— Да, это так, — сказал Эксблейд через мгновение. — Ваш народ не зря называют Конокрадами... милорд. И сам Томанак знает, сколько наших лошадей вы украли, зарезали и съели, — продолжил он, отвечая прямотой на прямоту, и Базел улыбнулся более естественно. Этот человек мог ненавидеть градани, но Базел распознал родственную душу, когда встретил ее.
— Это в нас есть, — признал он. — И, по правде говоря, среди моего народа более чем достаточно тех, кто с радостью сделал бы то же самое даже сейчас. Но мой отец не стремится быть одним из них, и я тоже. Думаю, мастер Эксблейд, мы причинили друг другу достаточно вреда за эти годы. Пора нам попробовать другую дорогу, ту, где никто из нас не находится после набега на другого.
Эксблейд выглядел так, как будто он находил всю концепцию невозможной для понимания, но, по крайней мере, он был достаточно вежлив, чтобы не называть Базела сумасшедшим.
— Я не могу отменить все, что Конокрады сделали с сотойи, — продолжил Базел. — Не больше, чем вы или сам барон Теллиан можете исправить из того, что сотойи сделали с нами. Но если мы хотим перестать убивать друг друга раз и навсегда, я думаю о том, что это должно с чего-то начинаться. Так почему бы не здесь и не сейчас? И если это маленькая шутка Томанака — выбрать такого, как я, в качестве миротворца для вас, сотойи, то у меня мало выбора, кроме как делать то же самое для боевых коней. Или вы считаете, что Конокрады настолько глупы, чтобы думать, что мы могли бы заключить мир с одними, а не с другими?
— Это звучит очень красиво и разумно, милорд, — сказал Эксблейд тоном, который ему удалось сохранить нейтральным. — Хотя я не очень уверен, что боевые кони подумают, что это так. Знаешь, у них тоже долгая память.
— Так и есть, — согласился Базел. — И полагаю, вполне вероятно, что одному из них понравится ощутить, как маленький Конокрад раздавлен у него под ногами. Имейте в виду, я бы не счел это такой уж замечательной идеей, но вижу, как это может быть немного привлекательно для боевого коня. Тем не менее, конь барона Теллиана и конь Хатана Шилдарма стремились быть достаточно вежливыми. — Он пожал плечами. — Рискну предположить, что другие скакуны будут достаточно разумны, чтобы дать одному из защитников Томанака достаточно времени, чтобы, по крайней мере, сказать несколько слов в свою защиту, прежде чем они превратят его в грязь на ветру.
— И что бы они ни думали об этой идее, — продолжил он голосом, в котором внезапно пропало всякое чувство юмора, — после того, как сэр Джалахан рассказал мне о вашей истории, у меня не осталось выбора. Я не буду притворяться, что у меня есть какое-то четкое представление о том, кто или что могло бы сделать то, что вы описали. Но вот что я точно знаю, мастер Эксблейд — кто бы или что бы это ни было, это мое дело — останавливать это. И я остановлю это.
Эксблейд начал говорить что-то еще, затем остановился, глядя на выражение лица Базела. Несколько секунд прошло в тишине, а затем посланец лорда Идингаса медленно кивнул.
— Я верю, что вы это сделаете, милорд защитник, — сказал он. — Или в любом случае умрете, пытаясь это сделать. На мой взгляд, это самое большее, о чем можно просить любого мужчину... человека или градани. Так что, если вы достаточно глупы, чтобы ехать в центр района, полного сотойи и скакунов, ни один из которых в любой момент сейчас не будет рад видеть градани, тогда, полагаю, я достаточно глуп, чтобы отвести вас туда.
— Вы имеете в виду, отвести нас туда, — вставил Брандарк. Эксблейд посмотрел на него, и Кровавый Меч пожал плечами. — Он не очень умен, но он мой друг, — беспечно сказал он. — Я никогда не прощу себе, если выпущу его без поводка и он натворит бед.
— С таким же успехом можно принять двух градани — или дюжину — вместо одного, — согласился Эксблейд, пожав плечами в ответ. — Хотя не знаю, кто собирается объяснять что-либо из этого боевым коням! — добавил он.
— Ну, что касается этого, — сказал Базел, — я взял на себя смелость попросить сэра Джалахана послать сообщение в Дипуотер. Может ли случиться так, что вы и ваш лорд хотите познакомиться с сэром Келтисом и его скакуном?
— Да, — медленно произнес Эксблейд, выражение его лица было задумчивым.
— Я тоже, — сказал Базел. — И я думаю о том, как Келтис поручится за меня перед вами, двуногими сотойи, в то время как Вэйлэсфро достаточно быстро разговаривает с другими скакунами, чтобы дать мне пройти дальше. Кроме того, как бы то ни было, он нам понадобится, если выжившие боевые кони расскажут нам, что там произошло.
— Это мы сделаем, — согласился Эксблейд.
— Ну, в таком случае, — сказал Базел, — с Вэйлэсфро под седлом Келтис может совершить путешествие к Уорм-Спрингс из Дипуотера быстрее, чем мы сможем добраться туда из Балтара. Даже если учесть время, в первую очередь потраченное на то, чтобы связаться с ним, я думаю, что он будет там раньше, чем мы, или достаточно близко, чтобы наступать нам на пятки. Так что, если вы годитесь для седла, то я думаю, что нам давно пора быть в дороге. Вы можете рассказать мне подробности, пока мы путешествуем.
— Милорд защитник, мастер Эксблейд — это... — начал сэр Джалахан, но Базел поднял руку.
— Совершенно ясно для меня — или Брандарка, — как этот человек измотал себя до костей, добираясь сюда, сэр Джалахан. Я не позволю ему давить на себя настолько сильно, чтобы покончить с собой, но я больше не буду оскорблять его, притворяясь, что каждый час не дороже золота.
Базел спокойно посмотрел в глаза Эксблейду, и тренер лошадей медленно кивнул.
— Я попрошу вас найти ему свежую лошадь, пока я пошлю весточку Хартангу, и проследить, чтобы Брандарк сел на коня и у нас были припасы для поездки, — сказал Базел. — А потом мы уедем.
Глава семнадцатая
Невзрачный мужчина стоял, сложив руки за спиной, и угрюмо смотрел в окно гостиницы на втором этаже. Он выглядел не более примечательно, чем тогда, когда без приглашения появился в апартаментах барона Кассана, но двое других людей, находившихся с ним в комнате, внимательно наблюдали за ним. В их глазах было глубокое уважение, возможно, даже страх, и они были осторожны, чтобы не вторгаться в его мысли.
В отличие от погоды во время его последнего визита к барону, день за окном был прекрасен. Лишь легкий ветерок шелестел над городом Балтар, едва достаточный для того, чтобы большой штандарт над замком мягко развевался над городом. Пение птиц эхом отражалось от городских башен и карнизов, пробиваясь сквозь нарастающие и затихающие голоса с рынка в двух кварталах отсюда и грохочущий стук колес и копыт тяжелого грузового фургона, проезжающего под окном. Раннее утреннее солнце ослепительно сияло с высокого голубого неба, окруженное драматическими волнами пушистых белых облаков. Как и в большинстве городов Сотойи, в Балтаре были отличные канализационные системы, а воздух, который легко проникал в окно, был удивительно свободен от запахов, которые он мог бы нести во многих других городах, где в свое время побывал этот ничем не примечательный человек. Он глубоко, наполняя легкие, вдохнул свежий весенний воздух... который абсолютно не улучшил его настроения.
— Ну что ж! — сказал он наконец, отворачиваясь от окна. Он балансировал на носках ног, перенося вес вперед, руки все еще были сцеплены за спиной, и оба других мужчины в комнате, казалось, слегка отпрянули от него. — Это прекрасный беспорядок, не так ли?
Его тон был почти разговорным, но ни один из остальных, казалось, не был склонен отвечать, и он тонко улыбнулся.
— Ну же, сейчас же! Вы знаете план так же хорошо, как и я. Вы бы сказали, что все идет нормально?
— Нет, не совсем по расписанию, — наконец ответил один из его спутников. Говоривший был выше невзрачного мужчины, с черными волосами, но в чем-то разделял его непримечательность. За исключением, пожалуй, его темных глаз. В них была какая-то особенная неподвижность, почти рептильная, немигающая настороженность. — С другой стороны, мастер Варнейтус, вряд ли это моя или Джергара вина, не так ли?
Он твердо встретил взгляд невзрачного мужчины, и Варнейтус, наконец, раздраженно пожал плечами.
— Полагаю, что нет, — сказал он раздраженным тоном. Затем он покачал головой. — Нет. Нет, это не так, — продолжил он совсем другим тоном. Возможно, это было не совсем извинение, но, по крайней мере, признание того, что его раздражение делало его неразумным.
— На самом деле, — он снова повернулся к открытой створке окна, но его плечи уже не были такими напряженными, а сцепленные руки слегка расслабились, — думаю, меня больше всего расстраивает то, что такая непредвиденная возможность ускользает у нас из рук таким образом.
— Если бы у меня был хотя бы день или два предупреждения, — ответил черноволосый мужчина, — я, возможно, смог бы собрать достаточно людей, чтобы что-то с этим сделать. Но Теллиан ускакал отсюда так, словно за ним по пятам гнались фурии Финдарка. И все оруженосцы, которых он взял с собой, были из его личной охраны. — Он пожал плечами. — У меня не больше дюжины людей здесь, в Балтаре, на данный момент — и обычно едва ли вдвое меньше, учитывая, насколько низкий профиль мы должны поддерживать — и я не собираюсь выступать против отобранных Теллианом охранников, даже из засады, без по крайней мере вдвое большего их числа. Мы могли бы заполучить Теллиана до того, как они убьют нас всех, но Гильдия не принимает контракты, которые, как она знает, будут самоубийственными.
— Понимаю, Салган, — сказал Варнейтус. — Мне это не нравится, но я, конечно, понимаю это. И согласен с вашим анализом. Просто возможностей поймать Теллиана в открытую, особенно когда он отвлечен личными проблемами и его бдительность может ослабнуть, так мало, что я ненавижу упускать одну, когда она появляется.
— Жаль, что вы не смогли заглянуть достаточно далеко вперед, чтобы увидеть, как это произойдет, — сказал на это третий мужчина. Джергар Шолдан был выше Варнейтуса, ниже Салгана и одет лучше, чем они оба. Действительно, он выглядел тем, кем был на самом деле — богатым коммерческим банкиром, который прибыл в Балтар несколько месяцев назад, чтобы представлять интересы полудюжины известных торговцев империи Топора и Пурпурных Лордов. Он был ухожен и чисто выбрит, со светлыми волосами, ухоженными руками и веселыми голубыми глазами, но было в нем что-то еще... Варнейтус знал, что это за "что-то еще", поскольку именно он обеспечил очарование, которое одновременно компенсировало отвращение "банкира" к прямому солнечному свету и мешало другим замечать его незначительные особенности.
— Гадание не так просто, как иногда думают люди, не владеющие ни малейшим искусством, Джергар, — сказал Варнейтус, все еще глядя в окно. — И если я не ошибаюсь, это была ваша работа — держать Теллиана под наблюдением, поскольку вся эта часть операции находится под вашей ответственностью.
Наконец он отвернулся от окна и с тонкой улыбкой посмотрел на Шолдана.
— Гадание требует концентрации, отсутствия отвлекающих факторов и достаточного количества предварительной информации, чтобы, по крайней мере, знать, где искать. Знаете, даже самый лучший волшебник может использовать только одно заклинание прорицания за раз. Чтобы следить за всеми нашими возможными целями с помощью грамерхейна, мне пришлось бы сосредоточиться только на этом, и, учитывая качество сообщников, доступных мне в настоящее время, я, похоже, не смогу найти достаточно свободного времени, чтобы отвлекаться на работу других людей за них.
Глаза Шолдана сузились, а губы сжались, показав лишь вспышку острых, странно удлиненных зубов. Он начал было быстро возражать, но заставил себя проглотить невысказанное, вспомнив, кем — и чем — был Варнейтус.
Варнейтус, не мигая, наблюдал за ним, затем снова улыбнулся, еще более тонко, чем раньше.
— Проблема, — сказал черный волшебник, как будто ядовитого обмена репликами никогда не происходило, — в том, что этот конкретный горшок усердно помешивают слишком много поваров. Мы знаем, кто большинство основных игроков, но не обманывайте себя, полагая, что мы знаем, кто они все. Невозможно предсказать, что будут делать дальше люди, о которых вы даже не знаете. Это уже достаточно плохо, но я предпочитаю, чтобы кто-то, о ком я знаю, застал меня врасплох так же, как Кассану удалось с этим маленьким камнем.
— Вы думаете, он держал нас в неведении, потому что начал нам не доверять? — спросил Салган.
— Думаю, он держал нас в неведении, потому что не хотел, чтобы его собственная тень знала, что он делает, а тем более кто-либо другой, — фыркнул Варнейтус. — Что, честно говоря, не делает его таким уж отличающимся от нас. И он, по крайней мере, предупредил меня, что принял меры, чтобы "отвлечь" Теллиана. — Волшебник снова пожал плечами, его улыбка была терпкой, как квасцы. — Он, вероятно, не сообщил бы мне никаких подробностей, чего бы он ни ожидал, но я очень сомневаюсь, что он ожидал такого... впечатляющего результата. В конце концов, кто бы мог ожидать, что девушка бросится в такую сторону?
— Я вижу это, — задумчиво сказал Салган. — С другой стороны, интересно, над чем еще он работает, о чем не удосужился нам упомянуть?
— Он действует точно так же, как и мы, — ответил Варнейтус. — Мы, конечно, не собираемся говорить ему, что у нас на самом деле на уме, не так ли? — Он вытащил одну руку из-за спины и махнул ею в пренебрежительном жесте. — Вся наша цель, когда дело касается его, состоит в том, чтобы убедить его, что он является основным двигателем и что он просто пользуется нашими услугами. Однако я уверен, что он достаточно умен, чтобы предположить, что у нас на уме свои цели, а это значит, что он не настолько глуп, чтобы доверять нам. Так что он расскажет нам о своих планах ровно столько, чтобы мы были ему полезны... точно так же, как мы делаем то, что касается его. Конечно, как бы сильно он нам не доверял, ему, вероятно, никогда не приходило в голову, что мы намерены дестабилизировать все королевство и позволить ему взять вину за это на себя.
— Уверен, что это не так, — согласился Шолдан, возвращаясь к разговору. — В конце концов, он барон, и он не знает, на кого мы на самом деле работаем. Он видит в нас только инструменты, а не кого-то, кто мог бы серьезно угрожать кому-то столь могущественному, как он.
— Вот почему они хотели, чтобы он в первую очередь был вовлечен в это, — сказал Варнейтус. — Я только хотел бы чувствовать себя более уверенным в том, что они не перегибают палку.
— Конечно, это не так! — Шолдан уставился на него широко раскрытыми от шока глазами. Салган казался гораздо менее потрясенным безрассудством Варнейтуса, но братья-псы не отличались особым благочестием даже в том, что касалось их собственного покровителя, Шарны.
— О, не будьте старухой, Джергар! — огрызнулся Варнейтус. — Конечно, они могут совершать ошибки! Если бы они не могли, они бы прикончили другую сторону тысячу двести лет назад. Что меня беспокоит на этот раз, так это то, сколько мячей, по их ожиданиям, мы одновременно будем держать в воздухе. Если все это сработает — или даже если сработает только половина из этого, — результаты будут такими, на какие они могли надеяться. Но чем сложнее план, тем больше возможностей и для того, чтобы что-то пошло не так. Все, что я хочу сказать, это то, что, выступая как человек, ответственный за то, чтобы все это сошлось воедино в критический момент, я хотел бы, чтобы они могли сделать все немного проще.
