Выбрать быль

Городок был не слишком большим, прямо с посадочного поля открывался приятный вид на небольшую гавань, в которой застыло множество красивых, легких судов, парусных и моторных прогулочных яхт, судя по всему. Далее возвышался пологий холм, с петляющей по нему дорогой, за ним стремились ввысь урбанистические трубы какого-то завода или электростанции впивающиеся бело-желтыми иглами в ясный небосвод. И солнце... оно здесь было и не скрывалось за успевшими приестся тучами, заливая мягким утренним светом приятную, хоть и местами поблекшую зелень деревьев, игриво блестело на морской глади, искрило зайчиками на глянце машин и стекол зданий. Шуршал отдаленный прибой, над которым уже с утра перекрикивались чайки. Как-то здесь на диво спокойно. Не сравнить с шумной толчеей большого города.

Пройдя по бетону этого маленького, предназначенного только для этого, неприхотливого к длине взлетно-посадочной полосы, воздушного транспорта и, пройдя сквозь небольшое здание вокзала, более похожего на пункт ожидания, я вышел к дороге у которой, кроме пары такси и сиротливо стоящего сбоку стеклянного колпака автобусной остановки ничего и не было. Собственно, такси я ухватить не успел. Более расторопные граждане, очевидно знающие о местной атмосфере поболее, уже усаживались в свободные машины. Остальные обделенные, коих было трое, уныло глянув на табло с расписанием рейсов общественного транспорта, уныло поплелись обратно, очевидно, дожидаться в маленьком привокзальном кафе.

Я же, вздохнув полной грудью солоноватый морской воздух, пригнанный ранним бризом, достал из кармана коммуникатор, неторопливо зашагал по дороге. Сменив, на умном устройстве с геопозиционированием, мобильным интернетом и прочими радостями цивилизованного человека, в картах вид транспорта с "авто", на "пешеход", мгновенно получил ответ синтезированного женского голоса:

— До пункта назначения! Двенадцать! километров! четыреста! двадцать! два! метра! На следующем повороте поверните! Направо!

Эта преувеличенная и наигранная радость электроники, словно бы переполненной счастьем служить Великому Мне, слегка раздражает, но это гораздо удобнее чем ориентироваться по бумажной карте с компасом. Однозначно. Едва я хотел забросить устройство в карман, как на экране появилась не менее жизнерадостная анимированная девчушка в полевой форме Императорской армии, вскинула руку к виску в нелепой пародии на воинское приветствие и бодро отрапортовала:

— Заряд батареи близок к критическому, командующий!

Да, в этом сезоне моэ — императорская армия, правда в несколько искаженном представлении. Полагаю, новобранец будет несколько разочарован различиями в преподнесении оной силами масс-медиа и суровой действительностью... да, в прошлом сезоне моэ было ВВС Императора, а в позапрошлом полиция, а... уже и не помню.

— Ага, скройся, — буркнул я не кормленному устройству.

— Есть! — рисованная тян снова козырнула и бодро промаршировала куда-то за пределы экрана, в свой виртуальный мир.

Дожил, с телефонами разговариваю. А что будет дальше? Буду спрашивать шляпу какую мне сегодня прическу под нее зачесать?!

Так бы я и шел, бурча о распоясавшихся предметах обихода, потерявших всякие берега в контролировании моей повседневности, если бы голос из кармана не провозгласил

— Поверните! Направо!

Десятки и сотни метров ложились под мягкую подошву осенних ботинок. Слева обрывался вниз невысокий скалистый утес. Справа возвышался холм усаженный деревьями. Под сенью одного заметил небольшой алтарь, под резной крышей которого сидел довольно улыбающаяся статуя божка, лежали подношения и темнел пепел истлевших благовоний. Какой антураж...

Присев на плоский камень сбоку от статуи и, достав и сумки пару яблок я, одно зачем-то положив на алтарь, впился во второе крепкими, пока еще не протезированными зубами, всматриваясь в далекий горизонт и чувствуя на лице приятные дуновения ветерка. Шумела листва в нависающих кронах, лениво шуршал накатывающий прибой и ни одной машины...

— Командующий, уровень заряда батареи критический! — буркнул из кармана телефон.

Достав устройство и, согнав движением пальца с экрана недовольно хмурившийся аватар, оценил пройденное расстояние. Едва прошел два километра.

По такой погоде и в такой местности идти, пожалуй, одно удовольствие, чем и пришлось заниматься следующие полчаса. После очередного поворота, море исчезло из вида, потянулись какие-то поля, кои, не являясь знатоком сельскохозяйственных культур, затрудняюсь идентифицировать. Занятная пастораль. Лишь вдали виднелись разноцветные крыши какого-то поселка, который, судя по карте, был приблизительно на четырех пятых пути от искомого адреса.

Уже задумываясь, а не сделать ли мне привал от которого останавливало лишь отсутствие припасов и какой-нибудь вредной привычки вроде курения... очень полезная привычка, с другой стороны, позволяет отдыхать в любой желаемый момент магической фразой "перекур"... когда позади донеслось тарахтение старого движка некоего транспорта. Из, казалось бы просматриваемого на километры вокруг поля, со своеобразной грацией рабочей лошадки выскочил небольшой трактор, громыхнул тележкой, заполненной какой-то травой, и покряхтел в сторону деревни, как раз нагоняя меня. За рулем, сидел некий старичок. Сухонький, сморщенный, с лицом похожим на печенное яблоко, столь загорелой и огрубевшей под действием солнца и ветра казалась его кожа. Простая рубашка, холщовые штаны и плоская соломенная шляпа-сугэгаса лишь дополняли образ фермера. Так подробно его рассмотреть я смог поскольку у трактора не было кабины и он походил более на квадроцикл с высокими колесами, нежели на сельскохозяйственную технику.

Остановившись, я поднял руку в приветствии и, после доброжелательного кивка старика, запрыгнул на ходу в телегу, тут же окутавшись запахами свежескошенной травы и пряными ароматами лесных трав.

— Отколь будешь, вьюнош? — повернулся ко мне добродетель. Трактор, подобно смирной лошадке знающей дорогу до дома наизусть и не сходящей с хоженой тысячи раз колеи, тихонько продолжал катиться в сторону поселка не превышая, впрочем, скорости оной лошади.

— Оттуда, — махнул я рукой в сторону севера.

Четыре больших острова к ряду. Выбирай какой по душе.

Следующие двадцать минут прошли в пустой болтовне. Да, все нормально там. Император? Жив, здоров, чего и вам желает... я конечно видел его недавно. На севере ж живу... Из кармана зверюшка верещит электронная, ага. Не, не ламповая. Да, почти как тамагочи. А, так ваш внук играл в тамагочи в детстве? А сейчас? Ну да, тут ему не до игр коли дети в университет пошли...

Вот так вот, удивляясь до чего техника дошла и сетуя на нынешнюю молодежь, что та уже не та, доехали до деревеньки, оказавшейся средних размеров пригородным селом. После чего, соскочив с повозки и, помахав на прощанье старику, двинулся уже по памяти ибо "ламповая зверюшка" почила голодной смертью. Собственно, осталось всего километра полтора и вон та усадьба на вершине холма, окруженная высоким забором с резными воротами, похоже и является искомым адресом. Кажется, я, отказываясь от опеки, не хотел напрягать стариков... Где и в чем ошибся?

Мимо порскнула стая детишек в одинаковой форме, окинув взглядом незнакомца, скрылись за очередным углом. Да, городок на удивление пустой — ряды аккуратных домишек, одно или двух-этажных, окруженных живой изгородью или ровным забором, — и оживает, судя по всему, лишь в такое знаковое время, когда какая-то группа жителей куда-то собирается или откуда-то возвращается. Внимание мое, однако, привлекли две невысокие фигурки в девчачьей школьной форме — стандартной сейлор-фуку, с яркими рюкзаками за спиной и желтыми панамками на голове. Во всяком случае, гладкая темная коса, переплетенная синей лентой, одной из них точно казалась знакомой.

Перебрав десяток вариантов дальнейших и оставив лишь те, которые не закончатся приводом в полицию, я выбрал один из них и крадущимся шагом подобрался к трещащим словно сороки школьницам. Вторая, что с короткими тёмно-каштановыми волосами, явно что-то заметила, подобралась, зачем-то потянулась к рюкзаку, но ничего сделать не успела как ее товарка оказалась схвачена и сжата в объятьях с диким воплем "УГАДАЙ КТО?!". Сдвоенный визг разорвал тишину улицы, ввинчиваясь в уши острым сверлом. Схваченная задергалась, пытаясь одновременно вырваться и повернуться, чтобы узнать "Кто?", ее же подруга, не прекращая визжать, со всей силы пробила носком туфельки по моей голени. Уж не знаю, что бы она сделала далее если бы первая не умудрилась обернуться пока я прыгал на одной ноге.

— Ани-сама!! Ани-уэ!!!

Тут уже я захрипел от недостатка кислорода, пережатого стальной хваткой, визг теперь приобрел радостные интонации, не потеряв в высоте и глубине, разве что источник сигнала был уже у самого моего уха. Подруга, к ее чести, не растерялась и, под непрерывными "братикбратикбратикбратик..." аккомпанировала радостными вскриками, "ах, тот самый Они-сан" с таким невинным видом, будто не она только что "того самого" хотела оставить инвалидом. Сориентировалась.

— Так, хватит уже людей будоражить, — умудрился я вставить фразу пока сестренка набирала воздух для новой попытки меня оглушить.

И действительно, несколько бдительных или любопытных лиц выглядывали из окон окружающих домов. Правда, увидев эту сцену, лишь умиленно улыбались. Однако смутить её оказалось не так то и просто, продолжая висеть у меня на шее своими, уже не маленькими, килограммами, девочка кивнула, мол "пошли тогда, чего стоишь?". И орехового цвета глаза такие довольные и блестящие от немыслимой радости.

— Может, слезешь? Братик уже не может тебя нести, — попробовал я намекнуть, — такую... взрослую девочку.

Радость сменилась подозрением, на что это я намекаю? Поставив ее на землю, и потратив еще несколько мгновений чтобы расцепить стальной захват на своей шее наконец смог рассмотреть ее поближе. Что сказать... выросла. Последний класс начальной школы, а уже мне по грудь. Или я маленький, или она скоро перегонит своего братца, что по сути, одно и тоже. Ага, жуть какая симпатичная девочка...

— Это Арису, моя подруга, — представили мне наконец вторую девочку ответившую глубоким поклоном и вежливой просьбой позаботиться о ней.

— Эмм... Арису... тян?

— Они-сама может звать меня как ему удобно, — блеснула хитринкой в глазах та.

— Пойдем, пойдем, дедушка и бабушка тоже по тебе скучают! — правда попыток сдвинуться не предпринимала, почти повиснув на моей руке.

Засыпаемый вопросами, я взял на себя инициативу и пошел далее, даже не удивившись, когда маленькая ладошка Арису доверчиво стиснула мою ладонь с другой стороны от переполняемой счастьем сестрёнки. На удивление крепкая ладошка, видимо занимается легкой атлетикой.

— Ани-уэ, а что... Ани-уэ, а как... Ани-уэ,...

Бесконечные вопросы сыпались на меня с такой скоростью, что я даже не пытался отвечать на них развернуто, ибо не успевал. Да, знакомая ситуация, первые пару часов у малявки просто сносит крышу от переполняющего ее любопытства, после вроде успокаивается. В общем, обычный человеческий детеныш.

— Я много слышала о вас, они-сама, — с разгону, словно лосось преодолевающий водопад, сунулась Арису в наш однобокий диалог.

— О, — выпав из состояния транса, в котором хоть как-то успевал реагировать и воспринимать поток запросов, заинтересовался я, — и что же?

— Что вы, уважаемый брат, станете великим генералом, например, — с легко различимыми искорками веселья в глазах сдала она подругу.

— О, это без сомнений, — кивнул я, — никем кроме генерала меня в армию и не возьмут.

— Почему это?

— Ну так я ничего кроме как отдавать приказы и не умею... Вот ты, Арису-тян, думаешь кто всем заправляет в армии?

— Император?

— Умная девочка... Но нет! Капитаны и лейтенанты назначают ответственных за выполнение приказов. Полковники и майоры передают и распределяют эти приказы, назначают виноватых и награждают непричастных, а всем заправляют и выполняют задачи сержанты!

— О, как мне и сказали. Уважаемый брат очень умный! — маленькая чертовка явно хорошо владела лицом, так что уважение на ее лице казалось абсолютно неподдельным.

— Это кто тебе такую ерунду сказал? — возмутился я.

Ткнув пальчиком в прислушивающуюся к нашему разговору другую, аж подпрыгивающую от нетерпеливого желания вернуть мое внимание, легко сдала она свою подругу. Я с осуждением посмотрел на другую спутницу.

— Как не стыдно возводить поклеп на своего брата?

— Э-э... у-у.. ну... — сестра смутилась, покраснела, запыхтела что-то себе под нос, как недовольный ежик, — и-извини... Стой! Почему это вдруг?!

И лишь взглянув на наши улыбающиеся лица просекла, что над ней издеваются

Собственно дом настолько не соответствовал моим ожиданиям, что едва шагнув через распахнутые, довольно большие, ворота в классическом для островной архитектуры, я застыл слегка потерянный от открывшегося вида на довольно большой сад с рассаженной, в одном садовникам видимом порядке, сакурой, украшенный дикими камнями и небольшим прудом в центре, со скрытым за всей этой естественной красотой аккуратным домом. Дом, к слову, тоже соответствовал всем канонам и заповедям той самой классической архитектуры.

На ветке дерева, свисающей над вымощенной тем же диким камнем дорожке, сидел крупный рыжий кот, сейчас сверлящий меня презрительным взглядом желтых глаз. Явно сочтя незнакомого двуногого недостойным его внимания он, сохраняя свою царскую осанку, перевел взор куда-то вдаль, явно размышляя о чем-то высокодуховном... о воробьях или сметане, например. Прям аж захотелось взять камень да шугануть эту скотину. Кот дернул ухом, но позу не изменил. Ветерок игрался с шерсткой на его груди, ласково перебирая золотистый пух, изредка налетая короткими порывами, заставляя того смешно щуриться. Ох-хо-хо, из него получится хорошая шапка, хотя нет — маловат — но обтянуть наушники точно хватит... Кот напрягся.

От этих дум от меня отвлекла сжавшая мою ладонь... попытавшаяся сжать, девчачья ладошка. В итоге просто и не замысловато дернув мою руку, она добилась того, чтобы я перевел взгляд вперед. Впереди, на крыльце, стоял пожилой азиат во вполне обычной европейской одежде, темных брюках, рубашке с теплой безрукавкой поверх. Стоял прямо, только опирался на тяжелую трость из черного дерева. Седые волосы аккуратно уложены, а насмешливые глаза из-под кустистых бровей скидывали как минимум десяток лет с внешнего облика. Полагаю, это и есть мой дед. На единственной фотографии, где он, бабушка и сестренка запечатлены на каком-то празднике, он выглядел еще моложе, видимо задорная улыбка снимала еще десяток лет словно кисть профессионала в фоторедакторе. Перед ним, по обеим сторонам дорожки, выстроились молодые парни и девушки, в ливреях и кимоно соответственно, застыв в поклоне, и что-то мне подсказывало, что пока я не пройду мимо, головы они не поднимут.

— Наконец-то ты нас посетил, Шиничиро, мальчик мой...

В тот же день, в тот же час.