Материнский инстинкт

Яна грубо оттолкнула Демьяна и сразу проснулась.

На завтрак Кеша заказал пиццу и купил кофе. Мужчина включил музыку и, сервируя стол, пританцовывал. Его неуемная веселость распространялась, словно инфекция воздушно-капельным путем и даже зацепила Яну. Она нервно улыбалась и бродила вокруг Иннокентия, попутно переставляя пластиковые тарелки, остановилась у окна и с нарочитым вниманием уставилась на полупустую улицу. Пора золотых облачений у деревьев осталась где-то позади, теперь черные ветви на фоне мутно-синего неба выглядели как трещины на фарфоровом блюде. Сухие, скрюченные листья устилали всё ещё зеленый газон и уже начали гнить.

Когда дверь наконец-то распахнулась, женщина схватила пульт и принялась увлечённо переключать каналы. Демьян с удовольствием вдохнул запах кофе и сел рядом с Яной.

— После завтрака в дорогу?

Яна с опаской подняла на мужчину глаза. Он спокойно выдержал пытливый взгляд, и даже улыбнулся. Женщина заправила волосы за уши и отвернулась.

— Пора на работе показаться. Наверное, меня уже заочно уволили. — Она взяла один стаканчик с кофе, другой — протянула Демьяну.

Кеша наблюдал за переглядами между Яной и его другом и одновременно копался в своём бумажнике. Постепенно его лицо становилось озадаченным и растерянным.

— Вынужден вас удручить, но я не могу отыскать свою банковскую карточку. Я покопаюсь в вещах, но дом с приведениями тоже надобно ревизовать.

Демьян успел заметить испуганное выражение на лице Яны, прежде чем она нацепила неискреннюю улыбку.

— Подождем Кешу здесь.

— Не получится, — печально ответила Яна. — Я обещала Анастасии Павловне заехать в больницу, кое-что привезти. Я пойду туда, а вы езжайте к ней домой, а когда закончите поиски, заберете меня. — Она не хотела признаваться, что намеревалась навестить соседку, а вовсе не хозяйку съемного дома.

Демьяну не понравился план, в первую очередь из-за того, что встреча со старушкой будет болезненна для Яны. Он хотел возразить, но, увидев её мрачную готовность, промолчал.

Кеша театральным жестом захлопнул пустую коробку из-под пиццы.

— Собираем скарбы, товарищи кочевники.

Уже через полчаса, оранжевая машина плавно въехала на парковку больницы. Демьян развернулся к Яне. Она, словно загипнотизированная, смотрела на корпус травматологии, пальцы сжимали спинку кресла.

— Давай мы тебя подождем, — предложил Демьян.

Женщина слабо тряхнула головой.

— Нет. Я сначала в магазин схожу, потом в больницу. А вы разберитесь с карточкой. В тот дом я не поеду.

Купив в магазине бутылку питьевой воды, туалетную бумагу, яблоки и сдобную булочку, Яна направилась к корпусу травматологии. Сегодня на посту дежурила другая медсестра. Она расслабленно листала книгу, иногда поднимая глаза над краем страницы. Увидев посетительницу, села ровно и даже слегка смутилась, может из-за этого и проявила вежливость.

— Доброе утро, вы к кому?

— К бабушке, пострадавшей в пожаре. — Яна на секунду замялась и добавила: — К Максимовне. Мне продукты передать. — Она приподняла пакет над столом, демонстрируя его содержимое.

— К Тучилиной Ольге Максимовне?

— Да. Я уже вчера здесь была у её соседки, а она в какой палате?

— В четвертой. Купите бахилы,— резко закончила разговор медсестра и снова уткнулась в книгу.

Яна надела бахилы и медленно двинулась по коридору, браня себя, что последовала совету из сна. В четвертой палате дверь оказалась открытой, и женщина заглянула в комнату. На одной из кроватей лежала пострадавшая в пожаре соседка, её глаза были открыты, но смотрели в потолок невидяще. Яна несмело сделала шаг и застыла в проеме двери. Ольга Максимовна напоминала заготовку мумии, словно бинтовать её начали с пальцев ног и добрались только до пояса. Руки и лицо огонь не тронул. Она пошевелилась, взгляд сфокусировался на гостье, застывшей у входа в палату.

Яна зашла в комнату и остановилась у кровати, её колени упирались в жесткий матрац.

— Давно вы пришли в сознание?

Пожилая женщина смотрела на нее, словно на призрак, её круглое лицо скривилось, углы губ резко опустились.

— Ты чего не уехала? Дура набитая. Жить надоело! — неожиданно яростно напала она на собеседницу.

Яна на какое-то время растерялась, а Максимовна продолжила:

— Ведьма хотела убить меня, и сама чуть не подохла. — Она заметила недоверчивый и откровенно враждебный взгляд гостьи и добавила чуть мягче. — Я же о тебе, голубушка, переживаю. Ведьма тебя задурила. Небось плакалась на судьбу свою.

Дверь скрипнула, в коридоре что-то зашуршало. Старушка вздрогнула, взволнованно залепетала:

— Глянька, нет ли там кошаков проклятых.

Яна послушно заглянула за дверь и вернулась к собеседнице.

— Нет никого, сквозняк, наверное. Чем вам кошки-то насолили? — Яна уже начинала жалеть, что пришла сюда. Женщина явно была не в себе.

— Ага, кошки. Слуги её. — Она поманила пальцем собеседницу. — О детях узнала? Сколько их было?

— Кроме тех, что погибли, ещё пятеро, — нехотя призналась Яна. Ей казалось, что своими словами она подталкивает старушку к ещё более изощренной лжи.

— Понесла не только мать, отец насиловал её и сестру. А может и сами они под него ложились. Обе девки, как и их братец, сумасшедшие были и злобные, словно бесы. Мать родила ещё двух малышей, чтобы в жертву принести. А потом они убивали новорожденных и дарили их Сатане. Не спрошай, какой нормальный человек такое может сотворить? Никакой. Вся их семья — сатанисты, треклятые приспешники Диавола. Для них человечья жизнь — ничто.

— Анастасия Павловна призналась, что родители утопили детей, — раздраженно сказала Яна, её руки дрожали, хотя в палате было даже жарко, ноги словно приросли к полу.

Пожилая женщина желчно ухмыльнулась.

— Как котят, и она в этом участвовала. Она такая же, как и вся её семья. Она жестокая и беспощадная. Она не пожалела малых деток тогда, в пятнадцать лет, и не пожалела потом, когда вышла замуж. Она убийца и покланяется Сатане.

Яна отпрянула и скрестила руки на груди.

— Почему вы никому не рассказали?

Женщина горько всхлипнула.

— Трусиха потому что. Я боялась, что они и меня как куренка придушат. А потом уже поздно было. Пыталась я ведьме этой жизнь подпортить, а толку? Никто ж не верил, вот и ты не веришь.

— Всё это не очень правдоподобно звучит, — согласилась Яна. — Сценарий к фильму ужасов.

— Можешь и не верить.

В отличие от Демьяна Яна не умела распознавать ложь, но слова Ольги Максимовны кололись, пронзали иголками и проникали под кожу. В такую правду верить не хотелось, проще надеяться на сумасшествие соседки и её склонность к сочинительству.

— Что вы от меня-то хотите?

— Чтобы ты уехала как можно скорее и никогда в тот дом не верталась.

Яна вымучено улыбнулась, поставила пакет на пол и отступила к двери.

— Я итак уезжаю.

— А товарищи где? — не отставала женщина.

Отвечать не хотелось, почему то было неловко сознаваться, что они в том самом доме. Она взялась за ручку и нетерпеливо топталась на месте.

— До свидания.

Ольга Максимовна не ответила, она обиженно поджала губы и отвернулась к стене.

Яна почти выбежала из палаты и, прижавшись спиной к холодной стене, перевела дух. Мысли толпились в голове, сталкивались и разбивались не оставляя ни одной здравой идеи. Настораживало воспоминание о ночном сне: если бабушка хотела, чтобы она пришла сюда и поговорила с Максимовной, значит просто так отмахнуться от этой правды нельзя. В голове тут же всплыл образ помолодевшей бабушки, как и все предыдущие гости, она не выглядела на возраст в котором умерла. Дочка Шалюковой повзрослела и растет дальше, словно и никогда не погибала. Но сестра и брат Анастасии Павловны не вернулись в возраст Христа, а продолжили стареть и дряхлеть. Яна непроизвольно вздрогнула от страшной догадки: видимо, только младшие дети и новорожденные попали в рай, а остальная часть семьи "доброй квартиросдатчицы" не там, и это многое объясняет.

Яна прошла по коридору и уже собиралась покинуть корпус, как её окликнула медсестра.

— Женщина, подождите. Вы Бизюковой родственница? — не дожидаясь ответа, продолжила: — Передайте ей вещи, она забыла полотенце и носки.

Яна вернулась к посту.

— Она уже выписалась? — Её лицо побледнело, ноги подогнулись.

— За ней утром внучка приехала. Галя вроде. — Женщина достала из-под стола плоский пакет и подвинула его к посетительнице. — Забирайте.

Яна машинально взяла вещи и побрела по коридору. Пальцы, сжимающие ношу, мелко подрагивали. Она закашлялась, воздух казался густым, как сироп, никак не получалось вдохнуть. Выйдя из здания, женщина села на ступени и часто задышала. Рука нащупала рукоять пистолета под курткой. Привычные очертания оружия подействовали успокаивающе. В кармане запиликал телефон, оповещая о сообщении. Яна достала его и выронила на асфальт, трубка ударилась углом, но экран не потух. Яна опустилась на колени и схватила телефон. Увидев имя отправителя, она немного успокоилась, но прочитав текст сообщения, почувствовала дурноту. Демьян просил о помощи и призывал срочно приехать в дом Анастасии Павловны.

Яна быстро поднялась и огляделась. В нескольких метрах от неё, прислонившись к стене, стоял мужчина, от него разило парами алкоголя, но одежда на нем выглядела довольно опрятно. Яна подошла к нему и без лишних любезностей попросила номер такси. Мужчина достал телефон и через несколько минут сосредоточенного поиска, продиктовал цифры.

Машину долго ждать не пришлось, потертая иномарка затормозила у шлагбаума, преграждающего путь к корпусам. Сразу же пришло сообщение о прибытии машины. Яна сверила номер и двинулась в сторону такси.

Пока машина петляла по улицам Славянска, женщина напряженно хмурилась, пальцы сжимали рукоятку пистолета, мысли прыгали, словно блохи, не давая сосредоточиться ни на чем-то конкретном. Пульс тарахтел, отдаваясь в ладонях и животе. Яна смотрела в боковое стекло, но не видела города, проносящегося за стеклом. Мрачное предчувствие смешалось со злостью и страхом, наполняя кровь едким коктейлем из адреналина и тестостерона.

Машина остановилась напротив ворот дома, таксист развернулся и вежливо назвал цену поездки. Яна с трудом оторвала взгляд от окон дома и расплатилась с мужчиной. Оранжевая машина Иннокентия светилась ярким пятном рядом с соседским обгоревшим забором. Женщина замерла у калитки и оглядела двор. Дом казался нежилым и мертвым, словно выпотрошенное чучело животного, совсем как живой, только окна, словно стеклянные искусственные глаза отражали пустоту внутри. Яна вошла во двор, продолжая сжимать пистолет в кармане куртки, она старалась ступать осторожно, но сухая листва хрустела под ногами, как снежный наст. Поднявшись по ступенькам, Яна остановилась в коридоре и громко позвала:

— Кеша! Демьян!

Комнаты ответили тишиной и сыростью. На кухне что-то упало и покатилось по полу. Яна бегом пересекла коридор и застыла на пороге. На нее уставилось множество кошачьих глаз. Животные как по команде поднялись и стали приближаться к женщине, будто меховая разноцветная волна. В полном молчании, тихо ступая мягкими лапами, они окружили Яну и замерли в настороженных позах, хвосты нервно хлестали по полу, глаза не мигая, гипнотизировали. Повинуясь какому-то неведомому сигналу, кошки одновременно оттолкнулись от пола и набросились на человека. Женщина закричала и закрыла лицо руками. Острые когти царапали одежду, касаясь кожи, кошки кусали и подбирались к голове. Яна скидывала их и пятилась назад. Нащупав на стене ручку, она забежала в комнату и попыталась закрыть дверь. Кошки продолжали наступать, лезли в щель, прыгая друг на друга. Животные словно не чувствовали боли и даже придавленные деревянной створкой, старательно протискивались в помещёние. Яна яростно давила их и била ногой, испытывая отвращение к самой себе. Наконец, ей удалось остановить поток животных и захлопнуть дверь. Прижавшись лбом к гладкой деревянной поверхности, она смотрела, как из щели у пола тянутся пушистые лапы, острые когти скребли по линолеуму, оставляя на нем глубокие борозды. Царапины на руках кровоточили и зудели, из укуса на шее сочилась кровь, но сильнее всего пострадала правая щека. Кошки нарочно пытались добраться до лица и у одной это получилось. Рваные царапины пересекали скулу, всего миллиметр, не доходя до глаза. Яна тяжело дышала, упираясь руками в дверь, капли крови срывались с подбородка и, падая на пол, растекались лужицами. Преграда от бешенных животных прогибалась и вибрировала, по дому разносился глухой стук, словно в стену колотили молотом в поролоновом футляре. Ни мяуканья, ни шипения, только поразительная целеустремленность кошек добраться до жертвы и растерзать её.

Показалось, что прошла целая вечность, прежде чем молчаливые кошки перестали царапать пол, и их лапы исчезли из-под двери. Яна вытерла кровь рукавом и попятилась к центру комнаты. Тишина казалась ощутимой и густой, наполненной враждебностью. Женщина смотрела на дверь с ужасом и готовностью. Сердце колотилось в горле, зрачки расширились и почти стерли кромку радужки. Яна сжала кулаки и решилась выйти из комнаты. Она успела только высунуть в коридор голову, как что-то тяжелое и холодное обрушилось на её затылок.

Сначала Яна почувствовала боль в голове, к горлу подкатила тошнота. Ресницы слиплись от засохшей крови и мешали открыть глаза. Женщина шевельнулась, тут же ощутив боль в затылке. Руки, связанные за спиной, онемели от тугих пут. На веках отражались колыхающиеся блики огня, яркие полоски чередовались с черными пятнами. Рядом раздались тяжелые шаркающие шаги, знакомый голос напевал ритмичную песню с неразборчивыми затянутыми словами.

Яна, наконец, открыла глаза и сфокусировала взгляд. В комнате не было окон, и темноту разгоняли десятки свечей, расставленных по всему помещёнию. Пламя колебалось от сквозняка и отражалось на стенах гротескными тенями. Словно елка в иллюминации, в центре комнаты светился стол, заставленый шайбами черных свечей. С обратной его стороны стояла Анастасия Павловна. Черное длинное платье сливалось с темнотой за её спиной, добавляя внушительности. Из-под широких рукавов выглядывали слои бинтов, испачканные в воске и крови. Её глаза остановились на Яне, рот искривился в улыбке.

— Как ты себя чувствуешь? — участливо поинтересовалась она, продолжая расставлять свечи.

— Вы заботитесь о моем здоровье? — удивлённо спросила пленница.

Яна попыталась приподняться и сесть, ноги связанные у лодыжек, скользили по влажному полу, не давая упереться. Прижавшись спиной к стене, она расправила онемевшие плечи и снова обвела комнату взглядом. В углу, где прятались тени и пламя свечей не разгоняло мрак, угадывались очертания людей. Всего в метре от неё прямо на полу сидела Галя. Она не смотрела в сторону пленницы, её глаза не отрывались от темного угла. Старушка проследила за взглядом сообщницы и охотно пояснила:

— Правильно догадалась, Яночка — это твои друзья.

Яна сглотнула.

— Они мертвы?