Глава 9
Несмотря на то, что отряд Сорокина не остался на месте, отыскать его не составило труда: где-то в центре города шла вялая перестрелка, так что Макс и Саня шли на звуки боя. Полковника отыскали на пересечении улиц Кирова и Свердлова — его бойцы загнали последних Храмовников в одноэтажную ветхую хибару частного сектора, окружили со всех сторон и пытались подавить сопротивление плотным прицельным огнем.
Сам Сорокин стоял у соседнего здания и жестами отдавал приказы бойцам. Заметив вернувшихся пацанов, он с надеждой спросил у Макса:
— Передумал?
— Нет. У меня вопрос есть.
— Не вовремя ты со своими вопросами,— поморщился Полковник, после чего высунулся за угол, выпустил в сторону окруженного дома три короткие очереди и вернулся к разговору.— Ладно, что там у тебя? Только быстро!
— Вам знакомы эти координаты?— Макс протянул Сорокину наладонник.— Мне бы понять, где находится обозначенное место.
— А ну-ка...— Полковник не стал брать прибор в руки, бросил на экран взгляд, но потом вдруг заинтересовался.— Знакомая кодировка...— Он пристально уставился на Клинцова.— Вопрос лишь в том, откуда она тебе известна?
Макс выдержал взгляд и отвечать не стал.
— Как знаешь...— пожал плечами Полковник.— Но если ты не в курсе, такой кодировкой пользуются определенные службы одного из сопредельных государств. И им очень не понравился, если ты станешь совать нос не в свои дела... Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Макс молчал.
— Дело твое.
Полковник потерял интерес к разговору, снова высунулся за угол и выстрелил пару раз.
— Так что насчет координат?— спросил его Клинцов.
Сорокин опять смерил его взглядом, вздохнул:
— Долг платежом красен,— сказал он, закинул автомат на плечо и достал свой наладонник, похожий на тот, что держал в руке Макс, но все же другой, пробежался пальцами по экрану, потом повернул его собеседнику.
Макс взглянул на экран, потом удивленно ставился на Сорокина.
— Это точно ТО место?
— С точностью до метра.
— Так там же ничего нет!
Какой-то хитрый у Полковник наладонник. Картинка была настолько четкой, что можно было разглядеть каждый листик, каждую травинку с близкого расстояния. То ли какая-то программа помогала взглянуть на Зону даже сквозь плотную облачность и сильные помехи, то ли все дело было в фильтрах. Вот только смотреть было не на что — чистое поле, заросшее высоким кустарником, и больше ничего.
— А нет ли поблизости чего интересного?— спросил Саня, заглядывавший Максу через плечо.
— Есть,— неохотно ответил Полковник. Он уменьшил масштаб и ткнул пальцем в огороженный участок территории, на которой стояли приземистые строения передвижной лаборатории, похожей на ту, которой заведовал профессор Сладков. Правда, эта была крупнее, да и охранялась на порядок лучше. Хватало здесь и военной техники, и вооруженного персонала. От места, отмеченного координатами с наладонника неизвестного, территорию отделало метров двести.
— Что это?— заинтересовался Санек.
— Одна из секретных лабораторий "Ковчега".
— Чего?— выпучил глаза Глушаков.
— "Ковчег", группа ученых со всего мира, изучающих Зону Отчуждения. Чем они там на само деле занимаются, это уже отдельный вопрос. Я бы на вашем месте к ним близко не подходил. Вы даже не представляете, какие силы стоят за ними. А охраняют их лучшие специалисты, имеющие немалый боевой опыт. В основном это частники, прикрывающиеся шевронами УФОР... Не лезли бы вы, парни, в это дерьмо.
— Само собой,— простодушно ответил Санек. В принципе он был согласен с Сорокиным — дело пахло керосином. Он чувствовал это пятой точкой.
Но Макса было не остановить:
— Можете отметить это место на моей карте?
Полковник посмотрел на него с сожалением и даже с сочувствием, но взял наладонник Макса и поставил метку на карте.
— Спасибо,— поблагодарил его Макс.— И еще кое-что...
— Что?— устало вдохнул Сорокин.
— Нам бы БК пополнить.
— Без проблем. Этого добра у нас с запасом, да еще и трофеями разжились... Подожди... Семен, ну, что там?!
— Все чисто,— ответил ему боец, вышедший из окруженного дома.— Трое двухсотых. Живых нет.
— Вот и славно... Отсыпь парням патронов, гранат, в общем, чего попросят.
— Сделаем!
— А это от меня,— Сорокин достал из кармашка разгрузки монокуляр и протянул его Максу.— Ты, вроде бы, оптику предпочитаешь. Знаешь, что это?
— Магнифер 4х-кратный, фирма ЭОТЕК.
— Молодец. Пригодится?
— Возможно.— Макс взял прибор.— Спасибо.
— Все, мы в расчете,— подытожил Полковник.— Бывайте...
— Ты на самом деле собрался Туда идти?— спросил Глушаков, когда парни затарились боезапасом и в очередной раз попрощались с группой Сорокина.— Кстати, а где это?
— Этого места не было в игре,— уклонился от ответа Макс.
— А смысл? Сам же видел, что там ничего нет,— гнул свою линию Санек.
— Может, нет, может, есть. Схожу, посмотрю.
— Вот ты упертый! Ну, ладно, допустим, есть там что. А дальше? Ты знаешь, как пользоваться той штукой, про которую этот псих говорил? Тем более, у тебя нет ключа...
Макс резко остановился. Саня налетел на него и резко отскочил в сторону.
— Ты чего?
— Ключ! Ты прав, без ключа там делать нечего... Черт... Придется возвращаться к Сорокину.
— Зачем?
— Нужно узнать, где находится институт Времени.
— Не нужно. Я знаю, где он.
Макс снова остановился.
— Откуда?
— Какая разница... Был я уже там. Стремное место. И нет там ничего.
— Профессор был уверен, что ключ именно там.
— Он же сумасшедший!
— Местами,— не стал спорить Макс.— Но про ключ и все остальное я ему верю.— Он посмотрел на Саню внушительно.— Пойми ты, это наш единственный шанс выбраться отсюда... Ну, если не хочешь идти со мной, скажи, хотя бы, где находится этот институт.
— Хрен ты без меня туда доберешься,— проворчал Санек.— С тобой пойду.
Макс улыбнулся, легонько хлопнул Глушакова по плечу:
— Вдвоем веселее!
— Ой, чувствую, втравишь ты нас в блудняк...— Он задрал голову вверх, отметил.— Скоро темнеть начнет.
— Да, быстро день прошел,— согласился с ним Клинцов.— Не люблю я по Зоне в потемках шариться. Нужно где-то до утра переждать.
— Ты по сторонам оглянись!— фыркнул Санек.— И выбирай себе хоть квартиру с мебелью, хоть дом с сортиром во дворе — никто слова не скажет.
— Разве что призраки прошлого,— пробормотал Макс, вспомнив прогулку по Городу Мертвецов, но идею Глушакова посчитал годной. Все лучше, чем ночевать в степи...
Ночь в Чернобыле прошла спокойно — ни выстрелов, ни криков, ни шорохов. Ребята устроились в двухкомнатной квартире на третьем этаже пятиэтажного дома, заперли дверь на замок, перекусили саморазогревающимся пайком и улеглись спать. Глушаков развалился на кровати в спальне, а Макс прилег на диван в зале и долго не мог заснуть, глядя в темноту. Ему было не привыкать спать на новом месте, а грустные мысли навевал, пусть и относительный, но все же домашний уют — то, чего он лишился по воле случая, то, что осталось там, в другом мире и — возможно — чего у него больше никогда не будет. Дом, семья, будущее — это то, ради чего стоило бороться, что было весомой мотивацией, побуждавшей его следовать выбранному пути.
Поздно заснув, Макс проснулся рано, с восходом солнца. Первым делом выглянул на улицу, затянутую предрассветным туманом, поежился от пробиравшей до костей сырости, разогнал кровь нехитрыми упражнениями. Потом он чистил оружие. Старался не шуметь, чтобы не разбудить Саню — пусть себе спит, пока не развеется туман. Но, видать, слишком чуткий сон был у Глушакова. Он вышел из комнаты помятый и кислый — каким бывает обыватель по утрам в понедельник. Как-то недобро взглянул на Клинцова. Макс даже усмехнулся мыслям: "...в полночь карета превратилась в тыкву, а Санька Глушаков в прежнего мизантропа".
Но не угадал. Отлучившись на пару минут по нужде, приятель вернулся в более мажорном настроении и, пока Макс заканчивал с чисткой, быстренько приготовил незамысловатый завтрак на двоих.
Пока поели, пока собрались, развеялся туман — остались только рваные клочки, стлавшиеся по-над землей. Можно было отправляться в путь...
Из города выходили по западной дороге. Пока это был единственный путь, свободный от воздействия излучения, распространяемого ретрансляторами. Наверное, очень скоро сорокинцы избавятся от этой помехи, но пока только так. Шли с опаской, как в первый раз. Глушаков, добиравшийся до Чернобыля, по подземному ходу, на самом деле шел по этой дороге в первый раз. Что касается Клинцова то этот участок пути он не помнил совершенно. Знал лишь, что дорога, скорее рано, чем поздно, приведет к базе Номадов, где ему в прошлый раз был оказан не самый теплый прием. Поэтому он загодя задумался о том, чтобы поискать обходной путь. И когда на окраине какого-то заброшенного села появился Т-образный перекресток, нижнее ответвление которого уводило в холмы на юг, открыл карту.
Хм... На карте этой дороги не было. Вернее, имелась одна, но с противоположной стороны и уводила она в северо-западном — противоположном — направлении.
Странно...
Подошел Санек, беспрестанно вертевший головой.
— А я здесь уже, кажись, был... Да точно был, вон трактор стоит на обочине, я его уже видел, когда сюда шел. Правда, с другой стороны. До этой деревни я так и не добрался — чуть мозги не закипели. Я ее слева обошел.
— А эта дорога... Она ведет в Долину Аномалий?
— Не знаю. Говорю же, я левее топал, то есть, восточнее, через поля...— пробормотал Саня, разглядывая свою карту.— Ну, точно, был я здесь! Прикинь, мы поверху сюда не больше часа топали, а я в подземелье всю ночь блукал, пока до Чернобыля не добрался, но даже не заметил, как время пролетело. Как такое возможно?
— Здесь все возможно,— буркнул Макс. Не хотелось ему снова сталкиваться с Номадами. Да и в обход идти не хотелось. Это же крюк какой! Сначала до Нейтралки, потом через всю Промку, потом еще Карьеры... А тут дорога напрямки.
Смущало разве то, что не было ее на карте.
— Нам сюда,— уже уверенно показал Санек на перекресток.— Ломы идти в обход, только время терять. А так мы уже через пару часов будем в Долине. Ну, к обеду точно.
— Уверен?
— Зуб даю!
— Ладно, пошли...
Дороги в Зоне не ремонтировались с момента аварии на чернобыльской АЭС. Возможно, некоторые из них, самые важные, подъездные, латались и после событий 1986 года. Но это явно не касалось тех, что считались проселочными, особенно, если они вели в никуда.
Вот и та, по которой шли Макс и Санек, относилась к числу последних. Там и асфальта-то почти не осталось. Местами он был похож на потрескавшуюся землю, а кое-где и вовсе исчезал под густым травяным ковром. Парням это ничуть не мешало. Покрытие было твердым, отчетливо видным — и слава богу.
Дорога петляла между холмов, уводя в южном направлении. И даже недоверчивый Макс начал верить в то, что очень скоро они доберутся до Долины Аномалий, сэкономив уйму времени. Никаких сомнений не возникло и тогда, когда, обогнув очередную возвышенность, дорога забежала в лес, которого... так же не было на карте — Макс специально проверил. И тут же сообщил об этом Глушакову.
— Ну и что?— пожал плечами Санек.— Ты на карту Чернобыля смотрел? Город, такое впечатление, стоит посреди леса, даже на главных улицах, на проезжей части растут деревья. А на карте этого не видно.
Что ж, он был прав. Сколько лет прошло с тех пор, как люди покинули эту территорию? Скоро уже полвека будет. За это время пейзаж на самом деле сильно изменился. И если появление дороги там, где ее раньше не было, еще могло вызвать какие-то сомнения — хотя всякое бывает,— то разная там зелень находилась вне подозрений. А уж в Зоне, где не все подчинялось логике вещей, тем более.
Макс и сам не мог понять, чего это он накручивает себя всю дорогу, мысленно махнул рукой и вошел в лес. Здесь росла по преимуществу сосна. Встречалась береза, ясень, ольха. Подлесок не густой, видимость хорошая. Правда, дорога становилась все хуже, а под конец, когда асфальт окончательно сошел на нет, превратилась в типичную лесную просеку, не потревоженную колесами грузовиков.
Макс не расставался с картой. И он первым заметил, как экран зарябил от помех — и чем дальше в лес, тем сильнее. При этом дозиметр помалкивал, регистрируя нормальный для Зоны Отчуждения радиационный фон. И лишь когда зарябило в глазах, Клинцов остановился. Мир, и без того не особо насыщенный красками, внезапно стал черно-белым. Макс проморгался, но ничего не изменилось. Хотел было обратиться к товарищу, но, судя по реакции Глушакова, он уже и сам все заметил.
— Это что еще за хрень?— пробормотал Саня, протирая глаза.
— Пошли назад,— отчего-то шепотом сказал Макс.
Он обернулся и увидел, что дорога, по которой они сюда пришли, исчезла. Снова обернулся — та же картина. Только что под ногами была дорога... ну, хорошо, тропинка, но даже она куда-то делась.
Была, правда, надежда, что, вернувшись немного назад, все станет как прежде. Макс сделал шаг, другой. Прошел десять метров, пятнадцать. Нет, окружающий мир так и оставался черно-белым. И лишь Санька выделялся на общем фоне чужеродным разукрашенным пятном. Как, впрочем, и сам Клинцов.
Где-то далеко что-то захрустело, заскрипело, затрещало. Парни переглянулись. Подозрительные звуки на этом не закончились. Напротив, они становились громче и... ближе. И вот уже можно было заметить, как вдалеке, в глубине леса, гнутся деревья и ломаются, будто сгоревшие до основания спички, сбрасывая с себя листву, похожую на пепел. Но еще страшнее была чернота, которая оставалась на месте поваленных сосен. И она приближалась, словно вознамерилась поглотить весь лес.
— Валим отсюда...— пробормотал Макс.
— Ч... чего?— не расслышал Саня.
— Бежим! Быстро, быстро, БЫСТРО!!!
Они побежали. Макс петлял между серых деревьев, часто оглядывался, замечая, как движущаяся сплошным фронтом волна постепенно настигает беглецов. А лес все не кончался. Напротив, с каждой минутой он становился все гуще, словно пытался задержать непрошенных гостей, вставал на их пути сплошной стеной, заставляя Клинцова все больше смещаться влево.
Глушкова тоже проняло. Он понятия не имел, что случится, если двигавшееся следом ужасное нечто настигнет их. Ясно, что ничего хорошего, а детали были не существенны. Поэтому он бежал за Максом, стараясь ступать след в след, словно от этого зависела его жизнь. Получалось плохо, потому что Клинцов петлял, как заяц, подчиняясь непонятной Саньке логике.
А позади трещало все яростнее, все ближе. А потом и вовсе ухнуло оглушительным раскатом. Взрывная волна настигла беглецов, прокатилась по ним, осыпав листвой и хвоей, обогнала, продвинувшись вперед еще метров на сто. И там, где она прошла, по-над землей растянулась сеть радужных разрядов. Зрелище было одновременно завораживающее и пугающее. Плотное полотно электрической паутины напоминало поверхность кипящей в котле жидкости. А еще светомузыкальное шоу, меняющее цвет в такт инфернальной мелодии.
