На врагах тоже женятся

— Это все? — сухим, безэмоциональным голосом спросил он.

— Ну, вроде да...

— А теперь послушай сюда, — зарычал Вольный, и материализовался около меня, отбрасывая стол в сторону. — То, что ты идиотка, я уже молчу. Не новость. Но то, что ты скрывала информацию о тайном проходе, за это я тебя по головке не поглажу. Ты хоть представляешь, чем, это нам грозило?!

— П-п-представляю, — заикаясь от страха, пролепетала.

— Значит, остатки мозгов у тебя еще остались, — изрек Дирэль. — Я тебе уже говорил когда-то, что тебе будет лучше меня ненавидеть. А знаешь, почему я так говорил?

— Почему?

— Потому что мне ничего не стоит тебя убить. Я не испытываю к тебе ни жалости, ни какой-либо привязанности, — хлестал он меня по сердцу словами. — Мне глубоко все равно, что с тобой будет. Стоит только сжать вокруг твоей шеи руку и слегка надавить, — его рука дрожа потянулась к моей шее и резко стало трудно дышать. — Все мои проблемы тут же решаться.

Ноги меня уже не держали, и я схватилась за Вольного в поисках хоть какой-нибудь опоры. Слезы текли по щекам. Тело била мелкая дрожь. Мне не было страшно, мне стало вдруг все равно, убьет он меня или нет. Я была готова ко всему, но не к тому, что он мне скажет. Слова били сильнее и больнее. Если бы он поднял на меня руку я может, и поплакала бы, но потом забыла об этом. Словами же он выжигал мне душу.

— Зачем... ты... так, — прохрипела я.

— Детка, — усмехнулся он. — Посмотри на меня. Что ты видишь? — он отпустил мою шею и отступил от меня на пару шагов.

— А что я должна увидеть? — искренне не поняла.

Ну, стоит он. Слегка покачивается от усталости. Глаза красные, лицо осунувшееся. Не многим лучше того гнойника. Пальцы рук, правда, были неестественно тонкими и на них были острые когти. Когти? Мама...

— Кто ты? — еле слышно спросила, ища руками опору, чтобы не упасть. Спина уперлась в стену.

— Я? Дорогая, я владею стихией Смерти. Это уже должно о многом говорить, — покачал головой. — Неужели тебе не страшно видеть меня таким?

— Да я как-то... привыкла.

— Привыкла?! — закричал Вольный. — Бывают моменты, когда стихия берет надо мной верх и я перестаю себя контролировать. Мне ничего не стоит в таком состоянии убить тебя, старика или младенца. Я опасен. Ты же делаешь все для того чтобы я потерял над собой контроль.

— Я?! — взвинтилась. — Это я — то, делаю?! Какого... ты зажимался по углам с этой рыжей стервой?! Какого... спрашивается, ты меня постоянно отталкивал?! Из-за того что ты опасен?! Но меня, не смотря, ни на что, ты так и не убил!

— Сам не понимаю... чего я медлю.

— Ладно... — уже спокойнее произнесла я. — Что нужно сделать для того чтобы ты не убивал всех подряд?

— В идеале мне надо тебя убить, чтобы больше не трепала нервы, — спокойно сказал он. — Но есть и другие способы усмирить стихию. Но для этого дорогая женушка, мне нужна дюжина фавориток.

На пол упала моя многострадальная челюсть.

— Не поняла...

— Направить энергию стихии в более мирное русло.

— А других вариантов нет?

— Может и есть. Но мне нравятся эти два, — усмехнулся Вольный, подходя ко мне. — Но есть еще один вариант, но думаю, тебе он понравится еще меньше.

— Это какой?

— Ты меня злишь, ты и утешаешь, — прошептал он в самое ухо, обогревая теплым дыханием.

— А если я не буду тебя больше злить? — не думала, что слова будут даваться так тяжело.

— Это невозможно. Ты, по — другому, не можешь. Так что лучше просто ненавидь меня. Я сам знаю, что мой внешний вид, такой, какой есть сейчас, вызывает отвращение и ужас.

— Но у меня он ужас не вызывает, — я положила руку на его грудь, пытаясь успокоить. — Может мне он даже больше нравится.

— Ты что, смеешься надо мной? — он попытался отстраниться, но я вцепилась в его дорожную куртку, удерживая на месте.

— А Феникс, почему не боится? — в свою очередь спросила я.

— Потому что она не лучше, — он попытался отцепить мои руки. — Ей это выгодно.

Не тут-то было, я просто так не сдаюсь!

— Ди... А теперь ты посмотри на меня, — я заглянула в его, горящие алым, глаза.

Он упорно отводил взгляд, пока я не сжала его лицо в своих ладонях. И откуда, только силы берутся?

— Мне плевать, кто там чего боится, — начала я. — Самое главное, что я не боюсь. Ты можешь казаться жестоким, подлым, легкомысленным идиотом, но меня ты не обманешь. После того как ты одел на мой палец кольцо, все изменилось.

— Ни черта не изменилось! — он отбросил мои руки от себя. — Просто держись от меня подальше.

Я стояла и не могла понять. Зачем? Зачем все это было нужно? Зачем меня специально от себя отталкивать? Я осталась в доме одна. Вольный вылетел за дверь так быстро, что я не успела его остановить. Тело, лишенное опоры, сползло по стене и осело на холодный пол. Из груди как будто вырвали сердце и как следует на нем попрыгали, а когда оно перестало трепыхаться и стучать, зашвырнули в дальний угол, чтобы забыть и не вспоминать.

В дом никто не заходил. Но меня определенно ждали. Размазав соленые дорожки по лицу, я поднялась на ноги. Воздуха в легких не хватало и я наклонилась чуть вперед, хватаясь за грудь, и пытаясь сделать глубокий вдох. Не получалось. Я стала задыхаться. Необычная в этот раз у меня истерика. Так и умереть не долго. Проклятье, что за розовые сопли. Соберись тряпка! Соберись! Плевать. На все плевать. Пора домой. Хватит.

Вдохнуть наконец-то получилось, и я выпрямилась. Сердце стучало уже спокойно, а на лице была холодная решимость.

Из избушки я выходила уже без какого либо намека на недавнюю истерику. Подошла к Лиену, который уже оседлал своего коня и ждал меня. Ирон подсадил к себе Алешу.

— Кати, — позвал Ли.

Я не стала реагировать, просто подтянулась на руках и, уже через секунду, сидела впереди Ли. Прижалась к ставшему таким родным человеку и закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать.

— Все в порядке? — послышался над ухом обеспокоенный голос.

— Нет. Но не спрашивай ни о чем, — последовал мой ответ.

Со всеми этими разборками я и не заметила как наступил вечер. Хотя это меня сейчас мало волновало.

Глава 23

Налейте мне ещё бокальчик,

Щас дама будет танцевать.

Какой-то симпатичный мальчик —

Хочу его к себе в кровать.

Юлия Коган 'Я такая крутая'

Мы продвигались через лес. Ночью было сложно рассмотреть окружающую меня природу. Да и настроения особого не было. Я украдкой смотрела на Вольного, пытаясь понять, о чем он сейчас думает. Но все было тщетно. Ли не задавал больше никаких вопросов, и я была ему за это благодарна. Ирон о чем-то весело болтал с подругой, кажется, эти двое спелись. Вот и хорошо. Хватит моему брату (пусть так) ходить бесхозным. Крыс меня тоже не тревожил сидя в дорожной сумке за плечом у Лиена. Чувствовал мой серый друг, что лучше сейчас меня не трогать.

Весь путь до замка прошел относительно тихо. Крыс рассказывал Ли про нашу жизнь в деревне, я изредка вступала с ними в диалог. Настроение было на нуле, но стараниями Феликса к концу поездки я уже чувствовала себя не настолько подавлено.

К замку мы подъехали на следующий день вечером. Нас никто не встречал, что меня лично вполне устраивало. Замок преобразился до неузнаваемости. Я застыла напротив лестницы, ведущей на второй этаж, и огляделась. Все как будто сияло. Сейчас преобладали теплые тона. Перила лестницы сменили свой цвет с черного, на бежевый с позолотой. Поднимаясь на четвертый этаж (где меня решили разместить) я провела руками по свежей краске. Гладкая поверхность откликнулась, даря тепло.

Комната моя, мало чем отличалась от предыдущей. Только радовала сиреневыми оттенками. Красиво. Поблагодарив горничную, которая проводила меня к покоям, я закрыла дверь и сразу направилась в ванну. Осматривать свои новые владения желания не было. Я просто устала. Горячая вода смыла не только дорожную пыль, но и заставила меня на время забыть, про свалившийся на мои плечи груз. Казалось бы, еще каких-то несколько месяцев назад я жила абсолютно беззаботно, с любимым старшим братом. У нас был свой маленький мир. Мы понимали друг друга без слов. А в один не очень прекрасный день все рухнуло.

Выйдя из ванны, закутанная в широкое полотенце, я заметила на кровати приготовленное для меня платье. Оно было достаточно простое, без ненавистных мной рюшек и пайеток. Аккуратный узор, изображающий изящные завитки с полураскрывшимися бутонами, шел по подолу платья, как бы оплетая ноги. Голубой цвет ткани подчеркивал голубизну мои глаз. Посмотрев на себя в зеркало, я осталась вполне довольна. Туфли мне на этот раз решили заменить удобными балетками в тон платья. С волосами я заморачиваться не стала, а просто заплела в косу.

Есть хотелось неимоверно. Желудок громко напоминал о своем присутствии и тем самым выказывал свое недовольство. Алешу поселили через одну комнату. Крыс, наверное, решив сейчас меня не трогать, остался с ней. Посмотрев еще раз на себя в зеркало, я направилась к выходу. Странно, но на этот раз охраны не было. Выскользнув из своего убежища, я пошла в уже знакомом мне направлении. На кухню. Но утешить ноющий желудок мне не дали, а бесцеремонно схватив за руку, потащили в уже знакомый кабинет. Тащил меня какой-то щупленький мужичонка, ниже меня ростом. Хоть он и был не велик, внутренняя сила в нем чувствовалась. Я даже не стала сопротивляться. Втолкнув меня в кабинет короля, он сразу захлопнул дверь с той стороны. Вот что за невоспитанность, а? Ни тебе 'здрасте', ни 'до свидания'. Как они здесь персонал набирают? Организовали бы здесь, что-нибудь наподобие отдела кадров, и то проще бы было.

— Присаживайся, — с ходу сказал король, показывая на кресло возле камина. Фарен сидел в соседнем и внимательно рассматривал меня.

Я послушно села на предложенное место и выжидательно уставилась на короля.

— Устала? Есть хочешь?

— Устала. Хочу, — вот так, коротко и ясно.

— Курт! Легкий ужин, — сказал он в пустоту.

За дверью послышались отдаляющиеся шаги. Понятно. Курт значит. Ну, Курт, погоди!

— Ну, пока нам готовят ужин, можно и поговорить, — подался вперед Фарен.

— И о чем же вы хотите поговорить, ваше величество? — обреченно спросила я, потирая лицо руками. Как-то резко спать захотелось.

— Кто тебе показал тайный ход?

— Я не могу сказать.

— Боишься наказания для преступника?

— Какого еще преступника? — не поняла я.

— За утайку такой важной, во всех смыслах, информации, следует казнь. Это равносильно предательству, — пожал плечами король. — Ты же занималась укрытием этой информации. Я больше скажу, ты сама пользовалась этой информацией.

— Меня вы тоже казните? — безразлично спросила.

— Увы, — развел руками. — Тебя не могу. Во-первых, Арона мне этого не простит. Во-вторых, будем считать, что часть вины искупает присоединенная к Амирею, благодаря тебе, территория.

— Что же вы все зациклились на этой территории! — вспылила я. — Как вообще Ример Дар допустил это?

— У нас с ним был договор. Он косвенно виноват в том, что этот ублюдок Мирэль занял мое место. Но просто так землю не передашь, пришлось жертвовать свободой сына, — начал объяснять Фарен. — Ты еще со своим 'не хочу'. Но если в первый твой побег я могу на это смотреть сквозь пальцы из-за Ароны...То, во второй раз, ты так просто не отделаешься.

— Что вам от меня нужно? — по спине пробежал холодок.

— Постарайся изображать любящую жену хотя бы на людях. В честь свадьбы наследника Амирея будет дан бал-маскарад, на котором ты моя девочка будешь блистать, и вести себя как подобает будущей королеве. Совет Лидеров и так постоянно дышит мне в спину своим недоверием. Никто не должен знать, что брак был заключен из политических соображений.

— Да вы достали со своей политикой! — Повысила я голос.

Дверь приоткрылась, впуская Курта с небольшим подносом в руках. По кабинету сразу поплыл запах сдобы и корицы. Желудок радостно заурчал, а во рту образовалась слюна. Курт поставил поднос на чайный столик и, поклонившись, удалился. Не став церемониться я схватила теплую булочку и сразу откусила половину. Было вкусно. Король на время моего поглощения сластей ни произнес ни слова. А мне было просто плевать. Сейчас я была почти счастлива. Это конечно не прожаренный кусок свинины, но тоже не плохо. Чай был горячий, с легкой ноткой имбиря, вдохнув приятный запах, я улыбнулась. Как давно я не ела ничего подобного.

— Кати, — прервал тишину Фарен. — Я могу рассчитывать на твою благоразумность?

— Ваше величество можно вам задать всего один вопрос? — с надеждой в голосе спросила я.

— Задавай.

— У меня есть хоть маленький, мизерный шанс вернуться домой?

— Нет. Это невозможно.

— Но почему?!

— Один вопрос Екатерина. Вы просили, всего один вопрос, — сказав это, он откинулся на спинку кресла и сцепил руки на груди в замок. — Я повторяю свой вопрос. Могу ли я рассчитывать впредь на вашу благоразумность? Не наделаете ли вы больше глупостей?

— Нет, — сказав это, я закрыла лицо руками, сдерживая очередные рыдания. Я не могу вернуться домой. Что может быть хуже? — Не наделаю.

— Замечательно. Думаю наш разговор можно считать оконченным.

— Я могу идти? — убрала руки от лица и посмотрела на Фарена.

— Можете, — кивнул тот и закрыл глаза.

Ясно. Со мной больше говорить не собираются. Ну, да и черт с ним.

Встав, я поплелась к двери. Курт стоял неподалеку и подпирал спиной стену. Не говоря ни слова, он провел меня обратно в комнату. Сходила на кухню, ничего не скажешь. Вот почему у меня все ни как у людей? Из привычного мира вырвали, не спросив меня о том, хочу ли я вообще что-то менять в своей жизни. Замуж выдали насильно и еще пытаются мной манипулировать...

Феликс ко мне свой любопытный нос так и не совал. Я уже даже стала скучать поэтому серому безобразнику. Походив из угла в угол, стала осматриваться в своей новой комнате. Красиво конечно, но не мое. Ощущение что я здесь на правах гостьи радости не приносило.

Подойдя к окну, я раздвинула тяжелые шторы и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Небо уже обволокла ночная тьма, и разглядеть хоть что-нибудь, было невозможно. Только отдаленные огоньки домов резко выделялись на общем фоне окутавшего все вокруг мрака.

В дверь резко постучали. Сердце забилось в бешеном ритме, гоняя по крови адреналин. Ну, нельзя же так пугать, в самом деле!

— Кто там? — дрожащим голосом спросила перепуганная я.

— Кати открывай! Служба психологической поддержки пришла! — раздался веселый голос Белого.

Улыбнувшись, я подскочила к двери и быстро ее распахнула.

— Вижу ты в хорошем расположении духа? — сказал Ли входя в мои покои.

— Ну не так чтобы очень, — улыбнулась. — Но тебе безумно рада.

— Это хорошо. Мне всегда все рады, — сказал он, ставя на прикроватный столик бутылку с какой-то синеватой жидкостью.

— Лиен, а это что, — ткнула пальчиком в бутыль.

— А это лекарство от депрессии.

— А у кого депрессия?

— У тебя.