от остальных наличием второго выхода. Кроме того, на полу имелись следы установки какого то оборудования, чей крепеж из "хрустального дерева", как обозвал его майор, предварительно ощупав, до сих пор торчал из ледяной толщи стен.

Следующее помещение, куда привела Сержинского дорога, оказалось гораздо крупнее. И оно уже не пустовало! Вдоль стен тянулись, соединенные изогнутыми трубами, отсвечивающие золотом механизмы. Их непривычные, скругленные и улиткоподобные формы резали глаз чуждой гармонией. Все это хозяйство слегка гудело и стреляло ветвистыми искрами, сообщая о своей потенциальной работоспособности. А главное, в воздухе, тут и там, висели желтые огоньки, заполняя зал до самого потолка.

Майор прикоснулся к одному такому. Холодное пламя протекло сквозь пальцы, слегка уколов разрядом даже через перчатку и осталось висеть неподвижно, не сместившись ни на йоту. В размещении этих солнечных зайчиков угадывалась некая система, но Сержинский, благополучно решив, что внеземные артефакты не его профиль, не стал заострять свое внимание и проследовал дальше.

Здесь ему впервые встретились двери. Подналегши на почти привычного вида створки, майор оказался вновь в ледяной пещере, чьи сколы и изгибы с головой выдавали естественность происхождения. Единственными объектами, обозначившими в этой ледяной трубе присутствие усилий разума, остались двери за спиной, да странный рисунок на выровненном овальном участке противоположной стены. Точнее, даже, не на нем, а в нем — большая сужающаяся к верхнему концу золотистая спираль-пружина, с парой вкрапленных золотых же шариков вокруг, была просто утоплена в лед или, может быть, представляла собой голограмму.

Удивившись такой неожиданной форме для изобразительного искусства, Ян шагнул вперед и дорогу ему мгновенно заступила гигантская тараканина, подобная нападавшим ранее. Тварь воинственно повела усами из стороны в сторону и Сержинский, не став дожидаться продолжения банкета, выхватил разрядник.

К его глубочайшему удивлению подстрелить существо не удалось. Выглядевшая такой материальной белесая бестия вдруг расплылась, смазываясь, будто под кистью нерадивого художника, и прянула куда-то в сторону, чуть ли не за спину к майору.

Крутанувшись следом, Ян не узнал места! Никаких дверей не было и в помине. Странно поплывшие в момент резкого поворота стены вокруг изменились кардинально. Поляк оказался в полностью закрытом помещении, имеющем форму купола с фосфоресцирующим воздухом внутри. Никаких выходов более не наблюдалось.

Не поверив глазам и недоуменно оглядевшись вновь Сержинский не нашел ни атакующей твари, ни рисунка — ничего. Ошарашенный таким поворотом дела, он поднял взгляд вверх и обнаружил хотя бы одну потерю.

Тараканокреветка угнездилась в самом центре скругленного потолка, поджав суставчатые лапы. В следующий момент покрытые хитином конечности распрямились и существо полетело вниз, прямо ему на голову.

Попытавшись вскинуть оружие, Сержинский внезапно обнаружил отсутствие разрядника в руке. Блеснула уверенность, что он лишь секунду назад ощущал твердую ребристость рукояти, но додумать мысль ему не дали.

Зверь обрушился на него всем весом и только укрепленные кости спасли командира егерей от перелома шейного отдела позвоночника. Сцепившись, они покатились по полу. Ян, профессионально разобравшись в мешанине своих и чужих конечностей, обхватил тварь медвежьим объятием и со всей силы сжал. Захрустел панцирь. Поляк рванул еще сильнее, выворачивая туловище бьющегося существа, как мокрую тряпку. Тварь мелко вздрогнула, вытянулась в предсмертной агонии и вдруг растеклась под перчатками вязкой жижей.

Холодная чернильно-черная пленка расползлась круглой лужей по полу и начала расти в размерах, поглощая на своем пути лед. Ян поспешно откатился в сторону, ожидая почувствовать спиной стену импровизированной арены, но ладонь ощутила лишь пустоту.

Едва удержав равновесие, поляк в который уже раз оглянулся и увидел длинный, наполненный тьмой тоннель, просто дышащий недобрым ощущением. Заполненный съедающей краски дымкой проем начал разрастаться. Странно выпятился вперед, нависая и угрожая обхватить с флангов.

Майор рефлекторно подался назад, почувствовал, как нога проваливается в оставшуюся после твари жидкость, и опрокинулся навзничь. Зеркальная, играющая бликами темнота вздыбилась, обросла кривыми острыми лезвиями и рухнула на него сверху. В тишине хрустнул щиток шлема, похоронив Яна Сержинского в объятиях вечной гнилостной ночи.

— Майор! Не смей оставлять меня одну, слышишь? Давай! Дыши! Ну что за лежебока! Тебя все время будить надо, медведь, как есть медведь. В берлоге... Ну, давай же, очнись!

Проморгавшись Ян увидел, сквозь застилающую глаза муть, склонившееся над ним лицо девушки, только что, явно, делавшей ему искусственное дыхание. Процедура эта требовалась майорскому организму, по собственному убеждению, как рыбке зонтик, но заострять внимание на подобных мелочах было бы ужасной неосмотрительностью.

Кратко сверившись со внутренними ощущениями Сержинский обнаружил, что все на месте, включая исходящую просто-таки феерической болью голову.

— О!! Черт! Хватит, хватит меня трясти... Я уже тут! — Взмолился поляк. — Опять ты меня будишь... Погоди, сейчас, я буду в норме.

Мэй послушно прекратила издевательства и отодвинулась куда-то в сторону, давая майору возможность повернуться на бок.

— Полежи пару минут спокойно. — Несколько противореча сама себе, порекомендовала Чанг. — Ты подвергся интенсивному и направленному пси-воздействию. Дай нанитам восстановить высшие нервные функции в полном объеме.

— Что опять за воздействие? Неужто эта тварь...

— Не было тут никаких тварей, Ян. — Перебила его девушка. — Да и быть при таком-то уровне излучения не могло. Тебе просто привиделось. Все. Что бы ты, там, не увидел.

Ты здесь уже часов шесть валяешься примерно, пуская слюни и ожидая, когда же, наконец, тебя подберут дружелюбные хозяева данного места. Вот только не похоже, что они часто появляются здесь.

— Не было? Но...

— Без "но". Ты элементарно вляпался в пси-защиту. Псионик здесь пройдет без труда, это просто слепое давление, от которого элементарно закрыться. Но вот человеку без способностей мозги сварит в считанные минуты. Ты наниты благодари, что так долго продержался.

— Охх... Как же голова то болит... Значит защита? Да, похоже ты права... Теперь я, по крайней мере, понимаю, что означала та забавная спираль на стене... Добрые какие! Предупредили, блин...

— Спираль? Какая спираль? А!! Ты вот об этом рисунке! Хмм, а ведь, действительно, небезынтересный символ. Думаю, даже, стоит взять на вооружение. Раньше нам не приходилось сталкиваться с полями такой интенсивности, а теперь в этом может возникнуть нужда. Наглядное предупреждение не помешает.

— Стой, так мы еще на арене?? А это не опасно?

— Не на арене, а в коридоре. Нет тут никаких арен! И, успокойся уже. Не опасно. Я легко закрываю нас от этого. Воздействие очень прямолинейно...

— Не о том речь. Как ты вообще сюда попала? — Взглянул на китаянку, Ян, сумев, после продолжительных попыток, нормально сфокусировать глаза.

— Что? — Напряглась Мэй, под его изучающим, удивленным взглядом. — У меня лицо грязное? Косметика, может, смазалась? Стой, я же не красилась...

— Не, не косметика. Точно. — Обрел, наконец, дар речи Сержинский. — Даже не знаю, как это сказать... А черт... Понимаешь, у тебя глаза фасетками! Может, ты излучение не до конца блокировала, а? Если это вообще ты...