Я все эти подробности во всех нюансах знаю потому, что бабушка отпустила Марину со мной пожить до свадьбы, так, что по коттеджу эта голопопая бесстыжая красотка бегает, не желает ничего, кроме блузки надевать. А мне готовить не нужно, и перед сном мы с ней совсем не об искусстве разговариваем, то есть вообще, как то не до разговоров. Ей здесь в городке очень нравится и пока я с утра на работах по сборке мебели или расстановке стульев в аудиториях, она поднимается на лифте на крышу и там в парке загорает голышом. Загорела уже как папуас, даже завидно, я тоже хочу!...

На КомБ каждый день приходят сообщения о новостях нашего городка. Подземный университетский городок уже прозвали ″Студгородком″ и мне кажется, что это название уже приклеилось накрепко. В самом универе корпуса со студенческими общежитиями и коттеджами аспирантов и преподавателей тоже пытались студгородком называть, но корпуса разбросаны и отдельным городком не являются, поэтому студгородка как такового у универа нет, а тут вот приклеилось. Вот сегодня пришло сообщение, что на нашем ярусе недалеко от коттеджа сегодня открытие ресторана, как это водится блюда и напитки частью бесплатно, какая-то развлекательная программа. Так, что мы с Мариной деловито собираемся и наводим красоту. Эта нахалка хихикает и предлагает отметить открытие тем, что я её в новом туалете нового ресторана жестоко возьму. Или она меня ротиком поласкает, а может я её. Поживём, увидим. Я поправляю нарядный лифчик и свои теперь большие грудки, которые мне так нравятся и невольно до слезы в глазах вспоминается, как Елена любила своим горячим агрегатиком между моих грудок елозить. Не со смазкой, а когда обе вспотели, садится сверху, ласково ладошками поджимает мои грудки с боков и зажимает ими свой твёрдый агрегатик, а когда он головку высовывает я её целую. Я её за попочку поддерживаю, а она смеётся так звонко и заразительно. Такое наслаждение, что просто не описать. Так! Забыли! Нам на открытие нужно не опоздать! Чулки. Пояс. Платье. Волосы уложить. Марине помочь и насладиться, пока она мне французскую пышную косу заплетать будет. Может ещё и потанцуем сегодня. Так классно. Не нужно думать о погоде и что к вечеру похолодает, здесь перепадов в течение суток нет почти. Скоростной трамвай ещё не запустили, ожидается, что через два дня пустят, хотя тут и без него всё рядом и прогуляться по мощёным тротуарам даже в удовольствие. В девять начинают гаснуть основные фонари под потолком и включается имитация уличного освещения на домах и столбах, а в половине первого выключают и её, до семи утра оставляют только фонари на перекрёстках, то есть полной темноты нет. И в этом жёлтом свете мы с Мариной возвращаемся из ресторана. Настроение замечательное, было вкусно, играл джаз живой оркестр. Какие-то дядечки и тётеньки выступали, говорили что-то жутко пафосное со сцены, а Марина была озабочена тем, как меня в туалет затащить, причём начала когда мы только пришли, дескать, они тут пока выступают, нам никто не помешает. И так не мешали аж два раза. И ведь не стыдно ни капельки. Даже немного потанцевали, кроме нас танцевать захотели только две пары, так, что дальше не пошло. И танцевальная площадка очень маленькая, я бы ещё столиков пять убрала. Представляю, как будем в этот ресторанчик с бабушкой потом ходить, совсем не далеко от коттеджа. Мы смеёмся и дурачимся, толкаемся и целуемся. Я обожаю наш Студгородок!

Один переезд равен двум пожарам, вполне возможно. Туесня и суета продолжались до самого ноября, да и дальше только чуть притихли, но не прекратились, ведь переезд продолжался в плановом порядке. Из-за того, что ещё не все кафедры переехали у нас немного переделали программу и сдвинули некоторые предметы. К счастью, бабушкина кафедра переезжает во время зимней сессии вместе с четвёртым курсом, который как раз основной курс генетических болезней изучает, а центр вместе с другими клиниками в течение весны и лета. Марину я проводила, была приглашена на её свадьбу и даже на девичнике побесились. Больше всего мне понравилось венчание в соборе. Свечи, хор поёт, так красиво. Батюшка толстенький такой, с бородой и голос у него такой сочный. Священники какие хитрые, я в каком-то фильме видела, как раньше говорили ″венчается раб божий имярек, рабе божьей...″, а теперь они всех называют просто ″дитя божие″ и не заморачиваются. Маринка по секрету шепнула, что муж у неё опять в положении, ну, не удержались и попробовали, а у неё хвостатых в семени ужас как много, но успели и живота ещё не видно. Мне показалось, что Маринке будет с ними хорошо. И муж и первая жена мне глянулись, а малыш вообще просто чудо с ямочками на щёчках как у Марины...

Вот теперь я живу одна, бабушка обещает к Новому году переехать. Обещает мне показать старое кино, там тоже под самый Новый год переезжали, а ещё про традицию тридцать первого ходить в баню. Вообще, бабушкиного переезда жду почти с ужасом. В той квартире жили семь поколений женщин нашей семьи и руководителей нашей кафедры. Я молодая и более лёгкая на подъём, а вот бабушке всё это много сложнее. А там только библиотека — две комнаты где не столько книги, сколько работы учеников, исследования и ещё куча ужасно нужного и важного, которое нужно не просто перевезти, а ещё расставить потом в том же порядке и всё равно искать придётся первое время до зубовного скрежета и ругани. Собственно, после моего отъезда бабушка именно библиотекой и занимается эти полгода. Ну, надеюсь у неё все успешно получится. Я предложила, чтобы бабушка переезжала после сессии, тогда я ей лучше помочь смогу, но бабушка упёрлась, что Новый год — семейный праздник и будет его встречать со мной и на новом месте. А приехать встретить, а потом обратно уехать, чтобы ждать переезда — она не девчонка малолетняя как блоха туда-сюда скакать.

Бабушка меня избаловала, и я совершенно не умею кадрить девчонок. Даже пыталась сходить в студенческое кафе и в начавший изредка работать университетский танцевальный клуб. Посидела, посмотрела, досмотрелась, что какая-то девица меня по матушке обложила, мол нечего пялиться на чужих девушек. А мне то откуда знать, какие чужие, а какие свои. И уж точно не знаю разницы между смотреть и пялиться. Вот и дождалась до того, что вспомнила, как в школе просыпалась мокрая после поллюций. Установила в своей спальне голо Елены в свадебном платье и любуюсь теперь, ласкаю себя и вспоминаю свою красавицу. Докатились, дальше некуда, разглядываю девчонок на занятиях и понимаю, что такое спермотоксикоз. Жесть! Какое счастье, что я от этого была свободна в самые сумасшедшие школьные годы! Ещё и по этой причине жду приезда бабушки и кафедры. Не хорошо это, наверно, но каждый устраивается, как может и ему позволяют обстоятельства. Бабушка предлагала приезжать к ней и с новенькой секретаршей снять проблему, но сразу я отказалась. А потом передумывать показалось неправильным, бабушка, конечно, поймёт любимую внучку и даже ничего не скажет, просто за свои слова нужно отвечать и думать, что именно говоришь. Не стала бы отказываться так резко и категорично, оставила бы себе лазейку для отступления. И честно сказать, совсем не хочется ехать в зиму и холод, у нас здесь сейчас десять градусов и хожу в плащике и лёгких туфельках. Как представлю, что нужно надевать тёплые чулки, рейтузы, тёплые сапоги, юбку и шубу, а на голову шапку и шарфом заматываться, чтобы только нос торчал. Бррр... Нет, уж, нас и здесь неплохо кормят. Я и так мерзлячка была, а тут только представить себе дорогу через Новосиб, а потом от электрички ещё до нашего дома топать по сугробам. Нет уж, я бабушку здесь ждать буду. На мобиле я бы ещё съездила...

Я вам говорила, что обожаю мою бабушку? А говорила, что она тот ещё фрукт и меня знает, как облупленную? Не говорила? Наверно вы просто не слышали. Бабушка мне вдруг сообщила, что нашла кучу моих вещей, которые передаст на днях, а мне нужно будет передачу встретить. Для удобства между нашим Студгородком и Универом пустили две электрички, которые в Новосибе делают остановку, а потом идут дальше. Одна утром, чтобы успеть к началу занятий в Универе, другая вечером, чтобы привезти тех, кто занятия окончил. Бедолаг, которые по плану занятий вынуждены были ездить на весь учебный день в Универ можно встретить вечером замёрзших, одуревших и клянущихся, что б-б-б-больше н-н-никогда никуда не п-п-поедут, пока лето не придёт. Бррр... У нашей группы было два цикла, на которые мы ездили ещё осенью, когда было тепло и костерили мы дождь, под который попали. А вот кому волей расписания пришлось ездить сейчас мы искренне жалеем и сами с трудом можем представить, как можно ходить по морозным улицам, гукать снегом под ногами и кутаться в шарф от кусающего лицо мороза. Хотя у нас есть экстремалы и для них залили каток в парке на крыше городка и они с радостью его бегают чистить от снега и катаются на коньках. Потом едут в лифте и с шумом и хохотом делятся впечатлениями. Нет! Девочки! Я мерзлячка и не сибирячка в душе. Мороз и зиму люблю только в виде заснеженной картинки в окошке, когда сидишь завёрнутая в тёплый плед с чашкой горячего чая или кофия и никуда идти не нужно.

Встречать посылку я примчалась на платформу, а не ждала дома. Она хоть и под крышей и здесь немного дует тёплым воздухом из дверей городка, а я надела тёплые чулки, пальто, тёплые сапожки, но пока дождалась электричку промёрзла вся. Выскочившую мне навстречу Наташу — новую секретаршу кафедры, этакий колобок закутанный в мех и шерсть в сапожках-унтятах, делают такие на зиму у меня одну зиму тоже такие были, очень тёплые на устойчивой гейше. И не слушая это радостное щебечущее создание, скорее потащила её домой. Что удивительно, не смотря на то, как замёрзла, я взяла Наташу прямо в коридоре ещё не успев раздеться и согреться. В этом даже был какой-то особенный кайф, когда я залезла к её горячему телу в сохранённое тепло и нашла там всё тайное, нежное и желанное. По дороге думала только о тёплой ванне, в которую залезу на полчаса, и не дай Бог меня кто-нибудь потревожит. Когда мы с Наташей позже вылезли из кровати и со смехом стали разбираться где чья одежда в разбросанной по пути куче, ванна как-то отошла на второй или даже третий план. Наташа, которую из-за её одёжек я вначале приняла за колобок, оказалась худенькой и стройной девушкой с очень неплохой фигуркой и каштановыми волосами. Напоила её вкусным каппучино, кофий в нашем доме варится всех видов и любыми способами. И хоть весь арсенал приспособлений и разных хитрушек для его приготовления ещё не переехал, но сварить кофий и всбить сливки я вполне в состоянии. А посыпанный корицей и мускатным орехом горячий сладкий напиток словно специально для зимы придуман, странно, что его итальянцам приписывают. Заглянула в сумку со страшно ″ценной посылкой″ и едва удержалась от смеха. Бабушка натолкала туда всё, что нашла из моих вещей в библиотеке. Есть старое и мудрое правило: ″Если какая-то вещь вам не понадобилась в течение двух лет, можете её смело выкидывать, она вам и дальше не потребуется!″. Вот, исходя из этого правила, ни одна из привезённых вещей мне принципиально не нужна. Но, во-первых, девушка специально везла и тут правда мои вещи, то есть её даже не обманули, может чуть слукавили. Во-вторых, бабушка нашла вещи любимой внучки и решила проявить заботу, а не из-за глупости указанной внучки, которая отказалась совершенно не подумав и не прикинув ситуацию вперёд на пару шагов. То есть бабушка ещё и лицо сохранила, как своё, так и моё. Под этим даже можно сделать приписку: ″Учись! Дурилка! Пока я жива!″. И в-третьих, а вдруг и правда, что нужное забыла... Потом я огромным волевым усилием взяла себя в руки и повела свою гостью показывать местные достопримечательности. Сказать, что Наташе понравилось, это принципиальное преуменьшение. Наташа стрекотала как сорока, захлёбывалась эмоциями и как загипнотизированная повторяла: ″И мы ведь все здесь скоро жить будем...″, смотрела на меня горящими глазами, словно просила подтвердить и я, улыбаясь, кивала ей. Ей с самого начала понравилось тепло, в которое мы вошли из разыгравшейся на улице метели. А добило и поставило точку кафе, в котором столики были вынесены наружу и мы сидели с чашками вкусного фруктового чая и смотрели на с визгом носящихся и играющих у фонтана маленьких детей. Это надо прожить в Сибири не один год, чтобы осознать ломающий шаблоны ряд: Сибирь, декабрь, работающий фонтан, дети брызгаются. Я в лёгком плаще и обычном платье и туфельках, она, конечно, сняла лишнее утепление вроде тёплых рейтузов и толстых чулок, да и шубу с шапкой оставила дома, но на ногах остались меховые унтята, сверху свитер и толстая шерстяная юбка. В этом же декабре в нескольких километрах от Новосибирска мы сидим в уличном кафе и смотрим на играющих у фонтана детей, а кругом зелёная листва и что-то даже цветёт. Наверно, если бы могла, Наташа осталась бы здесь жить немедленно и даже смирилась бы с тем, что у неё нет с собой никаких вещей. Она отогревалась и словно распускающийся бутон разгоралась ей задорная улыбка и выплёскивалось юное очарование. Когда мы пришли домой я уже едва держала себя в руках. Я взяла её в холле, потом в ванной, в спальне и ночью на крыше. А проснувшись утром, вместо сборов и завтрака снова накинулась на неё. На удивление, скрутило меня только после второй пары и моя походка стала как у той странной зверушки по фамилии раскоряка. И если вы по наивности думаете, что девочки ничего не видят и не понимают, когда ты учишься с ними рядом каждый день, то вы сильно ошибаетесь. Лера — наша староста группы после третьей пары подошла, приобняла и почти пропела в ухо: ″Держись, подруга! Как велел старец Соломон, и это тоже пройдёт″... Потом, уже весной в столовой вспомнили эту ситуацию и Лера со смехом рассказала, что девчонки чуть ли не пари уже собирались заключать, когда я уже на кого-нибудь из них накинусь не сдержавшись. На другую я бы после этих слов может быть и обиделась бы, но с Леркой у нас были самые добрые приятельские отношения. И она была настоящей сибирячкой, прямой, открытой и честной, которая говорит то, что думает и никогда не держит камня за пазухой, не предаст и всегда готова помочь из всех сил и не просить за это никакой платы, а попытка отплатить — расплатиться за помощь её просто обидит. То, что я живу с Мариной я не скрывала и то, что между нами очень тёплые отношения тоже было ясно любому. Как и то, что сама рассказала и даже показывала голо с её свадьбы. Сложить два и ещё столько же, труда не составило и девочки меня даже по-своему жалели...

А дома меня ждал приготовленный горячий обед и испуганный немного затравленный взгляд Наташи. Честно сказать, мне это было не особенно важно, но я всё-таки постаралась сначала доставить девочке удовольствие, и ласкать её было не менее приятно, чем овладевать ею. Я так соскучилась по нежному девичьему телу, по гладкой нежной коже, по запаху волос, по губкам сминаемых в поцелуе, по нежной мягкой трепетности упругих грудок, по всему этому сладкому и трепетному, без которого так плохо и одиноко. Тем более, что пока мы жили с Мариной она приучила меня заниматься этим не меньше двух раз в день ежедневно и после этого такой строгий пост. Ужас! Но нужно было успеть на вечернюю электричку. Наташа почти с ненавистью смотрела на свои зимние вещи, которые нужно было надевать. И вот она уже снова почти колобок, только шуба и шапка в руках. Я наученная горьким опытом дополнила тёплые чулки с сапожками свитером под плащ и шапкой. Не смотря на мороз в Новосибе, на нашей платформе под крышей было едва пару градусов ниже нуля. А у уезжающей Наташи взгляд на меня был немного странный... Потом мы выяснили причины моего безумного поведения и даже посмеялись обе. И ещё пару дней я ходила с задумчивой походкой, но я была рада и счастлива, как обожравшаяся сметаной дворовая кошка...