Книга 2. Том 1. Большие перемены

Запал боя принес неожиданную пользу: мышечные усилия выжгли лишний кислород в крови и отодвинули порог отравления еще на некоторое время.

Воспользовавшись тем, что промахнувшийся скорпион не успел придти в себя, я схватила и его за хвост и со всей силы ударила о стену каньона. И его дружка — тоже, от всей души, забыв от накатившей ярости про горящее плечо. Когда оба гада затихли, уронила их и рухнула рядом.

Вернулась боль, но вместе с ней пришло и воспоминание, для чего я здесь. Держась за стену, я поднялась и медленно направилась в пещеру. Не знаю, от боли, яда, напряжения, или избытка кислорода, — но у меня начали дрожать руки, губы и колени, закружилась голова, перед глазами поплыли оранжевые круги.

Усилием воли я добралась до шкатулки, стащила ее с постамента. Вспомнила, что на месте боя оставила и цепочку путешественника, и кофр с фотоаппаратом. Развернулась, и, держась за стены, побрела обратно. Подобрала цепочку, вяло запихнула в карман, перекинула через плечо кофр. Из внешнего кармана сумочки что-то торчало, мешая ее застегнуть. Апатично сфокусировала взгляд: прочный нейлоновый шнур с карабинами, предназначенный для страховки аппаратуры при съемке в сложных условиях и на бегу. Тупо постояла, перевела взгляд на останки четырех монстров, снова посмотрела на шнур. Руки сильно дрожали, так что вытащить шнур и связать трех относительно уцелевших скорпионов в качестве трофеев удалось только с третьей попытки. С четвертого складным ножом отчленила хвост — единственное, что осталось целым после удара валуна.

Нарастали нервозность и головокружение. Все, дольше оставаться здесь нельзя! Последним усилием я открыла портал и провалилась в темноту.

22 ...ря

Проснулась я от того, что мне что-то щекотало плечо. Не открывая глаз, попыталась почесать это место. И тут же завопила от острой боли! Память вернулась ко мне рывком: Странные Пути, Хемуль, каньон, скорпионы...

— Тс-с, тихо, лежи, — мамина прохладная ладонь вжала меня в подушку, — потерпи, доча, сейчас врач придет, поможет.

Мама? Что она тут делает? Почему я не могу открыть глаза?!

— Где я? — язык ворочался с трудом, да еще препротивно дергались губы.

— В больнице, при Военно-Медицинской Академии, — мужской голос раздался совсем рядом.

— Глаза... — откуда-то возникла паника.

— Все в порядке, это просто повязка, чтобы ограничить свет, — в голосе врача появились профессиональные успокаивающие интонации, — токсины скорпионов воздействуют на нервную систему, на порядок увеличивая чувствительность. Для вас дневной свет сейчас опаснее близкого разряда электросварки. Отсюда и тремор[9], и неприятные ощущения. Это неприятно, но не слишком опасно. Сильно беспокоит?

— В плече щекотка и одновременно боль.

— Ничего страшного, сейчас сделаем укольчик, и все пройдет.

Врач, судя по звукам, ушел. Я спросила самую важную сейчас для меня вещь:

— Я давно тут?

— Второй день, — мама поправила на мне одеяло, — Саша сразу же привез тебя сюда, от имени Братства. Врачи ввели какую-то сыворотку, капельницы, вот, все время делают.

Дверь открылась и чьи-то пальцы отвернули с ноги одеяло. В бедро воткнулась игла. Стиснув зубы, я перетерпела необходимую боль. На мгновение закружилась голова.

— Ну вот, — молодой женский голос вернул меня к реальности, — обезболивающее подействует минут через пять, постарайтесь уснуть. Чем больше вы будете отдыхать, тем скорее придете в норму.

...а в это время где-то в Вайоминге...

В городе шумела большая ярмарка, организованная фермерами штата по случаю Хеллоуина. Карусели, аттракционы, танцевальные и концертные площадки, ряды палаток и ларьков, конкурсы и выставки — обновленная Америка пыталась делать вид, что все как прежде. Оставшиеся живыми банкиры больше не щеголяли дорогими вещами и машинами, зато усилили службы перевозки наличных денег. Большую популярность приобрели серебряные доллары, — их курс к бумажным шел один к десяти. Необыкновенный вес приобрели те предприятия, которые производили товары. То тут, то там открывались мастерские по производству обуви и одежды, пекарни и мини-перерабатывающие заводики, мастера обработки металла, дерева и камня, строительные предприятия и прочий реальный сектор. О тех временах, когда слово банкира значило больше, чем слово президента, вспоминали как о чем-то невероятном и даже фантастическом.

Расселы чувствовали себя королями: бизнес расширился почти на весь штат, к нему присоединились другие родственники. Младший брат Джека, Стивен, работавший в муниципалитете Покателло на закупках топлива для города, с радостью поддержал Джека и начал также собирать неучтенный бензин и мазут и загонять знакомым, принеся в семью Расселов резкий подъем доходов до пятидесяти тысяч долларов в месяц, не обложенных налогами и абсолютно неподконтрольных государству.

Кузина Полли, Эйприл Джонс — кстати, единственная ее родственница, держала доставшийся от мужа ресторанчик в столице штата Шайенне и с радостью подхватила идею "неофициальной" помощи фермерам. Возможности ресторанного бизнеса существенно расширили дело, так что от перепродажи овощей и мяса Расселы получали теперь до десяти тысяч долларов в месяц.

Подводя итоги за каждый месяц, Джек теперь часто повторял:

— Рокфеллеры построили свою империю, торгуя нефтью во время войны, так почему бы нам не сделать бизнес, торгуя бензином в мирное время? Главное, это чтобы поддержала вся семья!

Полли, недавно выкупившая половину антикварной галереи, где раньше служила простым менеджером, подняла однажды голову от журнала "Новости искусства" и заметила:

— Если мы сумеем подобрать Стиву и Эйприл правильных спутников жизни, то у нас есть шанс стать не ниже Рокфеллеров. Думаю, мне стоит съездить в Шайенн, чтобы осмотреться на месте... а ты займись Стивеном.

— На мой взгляд, вообще стоит там пожить месяц-другой, разведать обстановку и возможности. Все-таки, столица штата.

— А как же вы тут без меня будете?

— Будем питаться в ресторане, а если что, то с детьми посидит миссис Парфи. Полагаю, мы сможем выдержать такие неудобства ради будущего благополучия.

Они уже покатались на всех видах каруселей, постреляли в тире, поучаствовали в семейном забеге в мешках, повеселились во время боя подушками. Молли сумела занять третье место в детском танцевальном конкурсе, Фрэнк выиграл плюшевого мишку-ковбоя в стрельбе из водяных пистолетов. Теперь смешная игрушка была крепко зажата в объятиях Молли.

Джек после первого же круга по ярмарке отправил гулять с детьми Полли, а сам присоединился к компании приятелей в ближайшей пивной палатке. Поедая хорошо прожаренные ребрышки и колбаски, мужчины обсуждали последние новости.

— Говорят, скоро правительство объявит большую войну, — без костюма и галстука старший помощник мэра и один из Джековых приятелей с детства, Робин совершенно не походил на чиновника: немного растолстевший, с постоянно краснеющим от повышенного давления лицом, обширной лысиной, в мешковатых шортах и футболке. Так выглядят либо отставные сержанты в глубинке, либо мелкие предприниматели в отпуске.

Мужчины хмыкнули: как входящий в круги власти, Робин имел намного больше информации, чем остальные. Джек подумал, что это может оказаться важным, надо только выяснить побольше.

— С кем это? — недовольно поинтересовался Том Бридж, второй офицер местного отделения полиции, — у нас никаких приказов не поступало.

— А причем тут полиция? — Робин отхлебнул из запотевшей кружки. — Это внешняя политика. На днях в муниципалитет пришло распоряжение проверить состояние всех убежищ и демобилизационных пунктов, обновить стратегические склады. Такое просто так не случается. Но, думаю, в скором времени и у вас появятся новые приказы.

— Думаю, Том, если ты своевременно оповестишь нас, если что-то эдакое случится? — Как бы между прочим поинтересовался Джек. — Не хотелось бы неприятных сюрпризов.

Майки обтер жирные пальцы об салфетку и взялся за свое пиво:

— Я слышал, после катастрофы на Ближнем Востоке выжившие арабы наводнили Европу и теперь требуют чуть ли не выделения для себя целой страны.

— И пусть требуют, — Джек мало что знал об окружающем мире за пределами Америки, — нам-то что? До этого берега океана им не доплыть.

— Да просто Европа и без беженцев перенаселена, — пояснил Майки, в отличие от приятелей закончивший университет и журналистом объехавший полмира, — там выделить беженцам даже деревню проблематично. А что говорить о территории размером хотя бы в половину штата?!

— А как же пустыни на востоке?

— О чем ты говоришь, Том?! — фыркнул Майки, — сразу видно, что в последний раз ты смотрел на карту еще в школе, — на востоке от Европы находится Россия, и это далеко не пустыня! Эта страна уже давно не Империя коммунистов, но сейчас, пожалуй, даже посильнее ее будет. Никого из беженцев русские к себе не пустят, да и сами арабы туда не поедут, их еще пятьдесят лет назад пугали страшилками о Советах.

— Зачем? — поинтересовался тоже далекий от политики Джек, — какое дело черномазым до коммунистов?

— Все дело в нефти, — пояснил Майки, — Советы не меньше нас были заинтересованы в ее добыче. Да, конечно, и в России нефти не меньше, чем в Топливном поясе, но захват внешних источников — это же геополитика и большая игра! Все страны этим занимаются по мере сил. Поэтому в Африке и на Востоке вовсю шла пропаганда на всех уровнях и с обеих сторон. Американцы поливали грязью Красную Империю, они ругали нас. Теперь большая часть африканцев непоколебимо уверена, что русские — жуткие монстры, питающиеся детьми.

— А откуда ты это знаешь?

— Забыли, кем я работал раньше? Это сейчас я тут на местном радио батрачу, а раньше в "Би-Би-Си" работал, почти весь мир с ними объехал. Тамошнее начальство требовало, чтобы мы интересовались и историей, и географией, и экономикой... приходилось соответствовать.

В палатку зашли Полли с детьми и миссис Виксман с Салли. Осмотрелись и направились к мужчинам. Джек с легким неудовольствием понял, что шанс узнать что-нибудь интересное упущен. Вздохнув, мужчина сконцентрировался на празднике и житейских мелочах.

...и снова Россия, Санкт-Петербург...

Вечером ко мне в палату зашел Саша.

Мама ушла на ужин в ближайшую кафешку, а я боролось с искушением почесать рану, когда знакомые сильные руки обняли меня и Сашин голос ласково произнес:

— Здравствуй, любимая, как ты себя чувствуешь? — И добавил, — как же ты нас напугала!..

— Ты не представляешь, как я сама напугалась, — я наощупь нашла его ладонь и сжала.

— Что же произошло? — кровать прогнулась под его весом, когда он присел рядом.

— Мы одни? — невозможность видеть действовала на нервы.

— Да, не волнуйся. В коридоре Рамирос бдит с Вадиком.

Я подробно рассказала о своих приключениях, а в конце поинтересовалась:

— Что с коробкой и трупами скорпионов?

— Скорпионов Полковник отправил в лабораторию Братства, на изучение яда. Коробку я заныкал, не волнуйся. И всей правды никому не сказал, представил как спонтанный перенос на Странные Пути.

— Отлично, — я перевела дух, — скажем, что я хотела пофотографировать в саду, когда меня закинуло на Пути.

— Логично, — Саша наклонился ко мне и слегка поцеловал.

Я обняла его за шею:

— Так плохо лежать в темноте...

— Потерпи, это ненадолго.

Саша поднялся, а я вцепилась в его руку.

— Не пугайся, я только позову ребят, — Саша засмеялся, — пусть убедятся, что ты в порядке.

— Уж так и в порядке, — получилось несколько ворчливо, но имею право!

Рамирос с Вадиком начали выпытывать подробности. Пришлось заново описать все мое приключение на Странных Путях, существенно его сократив: будто бы я начала путешествие с сада, а не с темного коридора, а также пока умолчав о принесенной домой коробке. Так что, рассказ получился не слишком длинным. Саша все это время сидел рядом на кровати и держал меня за руку.

Про коробку было все сложно: причины не доверять Рамиросу и Вадику не было, но мне все равно где-то на уровне подсознания блокировалась пока сама идея все-все рассказать. Я не сомневалась, что потом все расскажу, но сейчас сохранение тайны было почему-то важно.

Через двадцать минут в палату заглянул доктор (я уже научилась отличать его голос от остальных) и выгнал всех посетителей, включая маму. Медсестра вколола мне снотворное и еще кучу прописанных лекарств, а еще через некоторое время меня сморило.

23 ...ря

Всю ночь прометалась в каком-то тяжелом забытьи без снов. Очнулась от очередного приступа судорог и боли. Пошарила сначала одной рукой, потом другой. На стене обнаружилось что-то вроде кнопки, правда, совсем случайно: руки плохо слушались, и вместо того, чтобы действовать ладонью, пришлось махать всей конечностью. С трудом снова поймала кнопку трясущимися пальцами и нажала.

Вскоре хлопнула дверь, и молодой женский голос произнес:

— Плохо? Больно?

— Боль-но, — говорить оказалось не менее трудно, чем совладать с телом.

Раздался топот, и медсестра исчезла. Вернулась она через несколько минут, растянувшихся на часы: с каждой секундой меня колотило сильнее, а тупая боль разрослась до острейших приступов, молниями раздиравших тело от макушки до пяток.

В палате засуетились, кто-то убежал, кто-то прибежал. Врачи отдавали приказы, словно вели артиллерийский обстрел на войне:

— Капельница, глюкоза двести!

— Есть! — и чей-то удаляющийся топот.

— Кальций, десять! Бензонал, ноль-пять!

— Дыхание прерывистое, пульс зашкаливает! Реаниматоров, живо!!!

— Поддержи руку!! — В тело впивается игла, боль почти не ощутима на фоне приступа.

— Судорога усиливается, еще бензонал! Перебой сердечной деятельности...

Что было дальше — уже не помню...

Пришла в себя на каком-то столе, тело не дергалось. Мышцы ныли, по плечу словно муравьи бегали. В ушах грохотало сердце, вообще было как-то... странно. На пробу пошевелила рукой и обнаружила, что все тело охватывают какие-то ремни. Пальцы были вроде как в перчатке. Тут же над ухом запищал какой-то прибор, а еще через пару секунд (время в темноте как-то странно то растягивалось, то сжималось) кто-то подошел:

— Очнулись? Как вы себя чувствуете?

— Что случи... — во рту пересохло, язык словно скукожился и не желал двигаться.

К счастью, собеседник понял меня с полуслова:

— Почему-то противоядие вдруг перестало действовать, и начался приступ. — Голос врача рубил скупыми, выверенными фразами. — Пришлось перевезти вас в реанимацию, в специально оборудованную палату. Мы ввели новую дозу сыворотки. Скоро должны прислать результаты токсикологической экспертизы, тогда будем знать точно, что именно разрушает организм. Пока вам придется побыть в привязанном состоянии, под капельницей и приборами. К сожалению, родным сюда тоже нельзя входить. Если что-то случится или понадобится, то на правой ладони у вас закреплен сигнализатор. Просто постарайтесь сжать кулак, и он сработает.