Я медленно опустилась на подушки, легла на спину, осмотрела тряпичный потолок. Было слишком странно и мягко. Тай продолжал стоять, склонив голову на бок, наблюдая за моим копошением. Чтобы ему было веселее и удобнее, я швырнула в него одной из подушек. Парень посмеялся, а потом улёгся рядом, подперев голову рукой.
— Ну как? — спросил он.
— Ничего. Только слишком уж мягко. Между прочим, твои воины там, на улице спят на земле и лежаках из веток и листьев. — Может совесть его загрызёт раньше, чем это придётся сделать мне?
— Твои амазонки тоже! Пока ты здесь со мной на подушках отдыхаешь! — осознав, что дал мне шанс сказать: "Что ж, тогда я к ним, чтоб всё по честному было" — и уйти, советник спохватился: — Страшно?
Я замотала головой и, он придвинулся ближе.
— А теперь? — его рука легла мне на живот.
— Тебе будет тяжело! — с напускной серьёзностью произнесла я, чем пробудила немалый интерес.
— Что тяжело? — уточнил он.
— Говорю, без руки тяжело, наверное, будет. Не поесть нормально, да и меч особо не удержишь! — я перевела жалеющий взгляд на уже заранее оплаканную конечность.
Тай рассмеялся, но руку убрал от греха, то есть от меня, подальше.
— Больше не буду! Честное слово! — пообещал искуситель.
— Почему ты отказался от Войки? — для поддержания разговора поинтересовалась я: в голове как-то не укладывалось, как мужчина может отвергнуть такую женщину. С любого задания Войка возвращалась победительницей, а на площади столб её побед мог похвастать количеством зарубок с Настасьиным.
— Разве я ей нужен? Ты об этом не задумалась? — его глубокомыслие меня поражало всё больше. Хотя по поводу "нужен — не нужен" можно было и поспорить. Раньше мне не доводилось видеть сестру в таком боевом настроении из-за мужика.
— Ну и что! Разве мужчинам не нужно только одно? — я не договорила, Тай и так понял.
— Не всем и не всегда. Иногда есть моменты, когда на это можно закрыть глаза. Но я не все! — Конечно, он считал себя выше остальных, и как минимум на две головы повыше принца с его гордостью. Но, что тогда он хочет от меня?
— Какую игру ты затеял? — неожиданно спросила я, испортив ему настроение.
— О чём ты? — не понял он.
— Зачем я здесь? Просто из спортивного интереса? Потому что не падаю в общую кучку поражённых твоей обходительностью женщин? — в принципе, причина напросилась сама собой, но вот собеседнику она не пришлась по вкусу.
— Нет. Но кое в чём ты права. Я ни во что не играю с тобой. Ты другая. Тебе не нужен мужчина чтобы доказать свою целостность, показать силу. Ты сильная даже в гордом одиночестве. Думаешь, не как все. Мне порой интересно становится, что творится у тебя в голове. Именно поэтому ты здесь. Мне с тобой не скучно! — Он говорил искренне, на одном дыхании, задетый недоверием, а я слушала развесив уши, чувствуя как земля поднимает меня к его уровню. — Ну, вот подумай сама. Тебе приятно общаться с человеком, который соглашается с каждым твоим словом, как кукла, которую дёргают за ниточки?
Я покачала головой, в знак того, что такие люди не имеют собственного мнения, и вряд ли можно почерпнуть что-то новенькое из подобного знакомства.
— Вот и вся причина. Прими её, если хочешь, а не нравится, продолжай строить догадки, всё больше запутаешься в глупых домыслах. — Закончил свою речь он, заставив меня устыдиться.
Повисла гнетущая тишина, в которой я мысленно отпустила себе минимум две затрещины за идиотское поведение. К Таю вернулось хорошее настроение, и, умастившись на боку, он произнёс:
— Ты не прошла испытание по... — Последнее слово, обозначавшее любовные игрища, он намеренно пропустил. — Вот почему ты меня боишься!
— И это я путаюсь в глупых догадках! — съязвила, надула губы и оскорблённая в самых нежных чувствах, перекатилась на бок, чтобы больше не видеть довольное лицо советника.
— Да успокойся ты! В отношениях между мужчиной и женщиной нет ничего такого... — Тайрелл замолчал, задумался, и уже более вкрадчивым голосом спросил: — А почему ты отказалась проходить это испытание?
— Фая язык за зубами держать вообще не умеет! — догадалась я о причине его осведомлённости. — Неужели женщина должна настолько себя не уважать, чтобы спать с кем придётся? — возмущённая оборотом разговора, я уселась на подушках, терзая одну в руках вместо шеи предавшей подруги, и горла советника. — Почему же тогда амазонки называют себя свободными, если скованы дурацким сводом правил и обрядами?! Меня это бесит! Чтобы получить священный знак на лице я должна познать мужчину, который познает меня. А если я ему не доверяю? А если он мне не нравится? У моей матери был лишь один мужчина за всю жизнь — отец! Он был первым, её посвящением, а потом они вместе ушли на войну...
Удивлённый такой яростной речью советник тоже приподнялся.
— Ты совершенно другая. Отличная от обычных, и от амазонок тоже. — В глазах Тайрелла читалось уважение. Его почему-то моя неполноценность наоборот, вдохновляла, а не отталкивала. — Ложись, а то опять жар появится!
Я позволила уложить себя на подушки и укрыть одеялом. Не понятно было, кто кого лечит, но чертовски приятно.
— Сам бы замотался! — напомнила я.
Тайрелл оглянулся, но второго одеяла не нашлось, так что он смущённо пытался примоститься рядом.
— Только если позволишь... — робко заговорил советник.
— Ложись уже! И без твоих выходок! — предупредила я.
Тай поклялся не приставать, лёг рядом, стараясь не прикасаться ко мне.
Больше мы не говорили. Молчали. В том шатре, наверное, закончился мир — так мне показалось, потому что окружающая темнота была безликой и бесшумной, безжизненной. А внутри маленького нашего пристанища, как ни странно, я чувствовала себя уютно...
На подушках действительно хорошо спалось, потому что сон сморил меня совершенно нежданно — как только голова утонула в мягком голубом шёлке. Помню, был он странным. Кажется, я продолжала говорить с Таем, а он заставлял меня читать какой-то стих: про дорогу, ноги, пыль, руки, судьбу... И чего только не присниться после бабушкиной "Черногорки"!
Тай спал мирно, сладко, даже жалко было его будить. Так что трогать его я не стала. Между прочим, ночью он действительно вёл себя прилично. Зато я ворочалась с бока на бок и проснулась немало удивлённая. Советник лежал на спине, с мирным ангельским выражением на лице. Я же, на боку, умудрилась забросить на него ногу, руку и половину тела, уткнувшись головой в так хорошо пахнущее сиренью, крепкое плечо мужчины. Он только большим пальцем левой руки придерживал меня за кисть, покоящуюся на его груди. Если так посмотреть, то это ему в пору было смущаться меня.
Я встала, стараясь его не потревожить, натянула на ноги носки, сапоги, схватила ведро и пошла на улицу, — поздороваться с остальным миром, который ожил после ночи.
Вылив воду из ведра, я поставила его и стала заправлять рубаху в штаны. Оказалось, что единственным страдающим бессонницей был Кроха, сидевший у потухшего костра, с мрачным видом. Он лениво помахивал мечом. Интересно, кого он представлял в своей больной фантазии на месте несчастного полена, на которое то и дело опускалось лезвие?
— Караул несёшь? — поинтересовалась я, подойдя ближе.
Кроха был явно не в духе: то ли голодным спать лёг, то ли кому-то в картишки проигрался.
— Он несёт! — доморощенный богатырь дёрнул за руку, видящего третий сон стража. Тот никак не отреагировал, только на другой бок перевернулся и умастился удобнее, прижимая к сердцу пустой бутыль самогона.
— Понятно... — подумать только, и эти мужики день назад готовы были горло драть, доказывая, что мимо них в карауле ни одна муха не пролетит. Да тут, целое стадо вепрей могло пробежать, а им хоть бы хны. Нет, с мухами они справлялись хорошо — храп стоял такой, что жужжания и слышно не было...
— Как ночь провела? Теперь твоя очередь советнику грелку заменять? — пробасил обозлённый парень, а меня словно водой окатило.
— Весело, — ответила я, стараясь свести всё к шутке. — Я, он и ведро. Представляешь, он у вас извращенец оказывается...
На Кроху моё чувство юмора не произвело никакого впечатления. Ни одна мышца на его мрачной физиономии не дёрнулась.
— Не смешно! — Кроха подскочил на ноги, бросил меч, и надвигаясь на меня разъярённым быком, заставил пятиться. Я задрала голову, чтобы поглядеть на него. — Тебе понравилось с ним? Будешь теперь вместо этой вашей..?
— Что на тебя нашло? Ты, что лез на дерево, да с дуба рухнул? Что ты мелешь? — Он даже не подумал успокаиваться, и напирал с ещё большей силой, что меня совершенно взбесило и я не выдержала: — Да если между нами что-то и было, стала бы я об этом на весь лес орать. А с тобой это обсуждать вообще не собираюсь! С каких пор свободная амазонка должна отчитываться перед какой-то деревенщиной?
— А ты значит ложишься только с вельможами? — ерепенился верзила, выходя из себя. Я ждала, когда у него пена изо рта пойдёт — бешенство объяснило бы такое поведение. Но признаков предполагаемой болячки не проявилось.
— Ах ты!.. — Доведённая до приступа бешенства (болезнь явно перекидывалась по воздуху), я вмазала Крохе смачную пощёчину, несмотря на то, что ради сего мне пришлось подпрыгнуть. Его не осчастливило рукоприкладство с моей стороны, и две здоровенные ручищи схватили меня за ворот, подняли и встряхнули.
— Пусти немедленно! — промычала я трепыхаясь в воздухе, когда меня как тряпичную куклу оторвали от земли.
— Доброе утро! — прервал нашу милую утреннюю беседу грозный голос советника. Как молния средь ясного неба, он разорвал в клочья ссору.
Кроха резко выпустил меня из рук, и я грохнулась на траву с высоты своего роста прямо к ногам советника, тактично подавшего мне руку. Выразительно злобным взглядом он осмотрел причину моего падения.
— Угу... — брезгливо кивнул ему великан и снова уселся на бревно возле костра, продолжая с ещё большим увлечением долбить мечом по полену.
— Как себя чувствуешь? — участливо поинтересовался Тай, то и дело неодобрительно поглядывая на Кроху, что-то бормочущего за моей спиной и противно лязгающего оружием по деревяшке.
— Лучше. А ты? — потирая больное место, ответила я, сама же помышляла отомстить переростку. Может навоза ему в сумку насыпать?
— Тоже хорошо. Только весь пропах твоей мазью... — Тайрелл оттянул угол куртки и принюхался. Отвратительным запах ему не казался и нос он не морщил, но для приличия покапризничал.
— Конечно, это тебе не запах сирени! — брякнула я, и глаза советника сощурились, отыскивая нечто на моём лице. И найденное ему понравилось. Тай заулыбался ещё шире.
Откуда ни возьмись, а конкретнее — с лежака в десяти шагах — появилась Фая. Габаритная амазонка вписалась между нами. От её искрящейся улыбки во всё лицо я сразу нахмурилась. Счастливая, как удав после обеда, она с ног до головы осмотрела советника, потом схватила его за руку и начала трясти с благоговейным глупым выражением, приговаривая:
— Спасибо! Я так рада! Так рада! Вы просто... — не найдя подходящих слов, Фая бросилась обниматься.
Тайрелл, не сумев вовремя отойти в сторону, бросил на меня испуганный вопросительный взгляд, терпя крепкие объятия амазонки. Я показала, что тоже считаю подругу сумасшедшей, и новизны в этом нет!
Расправившись с советником Фая переключилась на меня. Но я была проворней и, увидев, что медвежьи объятия распростёрты для следующей жертвы, постаралась избежать этой страшной участи — быть задушенной собственной подругой. Быстро отскочила влево. При второй попытке пришлось спрятаться за широкой спиной Тайрелла.
— Что на этот раз тебе приснилось? — Фая остановилась, встретилась взглядом с Таем, но отвечать не стала.
— Поздравляю! — загадочно попрощавшись, амазонка развернулась и приплясывающей походкой отправилась обратно к лежаку, собираться в дорогу.
Глядя вслед подруге, я встретилась с шокирующим открытием. Пять пар глаз расчленяли меня на куски. Делали это медленно и с наслаждением. В них искрились жуткая зависть вперемешку с ненавистью. Только двое смотрели с более человечным желанием прибить, как только советник скроется из виду. Я сообразила...
— М.. Они думают, что мы с тобой... — Поразительно быстро догадался Тайрелл, улыбка которого всё растягивалась и растягивалась по лицу.
Так стыдно мне не было ещё никогда. Не в силах отыскать укрытие, я схватила за запястье мужчину и повела за собой. Так и думала, что его козни откликнутся мне неприятностями!
— Куда ты меня тащишь? — возмущался Тай, но шёл следом.
— Нам нужно поговорить! — отпустила его около шалаша. — Из-за тебя они считают, что мы...
— Что мы провели ночь вместе. — Закончил фразу проницательный советник. Парень приготовился выслушать всё, что я собиралась на него излить. Сложив руки на груди, он с улыбкой рассматривал моё сгоравшее от стыда лицо. Конечно, ему ведь никогда не испытать такого.
— Насколько я помню, остаться со мной, было твоим личным решением! — выдал он и у меня зубы клацнули от возмущения. Самое обидное, что советник прав: не сделал ведь ничего, не применял ко мне силу, — просто говорил.
Я почувствовала, как волосы на затылке становятся дыбом. Столько времени потратить, убеждая собственное сознание мыслить трезво и не поддаваться на его фокусы, не слушать его речи, а потом легкомысленно попасться в умело расставленную ловушку. Я же прекрасно знала, кто он и каким оружием пользуется при обольщении. Не была бы амазонкой, затопала бы ногами как маленькая, обозвала "дурачком" и убежала прочь. Но взрослой женщине, воительнице, такое поведение не подобает.
— Ты всё это сделал, чтобы поставить себя ещё выше в глазах своих вояк? Показать какой ты у нас мастер?
Такой упрёк разозлил советника. Но годами натренированный самоконтроль вернулся в течении секунды. Тай снисходительно улыбнулся, и позволил себе заговорить тоном мудреца беседующего с сельским глупышом.
— Смешная.
Внутри меня проснулся вулкан, захотелось наглядно продемонстрировать какой "весёленькой" я могу быть, когда прихожу в бешенство.
Не обращая внимания на мои выпученные глаз, рычание и сжатые кулаки, готовые приласкать по рёбрам, мужчина невозмутимо продолжил.
— Верь в это, если тебе так хочется. Но, боюсь, придётся тебя разочаровать! Из чего ты делаешь проблему? Насколько я понял из вчерашнего разговора, то теперь все будут считать твой обряд посвящения завершённым.
Лучше бы он об этом не напоминал. От дополненной причины устыдиться показалось, что багровая краснота с меня вообще никогда не сойдет. И кто дёрнул меня за язык всё это выболтать? "Черногорка" бабушкина виновата! Больше никогда к ней не притронусь!
— Хочешь, в доказательство, могу поцеловать тебя при всех? — судя по тому, что советник уже подступил ближе и положил руку мне на талию, моё разрешение не сыграло никакой роли. Он успел прислониться к моей щеке, и я отпрыгнула как ошпаренная, наступив ему на ногу.
— Я не собираюсь целоваться со всякими... колючими нахальными типами! — переводя сбившееся дыхание, гордо заявила я, медленно отступая назад.
